Дурные намерения. Глава 8 Процедуры наблюдения

Позволь мне открыть тебе немного
инсайдерской информации про нашего Бога.
Богу нравится наблюдать.
Он большой проказник.
Подумай об этом.

Джон Милтон из к/ф «Адвокат дьявола».

1

Около недостроенного здания нашли труп неизвестного мужчины.

Ещё до недавнего времени строительство в городе Ахинмай не останавливали, не замораживали и не прекращали. Для жителей и гостей города не секрет, что возведение жилых комплексов движется стахановскими темпами и что расширяется город как в длину, так и в ширину. Строительные организации, устанавливающие жилые комплексы, строят споро и сдают свои работы в срок. Так было до конца 2016 года.

Застраивается и северо-западная часть города, в районе аэропорта. Но у компании застройщика дела последнее время идут не очень хорошо, посему остановилось строительство ЖК «Подкова» на первом и единственном доме по адресу: ул.Маршала Крылова, д.1.

Оставление объектов незавершённого строительства само по себе опасно, но ещё опасней, когда объект оставляют открытым. В недостроенное многоэтажное здание по вышеуказанному адресу могут беспрепятственно войти дети и подняться на крышу. Могут затесаться внутри и другие элементы общества. В конце концов, сверху может что-нибудь упасть.

Ранним утром 14 августа 2017 года перед недостроенным зданием по адресу: ул.Маршала Крылова, д.1 был найден труп неизвестного мужчины. Предположительно, мужчина упал с крыши или с верхних этажей здания, но экспертам-криминалистам ещё предстоит выяснить причину смерти. Как и предстоит выяснить: убийство это или самоубийство.

Как бы там ни было, а причиной смерти неопознанного мужчины можно назвать и недостроенную многоэтажку, ведь в таких брошенных домах и происходят несчастные случаи или незаконные дела.

Обращаю внимание читателей и на то, что напротив недостроенного здания находится жилой дом с детской площадкой. И ничего не мешает детям, наигравшись на площадке, пойти гулять в брошенное, открытое всем ветрам, здание.

Анна Бонн для газеты «Гражданин Ахинмая».

2

Габриэлла отдыхала, лёжа на коробках, стоящих на шкафу, и лениво махала хвостом.

К хозяину пришла девочка, а она всегда пыталась Габриэллу затискать. И всё бы ничего, да только от неё воняло псиной. Чтобы избежать контакта с человеческим существом, Габби забралась на свои любимые коробки. Кушать от хозяина всё равно не дождёшься, да ей и не хотелось. Хозяйка придёт и положит что-нибудь в миску: ушла она давно, вернётся скоро. Внутренние часы Габриэллу не подводили никогда, жаль - частенько подводили хозяйку.

Впрочем, Габби продержится какое-то время без еды. А вот хозяин с источником собачьего запаха должны уйти. Редко когда собачница задерживалась у них надолго. И вот как только они уйдут, Габби проберётся на кухню и схватит что-нибудь съестное. И хозяйка, и хозяин постоянно оставляли после себя еду, зачастую вкусную.

С мыслями о еде Габби начала подрёмывать, когда почувствовала как будто удар сверху по голове. Она аж пригнулась. Шерсть моментально встала дыбом, а хвост завертелся быстрее пропеллера. Чёрные зрачки кошки расширились, вытеснив почти всю жёлтую радужку.

Габриэлла чувствовала, что внутри её черепной коробки происходят процессы, которые похожи на падение. Не раз она прыгала со шкафа, испытывая восхитительное чувство полёта и упоение собственной грацией, но теперь это было мерзкое ощущение неконтролируемого спуска. Габби завертелась, но внутри своей головы. Мир вращался вихрем.

Со стороны кошка выглядела так, как будто её придавливала к земле некая сила: все четыре лапы были полусогнуты и дрожали крупной дрожью; шерсть встала дыбом, как будто кошку запитали; хвост, перестав крутиться, застыл поднятой вверх палкой; а верхняя губа поднялась, обнажив клыки.

Вращение внутри Габби набирало обороты, и, вдруг - БАМММММ! - остановилось. Она почувствовала сильную боль в голове и шее, лапы подогнулись, она зажмурилась.

Габриэлла лежала на коробке, тяжело дыша, как будто она была не молодой юркой кошкой, а старым откормленным котом. Она чувствовала холодный воздух кондиционера, запахи мясного рагу с кухни, слабый запах собаки и детского пота. Она слышала как где-то приземлялся самолёт. Слышала она и детские голоса.

- А ещё говорят, сегодня напротив моего дома труп нашли, - говорила девочка.

- Человека что ли? – недоверчивый голос мальчика.

- Человека, - снова девочка. – Но я его не видела. Мы с Рокси укатили гулять. Я встретила Алину и вернулась домой только к обеду. А около «Подковы» полиция всё оцепила. Бабульки говорят, что нашли труп.

Габриэлла открыла глаза. Она не могла понять откуда она понимает, что говорят дети, но теперь их звуки делились не на выражение эмоций: спокойные или громкие. Они делились на слова.

Габби почувствовала, что она встаёт и разминает своё тело, вытягивает его в струнку. Вот так! Хорошо! ХОРОШО! Она чувствует каждую свою косточку.

Кошка подошла к краю шкафа, посмотрела на пол, на полки, на кровати хозяйки и хозяина, на письменный стол, и в её голове сама собой всплыла мысль: «Какой фееричный срачельник».

Её удивила эта мысль, но больше её удивило то, что она понимает значение этой мысли. Раньше она не обращала внимание на неубранную комнату, кухню или ванную, теперь она видит место своего обитания другими глазами.

Удивляет Габби и то, что она вдруг боится спрыгнуть со шкафа на пол. Как будто она не проделывала это миллион раз.

Лапы, тем временем, шли в направлении пенала, который стоял рядом со шкафом. Сверху на пенале чего только не было. В разное время там можно было обнаружить плюшевые игрушки, машинки, канцелярку, документы, одежду, а однажды Габби, не глядя, сиганула в блюдце с тортом.

Её не интересовали вещи вокруг, кроме еды, коробок, струйки холодной воды в ванне и мягких круглых зверят с запахом человеческих ног, которые то пропадали из поля зрения, то появлялись вновь.

Сейчас Габби зависла на краю шкафа, высматривая пустое пространство на пенале, на которое можно прыгнуть. Какая глупость! Габриэлла никогда не высматривала себе места для прыжка. Сколько она себя знала, она прыгала и всё.

Инстинкты оказались сильнее приобретённого разума. Она прыгнула на пенал, свалив с него, керамическую кружку, с торчавшими из неё ручками. Ручки врассыпную полетели на стол, следом за ними полетела Габби, совершив ещё один прыжок. Две ручки, отскочив от стола, пролетели мимо кошки. Кружка не разбилась после падения, а лишь крутанулась пару раз, упав на стол. Сама Габби каждой из четырёх лап наступила на валяющиеся на столе предметы, правой задней вступив в нечто тягучее, зелёное и похожее на крокодила. Она тут же отдёрнула лапу, поджав её под себя.

«Корова», - появилась мысль в голове у Габриэллы.

Кошка встряхнулась, возмущённо мякнув, задрав голову и хвост.

- Габби опять что-то уронила, - сказал мальчик.

Голоса детей доносились с коридора.

- Ну ещё бы. Ты бы убрал тут. Даже кошке прыгать некуда.

- Пойдём лучше на великах покатаемся, - сказал мальчик, проигнорировав призыв к уборке.

- Подожди, я оставлю тебе записку. И, чур, не подглядывать, - ответила девочка.

Габриэлла против своей воли, аккуратно ступая между различными предметами, перешла на конец стола, который был ближе к окну.

Девочка зашла в комнату и, как кошка ранее, шла по полу, обходя различные валяющиеся машинки, джойстики и книжки.

- О, а вот и Габби! – сказала девочка, увидев животное.

Она дошла до стола и протянула руку, чтобы погладить кошку. Когда она дотронулась до её шёрстки, пальцы руки начало покалывать, как после онемения. Девочке перехотелось тискать кошку и она села на вращающийся офисный стул.

Габриэлла, не отрываясь, смотрела на девочку. И тут, как будто резко закрылись, а потом открылись ставни, и Габби увидела созвездие мыслей девочки. Ставни закрылись, открылись, и Габби увидела маленький квадрат белого листочка. Девочка протянула руку и взяла лист бумаги из пластиковой коробки. Ставни закрылись, открылись, и Габби увидела ручку. Девочка взяла ручку. Ставни закрылись, открылись, и Габби увидела россыпь каллиграфических знаков, каждый из которых был подписан буквами русского алфавита.

ВОТ ОНО!

Девочка подняла голову и посмотрела в глаза кошке. Габриэлла почувствовала себя так, как будто её вытягивает в сторону девочки. Неприятное ощущение, похожее на то, когда хозяин пытался её пылесосить. Только теперь в «пылесос» засасывало кошку целиком.

Девочка выводила символы на листочке, не отрывая взгляд от кошки. Когда она закончила писать и отвернулась от животного, Габби почувствовала, что ощущение всасывания исчезло. Девочка встала со стула, держа листочек в руке.


- Куда тебе его положить? – спросила она.

В комнату зашёл мальчик.

- Давай я уберу.

Девочка спрятала листочек за спину:
- Нет, ты посмотришь, - ответила она. – Скажи куда. Приедешь домой и прочитаешь.

- Нижняя полка моя, - мальчик указал пальцем. – Положи туда.

Девочка убрала листочек туда, куда указал мальчик, закрыла полку и пошла к нему.

- Мне раньше казалось, что у Габби жёлтые глаза, - сказала она, выходя в коридор.

- А они какие?

- Они зелёные.

- Ну и ладно. Что ты там написала?

Девочка засмеялась, как от щекотки:
- Вернёшься домой и прочитаешь.

Теперь к столу подошёл мальчик.

 - Артур, ну не смотри, - заныла девочка.

- Я не буду смотреть, - мальчик обернулся. – Я только возьму кое-что.

Габриэлла увидела, как мальчик подходит к столу, открывает верхнюю полку и достаёт изнутри старый потёртый кошелёк. Он достаёт из кошелька купюру и прячет её в кармане шорт, оглядываясь в сторону коридора.

Зелёные глаза кошки расширились. «Как бывает интересно наблюдать за чужой жизнью», - всплывает в её голове очередная мысль. Она ловит взгляд мальчика, ловит его мысль: «Действительно зелёные».

Артур отвернулся от кошки и вернулся в коридор.

- Всё. Пошли, – сказал он.

Щёлкнул замок входной двери, дети вышли в подъезд. Дверь захлопнулась и снова раздался звук замка.

Габби осталась одна. Один на один с непрошенной гостьей в её голове. Она осознавала женскую сущность пришелицы так же хорошо, как и свою. Так же, как понимала, что гостья хочет прогуляться.

Кошка спрыгнула со стола на кровать, на которой спала хозяйка, с кровати спрыгнула на пол, стараясь в этот раз ни на что не наступить.

Пройдя по всей квартире, которую Габби знала наизусть, даже те места, о которых не догадывались хозяева, кошка получила новое представление о своём жилище, время от времени внимая исчерпывающим комментариям внутри головы. Суть восклицаний гостьи сводилось к тому, что она не одобряет царивший вокруг беспорядок.

Покушать Габби гостья тоже не дала, ни человеческую, ни кошачью еду, хотя кошка чувствовала, что близится тот момент, когда насытиться будет необходимо.

«Блевать будешь без меня», - высказалась гостья на тему еды.

Эта реплика вдохновляла. Габби очень надеялась, что пришелица её покинет, ибо ездить пассажиром в собственном теле ей было не приятно.

В какой-то момент Габби остановилась напротив зеркальной дверцы шкафа, смотря на своё отражение. «Это ты», - всплыло в её голове. – «Чёрная бомбейская красавица».
От понимания этих слов Габриэлла почувствовала прилив гордости.

Время шло. Теней в квартире не было, вечером солнце светило с другой стороны дома. Но Габби знала, что должна вернуться хозяйка. Знала Габби, знала и гостья в её голове. Впрочем, никаких мыслей по этому поводу пришелица не высказывала.

Через некоторое время щёлкнул дверной замок. Хозяйка вернулась вовремя. Габби, любившая встречать хозяйку на комоде в коридоре, после подселения гостьи выше пола так никуда и не прыгнула. И в этот раз она повела кошку не на комод, а вглубь жилой комнаты.

Зашла хозяйка и, поставив пакет с продуктами на пол, стала закрывать входную дверь.

«Уставшая и подавленная», - всплыло у Габби в голове.

И во время следующей мысли - «Бедная дурочка» - рот Габриэллы непроизвольно открылся и  она мяукнула.

- Привет, Габриэлла, - сказала женщина, повернувшись в сторону кошки и снимая туфли.

В этот момент Габби почувствовала, что мир закружился перед её глазами. Её начало вытягивать, только если во время контакта с девочкой она тянулась вперед, то теперь её тянуло вверх. Габриэлла зажмурилась. Она изогнула спину дугой, вытянув все четыре лапы, которые дрожали крупной дрожью. Хвост стоял торчком.

- Потягиваешься, милая, - услышала Габби последние понятные ей человеческие слова, сказанные уставшим голосом её хозяйки.

Габби казалось, что она оторвалась от пола и поднимается к потолку. Гостья покидала её. Ещё немного. И ещё немного. И вот ещё совсем чуть-чуть. В голове кошки раздался громкий звук ЧПОККККК!, и Габриэлла, почувствовав слабость и свалившись на пол, жалобно мяукнула.

- Проголодалась, солнышко, - хозяйка присела погладить кошку.

Габриэлла, не поднимаясь с пола, открыла ярко-жёлтые глаза и посмотрела на женщину.

3

Ларри любил жить спокойно, размеренно, и в чём-то даже лениво, поэтому такие дни, как текущий понедельник, полные новостей, приводили его в то состояние, когда мысли, не находя спасения в кружении в его голове, либо тонули в бездействии, либо замирали в оцепенении.

Сначала Миша со своей идеей. Он напичкал голову Ларри информацией до таких краёв, что аж выплёскивалось. Ларри понимал: стоячая вода превращается в болото, но он также хорошо понимал, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Он был готов помочь другу, но только в том случае, если это не будет беспокоить его блаженное благополучие.

Потом выяснилось, что Триджи куда-то пропал. Мише позвонила взволнованная Зина - жена Гены – и сообщила, что муж не ночевал дома, и на работу не явился. Миша в итоге рванул к ней, Ларри же считал, что Триджи просто перебухал и снял себе девчонку, которая приехала на отдых. Такое случалось не раз. Об этом знал Миша, об этом знал Ларри. Да все знали об этом! Не знала только Зина. Правда, он так же предполагал, что Гена мог податься и в церковь.

Когда Ларри двигался в сторону дома, ему позвонила девочка с галереи, у которой он купил картину и предложила встретиться, якобы для того, чтобы взять у него интервью по поводу выставки. У Ларри на вечер была запланирована встреча, поэтому девочке он отказал, попросив перенести на другой день. В глубине души Ларри полагал, что девочка хочет встретиться не только для интервью. Беседа была предлогом. Он бы и сам, с удовольствием, заменил жену Туманова, на мисс Африканские косички в голом виде, но торопиться нельзя. Она ляжет к нему в кровать, это вопрос времени. Но перед этим надо ей пару раз отказать во встрече. Он человек занятой, в конце концов.

Ларри никогда не задумывался над тем, плохо ли он делает другим людям, поступая так, как считает нужным. В первую очередь, его интересовали свои интересы. Во вторую очередь тоже. Сам он не считал себя социопатом, хотя бывшая жена заявляла ему, что он асоциален.

Его интересовала прибыль, и не интересовала работа. Таким образом, он делал всё возможное, чтобы не работать, но существовать безбедно.

Он стал одним из тех, кто обманывал доверчивый народ с помощью сообщений типа: «Перешлите мне столько-то рублей на счёт, а не то я сдам вашего сына за торговлю наркотиками». Кибершантаж был делом не шибко прибыльным, но относительно безопасным. Впрочем, повальное увлечение сообщениями такого рода, со стороны таких же, как Ларри, привело к общей паранойе у населения, так что откликаться на подобные просьбы стали всё меньше и меньше.

Другой его статьей дохода стало создание фишинговых сайтов, а также сайтов с эмуляторами игровых автоматов. И если первые сайты – дело проблемное, так как на каждый вирус найдется антивирус, то с игровыми автоматами было проще простого: доменных имен можно было регистрировать сколько угодно много и с какого угодно гаджета, да хоть взятого на день в аренду. Той государственной службе, которая захотела бы накрыть такой бизнес, будь то ОБЭП или отделу по борьбе с кибер-преступлениями, пришлось бы продираться через чащу IP-адресов и номеров сим-карт. Да и когда они будут этим заниматься, если подпольные казино всё еще растут как грибы после дождя, а в интернете слуг закона интересуют лишь педофилы и потенциальная террористическая угроза.

Большую часть жизни в Ахинмае Ларри проработал в банке, занимаясь кредитованием населения. Когда Центробанк запретил коммерческим банкам брать комиссии, те начали зарабатывать на страховках, которые, в сущности, стали законным способом взять очередную комиссию.

Процесс оформления страховок был прост, как уравнения в пятом классе: предлагаешь клиенту, под видом дополнительного продукта, страхование, тот соглашается, распечатываешь кредитную документацию и страховые документы. Заемные средства на один счет, страховые средства на другой счет, кредитное досье в архив до возможной ревизии или просрочки.

Ларри решил, что страховыми средствами можно пополнять свой счет. Клиенту об этом знать, по известным причинам, не надо, банку тоже. Таким образом, клиент считал, что он застрахован; банк считал, что клиент не застрахован, а Ларри становился на определённую сумму богаче.

Естественно он понимал, что такая махинация рано или поздно станет достоянием всех, достаточно было одной ревизии или одного мёртвого клиента. Он не стал рисковать и уволился из банка задолго до первых подозрений, перевёл деньги на свой электронный кошелёк и закрыл все банковские счета.

Натуральным воровством Ларри не промышлял, ибо схема «товар – деньги – товар» была устаревшей и слишком замороченной. Намного проще было получать деньги напрямую. Сбывать краденое – это как засовывать руку в пчелиный улей, особенно для человека, далёкого от этого рынка.

Но вот, что действительно приносило немалые деньги, так это ухаживание за богатыми матронами, мужья которых уже давно перестали обращать на них внимание, но обеспечивали деньгами. Там, где женщины старше тридцати начинали терять, мужчины старше тридцати начинали приобретать. В свои тридцать четыре года Ларри мог похвастаться, пусть и худощавым, но стройным и спортивным телосложением. А его клиенткам уже было за сорок.

Любая неглупая женщина понимала, что приобретает лишь фалоимитатор, но… С этим фалоимитатором было не стыдно пойти на пляж, появится в ресторане, в конце концов, пойти на званый ужин. Многих не смущал тот факт, что они всё ещё замужем за председателем совета директоров какого-нибудь ОАО с муниципальными подрядами, штатом в полторы тысячи человек и филиалами по всей стране, ведь этот самый председатель, не стесняясь, ходил в сауну с девочками. И хорошо еще, если эти девочки старше восемнадцати, и хорошо ещё, если это вообще девочки.

Это циничный бизнес, но этот бизнес приносит достойный доход плюс дополнительные бонусы.

Ларри придерживался двух принципов: быть аккуратным и не жадничать. В сумме эти два фактора давали результат в виде терпения. А любой, уважающий себя экономист, знает, что терпение – это залог стабильного, неуклонного роста.

4

К четырём часам дня Ларри вернулся домой и, так как заняться было нечем, он решил найти в интернете кино с Лизой Тумановой в главных ролях и посмотреть его. Фильм позиционировал себя как эротический триллер, на деле таковым и оказался, но с уклоном в лесбийскую любовь.

Любовный пятиугольник из двух юношей и трёх девушек – студентов гуманитарного колледжа – приводит к смерти главной героини. Начинается же фильм с убийства девушки, и перед Ларри проносится полуторачасовая серия флешбеков, которыми были показания студентов перед следователем милиции. Студенты делились информацией о том, кто с кем спал, кто с кем хотел переспать, кто кого любил и кто кого ненавидел.

В итоге получилась завязка в духе «Восточного экспресса»: героиня Лизы Тумановой, будучи убеждённой лесбиянкой, мешала воссоединению двух бисексуальных пар, после чего решено было её убрать, и каждый из четырёх оставшихся студентов так или иначе приложил к убийству руку.

Эротические сцены с Елизаветой были исключительно лесбийскими. Либо что бы не травмировать душу мужа Лизы, который профинансировал фильм и выступил продюсером, либо, чтобы потешить его извращённую натуру, ибо лесбиянки это всегда прикольно. Но, скорее всего, по обеим причинам.

Ларри решил, что сценарий, который написала для себя сама Туманова, неплох, но реализация – попытка наштамповать кучу сцен эротического характера и провести между ними историю а-ля «Основной инстинкт» - оставляет желать лучшего. Было ему любопытно посмотреть и на молодую Лизу Туманову, которая не стеснялась показывать свои аппетитные формы и большие голубые глаза, что делало её похожей на героиню хентая.

К шести часам вечера дали воду, которую по времени отключали во всём городе, и у Ларри появилась возможность принять душ. После душа Ларри поужинал и выкурил сигарету с марихуаной. Он всегда курил травку перед встречей со своими клиентками. Она приводила его в нужный тонус и помогала отвлечься от возраста его подопечных.

Елизавета, конечно, женщина красивая. Старше Ларри на каких-то восемь лет с небольшим, в свои сорок три года она сохранила отличную фигуру и лицо без морщин. Тем более, что она была владелицей сети салонов красоты. Но Ларри предпочёл бы Лизу, которую он видел в фильме – двадцатичетырёхлетнюю. И марихуана помогала удержать этот её образ в голове.

Ларри стоял перед зеркалом в своей спальне. Он всегда тщательно следил за своим внешним видом и своим гардеробом. К этой встрече Ларри выбрал летний двубортный костюм из льна кораллового цвета с зауженными к низу брюками. Под пиджак он надел чёрную футболку, а на голову, в тон ей, чёрную федору. На ноги светло-коричневые кожаные монки, и, в тон им, кожаный ремень. Льняной костюм легко мнётся, но Ларри собирался не на деловую встречу, а некоторая небрежность в образе придаёт шарм.
Он остался доволен своим внешним видом. Посмотрел на часы, время – 19.15. Сорока пяти минут ему хватит, чтобы добраться до места назначения.

В коридоре с полочки, он взял телефон и включил его, чтобы ещё раз прочитать сообщение в Whatsapp’е, в последний раз убедившись в том, что он правильно понял место встречи.

«Когда в XX веке Дельфин резвился в море,

А формою своей он всем желал лишь мира,

Риск быть замеченным ограничил нам просторы,

Мешали дело мы с бездельем, и особо не грустили.

А сглазить нас есть кому, глаза есть даже в Парке,

И Montrachet искрит в бокале, разогревая всю толпу.

Люди приходят и уходят, а вокруг всё также жарко.

Но найти нужного мужчину я тебе тут помогу.

Захвати яблоко с собой, тебе взамен выдадут ключ.

Ты вознесёшься над толпой, считая два, три и четыре.

И если ты дошёл до цели, то ловок, смел ты и могуч.

На четвёрку похожа девять на двери твоей квартиры».

Отличалась ли его любовница эксцентричностью? Ещё как. Была ли у неё паранойя? Определённо. Но ещё у неё была склонность к драматическим эффектам и лёгкий вывих мозга, что, впрочем, не мешало ей трахаться и платить.

Ларри положил телефон во внутренний карман пиджака. Взяв с той же полки портмоне, он положил его в другой карман пиджака. Из декоративной ключницы достал ключи, а также взял яблоко, заранее приготовленное к выходу, чтобы не забыть. Он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.

Пункт назначения не вызывал у Ларри сомнений, он хорошо знал свою знакомую, и их встречи всегда происходили после того, как она присылала Ларри вот такие вот шарады: в виде стихотворений, ребусов или кроссвордов. Зачастую она придумывала эти шарады сама.

Они познакомились прошлым летом, аккурат когда Ларри начал испытывать на прочность кошельки богатых безработных женщин, которым нечем было себя занять. К этому времени он уже был разведён, так что необходимость хранить кому-то верность отпадала.

Елизавета Туманова была из тех, кто не брал Ларри с собой в поездки, и не встречалась с ним на людях. Они виделись исключительно в номерах отелей и только в Ахинмае. Поэтому Ларри уже не составляло труда разгадать то, что скрывало её послание.

«Когда в XX веке Дельфин резвился в море».

«Дельфин» был первым намёком на отель, но на самом деле это слово обозначало день встречи, ведь «Дельфином» назывался несуществующий отель в фильме «1408». Другими словами, днём встречи было четырнадцатое августа. А единственное число в стихотворении, написанное римскими XX, обозначало время – 20.00.

Лиза, на всякий случай, прислала ему сообщение четыре дня назад, чтобы у него было время разгадать её шараду, ведь она тоже была заинтересована во встрече. На самом деле Ларри хватило пару часов, чтобы понять, где и когда его ждут.

В Ахинмае было шестьсот тридцать четыре места для размещения отдыхающих, и это было немало для города, в котором проживало шестьдесят шесть тысяч человек, а площадь была всего тысяча двести квадратных километров. Пансионаты, санатории, отели, гостиницы, хостелы, частные дома и квартиры. Туристический бизнес здесь процветал. Отгадать назначенное время было полуделом, нужно было отгадать ещё и место.

«А формою своей он всем желал лишь мира».

Ларри хорошо знал город, в котором жил. И единственный отель, который своей формой напоминал международный символ мира, был дорогущий гранд-отель «Ребриц», находившийся на Сухумской улице на мысе Удермез, в получасе ходьбы пешком от дома Ларри.

Может быть Лиза была эксцентричной, а может быть больной на всю голову, но места для встреч она выбирала красивые. Отель «Ребриц» занимал территорию в восемьдесят квадратных километров, слева от которой проходил Прибрежный проезд, напоминающий больше зелёный тоннель. На территории отеля находились подземная парковка, три ресторана, два бара, ночной клуб, конгресс центр, амфитеатр, спортивная площадка с теннисными кортами, пятнадцать бунгало, детская площадка, сад-лабиринт, спа-центр с бассейнами и детские горки.

Отель вмещал больше тысячи двухсот отдыхающих, и Ларри, уже зашедшему на его территорию, казалось, что вся эта тысяча с небольшим сейчас гуляла под открытым небом, так много людей было вокруг.

Хотя отель и все прилегающие к нему постройки были огорожены забором, сегодня вечером он был открыт для посещения. Охраны видно не было, если только они не маскировались под отдыхающих, но можно было не сомневаться, что по периметру были развешаны камеры, и служба безопасности следила за всем, что происходило внутри.

Сам гранд-отель «Ребриц» состоял из трёх крыльев, которые и образовывали знаменитый символ концерна «Мерседес-Бенц», похожий на знак мира.

«Риск быть замеченным ограничил нам просторы,
Мешали дело мы с бездельем, и особо не грустили».

Ларри был уверен, что за этими строчками пряталось лишь рассуждение о том, что слишком много камер вокруг. Разве что «ограниченные просторы» могли намекать на встречу в номере, но тут никаких изменений не было. Они всегда встречались только в номере.

Зато вот строчка…

«А сглазить нас есть кому, глаза есть даже в Парке».

…ясно давала понять, в какой части отеля находится нужный ему номер.

Каждое крыло огромного здания имело своё название. В направлении Ахинмайской бухты смотрело крыло под названием «Бухта». Другое, указывающее на Хешикский хребет называлось, соответственно, «Холм». А справа было третье, указывающее на большую часть парка, на котором находились конгресс центр, спортивные площадки, амфитеатр и часть бунгало. И называлось оно, как не трудно догадаться, «Парк».

Входивший на территорию отеля со стороны пляжа, шёл в направлении «Бухты», а вот войти в здание отеля можно было как слева, так и справа от этого крыла. Большой роли это не играло, но у здания была одна особенность: все три крыла объединял один холл, но пройти из крыла в другое крыло по этажам было не возможно.

На этажи каждого крыла вёл свой лифт. Вместительные и прозрачные они ездили по этажам прямо из центра холла, и перед поднимавшимися в свои номера постояльцами открывался очаровывающий вид «муравейника», который жил внизу.

Ларри зашёл в отель с правого входа, чтобы сразу пройти к лифту, поднимавшему на этажи крыла «Парк».

Внутри было людей ещё больше, чем снаружи. Где-то внутри холла, в котором находились и бар с рестораном, играло фортепьяно с виолончелью. «Облик сердца моего»: меланхоличная и звонкая, но, всё же, популярная и летняя музыка звучала фоном к тому, что происходило вокруг.

«И Montrachet искрит в бокале, разогревая всю толпу.
Люди приходят и уходят, а вокруг всё также жарко».

Администрация отеля, видимо, решила устроить фуршет для посетителей, потому что в холле отеля натурально яблоку негде было упасть от количества народа, многие из которых, как и Ларри, были одеты в летние костюмы. Повсюду бесшумно сновали официанты с подносами в руках и одинаковых костюмах кораллового оттенка – цвета отеля. На подносах подавали шампанское и лёгкую закуску в виде тарталеток с красной рыбой.

Ларри сомневался, что в бокалах именно «Шевалье-Монраше», ибо ценник у напитка достигал отметки в тысячу долларов за бутылку, но в том, что отель угощает посетителей качественным шампанским напитком, он был уверен. Поэтому, когда к нему подошёл официант с подносом и предложил бокал, Ларри не стал отказывать себе в удовольствии смочить горло перед рандеву с дамой. Он поблагодарил молодого человека, тот ответил сдержанным кивком, но не растворился в толпе, а остался стоять рядом с Ларри, как будто чего-то ожидая.

«Но найти нужного мужчину я тебе тут помогу.
Захвати яблоко с собой, тебе взамен выдадут ключ».

Ларри пригубил шампанское, сообразив, что официант готов предложить ему нечто большее, чем напиток. Он протянул молодому человеку яблоко. Тот положил его на поднос и извлёк из кармана брюк магнитный ключ без опознавательных знаков. Отдав его Ларри, он удалился, ещё раз кивнув. На прощание.

Ларри опознавательные знаки на ключе не нужны были.

«Ты вознесёшься над толпой, считая два, три и четыре.
И если ты дошёл до цели, то ловок, смел ты и могуч
На четвёрку похожа девять на двери твоей квартиры».

Всё необходимое Лиза написала в своем послании.

С бокалом в руке Ларри подошёл к лифту, который отвозил посетителей на этаж крыла «Парк», зашёл в него и нажал на кнопку четыре.

Он понимал, почему, отправляя ему сообщения, Лиза шифровала их. Дело было не только в склонности к драматическим эффектам. Сказывалось ещё то, что её супруг был ревнивцем, и в порыве недоверия к супруге мог и кулаком её приложить. Защищая себя от такого проявления любви, Лизе приходилось идти на конспирацию. Но это был первый раз, когда задача оказалась многоступенчатой. Раньше Ларри никогда не менял яблоки на ключи у официантов.

Лифт привёз его на четвёртый этаж. Оформленный в коричневых, кремовых, коралловых и белых цветах коридор, устланный палевого цвета ковром, мог бы быть холодным, если бы не горшки с диффенбахией и монстерой, широкие зелёные листья которых радовали глаз.

Ларри дошёл до комнаты номер четыреста девять и провёл электронным ключом вдоль магнитного замка. Раздался тонкий писк, на замке загорелась зелёная лампочка, и он открыл дверь.

Сказать, что номер люкс с видом на море был шикарным, значит ничего не сказать. Он был выполнен в серых тонах, создавая холодную атмосферу, которую дополняли сплит-системы, но после влажного, душного Ахинмайского вечера такая атмосфера была то, что надо.

Ларри зашёл, не снимая туфель. Большой зал с обеденной зоной, которая была отделена от коридора декоративной стеной выполненной под дерево с квадратным окном посередине. Под ногами деревянный паркет. В зале серого цвета угловой диван и стол со столешницей под мрамор. Напротив декоративная деревянная стена, в середине которой висел плазменный телевизор. Единственным растением была стоящая на столике юкка: высотой метра полтора большая вечнозелёная пальма.

На столике перед диваном лежало угощение в виде ролл и серебряное ведёрко, в котором стояла бутылка «Дом Периньон». Рядом же стояли два бокала. Ларри сел на мышиного цвета диван, открыл бутылку шампанского и разлил напиток по бокалам. Взяв один, он пригубил напиток.

Шампанское «Дом Периньон» было любимым напитком Елизаветы, и, как она утверждала, благодаря кинобондиане эпохи Шона Коннери. Она была большим фанатом кино, и Ларри частенько слушал её рецензии, посвященные тому или иному фильму. Она рассказывала ему, что ещё до встречи со своим мужем она переехала в Москву и пыталась пробиться на Мосфильм или поступить в театральный институт. Но ни там, ни там успех её не ждал, кроме того, что однажды она не прошла пробы на эпизодическую роль проститутки в какой-то драме, основанной на реальных событиях.

Когда она вышла замуж, то убедила супруга выступить продюсером фильма с ней в главной роли. Она написала простенький сценарий о любви и преступлениях студентов ВУЗа, после чего нашли сценариста, который смог обработать историю до приемлемого состояния. На эпизодические роли пригласили звёзд российской эстрады и кино.
 
Участница одной из поп-групп даже сыграла роль подруги главной героини. В основу фильма должны были лечь такие моральные образы, как «свободная от предрассудков любовь», «зависть – плохая подруга» и «за своей любовью хоть на край света», но, в итоге, фильм оказался настолько пустой, а главная героиня такой не выразительной, что он, с горем пополам, еле окупил затраты на производство.

Естественно больше никто не предлагал Лизе сняться в кино, хотя ещё несколько лет она жила надеждой попасть на Каннский фестиваль или оставить отпечаток ладони на Голливудской аллее славы.

Впоследствии, найдя утешение в том, что она омолаживает девушек и делает их красивыми, увлечение фильмами переросло в разряд хобби. Тем лучше для российского кинематографа.

В ожидании Лизы, Ларри снял федору и положил её рядом на диван, пройдясь пятерней по светлым волосам, растрепав их.

Хозяйка люкса не заставила себя долго ждать. Справа от входной двери была ещё одна дверь, ведущая в короткий коридор с гардеробом, ванную комнату и спальню. Лиза вышла из этой двери в шелковом халате, который длиной не прикрывал её колени.

Такое появление можно было бы считать вызывающим для женщины, которая на восемь лет была старше самого Ларри, но Елизавете надо было отдать должное: не все женщины гораздо моложе Лаврентия выглядели также хорошо, как Лиза в свои сорок три года. Ларри повезло с любовницей. Она занималась спортом, так что выпуклые места её тела оставались приятно округлыми, а тело поджарым. Она регулярно проводила спа-процедуры и, само собой, посещала салоны красоты. И, то, что дано было Лизе природой: загорелое лицо, обрамлённое черного цвета волосами, с которого смотрели большие ярко-голубые глаза.

Естественно годы и жизнь с деспотичным супругом взяли своё: руки и кожа на груди выдавали возраст, а в глубине глаз видна была тревога – результат долгих лет, прожитых с человеком, от которого можно было ожидать и зуботычину за неподчинение.

Лиза была похожа на Деми Мур, только глаза были больше и взгляд мягче. Не солдат Джейн. Совсем не солдат.

Ларри встал с дивана, взял оба бокала и обошёл стол. Лиза подошла к нему, ступая босыми ногами по паркету. Она улыбнулась, и потаённая тревога исчезла из её глаз.
- Мы сегодня подбирали одежду в тон, - оглянула она его.

Ларри протянул ей бокал и оглядел её халат, завязанный на пояс. Коралловый цвет его костюма был ближе к белому, коралловый цвет её халата ближе к розовому. Он весь был украшен белыми ромбами, но самым восхитительным в халате был вырез, который доходил до ложбинки между двух прекрасных грудей.

Лиза взяла бокал из его руки, пригубила шампанское, прикрыла глаза от вкуса газированного напитка, обняла левой рукой Ларри за шею, и они застыли в долгом поцелуе любовников. Таком, что со стороны могло показаться, что эти двое страстно любят друг друга, хотя для неё это была возможность получить мужское тепло, которого так не хватало в последние годы её замужества, а для него это была возможность заработать.

Когда она, наконец, оторвалась от его губ, он посмотрел в её глубокие голубые глаза, и всё, что он смог сказать, это:
- Ты прекрасно выглядишь.

- Против таких слов у меня иммунитета нет, - прошептала она, взяла его за руку и потащила в спальню. Ларри только успел поставить свой бокал около горшка с юккой.
Секс. Это было основной причиной, по которой она позволяла ему приходить. Всё остальное: её рассказы о своей жизни, её рассуждения о кино, их долгие беседы в кровати с вином в бокалах, это было лишь дополнительным бонусом. Не всегда обязательным. Их встреча могла продлиться час, могла затянуться на всю ночь, но основным гвоздём программы был секс.

По пути к кровати Ларри успел снять только пиджак и бросить его на пол. Он иногда размышлял о том, зачем люди долго подбирают одежду на свидание, чтобы потом, в первом порыве страсти, содрать её с себя. Наверно, думал он, потому что в одежде все выглядят лучше.

Отступая от него и ведя его за руку за собой, Лиза спиной дошла до большой двуспальной кровати и упала на неё, увлекая Ларри за собой. Бокал с шампанским она никуда не поставила, и золотистый напиток выплеснулся на белую простыню. Она откинула бокал в сторону.

- Снимай свою футболку, - прошептала Лиза.

Ларри подчинился её просьбе, стоя на коленях на диване, он одним движением снял футболку, обнажив худощавые торс и грудь.

Лиза, халат на которой после падения на кровать задрался почти до самых бёдер, оперевшись на локти, подтянула себя к подушкам. Халат сполз к коленям, но Ларри, положив руки на её щиколотки, задрал воздушный шёлк обратно.

Он целовал её гладкие ноги. Шелковистая кожа приятно пахла каким-то маслом. Ларри было не сложно представить, что девушке под ним двадцать четыре года.

Лаская её поцелуями, Ларри поднимался выше, держа свои руки на её бёдрах, освободив от халата всю нижнюю часть её тела. Шёлковый ремешок ослабился, но верх был всё ещё закрыт. Впрочем, им обоим было не до халата. Он уже не мешал. Ещё секунда, и Лиза выгнулась в спине, издав тихий стон.

Ларри не первый раз приходилось избавляться от брюк во время куннилингуса, так чтобы не прерывать процесс. Это было неудобно, но ему грех было жаловаться. Редко кому работа доставляет удовольствие.

Перенеся вес своего тела на правую руку, левой он расстегнул пряжку ремня, пуговицу и ширинку брюк. После чего он лег полубоком между раздвинутых Лизиных ног, снимая с себя брюки, а заодно и носки.

Ларри не знал, замечала ли это женщина, но считал, что нет. Она изгибалась и стонала, и ей точно было не до того, что её партнёр пытается избавиться от одежды.

Когда Ларри снял брюки, он сконцентрировался на Лизе и, почувствовав, что она готова кончить, остановился, подтянулся на руках, одновременно с этим раскрывая верх халата, являя своему взору прекрасные груди. Он целовал соски и ареолы грудей, и когда он вошёл в неё, она выгнулась и застонала ещё сильнее.

5

Ларри познакомился с Лизой примерно так же, как хотел познакомиться с кем-нибудь на выставке вышитых картин в галерее.

Гранд-отель «Ребриц» частенько устраивал тематические вечера и фуршеты. Для проживающих в отеле бесплатно, для сторонних посетителей за символическую сумму.
Естественно Ларри редко пропускал подобные мероприятия, когда искал спонсоров своего безбедного существования, потому что именно отель «Ребриц» был средоточием самых богатых туристов в городе. Целевая аудитория Ларри - богатые дамочки, оставшиеся в одиночестве по причине вдовства или развода, а также те, которые уже не получали физического удовольствия от замужества.

Будучи женатым Ларри познакомился с женщиной, когда обедал в летнем кафе в гордом одиночестве. Она просто подошла к нему, села напротив и представилась. Он был не против знакомства, учитывая, что его брак расползался вкривь и вкось: никакого взаимопонимания с супругой, к тому же она ему изменяла.

Ларри редко удивлялся людям, но откровенность его новой знакомой вызвала чувство замешательства. Тогда он не думал о том, чтобы зарабатывать на жизнь своим телом, ублажая женщин в возрасте.

Ей было пятьдесят четыре, и она всё ещё хотела секса. Её муж умер на шестом десятке от обширного инфаркта, который случился с ним в тот момент, когда он пыхтел над секретаршей. «Справедливости ради, надо сказать», - добавила тогда новая знакомая, - «что он пыхтел над секретутками уж очень давно. А ещё он очень много жрал».

Оставив за бортом супружеской жизни интерес к жене, сей субъект посвятил себя гастрономическим пристрастиям и весил сто десять при росте в сто семьдесят.
Один инфаркт он пережил, сидя за рабочим столом, и учредители и инвесторы забеспокоились о состоянии его здоровья, отправив в бессрочный отпуск. Но, быстро оправившись, мужчина вернулся в строй компании.

Второй инфаркт оказался роковым, в том числе и для репутации. Секретарше заплатили за молчание крупную сумму, дабы не раздувать скандал, и девушка исчезла с радаров самым быстрым способом, на который была способна.

Его супруга не собиралась с ним разводиться, так как понимала, что такой образ жизни не задержит мужа на этом свете. Получить наследство и страховку было быстрее и проще, чем втягивать себя в судебные тяжбы по поводу раздела имущества.
Сама она была адептом иного образа жизни: много путешествовала, состояла в различных женских комитетах и занималась благотворительностью. Родом она была из Бурятии, и Ларри с трудом мог назвать её красивой, его не привлекали женщины восточной внешности, но её отличали хорошая фигура, уверенность и толстый кошелёк. И Ларри согласился.

Один вечер. Никаких иллюзий. Тысяча долларов.

Возвращаясь домой теплой летней ночью, Ларри сел на скамейку в парке и забился в единственной в своей жизни истерике. Он смеялся так громко, что многочисленные посетители парка начали опасливо переглядываться и спрашивать, а не вызвать ли скорую с санитарами. Ларри, конечно, не мог знать мыслей окружающих, да они его и не интересовали. Он ржал в голос, пока из глаз не брызнули слёзы, пока не заболела диафрагма, пока ему не начало казаться, что челюсть сейчас хрустнет. Он стал валютной проституткой. Баксовой путаной. Грин-шлюхой. Ничего смешнее с ним ещё не происходило.

Ларри этот вечер принёс не только секс с некрасивой, но спортивной незнакомкой и тысячу долларов. Этот вечер подарил ему крупицу опыта и планы на будущее.

Лёжа в постели, после секса, она спросила его, не будет ли он против, если они обменяются номерами телефонов, чтобы она могла периодически ему звонить, по необходимости. Естественно, его время и услуги будут оплачены. Ларри раздумывал от силы пять секунд.

Она сказала, что у неё нет никаких фантазий насчёт их будущего. Она сказала, что понимает то, что она может быть не единственной женщиной, которую он ублажает.

Она сказала, что ей нужна лишь его страсть.

Она потом много чего рассказала, и Ларри вслушивался в каждое её слово, впитывая новую информацию, как губка. Перед ним замаячили новые возможности.

Просмеявшись тогда, вечером на лавочке, Ларри решил для себя, что он ничем не хуже массажиста. Мануальные терапевты тоже зарабатывают на жизнь своим временем, опытом и телом.

Семейные проблемы для Ларри тоже отошли на второй план. Он был готов подать на развод, в конце концов, жена первая начала ему изменять. А сын пускай живёт с матерью. Дальше страны они, один хрен, не уедут.

С женщиной из Бурятии Ларри встречался долго, и новые партнёры ему не требовались. Но уволившись с банка, он получил в распоряжение много свободного времени, а после развода этого времени стало ещё больше. И Ларри решил, что это время надо использовать с пользой для себя.

Он посетил гранд-отель «Ребриц» только раз, и улов оказался удачным.

Справа от крыла «Парк» располагался Конгресс-Центр, в котором проходил бизнес-форум: инвестиционные программы, хеджинговые фонды, развитие региона. Для посетителей устроили круглые столы, общение происходило в форме брейн-ринга. За одним столом с Ларри сидела девушка с удивительно-яркими большими голубыми глазами, которые двумя льдинками выделялись на загорелом лице, обрамлённом чёрными волосами. Он потом удивился, узнав, что эта девушка старше его аж на восемь лет.

Они поддерживали друг друга во время «мозгового штурма», делились опытом, а когда наступил третий этап мероприятия – фуршет – продолжили общение, закусывая шампанское тарталетками. Она казалась странной, но соблазнительной, и мужчина, занимающийся сексом за деньги, вызвал в ней неподдельный интерес.

6

- Ты долго разгадывал моё послание? – спросила Лиза, когда они лежали в постели после второго порыва страсти. Она положила голову ему на плечо, он наматывал пряди её волос себе на пальцы.

- Дня полтора. Хорошо, что не опоздал, - Ларри улыбнулся своей маленькой лжи. – Интересно ты придумала с официантом. Ты его купила?

- Я ему подарила абонемент в салон красоты. Он, как их сейчас называют, метросексуал.

Ларри поморщился.

- Мне понравились ещё отсылки к фильмам. Сколько их всего в сообщении?

- Посчитай.

- Ну, Дельфин – это кинговский отель.

- Верно. Четырнадцать, ноль восемь.

- Да. Четырнадцатое августа. Это ты хорошо зашифровала. Это раз.

Лиза прижалась к нему ещё сильнее, улыбнувшись.

- Отель «Кавалер». Короткометражка Уэса Андерсона. Зашифрована в названии напитка «Шевалье-Монраше». Кстати, я думал, мы его будем пить.

Она отодвинулась от Ларри, оперевшись на локоть:
- Кстати, а принеси нам шампанского, пожалуйста.

Ларри выскользнул из-под простыни, которая прикрывала его до талии, и пошёл за шампанским.

Его устраивали все его любовницы, но трепетней всего он относился к Лизе. С первой знакомой встречи были быстрыми и бурными. Её нужно было трахать, а потом сваливать. Никаких прелюдий, мало разговоров. Иногда они обедали или ужинали в кафе, потом трахались, а потом он сваливал.

Была ещё та, с которой он постоянно куда-то выезжал, но она выполняла, скорее, роль «мамочки». Она не нуждалась в сексе как в таковом, она нуждалась в том, чтобы весь мир видел: «Смотрите-ка, какой у меня молодой и красивый жеребец».
С остальными он встречался реже.

Лиза была самой молодой из его любовниц, самой интересной, и самой глубоко-ранимой. Той, которую хочется пожалеть и утешить. Настоящей женщиной, пусть и бизнесвумен, не мужланкой, не политической активисткой и не сексуально-озабоченной неврастеничкой, которой была его жена.

Ларри вернулся в спальню, неся в руках бутылку «Дом Периньон». Лиза протянула бокал, и он налил ей искрящегося напитка, склонившись в поклоне над кроватью. Освежив напиток и себе, и, поставив бутылку на прикроватный столик со своей стороны, он улёгся обратно в постель, прикрыл наготу простынёй и чокнулся бокалом с Лизой. Они сделали по глотку, шампанское было восхитительным.

- Ты меня стесняешься? – спросила Лиза, указав на простыню. – У тебя красивое тело.

- Я не хочу, чтобы мой член мешал нам разговаривать, - ответил Ларри.

Лиза рассмеялась, чистым и звонким смехом.

- Кому он может помешать: тебе или мне?

- Он не должен видеть тебя. Когда вы встречаетесь, он встаёт тебя поприветствовать. Но сейчас ему надо немного передохнуть.

Лиза опять рассмеялась:
- Что там дальше с фильмами? – вернулась она к любимой теме.

- Мне, возможно, показалось, но мальчик с яблоком это картина из фильма «Гранд Будапешт».

- Тебе не показалось. Ты, действительно, старался. Это третий фильм.

- И номер комнаты. Я уж не знаю, как тебе это удалось, но четыреста девятая комната это из фильма «Четыре комнаты». Это четвёртый фильм.

- Повезло в этот раз. Но ты правильно провёл параллели с фильмом.

- Шикарный отель, - выдохнул Ларри.

- Лучший в городе. Это все?

Лиза допила шампанское и помахала бокалом у Ларри перед носом. Он быстренько допил свой напиток, и наполнил бокалы.

- Всё. А что были ещё фильмы?

- Ну, самые очевидные ты увидел. Была ещё отсылка к «Сиянию» и старенькому фильму «Гранд-отель». В «Сиянии» Стэнли Кубрик заставлял Джека Николсона печатать одну и ту же фразу: «От одной работы без веселья загрустит и Джек». Наш вариант фразы: «Мешай дело с бездельем, проживёшь век с весельем». А «Гранд-отель» начинается и заканчивается с фразы: «Люди приходят. Люди уходят. Ничего не меняется».

- Мешай дело с бездельем…, - задумчиво произнёс он. – Это хорошо.

- Ты же этим и занимаешься сейчас. Или я не права?

Ларри смотрел на Лизу - глаза в глаза – и ничего не говорил. Лицо его тоже не выражало ни да, ни нет. Она вздохнула. Как человек, который задерживает воздух, прежде чем нырнуть под воду или войти в горящий дом. Или признаться в любви.

- Скажи мне, Ларри, ты со мной только из-за денег?

Ларри умел управлять своими эмоциями и удержался от того, чтобы глазами или мышцами лица ответить на её вопрос. Он понимал также, что чрезмерная задержка с ответом может привести к потере клиента. А этого клиента Ларри терять не хотел.

- Не только, - ответил он.

Лиза смотрела в его глаза, не отрываясь. Взгляд её бездонных голубых глаз выражал тревогу и сомнение.

Ларри почувствовал, что лёд тонок. Ларри почувствовал, что у него зачесались яйца, рука, ухо, спина, зад. Ларри почувствовал, что пора пригладить волосы, что хочется потереть глаз или проморгаться. Ларри почувствовал, что под ним включили конфорку.

Ларри спокойно лежал на белой простыне, прикрывшись белой простынёй. Лежал на локте левой руки, в правой руке бокал с шампанским. Лежал и смотрел в красивые и яркие голубые глаза своей любовницы.

- Твои деньги просто поддерживают на мне штаны.

Сейчас не тот момент, когда можно сказать: «Ты очень красивая». Это удар мимо цели, незачем констатировать факт в тот момент, когда он может оказаться неуместной лестью.

«Я тебя люблю»? Что за глупость? Ларри не любил Лизу. Лиза знала, что Ларри не любил Лизу. Лиза тоже не любила Ларри. Он был нежным и чутким с ней. Делал то, что хотела она. Удовлетворял её желание в постели и в разговорах так, как хотела она. Ей не нужна была его любовь, ей нужно было внимание.

И самое плохое, что он мог произнести: «Милая, что ты такое говоришь»? Не нужно обладать умением читать чужие мысли, чтобы понять, что такими фразами оттягивают настоящий ответ, когда правду говорить не хочется, а ко лжи ты сам ещё подготовиться не успел. Лиза могла быть ранимой, но она не была дурой.

Он сделал лучшее, что мог сделать в момент истины – сказал правду. Но не ту, обжигающую болью правду, которая бы разрушила их отношения, и можно было бы в последний раз забрать деньги и уйти, и больше никогда не увидеть ледяной синевы больших глаз на фоне тонкого, нежного, загорелого лица. Она бы плакала, он знал об этом. Она бы сидела на полу, прижавшись спиной к дивану, напиваясь шампанским и рыдая навзрыд. И встретила бы следующий день с прямой спиной успешной и богатой женщины, бизнес которой процветает, и приносит доход и удовлетворение. Но в глазах её к тревоге прибавилась бы грусть. И тоска. И желание обрести хотя бы понимание. И воспоминания о тех днях, когда они были вместе, дарили друг другу тепло и делились мыслями.

Когда Ларри начал заниматься этим бизнесом, он понимал некие негласные правила: клиент есть клиент, не надо переходить с ним на личности. Надо чётко осознавать ту роль, которую ты выполняешь, общаясь с клиентом. Это ни любовь, ни дружба, ни приятельская вечеринка. Это услуга, за которую платят деньги. Как любят говорить гангстеры в фильмах: «Ничего личного, приятель, всего лишь бизнес».

Клиент хочет трахаться? Будет сделано. Клиент хочет высказаться? Мои уши к вашим услугам. Клиент хочет попозировать перед камерами с красивым мальчиком? Я подготовлю для этих целей свою самую голливудскую улыбку. Клиент хочет скормить всё своё дерьмо, даже не попытавшись его прикрыть? Я открою рот и буду черпать это дерьмо самой большой ложкой. Но я никогда не дам понять клиенту, что испытываю чувства, не скажу, что у меня плохое настроение, не выражу своего недовольства, не буду грузить клиента своими проблемами и никогда не скажу клиенту, насколько широка клиентская база. Вот те основополагающие принципы, которыми руководствовался Ларри в своей работе с этими женщинами.

Но ничто человеческое не чуждо и ему. Лиза была его фавориткой, его номером один. Той, с которой ему тоже было хорошо, и с которой он забывал о своих проблемах. Забывал о друзьях, о бывшей жене и даже о молоденькой девушке, в топике и шортиках камуфляжного цвета, с африканскими косичками и личиком участницы бразильского карнавала.

И сейчас, когда Лиза зашла на территорию, которую Ларри закрыл забором с колючей проволокой, злыми собаками и жестокими ловушками, он почувствовал, насколько тонок лёд их отношений. И как ему не хочется, чтобы лёд этот треснул.

- Я был честен с тобой с самого начала, - продолжил он. – И сразу сказал тебе, чем я зарабатываю себе на жизнь. Тебя это устроило. Но сейчас я с тобой не только и не столько из-за денег. Я здесь, потому что я хочу этого, а не только потому, что я могу здесь быть.

Это была правда. Очень осторожная. Потому что лёд всё ещё был тонок. И он ждал, что сейчас она задаст такой вопрос, лживый или правдивый ответ на который приведёт к тому, что лёд треснет. Например: «Я у тебя одна?». Это было бы глупо. Кто одна? Любовница? Девушка? Клиентка? Но Ларри знал, что такой вопрос вертится в Лизиной голове, и какой бы она ни была разумной, ни чего не останавливает её от того, чтобы его не задать. Кроме последствий, конечно.

И Ларри ждал этот удар, расслабленно лёжа на простынях, рассеянно улыбаясь губами и глазами и сделав два коротких глотка шампанского. Внутри него ждала раскаленная добела пружина, сжигая его внутренние органы и готовая разжаться сразу после следующего её вопроса.

- Ты, действительно, считаешь меня красивой? – решилась, наконец, Лиза.

Пружина внутри него начала остывать, а лёд, который был под ним, стал толще.

Ларри закрыл глаза, шумно выдохнул и расслабленно откинулся на подушку. В мыслях, конечно. На деле, он не сменил позу и не отвёл взгляд от Лизиных глаз. Ещё его, уже покойный, отец говорил, что никогда нельзя недооценивать человеческих слабостей. Ларри посчитал, что сейчас начнётся долгий разговор между ними на тему их отношений, который был ему также нужен, как прыжки через горящие обручи. Лиза же вела совсем в другом направлении.

- Я считаю, что в свои тридцать два, ты выглядишь на все двадцать четыре, - улыбнулся он, а Лиза рассмеялась. Звонким таким, чистым смехом.

- Ларри, если бы мне было двадцать четыре…, да хотя бы тридцать два…, - сказала она, закончив смеяться.

- Тогда в наших отношениях денег точно не было бы, - продолжил он, улыбаясь.

Она нахмурилась, скорее даже обозначила чёрточку между бровей. «Тонкий лёд», - напомнил себе Ларри.

- Кто знает, чтобы тогда было, - вздохнула Лиза. – Ну, а если серьёзно, ты считаешь меня красивой?

- Лиза, ты прекрасная женщина. Смею тебе напомнить, что далеко не все женщины, гораздо более молодые, могут похвастаться такой красотой, - вот теперь самое время, теперь это не звучало неуместной лестью.

- А если бы я тебе сказала, что не заплачу за нашу встречу?

- Я бы всё равно приехал.

Ни слова лжи, только, правда. Ларри расслабился окончательно. Если Лиза знает, какие вопросы можно задавать, а какие нельзя, то лёд под ними перестанет трещать.

Лиза знала.

- Это хорошо, - она легла на спину, поставив бокал на столик со своей стороны и натянув простыню до самого подбородка.

Это было забавно, учитывая то, что Ларри несколько минут назад рассмотрел её всю до мельчайших подробностей. Но таковы уж женщины: там, где заканчивается страсть, начинается стеснение. Впрочем, он сам прикрывал наготу простыней.

- Мне тоже нравится проводить с тобой время. Ты знаешь о том, что мне действительно нужно. Можно сказать, ты единственный из моих мужчин, который понял это без слов. Для мужа я долгое время была лишь дорогой игрушкой, а сейчас я автономная единица. Сама по себе.

- А как же его безумная ревность? – вставил Ларри.

- Это ревность обладателя. Ни один мужчина не в состоянии выдержать тот факт, что кто-то что-то пихает в его игрушку.

Ларри вспомнил период своего расставания с бывшей женой. В принципе, он её никогда не любил, но осознание того, что она стонет под кем-то другим, его бесило. Да что там, до сих пор бесит.

- Думаешь, он мне не изменяет? – спросила Лиза.

Ларри думал, что изменяет.

- Ему скоро исполнится пятьдесят шесть, и я не знаю, сколь долго он ещё будет способен вывозить алкоголь, кокаин и всех этих малолеток. Может быть, уже сейчас они удовлетворяют его только ртом, чтобы он не напрягался. – В Лизином голосе не было горечи, обычная констатация факта. – Мне, честно говоря, всё равно. Меня беспокоит только его тяга к насилию, пьяное желание кого-нибудь убить.

- Он тебя сильно бьёт? – напрягся Ларри.

- Он меня сильно бил. Сейчас я живу сама по себе, он где-то обитает сам по себе. Хотя, если он увидит нас вдвоём, то убьёт обоих, об этом надо помнить. Жизнь его ничему не учит, и сейчас…, - Лиза не закончила, а кивнула головой в сторону стола. – Посмотри в столе.

- Мы с тобой переходим на новый уровень доверия? – улыбнулся Ларри, и Лиза снова кивнула.

Ларри сбросил с себя простыню, встал с кровати и надел на себя трусы, валявшиеся на полу: разговор затянулся, секса больше не будет. Напротив кровати стоял письменный стол: белая столешница, на которой стояли лампа и телефон; полки деревянные, покрытые лаком, коричневый стул из кожи.

- Верхняя полка, - сказала Лиза.

Ларри открыл полку и увидел фотографии, лежащие аккуратной стопкой друг на друге. Он посмотрел на Лизу.

- Я нашла это дома. Не то чтобы я роюсь в вещах мужа, но с этими фотографиями он поступил небрежно.

Ларри достал фотографии из ящика. Их было штук тридцать, не больше. На всех были изображены девушки. Сложно было сказать, совершеннолетние они или ещё нет.
Грамотная работа с фотографиями превращает тридцатилетних женщин в шестнадцатилетних девочек. Ларри сталкивался с такими работами. Закон запрещает распространение детской порнографии, но эфебофилов от этого меньше не становится, таким образом, владельцы порно ресурсов стараются решить проблему, не выходя за рамки уголовного кодекса.

Ларри рассматривал каждую отдельную фотографию. Он не мог сказать, что изображения вызывали у него чувство отвращения или заставляли его в ужасе закрывать глаза. Девушки на фотографиях были изображены в разных позах и с разными элементами для БДСМ: зажимы на сосках, кляпы во рту, бандажные мешки, смирительные рубашки, фиксаторы на руках и ногах.

Ларри не удивлялся этому проявлению фетишизма, но считал любителей подобных извращений ненормальными. Впрочем, истиной было и другое: каждый торчит от того, что он хочет. Ларри оставлял ответственность за извращения на самих извращенцах, и осуждать никого не собирался.

Но у Виктора Туманова была явная проблема с головой и сексуальным либидо. И был случай с мёртвой девушкой аккурат во время чего-то подобного. Кто даст гарантии, что этого не повториться?

- М-да, - сказал Ларри, и добавил, показав Лизе карточки, как будто она о них не знала. – Компромат.

- Это сложно использовать как компромат, кроме девочек на фото больше никого нет, - ответила она.

- Да, но можно использовать эти фото, как контрмеру против того, что твой муж против твоей измены. Ты же сама сказала, что он убьёт нас, если застукает вместе.

- Ларри, когда он нас застукает, никакая контрмера не поможет. Будет уже поздно что-то использовать. Мёртвым, знаешь ли, всё равно. И я не пойду к нему с этими фотографиями, чтобы пытаться шантажировать. Это безумие. Сейчас, он мало внимания на меня обращает, и у нас с тобой есть время, мне этого достаточно.

- А зачем ты мне показала эти фото?

Лиза пожала плечами:
- Просто… Не знаю… Может мне захотелось показать тебе насколько он опасен, а может хочется оправдать перед тобой своё плохое отношение к мужу.

- Тебе незачем оправдываться, - сказал Ларри. – Но раз уж мы заговорили о твоём муже: насколько я помню, он директор строительной фирмы и держатель контрольного пакета акций. Это так?

- Это так, - кивнула Лиза.

- Как думаешь, захочет он продать часть акций или весь пакет кому-то со стороны?

Лиза помотала головой:
- Забудь. С этим человеком невозможно договориться. Он опустился, утягивая на дно всё вокруг себя. Ему не нужны деньги, не нужны акции и не нужна компания, но торговаться он не будет. Ему не нужна я, но развода я не добьюсь никогда и стану вдовой. После смерти сына…, - Лиза сглотнула. – После смерти сына он ещё какое-то время держался, а потом стал разрушать всё вокруг себя, включая и себя. Это его невероятное пьянство. Он всегда редко пил, Ларри. Понимаешь? Только на дни рождения и Новый Год. И вот я вижу, как он глотает бутылку за бутылкой, нахожу дома кокаин, метамфетамины и, бог знает, что ещё. Потом убийство этой девушки. Не доказали, что это сделал он, но я знаю, Ларри – это был он. Виктор всегда был человеком тяжёлым, но сейчас он не пойдёт ни на какие компромиссы. Он убьёт тебя, убьёт меня и сожжёт эти акции, но ничего никому не продаст, не отдаст и не подарит.

Лиза встала с кровати, завёрнутая в простыню, подошла к Ларри и посмотрела на него снизу вверх:
- Я очень не хочу, чтобы ты хоть как-то выходил на контакт с моим мужем. Не делай этого, хорошо?

В этот момент печать тревоги на её лице была видна как никогда раньше. Ларри кивнул.

- Номер этот пока останется за нами, так что держи ключ при себе, не сдавай его. Сегодня мы не сможем остаться ночевать вместе, но в ближайшем будущем я тебе напишу.

- Шлюхе платят не за секс, а за то, чтобы она ушла, - усмехнулся Ларри.

Лиза улыбнулась самой печальной своей улыбкой, но что правда, то правда.

- До скорой встречи, - она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. – Деньги полочкой ниже. Фотографии выбрось сам. Мне они дома не нужны, и с чаевыми их оставлять горничной будет неуместно.

Лиза развернулась и пошла в ванную комнату. Ларри наблюдал за ней, пока она не закрыла за собой дверь. Он наклонился и открыл полку, в ней он нашёл тысячу долларов. Замечательно. Он оделся в свой костюм, поднял с пола и встряхнул пиджак, после одев на себя. Проверил ключи от квартиры, ключ от номера отеля, портмоне, телефон. Всё на месте. Деньги положил в портмоне. Фотографии девочек тоже опустил в нагрудный карман. Он решил, что пока не будет от них избавляться.
Каждый клиент ставит свои условия встреч. Одним из Лизиных правил было, сначала уходит Ларри, а потом через некоторое время Лиза. Вместе – никогда. Он не собирался нарушать это простое условие. Забрав с дивана в гостиной свою федору, Ларри вышел из номера в коридор отеля.

7

Большую часть рабочего времени Анна потратила на статью с трупом, выделив часа полтора на написание обзора выставки. Ларри Графф с ней встретиться отказался, чему она была рада, ибо задача, поставленная мачехой ей не совсем была ясна, а очередной глупой влюблённостью она страдать не хотела. Ларри привлекал внешне и отталкивал внутренне. Не поведением, конечно, а той информацией, которой Аня про него располагала. Да и учитывая то, что она знала о трупе, а Аня предположила, что она знает, кто этот мертвец, судя по обнаруженным ею вещам, Ларри Графф не жилец на этом свете.

Полиции о своих догадках она, разумеется, не сообщила. Рассказала лишь, что собиралась написать статью об оставленной без присмотра стройке и получила дополнительный бонус в виде жмурика. На месте убийства (или самоубийства) она сделала порядка пятиста фотографий, в том числе и с участием полицейских.
Последние, по мнению Анны, повели себя забавно, посчитав сначала, что труп представляет собой биологическую угрозу и надо взять район на карантин. Потом они решили, что вызывать панику среди населения преждевременно и этим должны заниматься специалисты. А потом выяснилось, что у них нет штатного фотографа, и они воспользовались Аниными услугами. В итоге в редакцию она вернулась к двум часам дня.

Она никогда не писала статьи на криминальную тему, но, как сама считала, отработала на пять с плюсом. Не зная о чём она хочет больше писать – о трупе или о недострое – Аня написала нечто среднее и отправила главному редактору. Тот, в свою очередь, пришёл к ней и задал вопрос в лоб: «Бонн, а мы о чём рассказываем: о жмурике или о проблемах в строительстве»?

Аня считала главного редактора неплохим руководителем, но чересчур циничным позёром. Никого напрямую не оскорбляя, тот сыпал грубостями направо и налево, а внешне походил на реднека: носил клетчатую рубашку без рукавов, бороду и кепку. Была у него и дурацкая привычка обращаться ко всем по фамилии. Впрочем, отношения у них были дружескими.

В ответ на его вопрос, Аня лишь пожала плечами, на что главред улыбнулся и сказал, что статья сойдёт и такой. Она подозревала, что он и сам не знает, какой должна быть статья. В итоге, в печать выпустили срочный номер с двумя её статьями: обзором выставки ближе к концу и трупом на первой полосе. Она же выложила статью на сайте газеты и снабдила её самыми смачными фотографиями Хотела Аня выложить фотку с собакой, вгрызающейся трупу в палец, да главред не разрешил.

Появилась у неё идея провести независимое расследование по поводу замороженной стройки в городе. Газета, живущая за счёт рекламы и бюджета, не рискнула бы выпустить такую статью, но всегда можно отправить обзор в блогосферу, не опасаясь, что в интернете кто-то кого-то за что-то прижмёт. Но это можно было сделать позже. К концу понедельника Аня хотела решить один интересующий её вопрос и для этого она прихватила домой те вещи, которые не показывала полиции.

Мачеха как всегда вечером слушала телевизор, ужин она приготовила и оставила на столе, и не ожидала, что падчерица вернётся домой с расспросами. Так думала Анна.
Пока она ужинала и раздумывала, с чего начать, Валентина сама подошла к столу и села напротив. Она уставилась пустым взглядом слепых глаз куда-то в район Аниного рта и сказала:
- Я чувствую, ты хочешь о чём-то спросить, но не знаешь как.

Аня, дожевав кусок курицы в соусе, заявила:
- Ты знаешь даже то, о чём я хочу тебя спросить. Может быть мне не утруждать себя расспросами, ты мне просто всё расскажешь.

Валентина ухмыльнулась:
- Я могу тебе ничего не рассказывать. Нет вопроса – нет ответа.

- Это не честно, - Анна откусила кусок курицы и жевала её с самым безразличным видом. – Я инструмент для твоих экспериментов… с человеческими судьбами. Можно мне узнать, а как далеко эти эксперименты могут зайти? Я просто чувствую, что где-то меня поимели, понимаешь?

Сев ужинать, Аня не переодевалась, поэтому пиджак от костюма она повесила на спинку стула. Засунув руку во внутренний карман пиджака, она вытащила оттуда реквизит: карту с изображением башни и чёрные чётки, которые она нашла, когда второй раз спустилась к трупу.

- Это ведь твоё, - она пододвинула вещи к мачехе.

Валентина нащупала руками чётки и карту.

- Моё, - улыбнулась она, но в следующий миг её лицо стало жёстким. – Нет. Это не моё. Эти вещи принадлежали человеку…

- …выпавшему с крыши девятиэтажного недостроенного дома, - Аня, кушавшая очередную ножку, недоеденной костью ткнула в сторону мачехи. – Кто он? А?
Расскажи мне. Полиция ещё не установила личность убитого, ведь он покрыт зелёной травой по самые, могу спорить, гланды. Его отправят коронеру края, и, чтобы сделать вскрытие, тому придётся сначала воспользоваться газонокосилкой. Зато я уверена, что это страховой агент «КАСО», тот самый, который страховал жизнь отца.

- И который поимел существенный барыш на этой страховке. Как и на многих других. Тебя смущает, что я решила остановить этот процесс?

- Нет, меня смущает финал, - ответила Аня.

- Смерть?

Девушка кивнула:
- Да, - она задумалась. – Это было необходимо?

Валентина вздохнула:
- Анечка, этот человек – чудовище. Выплачивая себе чужие страховые суммы он обрекает людей, таких как мы, на страдание.

- Так уж и на страдание, - сощурилась Анна. – Отец застраховал свою жизнь. Мы деньги не получили, и причина была объективной. Ну да, мы стали жить беднее. Откуда ты знаешь, что этот страховой агент присвоил деньги себе? И даже если он их и присвоил, наказание соответствует преступлению?

- Всё должно служить цели, - произнесла Валентина.

- Да, но какова цель? – не унималась девушка. – Я верю, что ты смогла заставить его спрыгнуть с крыши. Я чувствовала то… чем ты вчера занималась. Я, кстати, хотела тебя попросить, чтобы ты вызывала своих духов тогда, когда меня нет дома.

- Это не просто духи! – заорала Валентина и ударила рукой по столу так, что Аня от неожиданности подпрыгнула.

- Мне хватило имени на договоре страхования, чтобы пронзить болью сердце этого страхового агента, - прошипела женщина и улыбнулась. – Поэтому к духам надо относится уважительней.

Она произнесла слово «духам» так, как будто выплёвывала мерзкое насекомое.

- И не надо во всём обвинять меня, - продолжила Валентина. – Ведь именно твоё появление в страховой фирме привело к тому, что у этого агента погиб сын.

- Да с чего это? – с вызовом спросила Анна.

- Да с того это, - в тон ей ответила Валентина. – Мне, конечно, пришлось поработать над участками его мозга, выделив одну информацию и закрыв другую. Это не так сложно сделать: достаточно знать имя и помнить, как выглядит жертва. Но ты своими действиями вызвала смятение в его голове, заставив забыть о ребёнке. На тебя он переключил своё внимание, забыв отвезти мальчика в детский сад и оставив его жариться в автомобиле, стоявшем на парковке в тридцатипятиградусную жару.

- То есть ты теперь хочешь выставить виновной меня? – Анна была настроена воинственно. – Тебе не кажется, в таком случае, что этого было бы достаточно? Зачем нужно было заставлять его закончить жизнь самоубийством?

- Сначала, я думала, что этого хватит, - Валентина сменила тон на спокойный. – А потом он сам пришёл ко мне. Сказал, что он в смятении. Сказал, что ему больно. Мне было тоже больно после потери супруга. Я сделала так, что мысль о ребёнке вообще перестала выходить из его головы и прописала ему успокоительное – вечность.

Аня хотела что-то сказать, но Валентина остановила её взмахом руки:
- Всё, что он сделал – он сделал сам, - продолжила она. – И махинации со страховками, и смерть его ребёнка и его самоубийство – это его выбор.

- Выбор, предложенный тобой.

- А на нас постоянно что-то влияет! - повысила голос Валентина, - Постоянно! И это не значит что нужно перекладывать ответственность за свои поступки на кого-то ещё! Нужно учиться жить с совершённым тобой выбором. И учиться умирать вместе с ним. Геннадьев оказался не способным к тому, чтобы жить с последствиями своих поступков. В отличие от Туманова. Этот хоть и не может смириться со смертью своего сына, зато может жить, зная, что он насильник, убийца, алкоголик и тот, кто разрушил всё, что когда-то создал. Самое ужасное в том, что он ещё и удовольствие от такой жизни получает.

- Не поняла, - Аня смотрела на мачеху в упор. – Ты хочешь сказать, что убитая Тумановым девушка это результат твоих действий?

- Это результат завихрений в его голове, - ответила мачеха. – Нужно было лишь слегка подтолкнуть. Я представила себе его мозг. И представила как он получает удовольствие от того, что лупит эту девчонку плёткой. А потом я отключила это удовольствие и внушила ему, что он получит большее наслаждение, если истерзает её. И я так надеялась, что ты, со своим желанием найти достойную статью, выставишь Туманова на весь мир насильником, садистом и убийцей. А ты струсила.

Анна не верила своим ушам:
- Я же встречалась с Виктором. Была у него дома. Я могла бы оказаться подвешенной за крюки рядом с той девчонкой. Я для тебя не просто инструмент. Ты и меня бы пустила в расход, как разменную монету.

- Не говори глупостей, - тон Валентины стал покровительственным. – Что ты сделала? Помешала Геннадьеву отвести ребёнка в сад! Продала Граффу картину! Да не написала статью про Туманова, которую должна была написать!

- НО ТЫ И В МОЕЙ ГОЛОВЕ КОПАЕШЬСЯ! - перешла Аня на истерический крик, перегнувшись через стол ближе к мачехе. – ТЫ И В МОЙ ГРЁБАННОЙ ГОЛОВЕ ЗАМЕНЯЕШЬ ОДНИ МЫСЛИ НА ДРУГИЕ!

Валентина со скоростью змеи схватила Аню за подбородок. Истерика у девушки прошла, и она сдавленно продолжила:
- Это же возведение в абсолют фразы: «Выдрючить мозг», разве не так?
Анна даже не пыталась вырваться.

Валентина уставилась своими глазами в Анины, и девушка увидела до чего же они омерзительно белёсые.

- Посмотри на это иначе, - прошипела женщина.

Она продолжала держать девушку за подбородок правой рукой, и Аня увидела, как Валентина, оперевшись на левую руку, заползла животом на обеденный стол. Её лицо стало ближе к Аниному лицу, а цвет глаз из белёсых превратился в зелёный. Потом её тело начало переворачиваться. Рука, держащая Аню за подбородок, вывернулась в плече, в локте и в кисти с таким хрустом, как будто по близости валили деревья.
Туловище, тем временем, продолжало вращение, при этом лицо Валентины так и осталось обращено к Ане. Создавалось впечатление, что от шеи до копчика тело женщины было насажено на ось. Левая рука тоже выкрутилась в трёх местах и снова захрустели кости. Та же участь постигла и ноги женщины.

Окружающий мир для Анны подёрнулся блюром. Чётким перед нею было только человеческое тело, выгнутое в неестественную позу и похожее на паука. Лицо, смотрящее на девушку, было восковым и мёртвым, как маска. Седые волосы безжизненно свисали на смотрящую вверх грудь и сосульками тянулись к столешнице. Руки и ноги были вывернуты под неестественными углами, и правая рука всё ещё держала Аню за подбородок. Только это была не живая рука. Девушка чувствовала что-то шершавое, похожее на хитин.

В момент, когда она готова была закричать при виде монстра, находившегося перед ней на расстоянии вытянутой руки, Аню отбросило далеко от него, и она увидела завораживающую картину. Мачеха предстала перед ней в виде паука, восседающего на паутине из красивых серо-голубых нитей, которые тонко подрагивали и были украшены бисеринками росы.

Аня увидела всех, к кому вела эта паутина. Всех участников процесса, в который их затянула Валентина.

Она увидела Гену Геннадьева, его малыша, его семью. До неё дошло, что Геннадьев застраховал свою жизнь, как и жизнь Аниного отца. Ужасная ирония заключалась в том, что семьям самоубийц страховку выплачивать не положено. Жена и дети Геннадьева остались и без кормильца, и без солидного страхового возмещения.

Она увидела Елизавету Туманову. У неё случился нервный срыв после смерти сына, который стал убийцей Аниного отца. Она повредилась мозгом в тот момент, когда Валентина сделала для себя вывод: виноваты и родители мальчика, и, так как, парень уже мёртв, надо покарать оставшихся виновников. Виктор Туманов стал жестоким и неуправляемым алкоголиком, социопатом и наркоманом. Он хотел убить жену, потом хотел убить себя, а потом убил ни в чём не повинную девочку. И он катился в пропасть всё быстрее, мысли его становились всё чернее и гаже.

Она увидела Ларри Граффа. Его отношения с родителями. Его чёрствость к окружающим была продиктована моделью его воспитания: Ларри рос в благополучной семье, но никому не нужным. Он пытался доказать, что он достоин внимания, да никому его доказательства были не нужны. И он сломался и стал асоциальным. С женой и сыном он вёл себя также. И нужно было заставить его почувствовать. Нужно было заставить его страдать. У него ведь есть сын. Сын. СЫН! В сторону Ларри и его семьи плыл корабль-призрак, заставляя ниточку паутины дрожать сильнее.

Увидела Аня и ещё одну ниточку. Она вела к спящему разуму молоденькой девушки. Девушки, вот уже два года лежащей в коме. Её сердце стучит, а разум её питает эту паутину помыслов. Эту сеть связей. Это скопление дурных намерений.

А потом Аня увидела, что у этой паутины нет конца, и мачеха, формой тела напоминающая паука, восседает не в центре. У паутины было множество продолжений.

Человеческие судьбы.

Не успев рассмотреть, как далеко тянутся эти нити, Аня почувствовала толчки, как от землетрясения. Потом картина перед её глазами съехала в стороны, распадаясь на части. Нужно было за что-то держаться, но ухватиться было не за что. Она почувствовала, что её тянет вверх, прижимает вниз и разрывает в стороны одновременно. В голове появился тонкий звук «З-з-з-з», нарастающий нестерпимым низким гулом. Её сердце сковало льдом страха, уши заложило, а глаза выдавливало изнутри. Аня зажмурилась и последнее, что она почувствовала, это свист ветра в ушах, пришедший на смену низкому гулу.

Ветер кружился, обволакивая Аню и успокаивая её обнажённые нервы, и через несколько секунд она уснула.

8

К двенадцати часам ночи фуршет в гранд-отеле «Ребриц» потихоньку затихал. Пьяные и весёлые люди расходились по своим номерам, чтобы выспаться и отправиться утром на пляж или на прогулку. Некоторые из них будут отсыпаться до обеда, потом спустятся вниз, купят себе бутылку пива и отправятся загорать на шезлонг, не выходя за территорию отеля.

В одной из комнат отеля сидел мужчина пятидесяти шести лет и пялился в монитор, видеоизображение на котором было разбито на четыре квадратика, каждый из которых показывал разные комнаты люкса внутри отеля.

Перед мужчиной стоял поднос, на котором лежало яблоко, стояла бутылка рома «Капитан Морган» и стопка. Периодически подливая, мужчина пил чистый, не разбавленный ром, следя за тем, что происходит на экране.

Увеличив одно изображение, он наблюдал за тем, как мужчина удовлетворяет женщину ртом. Та же, в свою очередь, кошкой выгибается на кровати и стонет.

Виктор Туманов давно не жил со своей женой семейной жизнью. Сразу после того, как в аварии разбился их, почти совершеннолетний, сын. Самый любимый для него человек. Его наследник, его плоть и кровь. Каждую секунду каждого часа он страдал, обвиняя в смерти сына себя и оплакивая ребёнка. Он потерял положение в обществе, он почти потерял компанию, а теперь он потерял и жену, которая, вместо того, чтобы страдать, трахается с каким-то хахалем.

Неблагодарная тварь! А ведь именно он вывел её в люди. Удовлетворял её прихоти и амбиции. Вот тебе деньги на съёмки в кино. Вот тебе деньги на пляжи, отели и развлечения. Вот тебе деньги на твой грёбанный салон красоты. А что взамен? Оказывается её нужно было удовлетворять ртом. Этого этой чёртовой суке было достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой и удовлетворённой.

Виктор наблюдал за сценами довольно-таки разнообразного секса, хотя это не шло ни в какое сравнение с тем, что девочку можно подвесить за крюки и хлестать её плёткой до крови. Впрочем, он жалел, что увидел всё в записи, а не принял участие в этом карнавале порока. Уж он то внёс бы разнообразие в утехи своей супружницы с молоденьким хахалёнком. Этим любителем вылизывать киски. Что за мода пошла: пихать свой язык туда, куда нужно пихать член?

Но тут можно подумать и найти перспективы на будущее. Должны же любовнички встретиться ещё раз. Можно будет с ними поиграть.

Хорошо уже то, что служба безопасности отеля оказалась более чем подкупной. Не так много денег потребовалось, чтобы убедить их спрятать камеры в номере, который сняла его жена и вывести их на отдельный монитор. Не так много денег понадобилось и на мальчика, который отдал ключ от номера этому трахальщику чужих жён, а потом включил запись и позвонил Виктору.

Туманов ещё не до конца промочил спиртом свои мозги, чтобы не понимать: жена изменяет ему давно. Два последних года они встречаются только по необходимости, полгода из которых она пролечилась в клинике для невростеничек после смерти сына. Виктор не навещал её.

Потом он увидел её с любовничком в стенах этого же отеля. Они гуляли. О чём она думала? Приезжая в Ахинмай, Виктор останавливался только в «Ребриц». Хотела бы спрятаться, нашла бы себе паршивую комнатёку у какой-нибудь бабки за полтора косаря в сутки. Нет же. Нам надо выпендриться: показать всем, что у нас есть молодой любовник, тогда как старый хрыч - муж, спиваясь, одной ногой стоит в могиле, а другой на банановой кожуре.

Так-то оно так, только Виктору было уже начихать. Тот мир или этот мир – ему всё равно. А вот жене надо отомстить. Такое поведение никому не должно сходить с рук.
Виктор досмотрел сцену свидания до конца и услышал каждое сказанное любовниками слово. О, он ещё как отомстит. И ей, и любовничку. Ишь чего захотел? Жену забрал, так ему ещё и акции подавай. Ещё и фотографиями угрожать начнёт, за ним станется.
Виктор взял яблоко с подноса и надкусил его. По небритому подбородку побежал сок. Он вытер его тыльной стороной ладони и запил яблоко ромом.