Гастроли Театра Мейерхольда в Свердловске в 1928 г

О театральной ситуации в  провинции начала двадцатых годов Мейерхольд как-то сказал, что «…там <…> режиссеров нет, нет театральных художников<…>. Нет ни холста, ни кистей, ни красок, гардеробы опустошены, бутафория и реквизит удручающе жалки». Справедливость этого замечания может быть отнесена и ко второй половине двадцатых годов, когда по всем городам страны только начинают формироваться   государственные театры - так называемые гостеатры.

Молодая страна, полуразрушенная Гражданской войной и  военным коммунизмом, с энтузиазмом строила  свою «пролетарскую» культуру - наново, на обломках старой. Хотя  много говорилось о преемственности по отношению к достижениям прошлого, «обломочность» проявлялась в той ситуации пустого пространства,  «чистого поля», в  которой шло культурное строительство нового мира. Особенно это было ощутимо в провинции, где начинать строить новое искусство на местах приходилось с решения многих  и многих  вопросов, из которых первое место часто занимали  организационные и материальные. В Свердловске, например, в 1928 году, когда и приезжает на гастроли театр Мейерхольда,  при формировании театральной труппы на сезон определяющее значение имело наличие у приглашаемого коллектива собственной сценической аппаратуры и «конструкций». 

Свердловск, исстари считавшийся городом рабочим и промышленным,  к концу двадцатых годов  и вовсе превращается в огромную стройку: закладывается Уралмашзавод и другие индустриальные объекты, на строительство которых в город стекается все больше и больше рабочего люда, население увеличивается до 200 тысяч. Также появляется первые институты и университет, увеличивается и прослойка образованного населения и технической интеллигенции. Городу становится все более необходим свой театр, который “неоспоримо ближе психике рабочего зрителя, чем блестящая по своему составу, но музейная, устаревшая опера” , но не просто драматический  театр, а театр нового типа - революционный, способный новым языком отразить современную жизнь, театр, выражающий интересы рабочего зрителя, понятный и близкий ему.

Современный театр был нужен Свердловску, но практически воплотить  его идею в Свердловске пока не получалось, и поэтому приглашение  в город театра Мейерхольда, «главного революционного» театра страны явно имело ознакомительно-показательный характер.

Свердловск начал готовиться к приезду Мейерхольда загодя: уже в  марте (а  открытие гастролей было в первых числах мая)  среди рабочих начали проводиться первые этапы разъяснительной работы: Культотделом  Уралпрофсовета был организован диспут с чтением доклада о Мейерхольде, подготовленным одним из режиссеров театра Пролеткульта Марголиным. Однако, докладчик, рассказав о дореволюционном периоде Мейерхольда, практически не  уделил внимания современным спектаклям, за исключением анекдотов о смирительных рубашках из «Ревизора». «Расскажите нам о Мейерхольде-борце за театральный Октябрь, а не об эстете, сражавшемся за призрачные идеи символического театра» , - требовали слушатели доклада - именно такой Мейерхольд был интересен Свердловску.

 Афиша свердловских гастролей ТИМа – а были  показаны «Лес», «Ревизор», «Горе уму», «Мандат», «Д. Е.» и «Рычи, Китай!»-  говорит о существующей в театре Мейерхольда репертуарной проблеме. Самые известные, а значит, и самые интересные провинциальному зрителю спектакли Мейерхольда -  «Лес» и «Ревизор» -  произведения классические,  «Горе уму»- тоже, к тому же  это последняя постановка театра.  Из трех  же спектаклей по современным авторам, только «Мандат» - полноценное драматургическое произведение, имеющее отношение к современной советской драматургии и сценическую историю.

 Предвидя и предупреждая вопросы по поводу репертуара театра, в мае, с началом первых спектаклей Мейерхольд публикует статью в свердловской газете «На смену!»,   где заостряет внимание на вопросе преобладания классики в репертуаре ГосТИМа: «Нас часто спрашивают: отчего вы занимаетесь постановкой гоголевских и грибоедовских пьес, а не ищете нового революционного репертуара? Все такие разговоры в корне неверны. Если сегодня нам принесут хорошую революционную пьесу, отвечающую требованиям театра,  - мы ее  немедленно поставим» . 
Приезд театра  Мейерхольда в Свердловск всколыхнул споры именно на тему нового пересмотра классики. Мейерхольд спровоцировал эти разговоры и своими спектаклями, и высказываниями в местной прессе: «Спор сейчас ведется только о роли режиссера и автора-драматурга в пьесе. Здесь у каждого театра свой подход, свой вкус» . А в  одном  из своих выступлений в свердловской печати он прямо и открыто говорит о незрелости советской драматургии и сравнивает ее с классикой в пользу последней: «Революционных драматургов у нас почти еще нет. Наши драматурги не приобрели еще нужного языка. Язык Биль-Белоцерсковского, Чижевского, Файко не столь понятен зрителю, сколько язык Гоголя».
 
 В Свердловске к моменту приезда на гастроли Мейерхольда, вопрос о драматургии стоял, тоже, что называется «ребром»: во-первых, как идейной базы для тех, кто находился при процессе создания театра; во-вторых, как идеологической базы создающегося театра с точки зрения партийного руководства; в-третьих, свердловский зритель, преимущественно рабочий, а значит, почти не обладавший  опытом прочтения театрального текста, воспринимал спектакль непосредственно на уровне идеи, заложенной драматургом, поскольку  роль режиссера в провинции зачастую  все еще сводилась  в основном к ее  прямой передаче.

Поэтому-то театр Мейерхольда в Свердловске был воспринят не с точки зрения искусства театра, а скорее особенно были восприняты две его черты: репертуарная и социальная. Свердловскиий  зритель основной идеей  «Леса», на котором «зритель часто и много аплодировал» также увидел «осмеивание старого быта», которое «производит громадное и неизгладимое впечатление».

Если перечитать статьи о гастрольных спектаклях Мейерхольда, то  может сложиться впечатление, что свердловские рецензенты, похоже, задались целью доказать именно «понятность» мейерхольдовского театра.  Более того, эта проблема  вынеслась на широкое обсуждение -  в «Уральском рабочем» появилась статья, пытающаяся доказать и подтвердить эту понятность устами самих рабочих, которая так и назвалась: «Рабочие о театре Мейерхольда». «Отдельные постановки театра Мейерхольда вызвали целую бурю в общественном мнении. Особенно ожесточенный бой поднялся вокруг «Ревизора» и «Горе уму», - говорилось в заметке,  и далее приводились мнения  о театре самих рабочих, среди которых «углекопы Челябинска, металлисты Чусовой, Надеждинска, горники Златоуста- почти все они  не видели сносного театра вообще".

Отсутствие зрительского театрального опыта  у рабочих – аргумент, конечно, довольно сомнительный, но  предполагавшаяся чистота эксперимента должна была говорить сама за себя. Подобные опыты-опросы, призванные утвердить искусство Мейерхольда как понятное простым   рабочим, проводились и в Москве, но вопрос в том, насколько можно было доверять  обнародованны в прессе результатам.
С другой стороны нельзя сказать, что отзывы рабочих Свердловска доказывают непонимание: действительно, ведь «Ревизор» и на самом деле про то, о чем было сказано рабочими, а  это значит, что определенную долю заложенного Мейерхольдом смысла рабочие несомненно  восприняли. Но конечно, это была доля совсем небольшая,  и уровень самый поверхностный, но ведь рабочий в силу своего нахождения вне культурного контекста,  заведомо  не мог  читать театральный текст на уровне московских критиков. По сути, то главное, что подразумевалось в спектакле – суть, зерно, идею, они видимо, все-таки поняли.

Для Мейерхольда поездка на Урал получилась действительно доказательством, но не только  близости его искусства рабочим, а еще и  подтверждением  его режиссерского гения, создавшего  глубокие, объемные произведения театрального искусства, восхищавшие на разных уровнях и Гвоздева с Марковым,  и углекопов Свердловска.

    В театральную же летопись города Свердловска гастроли Мейерхольда вошли не только как явление художественное, но и как общественное, всколыхнув не только споры о тех или иных аспектах театрального искусства, но и старые прения о необходимости городу драматического театра.

Во время гастролей театра Мейерхольда, рецензии на его спектакли в «Уральском рабочем» перемежались бурной полемикой между театралами и Уральским отделом народного образования на предмет обустройства собственного театра, пока не было объявлено, что на следующий сезон будет заключен договор с театром «Красный Факел», в репертуаре которого преобладает современная драматургия» . У свердловчан, вдохновленных искусством Мейерхольда, для которых его театр стал «внимательным другом-проводником», помогавшим рабочему зрителю воспринять «художественные образы современности и прошедшего» , наконец-то появилась надежда на постоянный драматический театр.
 
И пусть  театр  открылся в городе только в следующем, 1929 году с именем Горького на первых афишах, Мейерхольд сделал для Свердловска на тот момент первостепенно важное: он показал своими спектаклями,  что значит настоящее революционное искусство - революционное не только в идеологическом смысле,  но и  с точки зрения мастерства театрального режиссера.