Глава 6

Глава 6.

В которой майор разъясняет,
что сатрап, это не ругательство.

20 февраля, 2004, 8:30.

На следующее утро в районное управление внутренних дел нагрянула проверка, и Милютин, как и другие начальники отделов лез из кожи вон, лишь бы угодить безусому капитану, который возглавлял комиссию.  Сама комиссия была небольшой, но шустрой. Кроме старшего, уже упомянутого капитана, в нее входили совсем молодой старлей и строгая на вид мадам лейтенант –  этакая женщина-вамп в погонах.
Проверка началась с совещания, на котором капитан битый час знакомил присутствующих со статистикой раскрываемости преступлений и, сурово хмуря брови, напускал на себя строгий вид.
Сразу после совещания к Милютину подошел заместитель начальника управления и очень тихо спросил:
- Олег Николаевич, у вас в Мюнхенском пиве есть знакомства?- подполковник явно намекал на лучший пивной бар города, в котором варят отменное немецкое пиво.
- Да, - так же тихо ответил майор, - а что?
- Есть сведения, что руководитель комиссии, а главное его областное начальство, очень любит наше фирменное череповецкое пиво  «Мюнхенское». Если бы вам удалось договориться с руководством Мюнхенского пива и в качестве презента передать в Вологду бочонок фирменного пива этого замечательного напитка, то работа комиссии заметно бы ускорилась.
- Но ребята очень дорожат этими бочками...
- Поэтому я и обращаюсь к вам, - подполковник взял Милютина за локоть, - а если удастся организовать обед для уважаемой комиссии в доброй компании  в отдельном зале плавно переходящий в ужин, то...
- В какой компании?- не понял начальника Милютин.
- В дружеской компании коллег.
- Товарищ подполковник!- Милютин даже повысил голос.
- Тише, - прошипел заместитель.
- С администратором ресторана я попытаюсь договориться, - снова перейдя на шепот, быстро заговорил майор, - но добрая компания – это не ко мне.
- Хорошо-хорошо, только, пожалуйста, отдельный зал и специальное обслуживание.
Милютин поспешил  к себе в кабинет, договориться о проведении обеда для комиссии не потребовалось много времени. Но затем он долго готовил для начальства целый ворох бумаг, передавал, забирал прочитанные, что-то менял в содержании, снова относил руководству. Так пролетела первая половина дня.
Панкрушев появился после обеда. В руке он держал полиэтиленовый пакет. Капитан вошел в кабинет с видом победителя, не торопясь уселся за свой стол, вытащил из пакета пирожок и принялся аппетитно его уплетать, запивая соком из пластиковой бутылочки. Милютин спокойно наблюдал за всеми манипуляциями товарища, и  когда последний кусочек пирожка был отправлен в рот, спросил:
- Ну и?
- С чего начать? С иконы или Аллы Серовой?- Панкрушев достал из кармана записную книжку.
- Давай с Аллы.
- У Аллы Петровны Серовой, – начал он, перелистнув несколько страниц, – есть или, лучше сказать, был дядя по имени Евгений Иванович Фрезин – старший брат ее умершей матери.
Милютин громко присвистнул:
- Так он же Фреза!
- Вы правильно понимаете, товарищ майор, но не правильно перебиваете,- капитан многозначительно поднял палец. - Итак, господин Фрезин когда-то был одним из криминальных авторитетов нашего города и его окрестностей. После последней и самой длительной отсидки он отошел от криминальных дел, да и возраст уже был не юношеский. Несколько лет назад, после того как он похоронил сестру – мать Аллы Серовой –  господин Фрезин, видимо, вспомнив о племяннице, решил оставить завещание. В пользу единственной наследницы Аллы Петровны Серовой. Три месяца назад дядюшка Фреза приказал долго жить. После похорон Алла в сопровождении своего друга Павла Федорова отправилась навести справки, что же оставил после себя любезный ее сердцу дядюшка. К большой радости Аллы, как я думаю, дядюшка оставил ей небольшой домик за городом в поселке Тоншалово с заброшенным огородом в двенадцать соток.
Панкрушев перелистнул еще несколько страниц и резюмировал:
- Похоже, что именно в доме Фрезина, Алла и нашла икону.
- С чего ты взял?
- Видите ли, мой юный друг, - заговорил Панкрушев тоном всезнающего профессора, - такой вывод я сделал на основании следующих фактов: старинная икона Николая Чудотворца, датированная серединой шестнадцатого века и принадлежащая кисти самого Дионисия, несколько лет назад была похищена из музея старинного русского города Устюжна.  Гражданин Фрезин, тогда значился в числе подозреваемых. Но икону не нашли и дело отправили в архив.
Милютин снова присвистнул.
- Не свисти – денег не будет, примета такая есть, а ты вроде бы, в них веришь. Панкрушев снова полистал свою записную книжку.
Милютин, воспользовавшись паузой, тихо спросил:
- Значит Фреза причастен к краже икон из Устюженского музея?
- Вполне может быть, учитывая его бурное прошлое.
- А с  чего ты взял, что это именно та икона? – продолжал допытываться Милютин.
- Только со слов Федорова. – Спокойно ответил капитан. – Если, конечно, он не перепутал её название и имя богомаза.
- Итак, по-твоему, Алла Серова нашла икону в загородном доме своего дядюшки?
Панкрушев неопределённо пожал плечами, после чего взглянул на коллегу.
- Может нашла, а может быть Фреза сам ей отдал – это неважно. Алла Серова предполагала, что эта старинная вещь может дорого стоить, но не знала, сколько именно…
Секунду помолчав капитан продолжил размышления:
- Она знала, что Сидор Лютый торгует антиквариатом и отправилась к нему, чтобы показать икону старому антиквару.
Панкрушев спрятал в карман записную книжку и спросил, похоже, самого себя:
- Вот интересно, во сколько Лютиков оценил эту икону? Думаю, что он предполагал получить за нее несколько тысяч евро и пообещал сообщить Алле, когда найдет покупателя.
Милютин поднялся из-за стола, устало потянулся.
- Видимо  и Федоров считает, что икона очень дорогая, –сказал он, – и именно желая завладеть этой ценной вещью, Сидор Лютиков и убил Аллу.
- Вот вам и мотив для убийства! – уверенно произнес Панкрушев.
- Всё это, конечно, так, но трупа-то нет, – негромко, но веско сказал Милютин.
Зазвонил телефон майора.
- Да, Милютин слушает.
Пауза.
- Да, я договорился.
Молчание.
- Товарищ подполковник, уважаемую комиссию уже ждут в ресторане.
Пауза.
- Прошу прощения, товарищ подполковник, но я не смогу участвовать в разборе…
Напряжённое молчание.
- Слушаюсь, товарищ подполковник.
Милютин положил трубку телефона, посмотрел на Панкрушева и, подняв глаза к потолку, устало произнёс:
- Сатрап! – И тихо добавил, - Господи! Как же я хочу в отпуск!
Панкрушев вскинул брови и, понимающе покачав головой, тихо произнес:
- Согласен, у самого начальник сатрап.
- Сатрап, к вашему сведению, наместник провинции – сатрапии, области древней Персии. По-нашему – губернатор, – парировал выпад Милютин.
Удивлённо округлив глаза, капитан кивнул в знак признания широкого кругозора своего начальника.

Утром следующего дня, в субботу, Милютин шел по залитому солнцем городу металлургов. Сегодня он позволил себе хорошенько выспаться после вчерашнего сумасшедшего дня, тем более что суббота – всё-таки выходной день. Майор чувствовал себя прекрасно и невольно ускорил шаг, направляясь по улице Тимохина к родному управлению.
В приподнятом настроении Милютин вошёл в здание управления. Дежурный сурово постучал по пластиковому стеклу перегородки и подозвал следователя к себе. Майор остановился в ожидании.
- Что-то случилось, Гена? – весело спросил он дежурного. Однако дежурный, мрачно взглянув на него, указал рукой вверх.
- Похоже, там собирается гроза!
- Что?
Дежурный уклончиво пожал плечами.
- Чрезвычайное происшествие! Панкрушев, похоже, перегнул палку. Ему даже пришлось вызывать подмогу, чтобы утихомирить парня, с которым он ездил в медицинский центр.
- Что за парень? – насторожился Милютин. Дежурный понизил голос и тревожно пояснил:
- Некий Владимир Лобанов… Он учинил такую свару, что поставил весь медицинский центр вверх ногами. – Дежурный покачал головой. – Да, устроил там форменный дебош… 
После этих слов дежурный откинулся на спинку расшатанного кресла  и, тут же вскочил, едва не упав. Но, быстро справившись с неловкой ситуацией, он продолжил смаковать события, о которых знал лишь по наслышке.
- И посетители и персонал центра были в панике… Хотели вызывать милицию… Панкрушев остановил Лобанова, но сам пострадал.
Милютин непроизвольно округлил глаза и сдвинул шапку на затылок.
- Что?!
- Поймёшь, когда увидишь, - довольный произведённым впечатлением, дежурный опять уселся в кресло.
- Давно это случилось?- спросил майор тихо.
- Только что.
Милютин медленно достал носовой платок и вытер неожиданно вспотевший лоб. «Понесла же его нелёгкая?» мелькнуло в его голове.
А дежурный тем временем продолжал:
- Панкрушев решил устроить очную ставку. Да не тут-то было! У свидетеля снесло крышу и он кинулся на врачей!
Майор машинально убрал в карман  изрядно намокший платок, постоял несколько секунд и быстрым шагом направился  в свой кабинет.
Капитан стоял у окна втянув голову в плечи словно нахулиганивший школьник, и безразлично смотрел на  улицу. Он нехотя повернулся на звук открывшейся двери и сразу отвернулся. Под левым глазом у него красовалась ссадина, а на скуле – несколько кровоподтеков. Рукав джемпера был порван.
Милютин, как обычно, кинул шапку на вешалку и уселся за стол, не снимая куртки.
- Ну и что ты там учудил? – жёстко спросил он.
Капитан усталым жестом указал на конверт, лежащий на столе.
- Утром я взял графики работы и список персонала центра здоровья, который работает по сменам. Когда изучил его, я то заметил, что сегодня дежурят те же самые сотрудники, что и в то утро, когда исчезла мадам Щеглова. – Он замолчал и горестно всплеснул руками. – Я посчитал, что это подходящий случай, чтобы провести опознание медсестёр. Всё складывалось как нельзя лучше.
Милютин недовольно покачал головой.
- Почему не дождался моего прихода?
Панкрушев потрогал ссадину под глазом:
- А чего ждать-то? Всё выглядело так просто...
Милютин вздохнул.
- И ты решил прогнуться…
- Ну, типа того!
- И как ты это устроил, если не секрет?
- Я связался с руководством центра и договорился о проведении опознания. Я сказал, что это последний раз, когда мы тревожим их.
Брови Милютина удивленно поползли вверх.
- Ну, если бы Лобанов опознал кого-то, то мы бы занялись конкретным человеком, а если нет – то занялись бы Лобановым, – пояснил  капитан, усаживаясь напротив шефа.
- Мне дали «добро», – продолжил он после небольшой паузы, - я съездил за Лобановым и привёз его в центр.
- Ты рассказал ему, как проводится опознание?
- В общих чертах.
- И почему же случился провал? - Милютин наконец снял куртку и повесил её на вешалку.
- Я сам не понимаю! Доктор Лекторов лично собрал персонал.
- Лекторов, говоришь?
Панкрушев кивнул.
- При встрече он произвел солидное впечатление, не то, что тогда – по телефону. Он собрал всех, кто дежурил в ту пятницу, попросил Лобанова быть крайне внимательным, чтобы не допустить роковой ошибки.
- И он присутствовал при опознании?
- Да, в начале, а потом откланялся, сказав, что очень занят.
Панкрушев снова потрогал поцарапанную щёку.
- Что было после?
- Все сотрудники прошли перед нами, не торопясь, спокойно.
- А Лобанов?
- Что Лобанов? Сидел и смотрел во все глаза, ни слова не вымолвил. Я его спрашиваю: «Узнал кого-нибудь?», а он мне: «Их здесь нет» и зубами скрипит.
Я начал его расспрашивать, может он не внимательно смотрел, или они быстро прошли, а он сидит, молчит, только желваки туда-сюда ходят. Я попробовал его разговорить, но он вдруг как прыгнет...
Капитан с досадой попытался приладить оторванный лоскут ткани на рукаве.
- Мне бы сообразить, что парень не в себе и вывести его. Может и обошлось бы... – Панкрушев на мгновенье замолчал, переживая недавние события, и продолжил, - Лобанов подскочил к первой попавшейся сотруднице, хвать её за грудки и орёт: «Куда вы дели Эльвиру?»  Я его хочу остановить, а он вырвался,  вторую медсестру схватил, трясёт её как... как… В общем, тут все начали кричать, а мне ничего не оставалось, как спасать медсестру, сдерживать его, – невесело подытожил он.
Милютин рассеянно слушал друга.
- Ты не заметил ничего подозрительного в поведении персонала?
- Вроде бы нет... Только вот уж очень игривое у них настроение было. – Капитан осторожно потрогал нижнюю губу.
- Игривое, говоришь. А тебе не показалось, что все эти санитарки подшучивали над Лобановым?
- Я не заметил этого.
- А как закончилось представление?
- Обыкновенно: они все прошли перед нами и слегка поклонились и со смехом начали расходиться. – Панкрушев мрачно смотрел на друга.
Он виновато почесал за ухом, быстро поднялся из-за стола и громко заговорил:
- Мне надо было его расспрашивать на улице! Я же видел, что Лобанов слишком напряжен, он был похож на полоумного! Я попытался удержать его, но он вырывался и бросался на сотрудников. Этот бугай словно спятил – он хватал всех вокруг и орал.
Милютин погладил свою лысую голову. (провёл ладонью по голове)
- Куда ты его дел, - поинтересовался майор.
- Вовика?
- Вовика, Вовика!
Панкрушев ткнул пальцем в пол.
- В обезьяннике. Пусть остынет, герой.
Милютин поднялся из-за стола и направился к двери. Панкрушев кашлянул ему вслед:
- Звонил Бизякин. Сказал, чтобы ты срочно зашёл к нему, - виновато сказал капитан. Милютин остановился и глубоко вздохнул.
- Как я хочу в отпуск!