Логово Кракена. Объект-14. Глава 1-я

На протяжении всей поездки в окнах вагона мелькали залитые солнцем пейзажи, но согласно всем известному закону, в момент прибытия день выдался на редкость непогожий: на выходе из табмура в лицо мне хлестнули по-осеннему холодные струи дождя, пронизывающий ветер моментально заставил меня поплотнее запахнуть воротник плаща. Над крышей вокзала нависли свинцово-серые тучи без единого клочка чистого неба. И самое неприятное — на перроне не было видно ни единой живой души, между тем как согласно предварительной договорённости меня должен был встречать наш бессменный, неутомимый Фигаро по имени Витька.

Поёжившись, я подхватил чемоданчик и шагнул на платформу перрона. Здание вокзала было практически безлюдно, лишь несколько разрозненных одиноких фигур неподвижно расположились на скамейках для ожидания.

Лихорадочно обдумывая, куда лучше направиться в поисках подходящего жилья, я вышел из здания вокзала на привокзальную площадь и тут же услышал короткий автомобильный сигнал. За рулём видавшего виды серого седана сидел, конечно же, Витька, — он махнул мне рукой и указал на пассажирскую дверцу.

— Привет, — поздоровался я, усевшись в машину. — Мы же у поезда договаривались встретиться?

— Так надо, — коротко ответил он.

— Куда едем?

— Никуда. Ждём.

— Кого?

— Ждём, — повторил он.

Скосив взгляд на нашего записного балагура и весельчака, я сейчас не узнавал его: выглядел Витька хмурым, почти мрачным, у переносицы собрались угрюмые складки. На меня он не смотрел, но я заметил, как он сузившимися глазами обшаривает через лобовое стекло пустую привокзальную площадь.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем из здания вокзала вышел человек, как и я, по уши закутанный в глухой плащ-дождевик. На несколько секунд Витькин взгляд совершенно определённо сосредоточился на одинокой фигуре, что спускалась по широкой вокзальной лестнице, затем Витька включил передачу и сорвал машину с места. В какой-то момент я подумал, что он сейчас предложит приезжему место в машине, но Витька проехал мимо закутанной в плащ фигуры даже не замедлив скорость.

Некоторое время мы ехали молча, потом я снова поинтересовался, куда мы едем.

— Здесь недалеко, — ответил Витька. — Только у меня для тебя плохие новости. Ты приехал сюда не один, и теперь тебе самому придётся с этим разбираться...

Пояснять свою загадочную фразу, по всей видимости, он посчитал излишним, и вскоре наш автомобиль в полной тишине подкатил к посёлку, огороженному по периметру глухим кирпичным забором.

***

В поле нашего зрения небольшой захолустный городок под кодовым названием «Объект-14» впервые попал ещё с десяток лет тому назад. Попал совершенно случайно и далеко не в качестве главного объекта, как можно было бы предположить. По окончании мероприятий, связанных с решением очередных поставленных перед нами руководством задач, городок был благополучно забыт нашим ведомством на долгое время, однако угасший интерес к нему вспыхнул с новой силой после визита к нам аналитиков из Центрального управления.

Из пространных рассуждений аналитиков мне удалось уяснить себе примерно следующее.

Ни для кого не секрет, что статистические данные из регионов уже давно и успешно фальсифицируются местными властями. Центральный аппарат такая практика вполне устраивает, поэтому на неё принято смотреть сквозь пальцы. С одним негласным и непреложным условием: между сфальсифицированными и реальными данными должна прослеживаться корреляция. Потому что в противном случае будет крайне сложно установить, в каком из регионов ситуация находится на грани кризиса лояльности и может перерасти в неконтролируемую.

Данные, поступающие из «Объекта-14», неизменно оказывались такими же радужными, как и данные из других населённых пунктов — но, как недавно обнаружили аналитики, с одним существенным отличием: никакой корреляции с реальными или даже прогнозируемыми данными не наблюдалось. В лучшем случае это могло означать, что руководство города окончательно утратило связь с реальностью, в худшем же... в худшем случае — возможные перспективы представлялись весьма и весьма нехорошими.

Именно в таких случаях обычно было принято вспоминать про наше ведомство. Вопреки широко распространённому в узких кругах мнению, наша деятельность сводится всего лишь к вопросам дипломатического характера, в особо запущенных случаях требуется вмешательство уже совершенно иных инстанций.

Проанализировав статистику «Объекта-14», аналитики сочли случай подходящим для обращения к нам, осчастливили нас визитом, далее меня вызвало руководство (точнее — и меня тоже), и после продолжительной беседы я отправился на встречу с Витькой Супруновым — с тем самым, что сидел сейчас за рулём старого седана слева от меня.

При всём желании — не могу утверждать, что доклад аналитиков стал для меня откровением. Но вот последующий разговор с Осьминогом меня не на шутку встревожил...

***

Рассказами о происхождении своей клички (которая, конечно же, была хорошо известна Осьминогу) он никогда себя не утруждал. Смотрел он на это дело, вероятно, очень просто: Осьминог так Осьминог, спасибо, что не Кальмар и не Каракатица.

Началась наша с ним беседа, как у него и было принято, сразу же с дела. Он кинул передо мной на стол тощую папку с бумагами для ознакомления.

— Отправишься туда, Супрунов уже на месте. Нужно наладить контакт с местной администрацией и запросить детализацию статистики. Реальной, а не формируемой. Как обычно. Продукты питания, проезд, жильё, льготы и гарантии... словом, всё от начала до конца. То, что оттуда поступает, аналитиков не устраивает — слишком откровенная липа.

— Аналитики мне уже пожаловались, — кивнул я в ответ.

Словно не слыша меня, Осьминог продолжал:

— Это что касается задач Центрального управления. Теперь наши собственные. Мне нужны два варианта смены руководства в районе — мягкий и силовой.

— Даже так?! — изумился я.

— На всякий случай. Есть вероятность, что рано или поздно у нас запросят и такие данные, они должны у нас быть.

— Аналитики обращаются к нам не впервые! — неуверенно возразил я. — Если бы каждый раз...

— Это раз — не каждый! — резко обрвал меня Осьминогю — Твоим аналитикам известно далеко не всё. Они обнаружили симптомы, не зная предыстории.

Вот тут-то я и насторожился всерьёз. Что за покрытые пылью скелеты хранились в шкафу у «Объекта-14»?

Осьминог вылез из-за стола и прошёл к окну. За приоткрытой створкой сквозь зыбкое знойное марево и зелёную листву виднелся густой поток автомобилей, до кабинета доносились то короткие автомобильные гудки, то надсадный вой сирен экстренных служб. Коротко звякнул где-то внизу у подъезда велосипедный звонок.

Некоторое время он молча созерцал в окно окрестности. Затем наконец заговорил.

— Тебе, как и многим другим, хорошо известно, что досталось в наследство нашему государству...

И Осьминог начал перечислять.

— Обширная инфраструктура — используется по сей день, изношена до дыр, ресурсы на исходе, ремонтируется подручными средствами, эксплуатируется в авральном режиме. Лет на десять, впрочем, ещё хватит. Общеизвестная часть наследства. Это раз.

Он загнул большой палец.

— Проекты потребительского уровня. Меньшая часть из них используется, большая часть пылится в архивах по тем или иным причинам, упоминать которые сейчас излишне. Сравнительно общеизвестно. Это два.

Осьминог загнул указательный палец.

— Высокотехнологичные разработки. Вот тут уже интереснее. Вопреки общераспространённому мнению, почти не используются. Причина: реализация затруднена или не представляется возможной.

— Это при нынешних-то технологиях? — недоверчиво хмыкнул я.

— Технологии — это ещё далеко не всё! Это всего лишь инструмент, не более того. С их помощью можно что-нибудь изготовить на основе разработок. А между тем с большинством технологического наследства дело сейчас обстоит очень и очень  непонятно. По нашим сведениям, всё это наследие — вполне работоспособно, есть свидетели его работы и эффективности. Пробовали реализовать — толку ноль целых хрен десятых, дымит, горит, тарахтит и плавится. Выводы?

Вполне обычная манера Осьминога — уйти в глухую оборону и внезапно сделать выпад рапирой в сторону противника. Ну что же, в таких случаях полагается контратака. Правда, Осьминог спуску мне не даст.

— Исходные материалы.

— Мимо. Взяты на строжайший контроль согласно документации.

— Обход контроля.

— Исключено. Видеонаблюдение, молекулярный анализ и спектральные замеры. Без шансов.

Вообще странно как-то, что Осьминог интересуется такими вопросами, мы же не научная академия, у нас профиль совсем другой. Мало ли какие книжки я там в свободное время читаю, мы же в детстве вообще все как один мечтали на Марсе высадиться.

Стоп! Раз Осьминог этим интересуется и разговоры об этом заводит со своими сотрудниками на работе — объяснение может быть единственным.

— Преднамеренная фальсификация данных в разработках!

— Ну наконец-то! — облегчённо вздохнул Осьминог. — Молодец, быстро сообразил. Мне вот не меньше года понадобилось. А зачем?

Вот тут, конечно, мне уже нечего было ему ответить. Ну а в самом деле, зачем кому-то было создать талантливый рабочий проект и спутать в нём цифры?

— Ладно, — примительно сказал Осьминог, — не ломай себе голову. Ответа на этот вопрос пока нет. Консультировался с физиками, химиками и много с кем ещё, те знакомятся с документацией и качают головами: мол, тут висмут не работает при таких температурах, там кристаллическая структура недееспособна. Рискну предположить, что у настоящего наследника в распоряжении должен быть ключ к этим данным, но это лишь в теории. У нас такого ключа нет. Ну так вот, это три.

К двум загнутым на правой руке Осьминога пальцам добавился третий, средний палец.

— И наконец, в-четвёртых. — Осьминог скептически скривил губы.

— Дайте угадаю! — оживился я. — Неполная, фрагментарная или утерянная документация.

Осьминог покачал головой.

— Если бы так. Документация... её вообще не существует. По крайней мере, нам о её существовании неизвестно. От слова «вообще». Всё, что есть — на уровне сплетен и слухов. А теперь самое главное...

В общем-то, я и так до сих пор слушал Осьминога внимательно, сейчас же я поймал себя на том, что сижу не шевелясь и затаив дыхание, предчувствуя нечто совершенно необычное.

Надо признаться, Осьминог меня не разочаровал.

— Всё, что я перечислил — это в своём роде двигатель прогресса. Неисправный, поломанный, с отсутствующими деталями — но двигатель. Если его починить, найти недостающие детали — он поедет вперёд и потащит нас за собой. А вот четвёртая категория, если верить слухам — совершенно особый случай. Мне довелось лично беседовать с теми, кто утверждал, что четвёртая категория наследия — это тормоз, разработанный для того, чтобы придержать какие-то глобальные процессы. Не спрашивай меня, что это за процессы, зачем понадобилось кому-то их придерживать, происходят ли они далее или остановлены, к чему они могли бы привести или уже привели. Государства, в котором велись исследования четвёртой категории, больше не существует. Возможно, ставилась задача просто как можно дольше предотвращать появление всемирных электронных коммуникаций...

— У вас в кармане кролик, верно? — невинным тоном поинтересовался я у Осьминога.

Честное слово, Осьминог был настолько поглощён темой своего рассказа, что воспринял мои слова буквально и полез было в карман пиджака. Лишь через секунду он опомнился и кинул даже не на меня, а просто в мою сторону сердитый взгляд. Ещё через секунду он наконец оценил ироническую составляющую моей реплики и многозначительно хмыкнул.

— Кролик, — кивнул он. — Белый. И с длинными ушами. Один из тех, кто упоминал про четвёртую категори разработок, как-то спросил меня: мол, кто следит за состоянием железнодорожных стрелок? Стрелочник, конечно, ответил я удивлённо. Правильно, согласился он, но что будет с поездами после того, как стрелочника не станет? Они пойдут в неверном направлении, ответил я ему. Тогда он поднял указательный палец и назидательным тоном заявил: нет, коллега, не в неверном, а просто в ином. Неверное оно лишь для тех, кто попадёт не туда, куда первоначально планировал приехать.

— Вы хотите сказать, — перебил я его, — что несуществующее более государство — стрелочник?

— Именно так. Поезда по-прежнему идут, причём в прежнем направлении, но стрелочника больше не существует, рано или поздно железнодорожные стрелки сместятся туда, куда стрелочник когда-то помешал им сместиться, и поезда пойдут по иному, неведомому нам пути.

Помедлив, Осьминог снова отвернулся к окну и добавил напоследок:

— Наверное, тебе не помешает узнать, что, по некоторым сведениям, работы четвёртой категории велись в районе, который значится в наших архивах под названием «Объект-14».