Судьбы нелепые страницы

     В тот вечер я была дома одна, впрочем, как и во все другие вечера. Сидела на диване глядя на противоположную стену. Мне хотелось бежать, но тело не шевелилось. Черные тени наползали, окутывая меня с ног до головы. Я не вглядывалась в рисунок обоев, какие-то там ни то веточки, ни то елочки. Я ничего не видела. Да и что можно увидеть в ночи? Только тонкая полоса света от уличного фонаря разделяла мое одиночество. Мой взор уже давно обращен к этой стене. В голове нет мыслей, там тишина. Наконец-то полная тишина. Это шок. Так тело спасает мою затейливую жизнь. Мне хорошо в этой тишине, но ничто не длится вечно. Мысли начинают возвращаться. Пожалуйста, еще минуточку, прежде, чем я все вспомню.

     Пожалуй, я оказалась в том небольшом списке людей, получивших свое наследство самым, что ни на есть честным образом. У меня миллион рублей. Осознавать это очень приятно, как есть медовую дыню или шоколадный мусс. Само это слово звучит мелодично, как легкие удары по музыкальным пластинкам: «эм», «ль», «н». И в тоже время в нем есть ритм и сила эдакое «па-ба-ба-бам»! На ощупь оно напоминает нитки мулине для вышивания. Такое же мягкое, легко ложится в руку.

                * * *

     Компания, где все деньги лежали, так и назовем ее ООО «ВДЛ», оказалась очаровательно интригующей финансовой пирамидой. А как хотелось, чтобы маленький офис с синим ковролином и нежно-голубыми стенами оказался чем-то большим нежели мыльным пузырем.

     Гром среди ясного неба грянул в феврале. ООО «ВДЛ» испарилась с моими деньгами, как мираж. В первую минуту после потери миллиона мне показалось, что у меня железные нервы, крепкое здоровье, не зря же столько лет спортом занималась, и ужасное чувство юмора. Осознав последствия случившегося написала заявление в полицию. До меня в это отделение Центрального округа уже попали десятки подобных бумаг. Как семечки в подсолнухе люди размещались кто где, а я вообще на подоконнике. Пострадавшие писали свои сочинения. Как, всю жизнь прожив в России, зная, что никому нельзя верить, я так глупо попалась? В этот раз я превзошла себя в глупости и доверчивости.

     Женщина с заплаканными глазами смотрела перед собой.
– Что-писать-то, что делать? – спрашивала она в пространство.
Она стояла ближе всего ко мне, и я решилась поддержать ее.
– Может найдутся, – сказала я вслух.
Она, уже не сдерживая слез, ответила:
– Ты молодая. Еще заработаешь. А я хотела дочерям помочь. У меня последние были.
Я отыскала в кармане бумажный платок и протянула ей.
– Спасибо. Теперь все, жить не зачем.
– Держитесь, – сказала я.

     В маленькой мрачной комнатке тесно. Нервы у всех на пределе. Пожилая женщина дрожащей рукой начинала, что-то писать в заявлении, крестилась и снова возвращалась к буквам. Другая, рядом с ней, красивым почерком заканчивала вторую страницу. Я отдала заявление в окошко и вышла в морозный день. Город был усыпан снегом. Белого вокруг казалось намного больше, чем черного. Снегопад не прекращался, засыпая машины по самые крыши. Деревья стояли будто огромные сугробы, скрывая ветки в белоснежных мантиях от скучных взглядов прохожих.

     Я спустилась в метро и поехала домой. Поезд медленно покачивался. Я стояла с закрытыми глазами, представляя, как беру билет в одну сторону. Оказавшись на песчаном пляже Таиланда захожу в теплые воды Сиамского залива и течение уносит меня куда-то далеко-далеко. Красиво. Только в моем случае больше подойдет прорубь в ближайшем парке. Конечно, холодно, зато дешево и сердито. И все же глупо. Разве моя жизнь стоит миллион? Она же бесценна. Ничего переживу. Буду жить святым духом и питаться манной небесной.

     Мне не хотелось расстраиваться. Я уговаривала себя придумать какое-то иное, но логичное объяснение случившего. Скажем был миллион и умер. В смерть трудно поверить, даже видя ее собственными глазами. Но рано или поздно смиряешься. В случае с человеком понимаешь, что его больше нет, и ты уже никогда не увидишь его наяву. Наверно, с миллионом также… Для подобного случая хорошо подходит реквием Моцарта. Он начинается с едва слышных нот, ты погружаешься в звук. В нечто возносящееся высоко, набирающее силу, затем тихо и спокойно льющееся сквозь тело. Тревожная скрипка вдруг приводит в чувство, тревога нарастает и хотя ты ничего не понимаешь по латыни, чувствуешь, что неспроста эти строгие фразы заканчиваются на «эс» и обрываются на мгновение падая в тишину. И больше ничего нельзя разобрать в этих высоких голосах хора.

                * * *

     Юридических контор в Москве оказалось бессчетное множество. Наугад я составила список центральных и начала ездить. В одних обманывали, в других – не договаривали, заламывали цены на услуги. Особенно запомнился офис, расположенный в небольшом здании, на территории бывшего завода, коротко стриженный качек сразу сказал: «За триста десять тысяч мы решим вашу проблему. У нас есть связи в полиции и своя оперативная группа». Глядя в его голубые, по-детски наивные глаза, я ответила, что мне нужно подумать. Должна признаться, что это несоответствие выражения глаз и его массивного тела потрясло меня больше, чем цена за работу.

     Итак, судьба бросила мне перчатку. Надо отвечать. Ведь это дело чести. Деньги должны быть не у воров и мошенников, а в руках честных людей. А может не принимать вызов? И пусть эта перчатка лежит себе на земле. А то представляю картину: женщина в голубом приталенном пуховике, больше похожем на платье, и валенках с рыжим узором, как одинокий воин стоит на поле среди погрязшей в мошенничестве и коррупции, замерзающей страны. И множество удивленных взглядов вокруг: «Что она там делает»?

     Еще месяц назад я точно знала, как и на что буду жить в ближайшие годы. Теперь полная неизвестность. Понимания хватает только на ближайший день. Я будто молекула, повисшая в воздухе без всякой опоры. Но молекула эта не сильна в квантовой физике и о законах, по которым живет микро мир имеет весьма поверхностное представление. Она больше привыкла к среднему миру, где все объекты имеют массу и тяготеют к земле.

                * * *

     Снег продолжает идти. Его становится больше и больше. Кажется, что и на меня он падает. Я погружаюсь в его глубину и непролазность. Мне снятся кошмары. Оказываюсь в аэропорту, прохожу регистрацию на свой рейс, но вдруг понимаю, что у меня нет билета. Ищу и нигде не могу найти его. Обшариваю все карманы и вещи. Просыпаюсь в недоумении. Бывает и того хуже. В метро хочу выйти на своей станции, но поезд и не думает останавливаться. Смотрю на схему метрополитена и вижу, что там вообще нет моей остановки. Или в своем районе, где я знаю каждую пядь земли, еду в автобусе. На моей остановке двери не открываются. Я уезжаю в неизвестную даль. Пробую закричать, чтобы меня выпустили, напрягаю все мышцы, но из горла, будто скованного льдом, вырывается лишь хрип. Я задыхаюсь и просыпаюсь от ужаса.
 
     Мир, каким я его знала перестал существовать. Планы на будущее и понятие «определенность» потеряли смысл. А время идет – надо как-то приводить себя в чувства. Напиться я не могу, потому что постоянно веду здоровый образ жизни. Что же делать? Может на массаж сходить, купить хурму, да арахисовую пасту без сахара и заесть это дело? Точно! Это определенно хорошая идея. Кажется, я разговариваю сама с собой. Да и ладно. Во-первых, мне все можно, а, во-вторых, так жить легче.

8 марта 2018