Глава вторая

"Глава вторая, в которой появляется цель".

      Под один только мерный ритм секундной стрелки пытаюсь сообразить, что не так с этой конструкцией. Чертёж правильный, но вот не все лопасти моего нового дрона крутятся. Уже час угробил на одну лишь проблему. Будет забавно, если там только один проводок неисправен. Эх. Надеюсь, когда я закончу строить эту машинку, она пригодится. По крайней мере я буду знать, что творится в укромных уголках города.

      Просыпается Тапио тяжело. Умудряется ворочаться в позе эмбриона, хмурит широкие светлые брови, когда на него попадал свет, но всё проваливается обратно в дрёму. Он, несомненно, слышит довольно громкий ход кварцевых часов, а получасом ранее чуть не становится жертвой моего детища, когда я включаю его после очередной поправки. Но Тапио не просыпается. Из спального мешка он сделал чуть ли не гнездо, и это меня теперь немного веселит. Будто совушку завёл.

      Наконец, он медленно садится, протирая глаза. Сидит пару минут, потом подползает по не совсем чистому полу к верстаку и смотрит, что я делаю. Забавный такой спросонья, растрёпанный. Интересно, он когда-нибудь делает что-то с волосами или так и ходит?

      Вместо этого спрашиваю:

      — Как ты?

      — Нормально. Сколько я спал?

      Протягиваю коробку с витаминами. Всё же по плану?

      — Часов четырнадцать. Стоит прогуляться туда, где ты очнулся. Может, что вспомнишь.

      — Хорошо.

      Жду, пока проглотит таблетки и съест завтрак. За это время какое-либо решение проблемки с дроном в голову не приходит. Да и мотивация катится по параболе вниз. Заменю провода — посмотрим.

      Когда выходим на платформу, Тапио немного смущённо говорит:

      — Мне отлить нужно.

      Отворачиваюсь и проверяю патроны в магазине. Интересно, эта растерянность вызвана интровертизмом, или он просто неуверенно чувствует себя из-за потери памяти?

      Всю дорогу молчим, вслушиваясь в гул тоннеля. Среди звуков наших шагов различимы и посторонние. Перед дверью в техотсек вручаю спутнику фонарик и нож со словами:

      — Правило первое: не умеешь драться — стой подальше.

      Так. Только аккуратно. Темные ступени, разгром шкафчиков и разбросанные папки с листами. А вот и сволочи. Пять выстрелов. Получилось довольно громко.

      Посреди небольшого помещения стоит светлый аппарат стазиса. Во весь человеческий рост, с крышкой и большим аккумулятором сзади. Такой я видел лишь в старых газетах, напечатанных ещё до «перестановки». Рядом валяются какие-то бумаги, от сырости прилипшие к полу, металлолом и какая-то старая сумка через плечо. Преодолеваю пару метров и поднимаю её.

      — Посвети-ка сюда.

      Тапио слушается, а я верчу находку в руках.

      — Тут код на замке. Однако нож всегда помогал…

      — Подожди… — бормочет спутник, закрывая глаза. — Попробуй ввести 242.

      В легком недоумении кручу колёсики до предложенного кода, и молния освобождается. Вау. На мои поднявшиеся брови Тапио жмёт плечами.

      — Двадцать четыре года — возраст погружения, два — срок погружения.

      Стоп. Память должна возвращаться в хронологическом порядке.

      — И когда ты начал вспоминать? — Напрягаюсь.

      У него пистолет и рядом укрытие. Мне же до ближайшего ящика пара метров. Он тоже реагирует на изменение. Но это только испуг. Правда ли?

      — Когда ты стрелял. Я часто попадал в передряги в детстве, — ломано отвечает, смотря в глаза.

      Правда. Одёргиваю себя и успокаиваюсь. Параноик.

      — Прости.

      Внутри сумки находим одежду, несколько микродисков и компактный ноутбук с зарядным устройством. Ещё раз осмотрев помещение, уходим. Думаю о доверии.

      В убежище компьютер бережно ставится его руками на освобождённый верстак и подключается к аккумулятору. Благо, нашелся нужный переходник. Смотря какие-то файлы и фотографии, Тапио говорит что-то не совсем связное о детстве в Финляндии и своих родителях-учёных, о погоне за информацией и цели, что была ему поставлена.

      — Бункер? — Недоверчиво и заторможено рассматриваю картинки не лучшего качества.

      — Да, на Севере, у меня есть доступ к нему, — тараторит Тапио. — Я благодарен за твою помощь и хочу, чтобы мы собрали людей и вместе отправились туда.

      Неужели он так наивен?

      — Согласен, одним не справиться.

      Пока я наблюдаю за тем, как новый знакомый копается в файлах ноутбука, накатывает крепкое такое ощущение ответственности. Что было бы с пареньком, если б я не натолкнулся на него? Хрупкий. Слабый. Да его можно одним ударом наземь положить! Передёргивает. Расцветшая улыбка выводит меня из раздумий:

      — Теперь-то я могу рассказать о себе нормально…

      — Успеем, — ненарочно быстро опускаю глаза, — сообщим об этом Кате с Роем?

      — Да, точно, только переоденусь, а то на улице прохладно.

      Как бы я не делал вид занятости у верстака, привычно собирая в путь рюкзак и набедренную сумку, я чувствовал, что у меня вдруг тоже исчезла вся защита. Пару раз взглянул на Тапио. Всего пару секунд осматривал худощавое подбитое тело, узкие и снова босые ступни, тонкие руки, перебирающие вещи. Бледные. Отвернулся.

      — Тебе бы нормальной еды, — тихо говорю я.

      — И так сойдёт, — нехотя отвечает Тапио, смотря прямо в глаза.

      Встаю, поднимаю куртки и, кидая одну в руки Тапио, выхожу из убежища.

      Когда приближаемся к дому знакомых, те уже идут навстречу. Катя сразу же улыбнулась:

      — О, ребят, здравствуйте, а мы как раз узнали кое-что.

      — Привет, — оживает после молчаливой прогулки Тапио.

      — Что случилось?

      — Упал самолет правительства с провизией. Охраны пока нет. Если пробраться тихо, то никто, кроме уже знающих, не придет. Давайте с нами!

      — Хорошо. — Оно и вправду так. — Мы как раз хотели поговорить.

      Мы тихо двигаемся среди серых домов, стараясь ничем не выделяться. Солнце выглядит слабым, а ветер освежает лицо переменными порывами. Из домов никто не выглядывает, хотя видно, что кое-где окна забиты досками, чтобы никто не забрался в жильё.

      Через пятнадцать минут пути людей на улицах становится больше. Но я знаю, что в самом центре, бывало, ступить негде в часы особой активности. Сейчас кто-то ходит группами и выглядит довольно опасно, а некоторые тихо сидят в уголках и занимаются чем-то своим. Часть «городского населения» одета в настолько старые лохмотья, что кажется, те могут порваться лишь от настойчивого прикосновения.

      Появляются редкие неоновые вывески баров, известных всем здешним пьяницам, бандитам и особо общительным гражданам. Рядом стоят и завлекают толпу девушки в ярких и вызывающе коротких тряпках. Встречаются и продуктовые лавки с чаще загнанными людьми, которых уже «завербовала» местная мафия. Но до этих их тёрок мне никогда не было дела. Мимо пробегает группка детей, укравших бумажник у того, кто сейчас бежит в десятке метров. Говорить пока рано. Слишком людно.

      Город неминуемо исчезает. Появляется поле. Оно наплывает на город внезапно, неровной линией очерчивая границу между бетоном и землёй. Часто встречаются прохожие. Вижу, как Тапио ждёт моих слов. Но ещё рано. Слишком людно.

      Блёклые травы источают слабый аромат. Мы можем уже видеть грузный летательный аппарат, печально склонившийся к настигшей его земле. Модель старая, компактная. Беспилотник. «Для быстрых доставок». Интересно, его траекторию сбили вручную или он сам запутался в собственной системе?

      Вокруг слоняются люди и изредка озираются на нас. Пара отдалённых контейнеров. Продовольствие: консервы, чаще рыбные, вяленая дичь, сухпайки в бежевых крепких оболочках.

      Оглядываюсь и, не отметив особого внимания, наконец-то начинаю разговор:

      — К Тапио память вернулась.

      — А ещё есть информация о бункере, — поспешно добавляет мой спутник. — Ключи, координаты. Хороший вариант для небольшой компании.

      Рой и Катя оживляются.

      — А если не получится? — спросил мужчина.

      — Дело ваше, но по-моему мнению это лучше, чем сидеть в захолустье, обладая таким шансом. Это не просто бетонная коробка, а оборудованный научный центр, — отвечаю я.

      Задумчивая пауза.

      — Даже если так, нам не обойтись без транспорта.

      — Найдём.

      Поле тихо шелестит под порывами ветра, а мерцающие звёзды будто спорят с солнечными лучами. Борются за право смотреть на тусклые растения и едва живой город рядом, наполненный хмурыми людьми. Всегда любил это небо.

      Договариваемся собраться позже и разделяемся. Наблюдаю, как Тапио вышагивает по широким улицам. Спрашиваю, скорее чтобы заполнить молчание:

      — И долго ты был здесь до погружения?

      — Нет, — отвечает, смотря вперёд. — У нас никогда не было возможности где-то задержаться. Всё было в такой суете после… «перестановки». А сейчас я впервые будто остановил этот круговорот и посмотрел на мир. Как в самом раннем детстве, что помню.

      — Ясно. — Неосознанно провожу тыльной стороной ладони по губам. — Хочешь посмотреть город?

      — По-моему, всё и так печально, а это только усугубит, — как-то странно усмехается он.

      — Почему же?

      — Ну, знаешь… Убогость, болезнь, никакого былого технологического прогресса… Воровство, ненасытность, неравноправие.

      Внимательно смотрю на собеседника, а потом вокруг. И правда, та ещё картина. Почему я не замечал этого ранее? Видимо, незачем было замечать.

      — Просто защитная реакция, — продолжает Тапио глубоким голосом, вышагивая по твердой поверхности, покрытой кое-где мхом. — Не видишь этого и живёшь спокойно. Живёшь ведь, и здорово… А я, дурачок, так не могу.

      Он выглядит смущённым. Какие всё же мы разные. Я никогда не думал о каких-то больших проблемах и всегда считал это слабостью. Возможно, так оно и есть. Но эта слабость хорошо вписывается в образ моего нового знакомого.

      Идём по улице, дыша свежим воздухом и, пусть и немного, но наслаждаясь грустноватым видом неба и почти вечной, как на фотографии, панорамой города. Вдали виднеется когда-то надломленная ветром и упавшая многоэтажка. Змейкой перебираются от одного погнувшегося столба до другого провода, ведущие заряд от ближайшей солнечной электростанции к ещё целым заводам или домам.

      — Зайдем к одному оружейнику, не против? — На это получаю одобрительный кивок.

      Пара минут, и мы у двухэтажного здания на окраине. Проходя в дверь, залепленную всякими объявлениями, поясняю:

      — Тут лучшее оружие в городе, а также можно купить более-менее проверенную информацию.

      Когда мы входим, звенит колокольчик на двери, но с минуту никто не появляется. В комнате относительно чисто и пахнет духами. Стоит два кресла и столик с каким-то странным геометрическим украшением. Каждый раз, когда вижу его, успокаиваюсь. Вдруг, по лестнице шумно спускается человек в яркой одежде, потряхивая объемной черной чёлкой. Он широко улыбается, и от этого кажущаяся обычной внешность становится очень даже привлекательной. Из-за его спины выскакивает девушка в плаще с капюшоном, мелькает секунду тоненькими ножками в кедах и скрывается за входной дверью.

      — Здравствуй, Итан, так давно не заглядывал, что я соскучился! — Оружейник, проводив взглядом гостью, до неприличия медленно хлопает меня по плечу, но я уже привык не реагировать.

      — А это что за красавчик? Я Ин, милаш.

      Тапио отшатывается от резко приблизившегося мужчины и твёрдо отвечает:

      — Я Тапио.

      — С Севера, значит. Какие у тебя невероятные глаза! Прямо сапфиры.

      Отчетливо произношу:

      — Он со мной.

      — Ладно-ладно, — усмехнулся Ин, подняв руки в примирительном жесте и сразу переходя к делу. — Что сегодня?

      — Ствол. Легкий, неприхотливый и не очень дорогой.

      — Окай.

      Поднимаемся. Второй этаж чуть просторней предыдущего. Стены покрыты такими же старыми обоями, но люстра светит ярче, чем лампа внизу. Поблёскивает множество стеклянных шкафов с оружием. Здесь есть автоматы и винтовки, пистолеты и ножи, чехлы для оружия и коробки с различными по калибру патронами. Я знаю, что ценники стоят лишь для статности, ведь цену приходится каждый раз сбивать чуть ли не на половину до приемлемой, а в большинстве случаев оплата осуществляется не только деньгами.

      Почему-то с лёгким, но жутко назойливым раздражением смотрю на то, как Ин, подходя то к одной модели, то к другой и объясняя их преимущества, время от времени игриво заглядывает в глаза Тапио, который смущается окончательно и не знает уже, куда деть взгляд. Не выдерживаю выражения его лица и занимаю расспросами Ина, сначала ободряюще коснувшись худого плеча.

      Наконец расплачиваюсь смятыми деньгами и парой консервов и вручаю пистолет удивлённому Тапио. А Ин вдруг говорит:

      — Кстати, мне тут буквально за минутку до вас одна птичка напела кое-о-каком бункере. Сам понимаешь, инфа дельная…

      Переглядываемся с Тапио. Ин серьёзно смотрит на нас в ожидании ответа.

      — Не блефуй, нет у тебя её! — Возражаю как можно более едко, а затем показательно тише обращаюсь к Тапио — Пойдём.

      — Подожди, Итан, с чего ты взял… ты что-то знаешь? — оживляется парень, нервно улыбаясь. — Послушай, у меня есть оружие, продовольствие и транспорт.

      — А где гарантия, что ты не свалишь с информацией посреди пути?

      Тапио переводит взгляд с одного из нас на другого, а потом тянет меня в сторону, тараторя:

      — Я поставлю защиту, он вряд ли сможет разобраться. — Проигнорировав удивленное: «Ты программист?» — продолжает: — Все равно всю дорогу у нас на виду будет. Просто транспорт найти будет проблематично, а Ин ещё и хорош в обладании оружием, ведь так?

      — Я понимаю, Тапио. — Он такой забавный. — Но нужна же дисциплина.

      Тапио смущается и прячет взгляд. Ин всё также вопрошающе смотрит, когда я обращаю на него внимание.

      — Хорошо, Ин, за тобой машина и защита. Но только попробуй что-то…

      — Добро, — кажется, даже радостно скалится оружейник.

      Поделившись условиями встречи, направляемся в убежище. За всё время пути была рождена лишь одна фраза:

      — Быстро же разносятся слухи.

      Спускаясь по вертикальной лестнице в знакомое помещение, Тапио смачно чихает, отчего чуть ли не падает. Болеть только не хватало. Нужно всё-таки подыскать ему одежду потеплее.

      — Как себя чувствуешь?

      — Нормально вроде.

      Тем не менее подталкиваю его к спальному мешку, достаю откуда-то чайник и подключаю его к аккумулятору. Всё это почти на автомате.

      — А ты давно тут живёшь? — тихо интересуется Тапио, пока я устраиваюсь в своём углу комнаты.

      Осознание течения времени. Кажется, всё это было только вчера.

      — Года три как. Обжился до некой рутины.

      — Понятно, — произносит мужчина и откидывается на стену, обхватывая колени руками.

      Кипит чайник. Глухо стучат две старые кружки, шелестит чай, шумит вода.

      — Через семь часов мы встречаемся с остальными. За это время нужно собраться, отдохнуть. Лучше поспать, особенно тебе.

      — Хорошо. — Тапио берёт кружку с чаем, грея руки и задумчиво смотря на меня.

      Сомневаясь, видимо, знакомого или друга. А я наблюдаю. За мягкими и чуть неуверенными движениями, за нахмуренными бровями и прикрытыми глазами. Провести два года в стерильной камере не есть хорошо. Если он подхватил инфекцию, может слечь надолго.

      Высыпаю в его чашку жёлтый порошок из бумажного пакетика, поясняя:

      — Иммуностимулирующее.

      — Спасибо.

      Потупляет взгляд. Ранее, при знакомстве, он был растерян, а сейчас как-то меланхолично смотрит на мир вокруг.

      — Какой-то ты печальный.

      Удивляется немного.

      — Всё нормально, Итан, бывает такое.

      — Какое «такое»?

      — Сложно. Потом, может, узнаешь, — улыбается он, будто извиняясь.

      Пожимаю плечами и, допив напиток, завожу будильник.

      — Лично я буду спать. Свет потом выруби.

      — Окей. Снов.

      — И тебе.

      Однако заснуть получается не сразу. Тапио тоже допил чай и теперь сидит с пустыми руками. Осматривает со вздохом свое тело, разминает мышцы и со скуки делает лёгкую зарядку. Это зрелище вызывает улыбку. Которую приходится скрыть, так как после мужчина смотрит на меня. Долго и изучающе. Либо я немного асоциален, либо это и вправду странно. Наверное, настолько же, насколько и то, как я смотрел на него в темноте примерно сутки назад. Выключает лампу и ложится спать. Что ж. Больше ничего интересного.