Децимация

На дворе стоял 471 год до Рождества Христова, но об этом еще никто не знал. Консул Аппий Клавдий Красс воевал с вольсками. Жизнь текла ровно и размеренно. И тут вольски опять все испортили и зашли легиону в тыл. «Да что ж это такое!» - возмутились легионеры – «Сзади?! Неее! Мы нормальные мужики! Общество у нас пока еще патриархальное и не слишком толерантное. До этих вот приколов еще не один век пройдет, так что рановато как-то!». И, озвучив свою гражданскую позицию, легионеры тихо свинтили.

Консул сильно расстроился. «Что ж вы за люди-то такие?!» - говорит - «Я ваш военачальник. Отец родной, практически! Представитель Рима! А вы, маму вашу разэтак! Я ж вам представитель богов, а вы меня кинули там…одного… А эти этруски… Они знаете, сзади…». Не ясно, как бы пошло дело дальше, но полководец по тем временам был еще и главным жрецом войска. Положение обязывает, и Красс, хочешь – не хочешь, а должен был умилостивить богов: воевать-то надо! А ведь даже ребенок знает, что боги больше всего любят… Человечинку!

Назначили тендер, провели опрос фокус-групп и решили, что очень кстати с точки зрения маркетинга окажется привлечь к мероприятию разбежавшихся по округе легионеров (пленных-то нет!). Радостно потирая руки, консул так и сказал: «Зажились, ребятки, пора и честь знать! Вон, Децима деньки ваши сосчитала!». Народ пригорюнился: так звали одну из парок, которая заведовала группой распределения и учета продолжительности жизни, измеряя ее при помощи нормированного метра, эталоном которого служил ее же посох. Ну, а поскольку ее имя было созвучно соответствующему числу, отдел кадров предложил не мудрить и задействовать каждого десятого.

Оглядев донельзя счастливое и сократившееся на 10% воинство, Красс порадовался за фонд экономии зарплаты, да за возможность заменить в рационе солдат пшеницу, проданную на той неделе, ячменем (то есть пищей рабов и скота), а заодно отметил, что таких вот обормотов, забрызганных совместно пролитой кровью товарищей, на гражданке не примут ни в одном приличном доме. Да, в общем, и в военном лагере оставаться им… некомильфо. «Жить будете тут, за оградкой и жрать рабскую пищу! И давайте, пошустрее искупайте долг перед Родиной! Ошибки надо не признавать, а искупать! Кровью! А выживших разгоним по другим легионам…» - немного плагиатствуя, поздравил подчиненных консул. Так и повелось.
Сейчас как-то привыкли считать, что командир, блуждая вдоль шеренги подчиненных, тыкал в каждого десятого грязным пальцем с обкусанным ногтем, после чего счастливца знакомили с лучшими произведениями оружейников. На деле все обстояло иначе. Легион разбивали на десятки, смеша в кучу рядовых, декурионов, центурионов и трибунов. Военнослужащие кинув жребий, определяли того, кто доложит о них богам, после чего при помощи подручных средств – палок и камней, а иногда ног, кулаков и зубов с когтями отправляли счастливчика прямиком в их распоряжение. По другой версии, начальство и сами дезертиры выпиливалось по определению, а жеребьевку проводили среди оставшихся легионеров.

Сходным образом организовывался праздник под названием «фустуарий», но тут имелась процедурная тонкость: он был похож на избиение шпицрутенами. В этом случае каждый по очереди бил палкой или камнем провинившегося. Некоторые после фустуария выживали, хотя становились изгоями и после бомжевали за рубежом. Римляне вообще любили подобные культрно-массовые мероприятия. Так, в 275 году до нашей эры легион консула Публия Валерия Левина в 4 тысячи рыл направили оборонять г. Региум от припершегося с войной царя Пирра. «И че мы как лохи?» - заявили легионеры, после чего сами захватили город, перебили жителей и провозгласили независимость. После того, как Пирра прогнали, доблестных военнослужащих под конвоем все же смогли доставить в Рим, где ежедневно казнили по 50 человек, пока всех не поубивали. Количество приговоренных вообще не пугало римское командование Фабий Максим сбросил с Тарпейской скалы 370 дезертиров, Марцелл взял на Сицилии в плен 2000 перебежчиков, которых сначала выпорол розгами (они-то думали, на этом все и кончится), после чего отрубил им головы. Декапитацию устроили и римских перебежчиков времен пунической войны, которые перешли к карфагенянам, а после битвы при Заме были выданы обратно Сципиону. Павел Эмилий вообще поступил высокотехнологично, когда после победы над македонским царем Персеем велел всех дезертиров и перебежчиков бросить под ноги слонам.

Децимации стали подвергать не только за побег с поля боя, но и за массовое дезертирство, а потом и за бунт. После реформ Мария, учредившего легионных орлов, стали отправлять к богам 10% от легиона, утратившего это ценное материальное имущество.
Децимация вошла в моду. Пoлкoвoдец Aппий Клaвдий, принимая это дело близко к сердцу, лично принимал участие в мероприятии. Широкой души был человек, командир, отец солдатам. «Сыначка! Чем я тебя породил, тем я тебя и убью!» - кричал он, бегая за подчиненными с дубиной. Адъютанту приходилось следить, чтобы подобное происходило только в рамках децимации.

Дpyгoй вoенaчaльник, Тит Мaлиний увлекся идеями социальной справедливости и воинской дисциплины настолько, что кaзнил coбcтвеннoгo cынa. «Ты, говорят, этих, как их там… разбил?» - спрашивает. «Да, папа!» - отвечает сынок. «А я тебе приказывал?» - нагнетает папа. «Да, нет, в общем-то…» - отвечает тот. «И куда мы катимся? Нельзя спокойно отвлечься, чтоб родной сын без тебя твоих же врагов не разбил!» - сокрушается папа – «Эй, люююди! Устройте молокососу и его легиону небольшую децимацию!».
Шли годы. В Италии шел Спартак. В буквальном смысле: кина еще не сняли, и легионы вынуждены были смотреть сюжет знаменитого произведения в буквальном пересказе какого-то вульгарного фракийского гладиатора. Полководец Мapк Люциний Кpacc театр любил настолько, что заставил смотреть постановку пару своих легионов. Зрелище было удручающим настолько, что легионеры отлынивали как могли, что вызывало оскорбительные намеки со стороны Спартака. Красс обиделся и заставил войска полюбить отечественную литературу, предав децимации 4 тысячи легионеров, что, безусловно, повысило тягу оставшихся к родной культуре. Став, по словам Aппиaнa Aлекcaндpийcкoгo «для cвoиx coлдaт cтpaшнее вpaгa», Кpacc досмотрел постановку до конца, после чего развесил актерскую труппу на крестах вдоль дороги, приговаривая: «Не верю!».

Но время шло, и отдельные несознательные руководители ввели в оборот центезимацию и вицезимацию – то есть по жребию выделялся 1 от 100 или 1 из 20, что, конечно же, было не совсем то, и лишало большое количество легионеров лично поучаствовать в судьбе товарища. Легионеры Цезаря так расстроились после того, как сбежали от войск Помпея с поля боя при Диррахии, что прямо-таки просили командира применить децимацию. Жалобу написали. Коллективную. Но ушлый император на нее не ответил: «Вот еще, войск и так мало… А вот знаменосцев так и быть, ладно уж…».

Протекло еще прошло немного времени и, из-за тлетворного влияния запада (Галлии, наверное), нравы вообще помягчели настолько, что радость быть подвергнутыми децимации перестала распространяться на легион, и ей подвергали когорту или центурию. Одним из первопроходцев стал проконсул Африки Лyций Aпpoний, который в18 гoдy децимировал когорту III легиона Августа, «отличившегося» пpи пoдaвлении вoccтaния вoждя мycyлaмиев Тaкфapинaтa в Нумидии. Старые вояки завидовали и роптали: «Но это же несерьезно! Всего-то 55 человек! А как же мы? Мы что, не люди?». Но начальство смело шло навстречу переменам.

После 68 года вообще децимация стала чертовски непопулярна. Шоу-бизнес вытеснил опробованные веками способы консолидации общества, а успехи Рима позволили римским политрукам массово перейти к нетравматичному воздействию на личный состав. С введением христианства этот замечательный метод и вовсе был позабыт и позаброшен. Дошло до того, что, когда в IV веке император Юлиан решил, отказавшись от христианства, восстановить и прежние методы воспитания, для чего децимировать один из своих легионов, он сумел казнить только десять, а не каждого десятого. «Слабак и отступник!» - говорили люди.

Понятно, что с таким подходом, император скоро приказал долго жить.

Однако, как жанр, децимация пошла в массы и засела там надолго. Когда в том же IV веке одному из епископов в Галлии пришлось решать насущные финансовые проблемы, он случайно вспомнил, что вот буквально недавно, в 286 году один из 4 импеpaтopов Марк Аврелий Валерий Максимиан Геркулий решил навести в Галлии, в племени багаудов, конституционный порядок. Силами одного парашютно-десантного Фиванского легиона под командой св. Маврикия и его заместителей св. Кандида и св. Экзюперия. Легион, так уж оказалось, целиком состоял из христиан (как им это удалось, до сих пор неясно). Местом дислокации являлись Фивы. Ну да, в Египте. В генштабе тогда, видимо, шли разговоры: «Почему бы в Галлию не перебросить? Вон, Максимиан настаивает! Ну, который цезарем Италии, Африки и Испании. Ну и что, что он ни к Галлии, ни к Египту отношения не имеет? Товарищ-то авторитетный! Да и фиг с ним, что Египет оголим!». Как бы то ни было, епископ точно выяснил, что легион в Галлию прибыл, и, после зачистки, направился в г. Сен-Морис д’Агон, где должен был принести жертвы богам. Однако, по идейным соображениям военнослужащие уклонились от оказанного им высокого доверия. Обычное дело для III века. Естественно, пошли в ход цитаты про исполнение заведомо незаконного приказа. Начальство настаивало. Легионеры возражали. Для поднятия морального облика и внедрения традиционных ценностей и скреп прибегли к децимации. Не помогло. Еще раз? Не помогает.

До того дошло, что легат, ну, св. Маврикий просит подчиненных не поддаться угрозам и быть верными клятве, данной при крещении. Пафос был настолько силен, что легион пришлось истребить полностью. И вот наш епископ, подрабатывающий судмедэкспертом, опознает тела 6 тысяч легионеров. Так удачно сложилось: базилику открыл, гостиницу для паломников. Кооператив по изгнанию бесов. Как выяснилось, событие описано не было, и епископ его срочно задокументировал. По его данным, в легионе было 6660 человек (несмотря на то, что в ту пору легионы были по 1-2 тысячи штата, да еще пограничные по 5 тысяч), хотя несколько веков спустя, в «Золотой легенде» их уже стало 6666. Не легион, а головная боль для оргштатного управления – настолько, что до сих пор его упоминание ни в одном списке легионов Рима не сыскать (были в Фивах, I Максимианов и II Флавиев постоянный, но и те создали только 90-х годах III века). Такая вот правдоподобная история. Ага.

Впрочем, замечательный обычай был совершенно случайно скопирован монголами. Так, Чингисхан настоятельно рекомендовал децимацию за самые разные проступки, и прямо-таки требовал казнить за бегство с поля боя одного воина – десяток, за бегство десятка – сотню, за бегство сотни – тысячу. Никакой фантазии. Дикие люди, провинция-с.

Самый мудрый, прекрасный, ученый и человечный русский царь, Петр I «Вoинcким артикулом» 1716 гoдa ввел децимацию для русской армии. За бегство с поля боя командиров вешали, а рядовых «по жеребью десятой (или как по изобретению дела положено будет) повешен, а прочие шпицрутенами наказаны будут, и сверх того без знамен вне обоза стоять имеют, пока они храбрыми своими делами паки заслужат». Потом, правда, царь передумал: «Что это я, в самом деле? Солдат казнить, а гражданские? А крестьяне? Непорядок! Нарушается принцип равенства!». И велел вешать каждого десятого браконьера, рубившего строевой лес у Финского залива. Прочим не везло, но в целом справедливость, таким образом, восторжествовала. Загруженный множеством важных и нужных дел, он даже нашел время отвлечься от обрезания бород и озадачил подчиненных распоряжением казнить за дезертирство каждого десятого казака, участвовавшего в булавинском восстании. «Дык это, надежа-осударь!..» - говорили чиновники – «Они ж не военные, какое дезертирство?». «Не спорь с царем! Царю виднее!» - отвечал Петр I, и стало так.

XX век принес много нового, что, как известно – хорошо забытое старое. Так, доблестные бойцы финской армии провели среди 800 пленных красноармейцев «Хуруслахсткую лотерею», определив по жребию и убив на р. Хуруслахти каждого десятого из них. Однако, поскольку финны – народ в высшей степени порядочный, они не поленились оформить это решением специально созданного военно-полевого суда, не только распространив его юрисдикцию на пленных, но и возродив для них опыт Клавдия Аппия Красса. Впрочем, применение вульгарного огнестрельного оружия свело на нет весь эффект от красивого древнего обычая.

Аналогичный всплеск интереса к военной истории происходил и в России. Наркомвоенмор Л.Д.Троцкий в августе 1918 гoдa распорядился paccтpелять кaждого деcятого coлдaта из описанного Гашеком Втopoгo Петpoгpaдcкoгo пoлкa, бежавшего с пoля бoя пoд Кaзaнью ажно до Свияжска, где захватили пароход. Всего казнили 41 челoвека. «Как-то маловато…» - видимо, решил пламенный борец – «Но эффектно». Поэтому, во время обороны Петрограда в октябре 1919 года в отступающих частях Красной армии по его приказу обыденно расстреливали каждого 10. Впрочем, это, конечно же, несусветная ложь, потому что, Лев Давыдович не оставил надлежаще зарегистрированных приказов на сей счет, а ни воспоминания десятков современников , ни его собственные мемуары в сет не идут. Примеру старшего товарища последовали многие, например - будущий нарком просвещения Венгерской народной республики, а позже – «венгерский философ-неомарксист, литературный критик» Дьёрдь Лукач, который, борясь за свободу угнетенного русского народа, в 1919 году приказал расстрелять каждого десятого бойца из дезертировавшего батальона. Это, впрочем, не помешало ему стать одной из ключевых фигур т.н. западного марксизма, основателем будапештской школы марксизма, одним из крупнейших представителей марксистского литературоведения, создать систему марксистской эстетики, которая отрицает необходимость политического контроля художественного самовыражения и отстаивает гуманистические принципы.

Само собой, в отличие от красных, белые (в особенности Колчак и, например Унгерн) и не помышляли о том, чтобы перенять столь передовые навыки воодушевления войск и облагодетельствования населения. Ага.

Децимация, кстати, сохранилась и даже преумножилось в английском языке: to decimate – это оно самое, обозначая не ограниченную смыслом и объемом расправу.