Глава 10. Трудный выбор

   К счастью призраков, гробовщики взяли книги, находящиеся близко к столам, и не полезли вглубь архива. Дети вновь спрятались под плащами, чтобы голубые тела не выдали их. Анжела находилась с краю очередного шкафа, полосой разделяющего гробовщиков и команду, и наблюдала за действиями незнакомых существ.
   Перья неприятно скрипели по шероховатой бумаге в желании расцарапать её иссиня-чёрными закорючками. Существа сидели за столом, как ученики на уроке литературы: подперев подобием руки подбородок и нехотя что-то записывали. Изредка они развлекали себя некоторым фразами, чтобы нарушить тишину.
   Было видно, что эти существа незнакомы тесно. Они походили на сотрудников офиса, которые видятся каждый день лишь по работе: товарищи, коллеги, знакомые, сослуживцы, соратники — но точно не друзья.
   — А где третий? — тот, что сидел справа, кивнул на пустующий стол, где гробовщика ожидали чернила с воткнутым в них пером.
   — Обещал скоро прийти, — сухо ответил другой, даже не поднимая головы.
   На большее незнакомцы оказались неспособны. Существа сосредоточились на изложении запомнившихся диалогов призраков. В любом случае, до уровня Корво им нужно будет тренироваться некоторые… годы.
   — Шляпники… — с ужасом и некоторым презрением среагировала Марни, вспоминая вчерашнюю ночь. — Старайтесь не смотреть им в глаза, — напомнила девочка. — И что нам делать?
   Стали думать, что же им делать. Проскользнуть мимо не получится: дверь прикрыли, а десятки свечей не скроют их даже в тёмных плащах. Сидни предложила попытаться за счёт плащей выдать себя гробовщиками и быстро прошмыгнуть, а там уже врассыпную.
   — Ни за что, — отвергла Анжела. — Нас сразу же заметят и поймают. К тому же, неизвестно что нас ждёт за этими дверьми.
   — Коридор, — вспомнила Марни предыдущую ночь.
   — И ты знаешь, куда бежать? — вопрос Анжелы казался риторическим, так что девочки на него отвечать не стали.
   Юрий как единственный призрачный мужчина в команде твёрдо решил, что обязанность спасителя тяжким грузом ложится на его плечи. Нужно спасти друзей и по возможности — Тамару, но как? Для начала нужно было выбраться из архива, а потом… Что потом? Подземелья сильно ветвятся и петляют, повсюду снуют гробовщики, а призраков всего четверо. С этого момента план спасти Тамару не казался таким весёлым и идеальным — тлен проник в душу мальчик и уселся в кресло, как наглый незнакомый гость.
   Мальчик думал, пока время было. А было ли оно?
   Мысли, точно яркие звёздочки вспыхивали и, не прожив миллионов лет, потухали. Одна казалась ужаснее другой. Спустя несколько минут предложений девочек, которые сразу же отвергались одной из них самих, Юрий кое-что придумал. Какой-то отдел мозга, отвечающий за гордость, твердил, что план гениален, но здравый смысл просил подумать лучше.
   На самом деле гениального получилось мало — стандартный способ отвлечения внимания: пару ломтиков глупости врагов, несколько кубиков хитрости и обильно полить всё это удачей.
   — Эй, — мальчик позвал друзей, решив предаться гордости. — Я кое-что придумал. Это, конечно, не самый идеальный вариант, но стоит рискнуть.
   — Выкладывай уже, — нетерпеливо сказала Анжела, которую ситуация совсем не радовала.
   Юрий прошептал призракам простой, но с некоторым хитростями план. Девочки переглянулись, ожидая первого недовольства. Но этого не произошло: то ли никто не хотел расстраивать мальчика, то ли план имел шанс на существование.
   — Хорошо, — выдохнула Анжела, ещё раз поглядывая на гробовщиков.. — Нужно хоть что-то делать.
   — Ты неплохо придумал, — заметила Сидни. — Я такое в одном мультике видела. Там получилось, герои сбежали. Получится ли у нас?
   — Мы не в «мультике», — вновь начала раздражаться Анжела.
   — А ты попробуй поверить, — вклинилась Марни.
   Юрию их перепалки действовали на нервы. Вся дерзость Анжелы осталась, а вот рассудительность пропала. Марни тоже перестала быть главой команды и давать указания, предпочтя сторону наблюдателя. Только Сидни оставалась маленькой и хитрой девочкой, не без щепотки язвительности в ответ Анжеле.
   — Так! — рассердился мальчик. — Замолчите все и выполняйте план!
   Девушка убедилась, что существа всё ещё на месте, и собралась с мыслями, пытаясь унять страх. Вдохнув и выдохнув несколько раз, она поддела пальцем одну из книг и та пластом упала на пол, имитируя пушечный выстрел.
   Неожиданность испугала гробовщиков: у двух призраков в историях явно будут чернильные пятна на страницах. Они стремительно обошли столы и направились к месту предполагаемого шума.
   — Иди проверь, — приказал один из них.
   — А почему я? — второму совсем не понравился такой приказ.
   — Ладно, идём вместе.
   Сработало! План прошёл первую стадию, и сейчас исполнялась главная, самая сложная и она же последняя часть плана.
   Когда гробовщики шли к шкафу, где упала книга, призраки крались зеркально, оставляя тёмных незнакомцев позади. Существа дошли до одиноко лежащей книги, подняли её, вопросительно посмотрели друг на друга и начали что-то понимать.
   К тому времени призраки, укрывшись плащами, радовались двери перед собой. Вот и выход! Осталось лишь дёрнуть ручку, которая располагалась с левой стороны, ближе к призракам. Секунды шли медленно, а гробовщики понимали гораздо быстрее: сомнений нет в том, что книга не просто так упала, но вот поднять тревогу или же попытаться самим отыскать нарушителя?
   — Иди сюда… — мысленно приказал Юрий ручке двери, будто та могла поманиться. — Почти…
   Призрачная рука легла на ручку — и дверь отъехала как по маслу. Казалось, что она на несколько мгновений стала лёгкой, как блок пенопласта. Дверь и правда отъехала сама, даже без усилий Юрия.
   В дверном проёме нарисовалась фигура, смоляной вид которой не внушал доверия. Шляпа на голове в этот момент стала схожа с огромной циркулярной пилой и совсем не походила на слона, которого съела змея. Алые глаза, будто налившиеся светлой кровью, остановились на призраках.
   Фантазия каждого из детей начала придумыват самые разные исходы. Большинство думало, каким образом можно убить призраков и как их можно пытать, ведь они не способны чувствовать боль. Анжела вспомнила Старый Дуб и тайник, где хранятся некоторые её воспоминания. Они-то и проплывали в голове у обомлевшей девушки.
   Гробовщик уставился на призраков с разинутыми ртами, а те, в свою очередь, — на него. Через всё призрачное тело Юрия прошла волна, которая стрельнула в мозг: страх. Дивизия мурашек прошлась по спине, заставляя волоски приподняться, выступил липкий, поглотивший страх, пот. Некоторое время никто из существ не решался предпринять что либо.
   Однако двое гробовщиков-писарей услышали звук открытия двери и уже мчались посмотреть на пришедшего.
   — Грот! — крикнул один из одинаковых существ и уставился на незваных гостей.. — Мы так и знали, что здесь кто-то есть.
   Грот среагировал молниеносно, не дав возможности детям действовать, хотя те и продолжали стоять в оцепенении. Тогда в голове у Юрий промелькнула мысль «Бежать!», но она утонула в омуте воспоминания вместе с самим призраком.
   То ли из-за испуга, то ли из-за чего-то неизвестного, гробовщик завладел разумами сразу всей командой. Глаза их остекленели, взгляд вмиг стал пустым, а тело послушно не двигалось. Существо не отрывало взгляда от лиц детей, чтобы случайно не прервать связь. Каждая из трёх точек концентрировалась максимально, из-за чего соображать стало проблематично.
   — Но как? Мы ведь запечатали дверь, а ключ от другой спрятал сам Гунн, — не унимался гробовщик справа.
   — Запри их в камере! — приказал тот, что слева.
   — Без вас знаю, — грозно проворчал Грот, глядя на призраков. — Доложите Гунну!
   Дети медленно, безвольно свесив руки, вышли из комнаты с надписью на двери «Архив», следуя за Гротом, который вынужден был идти спиной. Это, правда, никак не усложнило задачу: он знал подземелья Кладбища наизусть, ведь они как-никак стали вторым домом.
   Два гробовщика, обогнав Грота, стремительно удалились к комнате Гунна.

***
   Крупные хлопья осыпали детскую площадку, где было немноголюдно — лишь одна девочка сидела на качелях и изредка отталкивалась ногами от заснеженной поверхности. Смотреть вверх было неприятно: снежинки попадали в лицо и на ресницы, заставляя невольно моргать. А вид был замечательный, не каждая зима такой имеет.
   Девочка закрыла глаза и о чём-то сильно задумалась. Уже очень скоро случится её любимый праздник. Его Анжела дожидается каждый год, иногда нетерпеливо, но честно. Это — День рождения. Малышка ещё с раннего детства не понимала, зачем люди празднуют приближение своей старости, но подарки слишком соблазняли юную душу.
  Уже несколько лет Анжела увлекается музыкой, а больше всего обожает звук скрипки. Нежные и грустные переливы, неторопливые и быстрые движения смычка — всё это захватывало дыхание, создавая полёт мысли. Именно её, скрипку, девочка желает получить на праздник.
   Когда Анжела открыла глаза, то с удивлением заметила, что она уже не одна на площадке. Около песочницы что-то лепил из снега мальчик постарше Анжелы. Это был не снеговик и не укрытие для игры в снежки. Заинтересованность росла и подтолкнула девочку выяснить происходящее.
   — Что ты делаешь? — с некоторой робостью спросила Анжела.
   Мальчик даже не повернулся, а лишь энергично продолжал лепить нечто. Потом добавил:
   — Ракету строю, — объяснил он. — Снежную.
   — Почему из снега?
   — Его полным-полно здесь, — он указал руками на заснеженную площадку. — Почему бы и не использовать его?
   Девочка узнала, что хотела. Казалось, можно со спокойной совестью и удовлетворённой любопытностью продолжить наслаждаться зимним днём, но что-то не пускало Анжелу.
   — Помочь? — присев на корточки, спросила девочка.
   — Нет! — выпалил мальчик. Нет сомнения, что он был разозлён на кого-то или на что-то. — Это должен сделать только я. Но… Спасибо.
   Незнакомец казался привлекательным. Его тёмно-русые волосы на фоне белого снега и вовсе казались чёрными, что разительно отличалось от огненной копны на голове Анжелы. В тонкой водяной плёнке карих глаз можно было заметить массу эмоций, рвущихся наружу. Только занятие чем-то отрывало мальчика от взрыва.
   С течением секунд ракета росла и обрела цилиндрический вид. Стояло это чудо техники на трёх снежных ножках, готовых в любой момент сломаться и свалить всю конструкцию. К удивлению обоих детей, снежный объект непоколебимо выстоял.
   Нет, на ракету это совсем не похоже, но мальчик старался не для внешнего вида. Ему нужен был образ.
   — Вот и всё! — довольно произнёс он, и дети поднялись. — Нравится?
   — Красиво, — соврала Анжела. — И что теперь?
   Вместо ответа мальчик замахнулся правой ногой, и девочка закрыла глаза от неожиданности. Послышался глухой звук удара ботинка о снег. Анжела раскрыла глаза и принялась наблюдать за тем, как мальчик превращает своё детище в кашу мелкого помола. На лице незнакомца прослеживалась ярость, которую порождала грусть. Спросить она не решилась: захочет — сам расскажет.
   Мальчик не рассказал, а лишь уныло потопал домой, оставляя незнакомку одну. Анжела смотрела вслед несчастному и даже не представляла, где им суждено повстречаться.
   Много лет девочка ходила на площадку, несмотря на снег, слякоть, грязь или же сухой песок. Анжела предпочла думать, что мальчик переехал куда-то вглубь маленького городка и, может, уже закончил школу.
   Когда волосы из цвета магмы превратились в цвет неба в тон всему телу, она заметила этого мальчика на Кладбище. Ничуть не изменившегося с последней встречи. Каждый элемент внешности остался на своём месте, а некоторые просто изменили окрас. Она долго не решала с ним заговорить...
   

   Воспоминания Юрия, у руля которых стоял Грот, решили показать ему родителей. Все собрались в гостиной небольшой квартиры, которая не выделялась роскошью, но свой уют имела. Оранжевый свет люстры освещал лица мамы и папы мальчика, улыбка которых и не думала проявиться. Свет пришлось включить из-за снегопада, снежинки которого облепили окно и препятствовали попаданию и без того тусклого зимнего солнца.
   — Вы, наверное, хотели поговорить за университет, — бегло начал Юрий. — Я уже всё решил. Закончу девять классов и уеду учиться туда. Даже не думайте, что ваш сын посмеет получить двойку, так что за оценки можете не беспокоиться...
   Мать уже долго ждала момента прервать возбуждённого сына и такой представился:
   — Мальчик мой, — ласково начала женщина, морщины которой только начали расцветать. — Папе стали задерживать зарплату. Порой её не бывает месяцами. Меня не так давно уволили и сложно подыскать что-либо в это городе, хотя я пытаюсь… Но не об этом.
   — Мы не сможем отправить тебя в другую страну, — с хрипотой в голове помог отец
   — Придётся тебе выбрать что-то другое.
   — Но я больше ничего не хочу, — молил Юрий.
   — Сыночка…
   Мальчик откинулся на спинку кресла и стал размышлять. Выбор профессии — одна из самых непростых вещей в жизни, а когда тебя лишают мечты…
   Врач? Нет, слишком нервно и ответственно. Милиционер? Тоже мимо, Юрий совсем не обладал спортивным телосложением. По той же причине отметается профессия пожарного. Юрист? Мальчик ненавидел телепередачи, где разным мерзавцам прилюдно выносили приговор. Ещё чего: защищать какого-нибудь детоубийцу или насильника. Ещё мальчик бы стал ужасным поваром, писателем, дизайнером, актёром (хотя стоило бы попробовать), программистом, журналистам, певцом, механиком, композитором, официантом, учителем, бухгалтером — по высоченному ряду причин, исходящих от характера, внешности и способностей ребёнка.
   Родители занялись родительскими делами, а Юрий тем временем перечислил множество профессий, которые можно было получить в небольшом городке. Правда, каждая последующая отлетала, словно резиновый мячик от стенки.
   В надежде, что свежий воздух привнесёт в голову ясности, мальчик надел тёмно-синие джинсы и тёплую куртку. Предупредив маму, вышел на улицу, где медленно падал снег...


   Маленькой Сидни тоже досталось. Грустный момент из жизни, который она не хотела проживать, прокручивался вновь.
   Девочка сидела за столом и по обыкновению что-то рисовала акриловыми красками. Получалось скверно, не так, как задумывала Сидни, но судить незавершённую картину было чересчур рано…
   Мама влетела в комнату без стука и предупреждения, чем немного напугала дочку. Девочка высунула наушники с музыкой, отставила их и рисунок в сторону. Мама выглядела нервной и раздражённой, так что в чём-то Сидни успела провиниться, молча сидя в своей комнате. Серьёзный разговор ожидал семью.
   — Это что такое? — мама села на кровать и указала на телефон в руке. — Звонила Надежда Петровна, говорила про твоё поведение.
   — Я ничего не делала…
   — Вот именно! — перебила Сидни мама. — Ты не делала то, чем нужно заниматься в школе. Ты не училась.
   — Я просто рисовала, — оправдалась девочка. — Что в этом плохого?
   — На математике учитель дал задание. Решать примеры или задачи — не важно — нужно слушаться. А твои рисунки ничего хорошего тебе не принесут.
   — Не правда! Я стану художницей, — протестовала девочка, противник которой был гораздо выше и влиятельнее.
   Мать посмотрела в глаза дочке и добавила скорее с нахлынувшим сочувствием:
   — Доча… Ты знаешь хоть одну галерею у нас в городе? А выставку картин? Максимум, что ты увидишь, так это людей, мёрзнущих в переходах зимой. Их картины, если кто и берёт, то очень редко и за малые деньги.
   — Зачем мне деньги? — удивилась девочка, будто никогда не слышала о разноцветных плохо пахнущих бумажках.
   Женщина поднялась с кровати, и лицо её приняло ещё более обречённый вид. Она всё думала, что её Сидни ещё слишком маленькая, чтобы понимать такие «взрослые» вещи. Уходя из комнаты, полушёпотом мать сказала:
   — Просто хорошо учись. Большего от тебя не требуется.
   До боли в кулачках Сидни с первого урока математики невзлюбила учителя — Надежду Петровну. Внешность старушки с ярко-красной помадой и духами для тех, кому за пятьдесят, соответствовала противному характеру. Как и многие учителя, она ставила свой предмет выше других, но делала это Надежда Петровна искусно, с дьявольским удовольствием. Старушка мучала детей по полной программе, выполняя кажущийся долг: сделать всех математиками высшей категории, чтобы ученики превзошли учителя. Но вот незадача: математику любила только одна девочка в классе, в которой Надежда Петровна находила отдушину.
   Теперь картина открылась в ином свете, обнажая все кривые линии, ужасно подобранные оттенки и вообще всю отвратительность задумки. Настроение ускользнуло в самый глубокий карман куртки, о продолжении рисования и речи быть не могло...

   — Почему папа должен уйти? — сонная Марни сдерживалась, чтобы не заплакать. — Мама?
   Женщина сидела на стуле в кухне, где минутами ранее повздорили родители. Она смотрела в пол мокнущими глазами и моргала через длинные промежутки времени.
   — Понимаешь… — вздохнула она. — Иногда люди совершают много глупостей в жизни. Они думают, что всё понимают, но время расставляет каждый предмет на своё место.
   Девочка не поняла объяснения матери, которое та произнесла больше для себя, чем для Марни. Теперь девочка задумчиво смотрела на родителя, ожидая любого продолжения. Идти наперекор матери и отцу Марни считала глупостью, потому что это их дела, но соблазн попытаться сохранить семью был велик.
   — Как же я буду жить без папы? — удивилась девочка, будто непоколебимые истины Вселенной сейчас ломались и перестраивались.
   — Если хочешь, можешь пойти жить с папой. Я буду забирать тебя на выходных, и мы будем проводить эти два дня незабываемо, — мать улыбнулась для Марни, чтобы поднять общий дух. — Подумай над этим.
   — Как же я буду жить без мамы?! — ещё громче воскликнул ребёнок. — Вы оба должны быть у меня.
   — Прости, но так вряд ли получится.
   Марни вернулась в постель, чтобы досмотреть сон, но экран её воображения потух, и девочка смотрела в тёмный потолок, освещаемый лишь лунным светом. Мирить родителей всегда было нелегко, даже при малейших пустяках. В этот раз, похоже, всё гораздо хуже часовых семейных ссор по поводу любой ерунды...

   ***
   Тёмное пятно с красными точками на лице окружали четверо призраков, стоящих полукругом к существу. Гробовщик завёл их в комнату, где, в отличие от других, располагался столик со свечой и тяжёлой книгой. Обложка закрывалась на неизвестной формы ключик и не позволяла прочесть тайны, скрывающиеся в недрах бумажных страничек.
   Высокая металлическая дверь имела лишь пыльное окошко, в которое трудно было разглядеть интерьер камеры. Чуть выше ручки виднелось место с панелью, с которой нужно было взаимодействовать, чтобы дверь открылась. Простым ключом здесь не обойдёшься.
   Подойдя боком, Грот приложил руку к панели, а затем с силой дёрнул ручку — и раскрытая дверь обнажила свою внутреннюю часть. Всё это он делал, не отрывая взгляда от призрачных лиц.
   Грот зашёл в комнату вместе с детьми, развернулся и задом выскочил обратно и прохладного от сырости места. Массы двери хватило, чтобы та с грохотом захлопнулась от небольшого толчка.
   Призраки — все четверо — очнулись и огляделись по сторонам, метая взгляды то к одной вещи, то к другой. Никто и подумать не мог, что совсем близко, напротив комнаты с книгой, мирно посапывала лежащая на полу Тамара.
   С глаз Анжелы тонким ручейком лились слёзы.


      В противовес тихому ночному Кладбищу на первом этаже Большого зала подземелий собралась толпа. Каждый чего-то ждал, коротая время разговором с собеседниками. Казалось, что огромная разумная масса дёгтя затопила помещение и ожидала приказа, чтобы захватить мир. И только наберись смелости сунуть палец в эту черноту — поглотит насмерть.
   В воздухе слышались разные кусочки диалогов. Накладываясь друг на друга, они создавали беспорядочный хаос, набор неизвестных звуков, способных свести с ума. Кто-то говорил о том, что матрасы стали слишком жёсткими. Других же беспокоила излишняя нервозность наставника. Но самая горячо обсуждаемая новость последних минут была совсем иной.
   Двери на втором этаже распахнулись, издавая едва заметный скрип. К бортику двигалось существо в чёрной рясе так быстро, что серебристые волосы едва заметно подпрыгивали. Они создавали контраст с бездонной темнотой на уровне головы, в которую волосы и были воткнуты, подобно иголкам. Красноватого цвета глаза сменились на алый. Существо опёрлось о бортик обеими руками, нахмурившись, что было видно по слегка опущенным, отличным от обычного, глазам. Если бы брови украшали алые кружки, то они имели бы угол, близкий к девяноста градусам. Стоит отметить, что на голове не было шляпы. А со шляпой старое существо расставалось только в самые ужасные дни.
   — Братья Гробовщики, — раздался голос со второго этажа. — Новость о том, что к нам, в подземелья, пробрались призраки разлетелась во многие уши. Это правда: мы предполагаем, что это те же призраки, что и посетили нас днём ранее. Также стоит сообщить, что тогда мы схватили не тех… или не всех виновников.
   Самыми интересными из толпы были два гробовщика, ничем не отличающихся от своих собратьев. Один из них совсем не тихо возмущался, чем раздражал соседнего товарища и получал в свой адрес злостные взгляды его и других братьев. Сразу становился очевидным тот факт, что они друзья. Кто ещё будет так усердно терпеть голосистого приятеля?
   Корво действительно испугался: он боялся за Тамару, которую могли раскрыть вместе с новыми гостями, боялся и за них. Хотя он считал, что призраки сами виноваты, если нашли его тайный проход да ещё и разгадали загадку. Однако видеть пустые глаза детей, потерявших разум он не хотел больше никогда...
   — Чего Гунн так боится? Проникли и проникли. Ничего же не сломали, — Корво пытался оправдать детей, но Грот сохранял выражение безразличия. — Отпустить их — и делу конец!
   — Гиля! А если они расскажут о подземельях друзьям, а их друзья — своим друзьям? Потом сюда наведаются ещё любопытные, выкрадут у нас книги, наберутся знаний, узнают все тайны Кладбища и захотят от нас избавиться, — парировал собеседник, не исключая всех вышеперечисленных возможностей.
   — Ой, да брось ты! Они так перепугались, что вряд ли сунутся сюда ещё раз, — покосился на друга Корво. — Будто первый день существуешь, Грот.
   — Давай слушать Гунна.
   — Какой ты ску-у-у-чный, — протянуло существо весёлым голосом, хотя беспокойства в его темноте можно было вычерпывать ковшами.
   За время короткого диалога гробовщики потеряли полминуты своего существования и такое же количество времени скрупулёзной речи Гунна, где он приводил причины того, почему призраки не должны больше попасть в подземелья — в общем, ничего жизненно важного не пропустили.
   — У нас есть записи о каждом призраки чуть ли не с начала существования Кладбища. Все эти призраки, там, наверху, — Гунн указал пальцем в потолок, — они такие непредсказуемые... Я никогда не цитировал Священную книгу, но, боюсь, Нам нужно услышать это.
   Из-за пазухи Гунн достал книгу, которую не так давно успели прочитать все, кто хотел. Быстро открыв нужную страницу, наставник начал читать:
   «Гробовщики — защитники Кладбища — обязаны препятствовать проникновению в Его святыню иных. Если же призраки войдут в подземные части Кладбища, может случиться непоправимое...»
   Все существа на первом этаже зала начали перешёптываться, а Гунн наслаждался этим сомнением в тёмных головах.
   — После совещания не уходи никуда. Нам нужно поговорить, — глухо сказал Корво.
   — Да… Я тоже хотел предложить.
   Гунн продолжал смотреть на собратьев свысока, окидывая каждого суровым взглядом. Конечно, он знал о Корво, который всячески защищал призраков и сейчас ему нужно было не допустить того, чтобы он не выпустил их на волю.
   — Несмотря на то, что я спрятал ключ от главной двери, а другой проход запечатан, они как-то пробрались, но об этом позже… Гиля, — наставник указал рукой в толпу, где стоял Корво. — Ни для кого не секрет, что ты покрываешь этих существ, так что к тебе будут приставлены другие гробовщики. Чтобы ты не натворил чего-то ужасного.
   — Что?! — закричал он и тут же обзавёлся кучей взглядов собратьев, в которых читалось «Правильно. Так и надо». Братья не разделяли его отношения к призракам.
   Новое неприятное обстоятельство рушило дальнейшие планы. Гробовщик пока не решился на освобождение детей — слишком уж это было рискованно. Наставник же портил даже ещё не выдуманный план.
   — Ничего и слушать не хочу. Насчёт этих призраков указ один: стереть память и отправить к остальным в клетку.
   Проскрипев туфлями, старое существо снова зачем-то посмотрело наверх. Все затихли, так что в зале остались только звуки дыхания. Гунн продолжил:
   — Другие правила остались неизменными: с призраками Кладбища в истинном обличье не контактировать, если на то нет веских причин. Нарушители будут наказаны по всей строгости…
   — Интересно... Где и как это будет происходить? — молчащий полторы минуты Корво очнулся.
   — Не хочу, чтобы ты узнал это. Тем более на своей темноте.


   Как только закончился совет, Грот и Корво нырнули в дверь на втором этаже, оказываясь возле комнаты Корво, в которой ещё спала Тамара, а рядом находились заключённая команда.   
   Никто и не заметил, что их разговор подслушивается — гробовщики ещё отходили от удивления и раздражения. Рядом с Гротом жилые комнаты были пусты, мало кто хотел жить рядом с призраколюбом. Некто выглядывал из-за приоткрытой двери соседней комнаты.
   — Как мне не нравится этот Гунн, — злостно пробурчал Корво. — Приставил ко мне братьев, а сам ушёл в свои покои на втором этаже. Путь подавится. Надеюсь, Сердце его как-нибудь задушит. Надеюсь, оттуда вылезет душегуб и сделает то, что ему полагается.
   — Иди. Или только бубнить умеешь? Второй этаж, центральная дверь, можно и без стука.
   — Грот, — спокойно начал гробовщик. — Кстати, об этом. Настал момент выбора. Я не хочу давать этих детей в обиду. Только не снова.
   — И что ты собираешься делать? — скептически прокаркал товарищ.
   — Помоги мне вывести их наружу, а там уже как получится. Прости… Я соврал тебе.
   — Что держишь девчонку? — довольным тоном опередил друга Грот.
   Глаза Корво округлились и налились алым: он был сбит с толку и напуган, как бывает с антилопой, загнанной в угол быстрым гепардом. Всё это время Грот знал о Тамаре?
   — Тогда почему не выдал меня?
   — А ведь я хотел… — Грот склонил голову и уставился в пол. — Но не выдал.
   — Так поможешь или выдашь меня Гунну? Выбирай да поскорее.
   — Дурак ты, Гиля, — вздохнул гробовщик.
   Существо восприняло такой ответ неоднозначно: да, он идиот, но не отступится. Корво развернулся было, чтобы зайти в комнату, но резко остановился и твёрдо проговорил:
   — Всегда хотел сказать: ненавижу это имя. Зови меня Корво!

   ***
   С моментом хлопка дверью все резко очнулись. Призрачные сердца бешено стучались, на лбах выступил пот, а Анжела быстро стирала призрачным рукавом остатки прошлого. Каждый видел свои воспоминания, но не решался об этом заговорить. Дети лишь переглядывались друг на друга.
   — Что это было? Я видел родителей, — решился Юрий. — Вы тоже.
   — Да… — начала Анжела, но запнулась. — Но не родителей.
   — Я тоже маму видела, это было незадолго до попадания на Кладбище, — протирала глаза Сидни. — Что за чудеса?
   Марни молчала, её взгляд перескакивал с призрака на призрака, а мозг пытался разобраться в происходящем. В какой-то момент девочка не выдержала:
   — Ну и попали мы, — очень ловко заметила Марни и быстро затараторила: — Так и знала, что не нужно было идти с вами. Вот, пожалуйста, теперь мы в ловушке эти чёртовых существ, которые неизвестно что с нами сделают. Мы пропадём так же, как и Тамара. Нас кинутся искать какие-нибудь смельчаки, сюжет повторится — порочный круг. Хотя лучше себя не обманывать: никто не придёт. Если уж не все из нас хотел идти за Тамарой, то кто вообще захочет спасать нас. Как вы думаете, сделают быстро? А как умирают призраки?
   Юрий, Анжела и Сидни не останавливали девочку, чтобы та смогла выговориться. Ситуация действительно не из лучших, но Юрий просто не мог падать духом, не мог подвести всю команду.
   Всё это время мальчик оглядывал комнату на наличие полезных предметов. Таких не оказалось, вообще никаких не оказалось. Видимо, это действительно использовалось как тюремная камера. Юрию это совсем не понравилось. Нужно спасать друзей, а возможности не представлялось.
   — Всё высказала? — рыкнула Анжела на девочку, которая раздражала её всё больше и больше. — А теперь думай, как выбраться.
   Марни кинула недобрый взгляд на девушку, но та отвернулась и не заметила его.
   — Вентиляции нет, — осмотрела потолок и стены Сидни. — Печально. Было бы как в мультиках.
   — Простите… — Юрий прильнул спиной к стене и присел на сырой пол. — Я ничего не могу придумать. Здесь вообще ничего нет! Сомневаюсь, что сюда вообще подаётся воздух. Было бы тяжко, будь мы живые…
   — Юр, — присев, приобняла мальчика Анжела. — Для этого есть мы, сейчас что-нибудь придумаем.
   — Да! — пискнула Сидни так, что Юрий и Анжела вздрогнули. — Мы будем действовать вместе. Давайте позовём этих трусливых пакостей. Зря я думала, что они хорошие. Хорошие никого в клетки не садят.
   Сидни подошла к тяжёлой двери, чуть подлетела вверх и посмотрела в мутное окошко. Что-либо увидеть было совсем трудно, но за дверью ничего не двигалось. Затем призрак набрал воздуха в лёгкие и начал кричать.
   — ЭЙ, ТРУСЫ-Ы! — голосила Сидни и все рупоры Земли показались тихими и ласковыми.
   — Сидни, заткнись! — Анжела совсем взбесилась, выдохлась, взорвалась, как ядерная боеголовка, и уже распыляла злостные частицы. — Этим никак НЕ поможешь!
   Кладбище или же сама Судьба были настроены против Анжелы, потому что за дверью клацнула электроника и она начала открываться. Из проёма показалось тёмное существо в плаще, шляпе и туфлях. Да это же гробовщик!
   Призраки побледнели и отпрянули назад, готовясь к самому худшему. Существо застыло в дверном проёме и глядело на призраков в нерешительности. Красные точки застыли, решив, что их сейчас будут вести на неминуемую гибель. Короткими шажками существо начало приближаться.
   — Не бойтесь! — низким каркающим голосом отозвался гробовщик, так что дальнейшие действия стали понятными: бояться. — Я от Ги… Я от Корво пришёл.
   Удивление и страх не спали с лиц детей, а первое чувство лишь усилилось. Существо заметило это.
   — Вы не с Корво пришли? — настала очередь Грота удивляться.
   Четыре призрачные головы синхронно повернули вправо, а затем влево. И так несколько раз.
   — Ай, не важно, — гробовщика навестило раздражение. — Просто подождите несколько минут. Я отвлеку всех остальных Гробовщиков.
   — Кого? Шляпников, что ли? — отозвалась Сидни.
   — Шляпники? Мы? Как поверхностно… — несколько брезгливо ответил Грот.
   — Не важно. Через несколько минут выйдите в Большой зал — из комнаты направо и вперёд — там должен вас ждать единственный Гробовщик. Он-то вас и выведет наружу. Всё поняли?
   Движение влево-вправо сменилось мотылянием вверх-вниз. Шок потихоньку отступал, а сам план не был ни опасным, ни рискованным. Так казалось на первый взгляд, по крайней мере.
   Грот удалился, оставив дверь открытой. Призраки переглянулись, не зная, что и думать.
   — Зачем он помогает нам? — удивился Юрий. — Они же схватили нас.
   — Дарёному коню в зубы, как говорится… — намекнула Анжела. — В общем, сматываемся отсюда!
   Призраки, подождав, послушно вышли из комнаты и свернули направо, в открытую дверь, где их взору открылся Большой зал. Они уже здесь бывали, только не помнили, потому что проживали свои грустные воспоминания.
   Они находились на втором этаже, вниз вела лестница, но Грот велел ждать Корво. В зале же никого не было — совсем пусто. Тонна дёгтя, которая с десяток минут ранее слушала речь наставника, куда-то подевалась. Кто-то отвлёк гробовщиков, так что пробираться сквозь толпы страшных существ не придется.
   — Смотрите! — крикнула Сидни так же голосисто, как и раньше. — Кажется, это Тамара.
   Противоположно им, на другой стороне этажа, возле двери стоял призрачный силуэт маленькой девочки. Юрий разглядеть лицо не смог: не с его мутностью в глазах. Зато зоркая девчушка смогла, за тем и прокричала.
   Призрак услышал зов, но не обернулся, не улыбнулся и не кинулся к знакомым лицам, а лишь открыл дверь и молниеносно исчез.
   — Что это с ней? — удивилась Анжела. — Странно всё это. Может, это ловушка.
   — Конечно, ловушка, — согласился Юрий.
   — Идём? — девушка взглянула в тёмные глаза мальчика и неожиданно улыбнулась.
   — Идём, — без раздумий ответил мальчик.

   ***
   Дверь в комнату гробовщика открылась, и тёмная фигура вошла в неё. Корво почти успел позвать Тамару, но быстро оглянулся. В комнате царствовала кромешная тьма, как и в теле существа, но все гробовщики отлично видели в темноте, кроме моментов, когда превращались в ворон и воронов.
   Три красные точки не обнаружили девочку, как бы они не старались. Подушка и покрывало одиноко валялись на полу, брошенные и ненужные. Там же лежали тёплый огарок свечи, коробок спичек и раскрытая тетрадка. Карандаша, которым гробовщик обычно писал заметки, на месте не оказалось.
   — Мой дневник! — воскликнул Корво.
   Гробовщик достал спичку и зажёг остаток свечи, чтобы легче было читать. Чтение в темноте требовало концентрации сил, на что времени не было.
   «Корво, прости, но я должна вернуться к Пенни. Ты хороший (зачёркнуто) хорошее существо, но братом я дорожу сильнее. Я найду сердце. Если тебя раскроют и что-то сделают, переложи всю вину на меня. Скажи, что я тебя взяла в заложники или нечто подобное».
   Пространство вокруг существа медленно закипало, глаза меняли цвет на алый, а на всей спине, подобно прыщам, выскочили тёмные крючья. Так сильно Корво ещё не злился.
   Пулей существо выскочило в Большой зал, а затем и в комнату Гунна, где его уже ждала Тамара и остальные призраки.
   — О, и ты тут! — довольно улыбнулась Тамара, держа карандаш в руке острым краем вниз. — Я не хотела, чтобы ты это видел. Ну что, начнём?