Рассказ бомжа, давшего деру из интерната-богадельн

А теперь, коль  коснулся жизни бомжей, расскажу вам кое-что, чего я был свидетель и непосредственный участник. Чего я дал деру с этой богадельни, которая называется интернат для нервно-больных (ДОР)? Да надоело мне здесь. Здесь - беспредел, а Украина еще стремится в какую-то Европу. Людей избивают(у меня лишь два раза были сломаны ребра), матерят какие-то полотерки, которые официально зовутся санитарки. Самое интересное, что из всего мата в мой адрес запомнилось: «Шакал еб...ный». Воруют постоянно, отбирают у слабых деньги, людей доводят до нервного стресса. Поэтому они часто употребляют спиртное. А это здесь строжайше запрещено. В 21:45 пересчитывают поголовье скота, то есть нас. И отбой. Даже футбол, Лигу чемпионов, смотреть нельзя, потому что она только начинается в это время. А от кого услышат запах спиртного - на изолятор (третий этаж). А там... Хуже не придумаешь. Это в стране, в которой якобы демократия? Мы ведь не заключенные? Так, почему нас тогда стригут налысо? А кто не хочет - того на изолятор. Ну вот я один раз съездил за прессой в Кривой Рог, в сентябре 2012 года. Я зашел в пивбар, выпил, затем еще и еще. Вообще я тогда почти не пил. Крайне редко. Меня, что называется, «выставили». Ушла мобилка, сумка с макулатурой, все бабки. И что же? Возвращаться в Стародобровольское в этот интернат - ДОР - и на изолятор? Нет, как-то неохота. Дочапал пешком до железки, настрелял по дороге денег на электричку до Днепра и в ней помчался, как поет мой земляк Иосиф Кобзон:«Днепропетровск мой дом родной, моя земля надежная» - мий ридный край. Кстати, можете прочитать мое стихотворение о Днепре. Начинается оно так: Нервы, нервы, нервы, нервным быть уж не хочу...»
Прибыл  и что? - Я там никому не нужен. Когда был жив мой отец, Позняков Юрий Михайлович, директор детско-юношеской школы олимпийского резерва №3 по легкой атлетике, заслуженный тренер СССР (а может, УССР), уже не помню, заслуженный учитель Украины, я нужен был всем, вернее, не я, а его связи. И те три квартиры, вместе с дачей, которые были у нас.Простите, но он умер от рака легких. Боролся с ним до последнего, пройдя 40-дневную голодовку на дистиллированной воде. Интересно, что он отсидел 5 лет на Колыме (освободился в 1953 году по амнистии). Ведь дали ему 10 лет без права переписки. В то время это был смертный приговор. Что там было на самом деле, он стал мне рассказывать, когда понял, что уже не выживет. Наверное, его бывшие кореша по Колыме его крышевали. Откуда тогда из несчастного подвала появился суперспортзал да и манеж? Надо сказать, что на его похоронах собрались почти все начальники нашего города. Что-то говорили. Я не хотел никого слушать. Я не хотел никого видеть. Я хотел быть один. Мысленно с отцом. На фиг мне были телефоны чиновников, они что, вернут мне отца? Я помню лишь речь Зайченко, директора стадиона «Металлург» (ныне Днепр-Арена). Он сказал примерно следующее: «Давайте не говорить о тех спортсменах нашей школы, которые входили в сборную СССР, о их достижениях. Самое большое достижение Юрия Михайловича состояло в том, что он многих ребят из АНД (Амур-Нижнеднепровского района), самого преступного района не только Украины, но и СССР, он привел в далеко не легкую легкую атлетику, с улицы, которая вела во многих случаях в тюрьму».
Итак, я в Днепре. Мои родственники отказались мне не то что помогать, но и общаться. А друзья, друзья, где же вы? О бывших подругах я молчу.  Им тоже не нужен. Своих должников пытался разыскать. И понял, что я им нужен, но только мертвым, чтобы не отдавать долги. Альфонсом быть не захотел. Хотя такие предложения и были. Как я надеялся найти хотя бы одного из своих бывших сослуживцев срочной службы (а нас с Днепра было 40 человек). Все бы решилось довольно просто. Был бы заключен договор с адвокатом, которому гонорар составлял оговоренный процент с отцовой двухкомнатной квартиры в случае выигрышного процесса. Надо было лишь кому-то (без разницы кому) съездить в это Стародобровольское и по доверенности, заверенной у нотариуса, забрать мой паспорт. А никто, заметьте, никто ехать не захотел. Эти твари (отдаленная жирная родня мачехи), на которых было составлено завещание, узнав, что я в Днепре, понтонулись и двинули ее за 60 000 долларов. Дело осложнилось. Но ничего. «Не вешать нос, гардемарины. Дурна ли жизнь, иль хороша».
Простите, пойду-ка я перекурю. А вы пока читайте.
...Перекурил. Мне вот что интересно. Ведь я вовсе не штатный журналист, который надел шкуру бомжа, чтобы написать скандальный репортаж. Я-то был всамделишним бомжом. Я знаю кое-что, о чем молчит наша пресса. Например, из чьего мяса делают некоторые чебуреки. Догадались? В шоке?! - Из бомжей...
Нет документы, нет человека, а есть чебурек из этого человека. Вам интересно знать о многом? В том числе и о беспределе на психушках, тогда присылайте отзывы. Очень буду рад, что кто-то хочет знать об этом.
Слава Украине! Идиотам слава!