Нога Лэйзи

      Лэйзи проснулась и сразу вытянула из под одеяла ногу. Подняла ее так, что бы она была хорошо освещена лучом солнца из окна и  стала придирчиво разглядывать. Никаких изменений не произошло (да и откуда им было взяться), а над оформлением ноги можно было подумать и позже. Лэйзи упруго вскочила и сбежала по лестнице на кухню. Там ее, как всегда перед школой, ждала тарелка овсянки на столе, которую Лэйзи, как обычно отодвинула от себя, а взамен насыпала себе хлопьев, залила молоком и начала быстро проглатывать, пока они не размокли.
   – Где папа? –  Спросила Лэйзи с набитым ртом.
   – Еще не вставал. – Тихо ответила мама, кротко, с потаённой грустью взглянув на дочь.
   – А чо, он бухал вчера, да?
   – Во первых, не «чокай», во вторых не «бухал», а просто перебрал немного. Ты знаешь, он не пьет.  У него слишком ответственная должность, а вчера произошла крупная неприятность, из-за  которой его могут уволить из обсерватории. Какой первый урок?
   – История вроде. Побегу, а то опоздаю.
   – Ну, умойся хотя бы, Леночка!
   – Ма, я не Леночка, я Лэйзи.

   Девочка легко взбежала к себе в комнату и на секунду в нерешительности остановилась перед комодом. Затем вытащила из него клетчатый гольф, натянула его на правую ногу. Из другого ящика она вытянула две ленты, черную и розовую, намотала их крест накрест поверх икры (немного полновата стала) и закрепила массивной брошью. Осталась вполне довольна оформлением. На левую ногу был надет простой желтый носок, затем Лэйзи набросила на себя потертый джинсовый костюм (чего заморачиваться) и обулась в свои любимые белые теннисные туфли. Еще через пару минут она уже легко бежала по мостовой вниз, к школе, но вдруг, справа на перекрестке заметила остановившийся красный «УАЗ» на массивной «горной» резине. Лэйзи, недолго думая повернула к нему и в два прыжка запрыгнула на заднее сиденье.
   – Привет, дядя Ашот!
   – Э, вылайзий, в школу иди, да?
   – Не, дядя Ашот, мне сегодня к третьему. А вы в «Чайку», за туристами?
   – Нет, не в «Чайку». Сегодня в «Моряк».
   – О, прикольно, я с вами!

   Седой Ашот только вздохнул, завел мотор и «УАЗ» с грохотом, шурша массивным протектором пополз вверх по извилистой улице приморского городка. У выхода из белоснежного корпуса пансионата «Моряк» машину уже ждали две среднего возраста дамы, одетые вполне подходяще для увлекательной (как они надеялись) поездки через валуны и студеные горные ручьи. Лэйзи проворно помогала закрепить их небольшой багаж в виде рюкзака и пляжной сумки, как вдруг, странный звук привлек всеобщее внимание. Шелест и свист раздавался откуда-то сверху, правее основного корпуса здания. Все задрали головы и застыли в изумлении. По воздуху, закрывая жгучее весеннее солнце, как-то медленно, словно нехотя пролетали две массивные глыбы, на первый взгляд состоявшие из глинистой земли, но при этом на них можно было отчетливо разглядеть остатки кустарников и даже низкорослых деревьев. Глыбы летели по прямой и с них сыпались комья грязи и камни. Один из них угодил в капот «УАЗа» дяди Ашота и отскочил с гулким звуком, оставив небольшую вмятину. Вскоре со стороны моря раздался характерный всплеск, по которому можно было судить, что глыбы закончили свой полет. Две дамы, как по команде истошно завизжали, при этом одна из них стала что-то судорожно набирать на смартфоне, но не справилась и выронила его, а другая зигзагами побежала в холл здания, прикрываясь зачем-то крошечной сумочкой с документами. Дядя Ашот некоторое время сохранял показное спокойствие, а затем разразился отборной руганью, а затем жалобами, суть которых состояла в том, что едва начавшийся сезон будет окончательно сорван, если это безобразие не прекратится вскоре. Узкие извилистые улицы городка наполнились воем «скорых» и пожарных экипажей, все вокруг заходило ходуном, из магазинчиков выскакивали продавцы и покупатели, пытались разобраться в случившемся. Рядом остановился похожий «УАЗ», только оранжевого цвета и с брезентовым верхом. Из него вылез водитель в серых шортах, футболке с Путиным, и в «сланцах» на черных носках.
   – Здорово, Саня! Видал? Опять началось!
   – Привет, Ашот! Не опять, а снова. А, Ленок и ты здесь. Опять школу прогуливаешь?
   – Здрасьте, дядь Саш. Не опять а снова!
    – А ты взрослых не передразнивай. Короче, Ашотик, тема понемногу раскрывается. Или усложняется, пока сам не разберу. Вчера возил троих Питерцев из «Парусника» на виноградники и дегустацию к Жорику. Ну, ты понял. А обратно можно по дальнему склону по «Гремучей» или короткому по «Скалистой». А Питерцы мои уже тепленькие с молодого красного, да по жаре. Короче, едем по «Гремучей», чтоб не расплескать. Ну, ты понял. Смотрю, а напротив, через ущелье на «Скалистой» возня какая-то. Колонна военная. Впереди спецы зеленые без знаков различия, а за ними наши пушкари с дивизиона. У них тягачи. Я их узнал, они месяц назад устаревший двухсотый комплекс на них вниз, в долину тянули. Ну, у меня, типа, санитарная остановка. Питерцы в кусты, а я за бинокль. Вижу, что за фигня! На тягаче у них «монстр-трак» какой-то. Сзади – ковш, спереди проходческие буры острые, катки в мой рост с шипами, а на крыше вроде пушки или пулеметы. Ну, ты понял. Или не понял. Вот я сам не врубился вообще. Хорошо, думаю, испытание секретное. На всякий случай, я в кустах схоронился и Питерцам говорю, мол движок перегрелся, через полчаса поедем. Потом гляжу, выше по склону (ну ведь надо понять откуда они его тараканят), а там, где пасека была у Баграма, пещера в скале зияет. Здоровенная! Дыра прямо огромная. Позавчера не было ее еще, а тут как будто выковырял ее кто. И следы от тягачей оттуда вели.
   Саня удивленно посмотрел на Ашота, но убедившись, что тот его внимательно, нахмурившись слушает, просто никак не комментирует, продолжил:
   – Кабина у «монстр-трака» открытая была, а в ней манекен сидел. С огромной желтой башкой.
   – Ясно. – Гортанно хохотнул Ашот и хлопнул Саню по плечу. – Сам Илон Маск к нам переметнулся и тут мутит чего-то.
   – Да ты, по ходу, не веришь мне!   
Тут Лэйзи заскучала, но на ее счастье мимо нее хотел проехать Димка из девятого «Б», на своем старом дымящем скутере. Лэйзи загородила ему дорогу и тот неловко затормозил.
   – Ты откуда, Митрич?
   – Да неважно, откель, важно, куда.
   – А куда?
   – Ну, в школу, вестимо.
   – А что поздно так?
   – Так вот завуч попросил проектор из ремонта забрать да привезти. Презентации типа, и все такое.
   – Подбросишь?
   – Ну, садись.

   Солнце поднималось все выше, и на смену легкой ночной прохладе от асфальта вставал тяжелый битумный жар, но с гор его разбавлял пряный травяной аромат. Скутер вихляя подкатил школьному зданию, ребята, болтая на ходу зашли в раздевалку, и тут Лене не удалось проскочить мимо ожидавшего Диму завуча.
   – Так, а ты Позднякова куда собралась?
   – Так это, на Историю.
   – История кончилась давно, русский отменен, а ты отправляйся к психологу.
   – А чего опять к психологу - то?
   – Иди давай, скажешь, Сергей Юрьевич направил.
      И Сергей Юрьевич, пыхтя в усы покосился на брошь на ноге Лены. В кабинете у Наили Загитовны тихо звучала «музыка на воде» Генделя, и легкие шторы колебались ей в такт. Лена бросила сумку с учебниками в угол, и вызовом плюхнулась в удобное кресло, при этом правую ногу она демонстративно вытянула на табурет.

   – Ну, здравствуй, Лена Позднякова. Здравствуй, также глубокоуважаемая нога Лены Поздняковой. – Дружелюбно произнесла Наиля. Она просила обычно не называть ее по отчеству.
   – Твою ногу сегодня зовут как-нибудь по своему?
   – Нет, сегодня ее зовут также, как и меня. – Засмущалась Лена и опустила ногу, заметив, с огорчением, что розовая лента сползла ниже черной.
   – А тебя как зовут?
   – Лэйзи.
   – Лэйзи? Разве ты ленивая? Мне кажется, как раз наоборот.
   – Ну я не думала про перевод с английского, мне просто нравится как это звучит. Вот у вас имя красивое. А вы  - татарка или башкирка?
   – Я тебе отвечу, но на будущее, старайся не задавать такие прямолинейные вопросы. Так не принято. А я наполовину татарка (по папе) и наполовину башкирка (по маме). Там, где я родилась, в Набережных Челнах много и тех и других. И все ладят. А вот ты по - прежнему не можешь поладить даже с собой.
   – Если вы про ногу, то я не хочу это обсуждать. Я уже говорила, что ненавижу ее. Будь я посмелее, отрезала бы ее и все!
   – Да? А мне жаль ее. Она у тебя очень красивая. А сегодня выглядит просто замечательно. Ты знаешь, ты очень стильно подобрала ленточки,  но брошь, как мне кажется здесь лишняя. Знаешь, я думаю, настало время примирения. Я придумала для тебя игру. Мне кажется, я смогу выступить в диалоге с тобой, в качестве твоей ноги, как бы это странно не звучало. Надеюсь, я смогу ее защитить. Уверенна, она не виновата!
  – Вы ничего не знаете. Виновата лишь одна она и когда-нибудь она за все ответит! Можно мне уже идти на уроки?


   За дверью Лену  поджидала длинная Валентина и две ее товарки.
   – Слышь, придурошная, еще раз тебя с Димоном увижу, я тебе ноги выдерну!
   – На, с этой начни! – Крикнула Лена и с размаху пнула Валентину в живот. Пока подружки поднимали охающую и ахающую Валентину, Лэйзи уже успела скрыться за поворотом коридора. На уроки сегодня она забила окончательно, и вскоре ржавая маршрутка уже привезла ее домой. За кухонным столом сидел папа и прикладывал к голове мокрое полотенце. Рядом суетилась мама. Лэйзи налила себе вишневого компота и села рядом.
   – Чо, плохо тебе?
   – Доня, я тебя просил не чокать. Вот вернемся на родину, в Харьков, там чокай на здоровье. Хотя теперь уже вряд ли. Похоже, меня крупно подставили.
   – Кто?
   – Друзья по Оптико – Физическому исследовательскому центру. Не смогли простить, что я на «клятих москалей» стал работать.
   – Володя, ребенку совершенно необязательно вникать в эти твои домыслы. Ты и так вчера наболтал достаточно.

   Папа как-то сразу подобрался, вытянулся и спросил:
   – Ну и что я говорил?
   – Что дней пять назад от обсерватории угнали ваш служебный «каблучок», а вы его оставляли всегда без присмотра, потому что считали что старый «Рено Кангу» никому не нужен. – Сказала Лена с набитым ртом, жуя яблоко.
   – А дальше?
   – А вчера вы хватились искать прибор, искривляющий гравитационные волны, про которые ты раньше говорил, что их не существует. И вспомнили, что загрузили его раньше в машину, которую угнали. И теперь будет грандиозный шухер.
   Папа застонал, а мама бросилась растворять ему новую порцию аспирина.
   – Вот скажи мне Володя, как так. Волн нет, а прибор, их искривляющий есть. Хотя вот и вас его теперь нет.
   – Говорю ведь. Хохлы выкрали. Они за нашей работой год следили. А как мы первый прототип создали и хотели в полевых условиях испытать, так и тиснули. Это открытие несет в себе огромные коммерческие и политические дивиденды. За него несколько правительств друг другу глотку перегрызут.
   – Давно ли это твои Украинские друзья для тебя хохлами стали? А генерал Семенов из Киева сколько для тебя сделал? Говорю тебе, Володя, они здесь не при чём.
   – А кто тогда?
   Мама вытерла руки после мытья посуды и взяла в руки планшет.
   – Вот, полюбуйся, «новости Горноморска». Отсюда, читай вслух.
   – «Осуществлен подрыв неопределенного взрывного устройства вблизи детского сада номер сорок восемь. Предположительно взрывное устройство находилось в кузове автомобиля «Рено Кангу», гос номер такой-то, ранее заявленного в угон и принадлежащего организации. Следственный Комитет возбудил дело о покушении на жизнь одного или более лиц. Классифицировано дело предположительно, как террористический акт. По счастливой случайности никто не пострадал. Глава Горноморской администрации заявил, что берет дело под личный контроль и все виновные в инциденте будут найдены и наказаны».
   Услышав номер садика, вся семья побледнела.
   – Но ведь это был садик, куда мы водили Васечку. Как же так, что за ужасное совпадение?
   Папа сбросил с головы полотенце и на ходу набрасывая куртку, помчался на стоянку.
   – Постой папа, я с тобой!
   – Об этом не может быть и речи!
   – Володя вернись, это может быть опасно! Как ты сможешь найти даже обломки прибора, когда там наверное вытоптан уже каждый сантиметр!


   Когда папа даже немного грубо оттолкнул Лену от машины и умчался, она не растерялась и набрала номер Димы.
   – Митрич, выручай, мне срочно нужно в одно место. Отвезешь?
   – Вообще-то я сейчас немного занят. Хотя, ладно. Но - услуга за услугу. Откроешь мне свою тайну?
   Дима несколько секунд слушал напряженное молчание в трубке, а потом, как ему показалось – всхлипы.
   – Хорошо, я уже и сама устала все это в себе носить. Потом, мне кажется, что я уже теряю контроль над ситуацией и она живет своей жизнью. Вероятно, ты наиболее подходящая кандидатура. Не разболтаешь. Хотя мне уже все равно. Приезжай.
   – Уже выезжаю. Подойди к кафе «Гульба», что за вторым домом на вашей стороне. Я считаю, тебе надо выпить кофе и успокоиться.
   – Митрич, тут счет на минуты идет. Хотя, ты прав. Столько за сегодня, у меня аж руки трясутся.

   В недавно открытом кафе была немного странная атмосфера. Можно было даже сказать, что дизайнер захотел применить все стили в одном помещении сразу, но Лена не обращала внимания на окружающую обстановку, а долго смотрела на свои бледные ладони, а потом обхватила ими горячую кружку с капучино, и почувствовала, что к ней возвращается способность мыслить и анализировать. Она выпрямилась и посмотрела в глаза Диме таким диковатым взглядом, что тот даже немного оробел.
   – У меня братик был. Маленький. Васечка. Мы все в нем души не чаяли. Но он шабутной был очень. Целый день в одних трусиках по дому с криками бегал и хватал все. Если в садик не пошел, все – караул. Кошку мучил, она его уж исцарапает всего, а он только хохочет – заливается. Мама ему все прощала, а у меня через пару часов ж закипало все. Я сидела на диване, книжку читала. Из Булычева что-то, не помню. Уже час одну страницу перечитывала, ничего понять не могу. А Вася мимо бежит, орет: «ватага – бутага, ватага – бутага!»  А в ручке – клок шерсти кошкиной.
   Тут Лена замолчала и стала разглядывать замысловатый узор из пенки поверх застывшего кофе. Дима напрягся и был уже сам не рад, что затеял этот разговор из детского любопытства. И какое ему в сущности дело? Догадываясь, что сейчас может узнать что-то, что может ему совсем знать необязательно, он стал с кислой миной разглядывать припаркованный за окном скутер, и подсчитывать, сколько капель мелкого дождика сделают ровных кружочков на серой пыли.
   – Я просто ногу вытянула, вот так. А он об нее споткнулся. Упал и виском об угол тумбочки ударился. Даже и не вскрикнул. Два года как нет у нас Васечки.
   Дима изумленно воззрился на Лену. Эта бедная девочка взвалила на себя вину за нелепую смерть брата и не в силах пережить трагедию, мысленно отделила от себя свою собственную ногу, как виновницу несчастья. И все проблемы с успеваемостью, все насмешки и издевки одноклассников, все претерпевала и запечатала глубоко в себе, представляя себя эдакой клоунессой, такой нелепой  Пеппи  Длинныйчулок. Острая жалость и сострадание, как иглой пронзили Диму и он, аккуратно и бережно, встав на одно колено стал разматывать ленточки с ножки Лены – Лэйзи и отбрасывая их в сторону. Может кто посмотрел бы удивленно на эту сцену, но никто этого не сделал, такое уж это было кафе.
   – Послушай, прекрасная принцесса. Я освобождаю тебя от этого ужасного заклятия, навсегда, ты слышишь? Уж и не знаю, сколько тебя раз говорили, что ты не виновата, но сейчас, сию минуту до тебя это дойдет навсегда и окончательно. Врубилась? И поехали уже куда тебе там надо.
   – Врубилась. Мой прекрасный принц.
И уже не сдерживаемые слезы брызнули из глаз.


   – Валюха, слышь, а Димон твой тут опять с этой придурочной Эмо. Да, в кафе на Тенистой. Меня Колян пригласил, а я такая глядь – а они за соседним столиком. Ты не представляешь, что тут за спектакль был! Вот, только отвалили. Верхом. Она ему адрес называла, кажется Детский Сад номер сорок восемь. А ты догадайся. Я с Коляном там была, там такая классная беседка есть, ее не видно с улицы вообще. И тебе Колян показывал? Ну и гад! А как брюхо твоё? Ха-ха!


   – Послушайте, товарищ оперуполномоченный, ну хорошо, не товарищ, не важно, мне обязательно надо за ограждение. Я понимаю, что там происходит нечто странное. Я, Владимир Поздняков, имеющий доверенность на взорванный здесь автомобиль. Террористы просто угнали его, как первый попавшийся, не зная, что в нем находится. У меня есть серьезное предположение, что при взрыве из машины был выброшен прибор, который находился в кабине и теперь находится где-то на территории садика. Если он был активирован высокой температурой и ударной волной, то он может производить и генерировать волны, которые имеют отношение ко всем последним событиям. Пока не зная как, это только мое предположение. Прибор еще не был тестирован в полевых условиях. Ну, позвоните генералу Семенову, он курировал проект. Хорошо, подожду.


   – А вот теперь, смотри, Ленка, как там все серьезно. Даже отца твоего не пускают. А он хоть и «чокнутый профессор», но весь Горноморск держит его за непростого перца. Да ты не дрейфь, ты ведь с Митричем, а он тут все ходы знает. Видишь, флигель вплотную к скале прислонен. Все думают, что вплотную а там тропка типа козьей к беседке ведет. Бочком пройдем. Мне Колян показывал. 

   Ободравшись об кустарники, измазавшись в известке и кирпичной пыли, Дима и Лена вышли к беседке и обомлели. Глазам их предстала удивительная картина. Несколько детей играли и резвились на детской площадке, как ни в чем не бывало, хотя садик был закрыт. Ребят не оставляло ощущение  некой иллюзорности картины и подойдя поближе они поняли, почему. Дети гуляли будто бы на гигантском экране в три-де кинотеатре и обойдя этот экран, ребята убедились, что со стороны перекрытой улицы детей не видно и не слышно. Этот экран просто висел в пространстве и жил своей жизнью, немного вибрируя в воздухе. Но это была еще не главная неожиданность. В пространстве играющих детей была огромная песочница, и ее очертания и топонимика показались Диме странно знакомыми.
   – Лен, а тебе не кажутся знакомыми эти домики, и телевышка, и высотка, и вообще все?
   – Да это просто точная копия нашего Горноморска! Смотри, кажется малыши ссорятся! Не разберу, что они не поделили? 
   – Один другого обвиняет, что тот украл у него машинку с ковшом и пулеметами из пещерки, которую он совочком выкопал. Это просто безумие, они песком кидаются! Что будет, если они подерутся и плюхнутся на наш городок? Как это выключить вообще?
   С неба со свистом посыпались несколько небольших желтоватых, полупрозрачных камней.

 
   Владимира кто-то резко дернул за рукав.
   – Семенов, Серега! Наконец-то! Ой извините, конечно Сергей Яковлевич! Куда отойдем? Хорошо, конечно.
   – Володька, ты понимаешь, что все это сделал ради тебя, ради нашей дружбы! Ну, просто недодумал, что–то  в плане не срослось. Я ведь видел, как ты по сыну убиваешься. А в расчетах все сошлось. В этом садике его эманации остались, его волны и вибрации. Васечку можно вернуть, Володя! А взрыв был просто инсценировка. Главное – гравископ работает! Прямо сейчас, прямо в двух шагах, автономно, стабильно, совмещает две плоскости! Как мы с тобой хотели. Идем, за твоим сыном!
   – Да ты сошел с ума! Как ты мог взять на себя такую чудовищную ответственность, совместить миры. Еще немного и мы все аннигилируем! Я давно смирился с потерей сына, а ты просто использовал мое горе, что бы оправдать свои амбиции и запустить абсолютно сырой эксперимент, который всех нас погубит!
   – Да и хрен с тобой, Володенька. Сейчас ты получишь от меня Васеньку на блюдце с золотой каёмкой. Я весь твой гнилой проект через Москву продвинул, у Шойгу в ногах валялся, а ты так значит. Никогда ты меня не ценил, а зря!
   – Постой, я еще не закончил! В последней версии установлена линза не из рубинового стекла, для которого применялись расчеты, а из пластика, с совершенно другим коэффициентом преломления, а это значит, что у репликантов совершенно иная атомарная масса, по сравнению с исходниками. Эти детки для нашего мира просто гигантские монстры, големы – великаны, здесь они просто распадутся, рассыплются в прах!
   – Да пошел ты, трусливый лгун! – Сергей Яковлевич резко рванулся из цепкой хватки, и в руке Владимира остался только погон. Затем генерал с проворной прытью, не присущей для его комплекции  помчался за ограждение, не обращая внимания на окрики полиции и расталкивая оцепление.


   – Что, попалась, тварюга! Сейчас за все ответишь, теперь я тебе уже точно ноги выдерну! – И на Лену неожиданно посыпались сочные оплеухи, а затем длинная Валюха схватила Лену за волосы и опрокинула на песок.
   – Да ты ополоумела, ты чего до нее докопалась, мы с тобой только два раза встречались, ты что себе вообразила?
   И пытаясь растащить дерущихся девчонок, Дима неожиданно стал терять равновесие и наступил на что-то, издавшее странный хруст и шипение. Посмотрев под ноги он увидел непримечательный баллон цвета хаки, с которого его нога содрала несколько проводов и патрубков. Из них стал выходить со свистом желты вонючий газ, и Митрич закашлялся, а девочки наконец отпустили друг друга и завизжали. Тут на них из кустов неожиданно вывалился с проклятиями здоровенный мужик в военной форме и заорал:
   – Вы что натворили, выродки, да вы знаете, сколько это стоит! – Затем, генерал отвел безумный взгляд в сторону расползающегося и все больше напоминающего кривое зеркало экрана, и ужасным голосом прокричав: «я его вижу, он там» хотел броситься к изображению. У Лены была всего секунда на раздумья и она резким рывком выбросила вперед правую ногу, при этом левая ее нога странно захрустела, неестественно выгнувшись и ее пронзила резкая боль. Почти теряя сознание, Лена успела заметить, как в замедленной съемке, что генерал споткнувшись падает плашмя в экран и туда попадают только кисти его рук. В следующий момент генерал завопил совсем уж нечеловеческим голосом, руки его полыхнули зеленым кислотным пламенем, экран лопнул и исчез, а с гор окружавших несчастный городок посыпались отколовшиеся скалы и валуны, и с грохотом прокатившись через серпантины, остановились в считанных метрах от домов.


    Очнулась Лена на руках отца и увидела озабоченное лицо Димы рядом с собой.
     – Папа, я надеюсь, ты не дал Диме воспользоваться моим бессознательным состоянием. А то он вполне мог окончательно вообразить себя сказочным принцем и поцеловать меня.
   – Ну уж! Не выдавай желаемое за действительное. Всему свое время! – Засмеялся отец.
   – Слушай, а ведь как пригодилась нога–то! Я считаю, что благодарные жители поставят ей памятник за сегодняшнее спасение от этой, как его, а дядя Володя?
   – Ан-ни-ги-ля-ции!
   Все перестали смеяться, когда мимо на носилках несли генерала Семенова с забинтованными руками и обожженным лицом. Жестом он попросил остановиться и прошептал потрескавшимися губами в ухо Владимиру:
   – А ведь Васенька был МОЙ сын…



Алексей AZot Зотов
08. марта 2018 года.