Путешествие по Подкаменной. Часть 4

Часть 4. Байкит – Суломай

В прошлой части аз упомянул о лыжах, дескать сто километров за два дня пришлось пройти. Думаю, немало кто при этом фыркнул, - дескать, подумаешь. Но это не те лыжи, которые сразу приходят всем на ум, не спортивные, смазавши которые специальной смазкой, можно с ветерком покататься по накатанной лыжне, и даже не те, что продаются как «охотничьи», в тех местах ходят на камусных лыжах и похожи они скорее на снегоступы. Широкие, подбитые камусом, который не дает скатываться назад, с юксами из кожи, - такие лыжи позволяют идти в целик, то есть без какой-либо лыжни. Понятно, что идти по бурановскому следу или по лыжне проще, чем в целик, но там, где на таких лыжах тяжело, но пройдешь, на спортивных и даже на «охотничьих» не пройти вообще. Так что и лыжи не те и дорога та на накатанную лыжню не похожа.
С лыжами была такая история, Васильич был охотник знаменитый и находились желающие у него учиться. Охота же вообще промысел, где много тайного. Каждый охотник в течении всей жизни учится и обычно никто свои знания так просто не раздает, - все слишком тяжело достается. И вот к нему привязался некий товарищ, дескать, возьми, да возьми меня с собой на сезон. Васильич ему говорит, чтоб отвязаться: «я быстро хожу, ты не угонишься», тот: «я мастер спорта по лыжам, угонюсь», поспорили, Васильич говорит: «коли не отстанешь, возьму на сезон», а лыжи, как я говорил выше, не спортивные безделушки, а настоящие охотничьи. День спортсмен кое-как за Васильичем протаскался, а вечером тот пришел в избушку, чай вскипятил, еду приготовил и только тогда мастер спорта дополз никакой и упал. Соответственным образом отпали вопрос с обучением. Поэтому спорт - это хорошо и даже помогает в жизни, но люди труда спортсменов таки превосходят. Все ж спорт это развлечение, и от безделья…
Еще одна тема, которую хочу затронуть, «не покинув» еще Байкита, это утеснения национальных меньшинств, о которых некоторые из националов время от времени начинают подвывать. Советская власть к национальным меньшинствам относилась как сейчас зоозащитники к кошечкам-собачкам, тетешкала их и лелеяла (с определенным перебором, впрочем, как и в случае с приведенными в примере зоозащитниками). На мой взгляд, на Севере угнетенными были как раз русские. Родившиеся там, как и представители коренных народов, русские не имел тех льгот, что имели они. Оружие те получали автоматически без прохождения комиссий, лицензии на зверя – сколько угодно, тех, кто был способен учиться, отправляли учиться, и так далее. Да, интернаты и образование убили у местных связь с землей, но можно ли ставить это в претензию? Они ведь и русских убивали эту связь.
По поводу интернатов приведу для примера такую историю. Был в байкитском интернате эвенк пацаненок по кличке Чупа-Чупс, прозвище получил за толщину и круглость, пришло время новогодних каникул, отправили его в родной поселок, то ли в Полигус, то ли в Суринду, - новогодние каникулы долгие, вернулся он худой, соскучившийся по родному интернату, - дома то так не кормили...
Пока не покинуты окрестности Байкита, вспомню еще одну забавную историю. Как-то зимой ночевал в одной избушке недалеко от Байкита. Вышел ночью, - у избы были сенки, что для близких к Байкиту избушек, кстати, нехарактерно, сенки там обычно стапливают молодые обалдуи, которые останавливаются в избах на пикники, а в лес ходить за дровами им лень, потому жгут все подряд, а заодно ломают и курочат, что не сожгли, - и в этих сенках вдруг с шумом появляется дикое лицо с желтыми огромными глазами и начинает метаться туда-сюда. Оказывается, сова прилетела полакомиться добытыми птицами. А так вот неожиданно когда, - так прямо чудище какое…
Ниже Байкита находятся плиты. Отложения каких-то доисторических морей, обнаженные водой и ледоходами. Над плитами нависают весьма внушительные скалы, с которых каждый год кто-то падает и что-нибудь себе ломает, - байкитяне, соскучившись по весне, лезут туда за подснежниками.
Плиты достаточно ровные и на них часто отдыхают на праздники, особенно много народу там бывает во время ледохода. Ледоход на Подкаменной – зрелище, которое стоит видеть. Сперва лед идет большими полями и тогда бывают заторы. Один раз на моих глазах реку так заперло льдом, что вода на глазах полезла вверх и поднялась за считанные минуты где-то на два метра, потом река победила ледяное препятствие и вода вернулась к обычному уровню. Потом начинается время, когда огромные льдины ломают, крошат и переворачивают друг друга, ну а еще позже, когда льдины становятся меньше и идут реже, тогда наблюдать за ними тоже интересно, - лед идет разноцветный, разных форм, то льдины – бассейны, то льдины – пирамиды, а в это время льдины выброшенные на берег, подтаивают и расслаиваются на что-то вроде множества сосулек, стоит ударить такую льдину  и она со звоном рассыпается… Вода поднимается и затапливают низину между склонами, на которых расположен Байкит. Вместе с водой туда заплывают льдины и, когда большая вода уходит из низины, на которой располагаются картофельные участки байкитян, река оставляет некоторым из них сюрпризы в виде порой приличных таких айсбергов, таящих на их огородах.
Ниже Байкита идут настоящие скалы со всяческими столбами и каменными фигурами, и ряд порогов – Дедушка с Бабушкой, Большой, Мучной. Летом пороги непроходимы для судов, потому все раньше завозили весной так называемым «караваном», но сейчас государство махнуло рукой на эти не очень нужные ему территории, и караваны потихоньку уходят в Лету. Красота этих мест и жуть порогов воспета туристами и за охами-ахами - к ним.
Первый пункт после Байкита – Полигус. В Полигусе я не был, как-то проезжал мимо рано поутру на КС-ке и меня удивили стоящие на берегу женщины, ловившие рыбу. Надо полагать, мужчины заняты увеселениями и женщинам приходится кормить семьи.
Вообще интересно смотрятся поселки с реки. Едешь мимо эвенкийского поселка – жуть, все раздолбано и запущено, едешь мимо русского, - красота, аккуратные дома, высокие поленницы, ухоженные огороды (такое же, впрочем, впечатление на меня произвела староверская Кузьмовка), но вот когда едешь мимо староверского поселка, - таков староверский Кочумдек, почему-то ни на одной карте не обозначенный, - то по сравнению с ним уже русский поселок кажется столь же хуже, как раньше казался эвенкийский по сравнению с русским. Там все огромное, растения растут на огородах лопухами, дома построены из таких толстых бревен, как раньше строили, поленницы гигантские. Как-то довелось мне побывать в Енисейске, где сохранились еще старинные дома и меня поразила добротность построек, - потому и достояли до нашего времени, - там даже доски заборов какой-то невероятной толщины…
Еще один староверский поселок – Бурный стоит выше по Вельмо, впадающей в Подкаменную. Как-то в том районе затонула баржа с водкой. Коммерсанты, которым баржа принадлежала, наняли водолазов, чтобы спасти груз, однако их ждал сюрприз – баржа оказалась пуста. Бурновцы, безо всякого водолазного снаряжения, ныряли и повытащили всю водку. И ни ледяная вода, ни сильное течение им преградой не стали.
Но вот мы добрались до цели этой части рассказа, - до Суломая. Этот поселок заслуживает того, чтобы о нем рассказать подробнее. Население поселка – кеты. Это самые низкорослые люди на планете, меньше даже всяческих пигмеев и бушменов. Кеты народ рыболовов, раньше их называли енисейскими остяками. Потом советская власть решила переквалифицировать их в более нужных народному хозяйству того времени охотников и заодно отучить их от кочевой жизни и чумов. В итоге чумы они строить разучились, а дома не научились. Дома в Суломае построены русскими для кетов и те живут в них как в гостях. Когда я писал, что лишь одно место производит более гнетущее впечатление, чем Куюмба, то это о Суломае.
Но более подробно о Суломае – в следующей части.