Своей жизнью

–Доктор, мой палец живёт своей жизнью!!!
  Младший персонал уже даже не усмехнулся. Смеяться, хихикать и ржать с каждого подобного вопля они устали ещё за первую тысячу выкриков.
  Старший хирург устало потёр лоб под колпаком и завёл привычно монотонное:
–Флитс, мы же с вами обо всём договорились. Никакой своей жизнью ваш палец не живёт, он просто отмирает. Так бывает, если не обрабатывать повреждения вовремя. Спасти мы его вам уже не спасём, ампутация назначена на сегодня, очень скоро поедем. Потерпите, а?
–Но доктор! Он же двигается сам! Посмотрите!!!
  Пациент пребывал в явной истерике. Старшая сестра уже запросила феназепам с соседнего отделения.
–Где?
–Ну вот же!!! Вот!!!
–Это рефлекторные сокращения, ничего мистического с вами не происходит. Господи, дайте уже человеку снотворного, ему под скальпель только через полчаса, он нам пол-отделения перебаламутит своим пальцем.
  Медбрат тихонько хрюкнул  в кулак, остальные сохранили устало-протокольные мины.

  Вздохнуть спокойно все смогли только в операционной, когда общий наркоз (общий – по настоянию хирурга под его личную ответственность) наконец подействовал. Истеричный пациент спокойно засопел, его прикрученные к столу конечности прекратили хаотически дёргаться. Направленный свет хирургической лампы высветил почерневшие от некроза ткани согнутой отвратительной жирной гусеницы-пальца. Ноготь уже отвалился, зеленоватые пласты кожи тянулись к тыльной стороне кисти.
  Не отвлекаясь на лишние мысли, чётко раздавая команды, доктор провёл ампутацию настолько чисто и быстро, насколько этого было возможно. Раневую область обработали и перебинтовали, отходы сбросили в стерильный синий пакет. В конце смены дежурный обычно забирал его и отправлял в камеру сжигания.
–Ну что, – доктор посмотрел на часы. – Везите в палату. До вечера очнётся – посмотрим на состояние и будем подумать дальше. Все молодцы, всем печенек и валосердинчика. Достал он меня за эти два дня…
  Персонал, довольный похвалой, начал разбредаться по своим рабочим местам. До конца смены оставалось ещё несколько часов.
  Несколько долгих часов, чтоб довольный тем, как ловко избавился от этой огромной шумной тупой туши, чёрный палец-гусеница смог выбраться из пакета.