Русская душа?

В них не было следов холопства,
Которые кладет нужда;
               
И тяготы и неудобства
Они несли как господа»

Борис Пастернак.

« …Но коль черти в душе гнездились
Значит Ангелы жили в ней»

Сергей Есенин.
Русская душа?

Мне нонича интересно быть русским. Люблю  енто дело.Чуять в себе эту мятежность души, ее всеохватность, ее порыв. Т.е., переживать за судьбы всего необъятного мира, ибо амбиция ( заграничное слово!) русского не нажраться « от пуза», нет, не разбогатеть круче соседа. Она иная .Быть равным Богу, бессмертным и всемогущим, как сам Саваоф – вот исконная русская ересь, дьявольская гордыня. Преобразовывать мир по собственному разумению, в соответствии со своим пониманием справедливости. Свобода жрать и пить, срать с комфортом? Это не по-нашенски. Это для немчуры. А вот так, чтоб все перевернуть, чтобы всем, чтобы весь Божий Свет укрыть от горестей, чтоб по правде (конечно, как мы ее понимаем). Именно так русский разумеет свободу. Именно потому и была великая наша и страшная  революция, потому и было так много мятежных еретиков, самым причудливым образом трактовавших православие. У нас, кстати, в отличие от образованнейшей Византии, где ломались копья в ученых богословских спорах среди церковных сановников самого высшего ранга, людей более, чем изощренных в учености, русские ересиархи, родоначальники самых диковинных ересей, были мужики едва знавшие грамоте, а то вовсе ни шиша. – Енто  нам, ученость тоись, без надобности. Мы правду сердцем чуем. Ты поди, разбери, что бурлит в дремучей голове у русского мужика. Воистину там и Ангелы живы и бесы. Дырмоляи, секта , основанная Епифанием Калесниковым, уроженцем Тамбовской губернии, сверлили дырку в восточном углу избы и на нее молились. А чтобы сохранить Богоданную чистоту, после каждой молитвы  надобно было громко пукнуть – изгнать нечистый дух. Согласитесь, на фоне таких чудиков ссора католиков и реформаторов, при всей ее кровавости, невзирая на все монергизмы и синергизмы, выглядит более , чем прозаической – в основе  ее  «индульгео», т.е. «отпущения грехов»- все те же пенензы, тити-мити, презренный металл. Наши ереси от  власти золотого тельца далеки. Вот вам показательный пример из жизни. Работал я гончаром в Мухинском училище. Среди прочих моих сослуживцев был там мастер, Сережа Гордеев. Мастер он был в гончарном ремесле самый высококлассный, я таких более не встречал. Лепил горшки на продажу тонкие, звонкие. Брали хорошо. Вечером, когда стихнет и схлынут школяры, доставал заветную литру, опорожнял без закуски и говорил: « А теперь, для души!» - и вылепливал такие свинорылые чертячьи хари, что малые дети, звидя,  орали благим матом и дристали в пеленки, а ихние мамки, хоть даже и неверующие, крестились. Свят, свят, свят, с нами крестная сила! Сам Гордеев мужик был отменно добрый и в церкву захаживал. Редко, но не небрегал. Не то, чтоб верующий, а так…Для порядку. Его просили: « Ну, Серега, ну ты бы уж…того, не очень. Ты бы куда их спрятал , что ли, с глаз, срам этот.» Он глядел на свои «творения» со слезой и отвечал: «Я их люблю. В лицо каждого знаю. Это Тимоша, это Егоша. Они ласковые, не то, что вы. У-у-у, лиходеи, собачье племя! Видеть вас не могу!» A posteriori полагаю – из таких мужичков и  выдирались самые эксцентричные  русские ереси. Не правда ли, мой герой забавнее виновника Вормсского эдикта, этого пресного апостасианта и outlow Лютера? Вместить, запихать, втиснуть, вглотнуть в грудь весь мир с его вселенским многообразием и прийти в ужас от собственной дерзости и задохнуться от непосильности этого глотка. Много говорилось о знаменитой русской удали в разные времена. Я лично, в поселке лесосплавщиков, в архангельском краю, наблюдал такую картину: белой ночью по безлюдной улице идет голый по пояс мужик, плечи – в ширину дороги, морда в крови. И ревет, как изюбрь: « Ну-у -у, с ке-е-ем перемахнуться? Тоска-а-а!» А все мужики его ночную манеру ратиться выходить уже знают – по избам – юрк! И нету никого. Или, например, выжрать бутылку пива на берегу пруда, а не в теплом пабе, да и шарахнуть потом со всей дури об ствол дерева, чтоб осколки. Или запердюлить в пруд. Что ж, что там вода чистая – от воды не убудет. Скажете- это не удаль – это жлобство. Да ведь это одно и то же, ибо где же грань? Земля-матушка она ить вон какая большая, авось кто-нибудь осколки-то и подберет. А вот, чтоб я был дворником, да убирал – вот шиш вам! Не из таковских. Я русский, мать вашу, а не чучмек какой-нибудь! И даже, ежели денег заплатите, все одно не буду. И мусор не вынесу, потому как мне недосуг. Я думу думаю, не видите, песьи дети! В занавеску не сморкайся, на ковер не плюй – да что ж вы мне жить  не даете? Кстати, на Западе свободомыслие русских подвергается сомнению - мол, «не выдавили из себя раба».Злые языки только так говорят. Наш плотник , Палыч, - после мерзавчика, ну натурально, все как у людей – раз вылез на  крышу бордюр красить. Тут приспичило ему – ну не в штаны же! – взял, да и надул  с крыши. А вы говорите – «не выдавил». Чего проще? Взял – да и «выдавил».  И с платформы железнодорожной регулярно «давит» .Где, в каком еще народе такая раскрепощенность,такое «высокое» чувство личной свободы ? Работает над собой Палыч. Выдавливает. Вообще, раб из русского прескверный. Лукавый, ленивый, пьющий, неопрятный, неисполнительный. Словом, очень несимпатичный. Барина свово не почитает и относится к нему в лучшем случае пренебрежительно, ежели барин добрый. Как к дитяти неразумному. Не то – злой.  То есть, барин настоящий, всамделишний,отец родной. Он батюшка  правильный – и пожурит и высечет, все как надо. Но пережив свою боязнь, свой страх, как величайшее унижение и это затаив, мужик наш ему при малейшей возможности – вилы в бок! Что и было в 17-ом. Под размес попали все – и добрые и злые, без разбора. Большинство русских мужиков, конечно, скажут, что это бред сивой кобылы, что они, мол, смиренны. Не отдают они себе в этом отчета, явно не осознают этого, но носят в себе. Так что, копни поглубже – и узришь такие бездны! Именно поэтому, вопреки всякому здравому смыслу, презирают у нас на Руси скучных протестантов и прочих латынян с их жалким индивидуализмом  и культом экономического или социального успеха, с их «узким» пониманием свободы. Кстати, самое удачное наименование французам,  «презренным лягушатникам», придумали поляки, сами католики, но, как никак, славяне. Они называют их «жабояды». Я когда общался с пшеками и впервые этот этнофолизм  услышал, зело порадовался, искренне, за все славянское племя. Они(жабояды и прочие франки) как понимают свободу? Свобода личности, мол, моя перед государством. Нет,  это как раз, с точки зрения русского мужика, свобода карликов, гномов. Нам, в соответствии с нашей амбицией, т.е., гордыней, всю полноту ее, свободы подавай! Паратов у Островского ругается – иностранец! Голландец! Емелька Пугачев куда лезет? Ослобонить крестьян, народ сирый, башкирцев, черемисов? Плевать он на них хотел. Нет, лезет на царство. Ужо, я вам, ребятушки! Вот воцарюсь, тогда. Всем волю! Гришка Мелехов говорит с жаром : « Земли? Вон  у нас ее сколь  – хоть заголонись ею. Воли? Воли не нать, а то зачнут друг дружку резать.» И зачнут И еще как! И уже не раз это доказывали. Как легко сбросили с себя давеча нажитое веками «древлее благочестие» и исихазм святителя Григория Паламы. Как щелуху – фр-р-р – и как не было . Помнится до се поры. Не нать! Кто церкви жег и попов резал? Не мы? То- то же. Такой народ надо держать в рамках жесткой государственности. Не значит, что добиваться дисциплины лютовством, нет конечно. И это уже было. Но без признанного вождя, направляющего эту силушку хоть в какое-то разумное русло, будет бардак и бардак страшнейший. Всяк – сам себе голова, и всяк знает лучше, как  надобно, чтобы вот всем было хорошо. Либо мироедов резать, да все неправедно нажитое убогим раздать, либо еще чего, упаси Господи, придумают. Нет уж. Не нать. Пусть уж лучше останутся тихими мечтателями и мятежность не выползает далее их дурных, забубенных головушек. Стихи пишут, что ли, о вселенской несправедливости или выдумывают вечный двигатель, не имея ни малейшего представления о механике. Вы говорите, демократия. Какая тут, к лешему, демократия, когда каждый мужичонко знает лучше всех, как надо, чтоб все было «по правде», «по совести»? Кого он выберет? Себя, что ли? Демократия – это когда каждый за себя отвечает. За себя? Да вы что? Да кто я? Сосуд скудельный Вот, за народ – за народ, это я да, это я пожалуй. С нашим почтеньицем. За весь Белый Свет? Еще того лучше. А за себя – этак кожный дурак может. Енто не шибко мне ндравится. Енто пущай немчура развлекается, ей больше и делать-то не хрен, как открывалки для бутылок выдумывать. Чужому богатству, вопреки расхожему мнению, наши мужики не завидуют. Нет. Нет на самом деле  зависти вообще в нашем самодостаточном народе. Возмущает русского мужика несправедливость.( Несправедливость по отношению к нему, естественно). Почему у него зарплата больше, ведь я же лучше, умнее да и больше работаю. А ежели даже и вовсе не работаю, все равно несправедливо.  Был у нас на работе лифтер, Репин. Лифтером он после долгого инженерства стал, уже на пенсии, когда ясно сделалось, что ни к какому другому путному делу его не пристроишь. Побыл плотником – полный афронт. Кви про кво, одним словом, мужичонка. Спал, спал, сидя за столом, щеку кулачком подперев. Иногда голова, с кулака-то соскользнувши, ударялась пребольно о край стола. Так вот. Ему зарплату урезали. Что вызвало в нем столь праведный гнев, что он – к начальству. Так и так, говорит. Им, мол, зарплата больше, а как работать – так Репин. Чуть что – Репиным все дырки затыкать, а как платить, так шиш. Несправедливо. Я ж трудоголик! Я на работу зверь!  Ему говорят – иди, ты, на хрен, трудоголик хренов. Он заявление на стол – бабах! Вы скажете, ну и олух твой Репин. Ни фига. Борец за правду! Уж никак не завистник. Нет в нашем народе и пресловутого почтения к начальству. Показная покорность, да. У нас всякий, даже распоследний подхалим, тайно, в душе, начальника презирает. « Шура, Вы же знаете, как я уважаю Остап Ибрагимыча.Это такой человек. Но он же форменный осел ! Жалкая, ничтожная личность.» Начальника терпят, как наказание Божие, а не уважают. Раз, мол, его Бог послал, значить, судьба. Не попрешь. Да, и, разве, от батюшки доброе примешь, а худого не примешь? А вообще, он мною помыкает, но я  то лучше! И умнее, да и деловитее. Ну, что ж делать, коли судьба?Но есть категория свободы, наступив на которую и авторитет начальника будет низвергнут. Полетит белым лебедем. Это право русского мужика на работе выпить. Ежели начальник, упаси Господи, его в этом уличит, а не то еще и, не дай Бог, мягко укорит или пожурит со всей деликатностью – Мол, Палыч, ну что же ты. Ах, как не стыдно? Ах, Палыч, Палыч – вот тогда… Как взовьется! Как так, сукин сын, ты на мою свободу!? Али я не мужик? Да я ж тебя! Согласитесь, его( мужика) представления о личной свободе, на поверхностный взгляд, несколько экстравагантны, но вполне определенны. Даже ригидны. Ведь, выпив, он к Богу приобщается, а ежели и неверующий, так к тайне Мироздания. Это ли не свобода? На такое священное право посягать жестоко. Правда, с судьбой у нас бороться все-таки не очень принято, ибо она, как никак, в руках Всемогущего. Меру своего ничтожества перед лицом Всевышнего русский  таки признает -  Кто я? Сосуд скудельный. Но унижение паче гордости и только перед Ним. (Миллиардер Дональд Трамп для русского не авторитет, нет. Кто он? Мелкий жулик. Воришка. Вспомните отношения Роллинга и Петра Петровича Гарина и русскую поговорку – коль е…ть – так королеву, коль украсть – так миллион. Миллион, конечно, копейки, но это великодушная наша уступка западному потребителю национального фольклора – назови, мол, я настоящую цену, так он (западный потребитель), ищо, пожалуй, обсерется, а нето, того гляди,и  вовсе спятит.) Вернее, так:  - Оно, конечно, я бы хотел, как Елохим тоись, но, уж, коли ентова  никак не можно, так, стало быть, я сосуд скудельный.Самые дерзкие, правда, рискуют и на такое: вот кабы с Ним потягаться, вот дело! И это можно – например, трактат написать, ежели грамоте знаешь хоть сколько, о том, как оно все должно быть на Белом Свете, по правде, или спалить себя водкою, или задушить куревом, пустить на распыл и прожить куда меньше отведенного от природы срока, поправить Божий промысел. Не нести бережно каждый день свой в ладонях, как драгоценную каплю, а размотать и разлить.  Да на хрен, мол, мне такая жисть, коли я все одно ничего не могу, ничего не решаю? Воли, воли нет! Душно! Тоска-а-а! Не замечали, как насмешливо относятся в нашем народе к людям, бережливым к своему здоровью? Здоровый образ жизни – это для немчуры. Нехай им. А то , что я, к примеру, вазу тыщерублевую разбил – так енто ж горшок – он горшок и есть. Или, скажем, ремонт в избе не хочу делать, или зарплату промотал – так не в этом же счастье! Может, мне ищо бумагу на работе экономить? Жалкие людишки! Бездуховность! Вот пересуды « о смысле бытия» я уважаю. Хлебом не корми. Тут уж то-то  развернусь. Помните – «Вы, Амос Федорыч, право, как начнете о Сотворении Мира говорить, так волосы дыбом встают. – Так, ведь, сам же дошел, своим умом!» Рассказывайте нашему мужику о тихом счастье с какой-нибудь Гретьхен в домике с окнами в яблоневый сад. Герои у нас были не только воины Великой нашей войны, но и летчики, полярники, геологи, космонавты, землепроходцы. Да и великие революционеры. Фидель, например. Но не Пирпойнт Морган, не Франклин это точно.. Вот таков русский мужик и такова его, как думают дураки западные да и домашние либералы, «заниженная» жизненная амбиция.
« Но дух окинул гордым оком творенья Бога своего и на челе его высоком не отразилось ничего».