Мнимый больной

С Петькой вообще надо держать ухо востро, а в День смеха особенно, потому что ещё не было ни одного  1 апреля, чтобы он меня не разыграл. То звонит изменённым голосом, будто в магазин, то вместо водки нальёт в стопку воды. Я в свою очередь тоже несколько раз пытался его разыграть, но у меня ничего не получается: теряюсь, краснею, даже начинаю заикаться. Сосед сразу всё понимает, и я остаюсь в дураках. В конце концов от намерения разыграть Петку я отказался, но в то же время решил не дать такой возможности и ему, во что бы то ни стало.

И вот наступило 1 апреля. С утра мобилизовал всё своё внимание. Придирчиво прислушивался к тембру голоса в телефонной трубке. Даже женский голос вызывал подозрение: не сосед ли?

Петька зашёл уже после работы, весёлый, разговорчивый. Рассказал, как сначала разыграли своего начальника, а потом начальник разыграл их: обещанная премия оказалась шуткой.

- А тебя, Пантелеич, кто-нибудь обманул? – прищурился он.

Я ответил, что у меня штатный обманщик – сосед, и вот жду, мол,  какую каверзу придумает он на этот раз.

- И не жди, - махнул рукой Петька. – Я принял на себя обязательство больше тебя не разыгрывать. К тому же нет резона. Раньше мы спорили на бутылку, а теперь, когда бросил пить, какой смысл?
- Это ты бросил пить?  Да ты, Петя, скорее бросишь жить! Ты шути, да знай меру.
- Я не шучу, - грустно сказал сосед, и его лицо сразу осунулось. Он рассказал, как недавно почувствовал боль в животе. Послали на обследование, и теперь предстоит операция. Ложиться, сказали, через неделю, а пока организм должен очиститься, строго-настрого запретили острое, сладкое, солёное  и категорически – спиртное. – Две недели уже ни-ни! – подытожил он и через силу улыбнулся. – Но я не падаю духом: чему быть, того не миновать! Хотя обидно, конечно. Ребята после работы решили сообразить, а я вот ушёл домой.

Я посмотрел на него скептически.

- Ладно, Петя. Версия довольно правдоподобная, притворяешься искусно, и хоть мы не спорили, будем считать, что я тебе поверил и тем самым проспорил бутылку. Буду тебя лечить! - И стал накрывать на стол.

Сосед грустно смотрел на мои приготовления, вздыхал.
- Нет, Пантелеич, ты мне не поверил. А зря. Пить и есть тебе придётся одному.

Но я продолжал заниматься своим делом, налил две стопки, взял одну в руку.
- С Первым апреля, дорогой сосед!
Петька взял фужер с минералкой.
- И тебя, - сказал он.

Я выпил стопку и стал закусывать солёным огурцом. Петька отпил глоток минералки.
- Ты хоть поешь, - начал я потихоньку верить в предстоящую операцию.
Петька пошарил глазами по столу.
- Не обращай на меня внимания. Видишь ли, мне тут практически ничего нельзя.

На соседа было больно смотреть, и я стал расспрашивать о предстоящей операции. Он обстоятельно отвечал, употребляя мудрёные медицинские термины.
- Операция, Пантелеич, - это чепуха,- сказал он, понизив голос. – Лишь бы не рак. А может, врачи просто мне не говорят…

В этой ситуации совершенно неуместным выглядело содержимое стола, и я начал убирать спиртное, рюмки, закуску. Мне было неловко.

- Не пить же одному. Ты уж извини меня,- сказал я, убирая бутылку в холодильник. И тут у Петьки и голос, и выражение лица стали совсем другими:

- Э, нет, Пантелеич, не извиняю. Теперь, когда ты поверил, вытаскивай бутылку обратно и не забудь налить мне штрафную!