Раздумья на закате

Когда  человек стареет, он многого уже не может. Не может выполнять действия, требующие физических усилий. Не может в должной мере быть творцом новаций и т. д.
Единственное, что он еще может, если не впал в маразм, размышлять, вспоминать былое, понемногу писать, чаще всего в мемуарном плане.
Что ж, это тоже не совсем плохо.
Вольно или невольно в этих процессах одну из первых ролей играют сравнения прошлого и настоящего.
Я был рожден и воспитан Советской властью. Неплохо знал ее, и верно служил ей.
Могу добавить, что служил верно и преданно режиму и в полной мере разделял его идеологию.
Во время начала войны мне было 11 лет и мы были эвакуированы на одну из окраин Советского Союза. Должен сказать, что советская власть и основные принципы ее управления смогли проникнуть и внедриться в самые отдаленные уголки огромной страны. 
Было трудно, очень трудно: голод и болезни буквально косили людей.  Я  уже писал однажды, что несмотря на все трудности и бедствия, из которых, по существу, и складывалась наша жизнь, мы все таки не чувствовали себя беззащитными.
Были органы Советской власти, в которые можно было обратиться и получить определенную помощь.
Меня, 12 летнего пацана, как взрослого, принимал председатель райисполкома. глухого Азербайджанского  района. Выслушал. Помог. И так было во всем.
Власть следила за тем, чтобы все учились. Наличие где-либо хоть одного безработного воспринималось как ЧП местного масштаба.
Вообще не было таких проблем и глобальных вопросов, которые находились бы вне поля зрения государства.
Нельзя сказать, что жили мы очень хорошо. Но необходимый минимум, потребный для жизни, страна обеспечивала  своим гражданам. Хотя в последние годы своего существования Советская власть уже не могла обеспечить и этого.
Магазины были пусты. Дефицит во всем, и в первую очередь в продовольственных товарах.
Но, несмотря на это, в целом,  к своей стране массы относились положительно.
Но мы многого не знали. К примеру, всех ужасов  ГУЛАГа, о которых  не слишком охотно говорили власти.
Народ чувствовал, что  постепенно вся государственная машина страшно обюрократилась. Вопросы повсеместно стали решаться фактически только по форме, а не по существу.
Поскольку все номенклатурные должности замещались только членами партии, все карьеристы стремились любой ценой стать членами партии.
Но самым страшным ударом для меня, фактическим предвестником гибели страны, стали  факты вступления в партию за взятку. Даже такса существовала.
Разложение правящей партии не могло не привести к глобальному краху. Разумеется, были и другие причины. В высших эшелонах власти оказались недостойные люди, которые в своих амбиционных интересах разрушили страну.
Стала создаваться другая страна. Вернее сказать - страны.
Все  бывшие Республики СССР превратились в самостоятельные государства.
Очень трудно было привыкнуть к этому. Каждая из этих стран стала искать свои пути развития.  На этом этапе самым крупным преступлением века для нашей страны стала ваучерная приватизация.
Все, что огромной страной создавалось за 70 лет, было за копейки приобретено ловкими  дельцами и махинаторами, а простой народ из бедноты погрузился в нищенство.
В стране за 2-3 года появилась целая куча миллиардеров,  тогда как  в Америке и других цивилизованных странах миллиардерами становились не менее чем через три поколения.
В государстве форсировано стали внедряться капиталистические формы жизни и деятельности.
Причем страны с вековым опытом капиталистического бытия, которые еще совсем недавно подвергались у нас нещадной критике,  стали восприниматься, как недостижимые  положительные примеры.
Одним махом сложилось такое положение, при котором никому ни до кого дела нет.
И промышленность и сельское хозяйство Грузии, где я прожил почти всю жизнь, без должного управления и финансирования очень быстро фактически разрушились.
Сразу почти все стали безработными. 
Никаких средств существования. Если у кого-то были приусадебные участки, они начали становиться одним из средств выживания.
Трудоспособные мужчины стали выезжать в другие страны на заработки. У нас из республики в этих целях выехало более четверти населения.
У меня всегда сердце захлестывает острая боль, когда приходится проезжать мимо одного из мостов, который по каким-то причинам стал биржей для безработных мастеровых. Несколько сотен человек со своими орудиями труда неделями простаивают там, в ожидании, что появится клиент и позовет на какую-нибудь работу. А дома его ждет, по существу, голодная  семья.
Достаточно серьезной проблемой стала правовая незащищенность.
В особо трудном положении оказалась молодежь, которая фактически никем и никуда не востребована.
Пенсии, хотя заметно подросли, но не хватают даже для оплаты  коммунальных услуг. Вместе с тем примерно 15-20% населения нашли себя в реальном бизнесе, и возможно ощущают себя лучше, чем их советские коллеги.   
Именно такое количество населения может сказать, что нынешняя жизнь лучше, чем при Советах.
Все остальные, при многочисленных обменах мнениями, полагают, что жизнь стала гораздо хуже, чем была. Всех убивает массовая легальная, или нелегальная безработица, отсутствие необходимых рабочих мест, а значит, и отсутствие заработков.
Все это весьма субъективные соображения. Они могут быть правильными, либо неправильными.
И дело, конечно, не в достоверности оценок. Вопрос в том, как сделать жизнь лучшей, чем она сейчас. У меня нет ответа на этот вопрос.
Мне думается, что правильное понимание ситуации и грамотное обозначение приоритетов,  может, в какой-то степени, лучше высветить пути, которыми надо двигаться.
Вероятно, что это единственное, что может составить вклад нашей великовозрастной плеяды в дело некоторого выправления положения.
Кое- что для этого правительством делается, но пока эти действия решить основные проблемы не могут.
Нам остается надеяться, что со временем жизнь станет, точнее говоря,  ее сделают лучше.