Мама боялась, что не сможет сохранить детей

Рассказывает Галина Григорьевна Волкова, г. Череповец. Очерк подготовлен Г.Е. Овчинниковой.

Мне 90 лет, и я удивляюсь, что прожила такую долгую жизнь, несмотря на трудные детство и молодость. Мои родители Кузнецовы Григорий Федорович (1896-1937) и Федосья Герасимовна (1896-1974) жили в деревне Аксеново Мяксинского района (в настоящее время это Череповецкий район). У них было пятеро детей.
В 1930-е годы отец трудился в колхозе, безотказно выполнял любую работу. 20 июня 1937 года он, как обычно, вышел на работу, наметывал навоз на телеги. Тут подошли работники НКВД и увели его. Наверно, нет смысла говорить, за что арестовали честного труженика, доброго человека, прекрасного семьянина. Аресты летом и осенью 1937 года шли по всем деревням. В Аксенове, где было примерно 80 домов, за это время забрали  семь мужиков. О судьбах других не знаю, а нашего отца продержали семь месяцев в череповецкой тюрьме. Когда разрешали (шесть раз), мама возила для тяти передачи. Свиданий не давали. 19 января 1938 года отца расстреляли.
Что стало с детьми? Когда забрали отца, Павлу было 16 лет, Валентине – 13 лет, Галине (мне) – 9 лет, Марии – 6 лет, Алексею – 3 года. С нами  жила еще бабушка, мать мамы. Мама работала на колхозной ферме, ухаживала за коровами. Работала так много, что мы никогда не видели, чтобы она спала или хоть как-то отдыхала. Павел тоже работал в колхозе. Но за трудодни платили так мало, а налоги были так велики, что кормились мы практически только за счет коровы и своего огорода. Жили впроголодь.
Маму очень беспокоило наше будущее. Павла скоро должны были призвать в армию. Оставить остальных детей в деревне – значит, обречь их на голодное существование. Да и смогут ли они вообще выжить? Выход один – вывезти их из деревни. Учить в городе не было средств. Надо определить их на работу до того, как достигнут совершеннолетия, иначе их из колхоза не отпустят.
В 1939 году одна женщина, приезжавшая в нашу деревню из Ораниенбаума Ленинградской области, предложила маме отпустить Валю с нею и обещала устроить  ее нянькой у своих знакомых. Сестре было уже 15 лет, и мама согласилась. Валя работала нянькой два года, а в начале войны вместе с хозяйкой эвакуировалась на Урал. Там она окончила ремесленное училище, получила специальность токаря. Всю жизнь она прожила на Урале, а в родную деревню приезжала во время отпусков.
Подобная история повторилась позже и с Марией. Когда ей в 1946 году исполнилось 15 лет, двоюродная сестра мамы, проживавшая в Ленинграде, устроили ее домработницей. Потом, получив паспорт, Мария работала уборщицей в музее. Вышла замуж, у нее два сына.
Павел в 1939 году была призван в армию. Во время Великой Отечественной войны был сапером. Погиб, не дожив четыре месяца до победы. Похоронен в Риге. Наша бабушка умерла во время войны, так что в 1946 году в деревне с мамой остались только я да Алексей.
 Что рассказать о своей жизни? Училась я только 5 лет - надо было помогать маме. Работала много с детских лет, а жили мы очень бедно. Но с большой горечью вспоминаю я даже не бедность и не постоянный труд, а то униженное положение, в котором оказалась наша семья. После ареста отца мама была так запугана этой жуткой несправедливостью, что боялась еще какой-нибудь беды. Она говорила, что мы теперь стали семьей «врага народа» и наказывала нам ни с кем не ссориться, никому не возражать, не отказываться ни от какой работы.
Мы оказались как бы людьми второго сорта. Я почувствовала это на себе, когда стала работать в колхозе. Понятно, что бригадиру легче было иметь дело с нами, когда надо было послать кого-то на тяжелую работу. Мы не смели отказаться. Если меня посылали пахать на лошади, то участок  выделяли очень неудобный для пахоты. Если посылали на косьбу, то тоже ставили на тяжелое место, например, подавать сено на стог.
Когда заканчивались работы в поле, многих колхозников посылали на лесозаготовки на полгода - с конца октября по апрель.  Никому не хотелось отрываться от дома и в лесу пилить вручную или работать топором. Я отработала там целых пять зим:  надорвалась и страдаю от этого всю жизнь.
Особенно обидным показался случай, когда бригадир отправила меня копать могилу для одной умершей старушки. Мне и двадцати лет не было. Я обомлела от испуга: «Я и вообще на кладбище боюсь ходить!» Бригадир ответила: «Нечего бояться, ты пойдешь копать с дедом Иваном». Пришлось согласиться.
В 1953 году я вышла замуж за Волкова Николая Алексеевича и переехала жить в деревню Воробьево, в 50-км от Аксеново. И только тогда, в 25 лет, почувствовала, что я стала  «как все», что на мне нет  клейма  дочери «врага народа». Работать я умела, и здесь меня за это уважали. Старалась помочь старушкам, которым было тяжело работать, и они любили меня и помогали присмотреть за детьми, когда у нас родился Алексей в 54-м и Валентина в 56-м.  Больше я не чувствовала себя ущемленной, униженной. Восемь лет жизни в этой деревне оставили у меня хорошие воспоминания.
В 1961 году наша семья переехала в Череповец. Мы с мужем стали  работать в Заягорбском районе на лесобирже - на Ветке Чола. Там я проработала 25, а муж – 35 лет, оттуда я и на пенсию вышла. Основным назначением биржи была перегрузка бревен из реки в вагоны. Лес тогда сплавляли плотами. На бирже плоты разбирали на бревна, поднимали из воды на берег, пилили по заданным стандартам и потом загружали в вагоны. Работа, конечно, была тяжелой, но я справлялась, хотя в последние годы у меня болели руки.
Мой общий трудовой стаж – 40 лет. Я рада, что мне удалось побывать в Крыму. Восемь раз я съездила по бесплатной путевке в Алушту в пансионат Министерства лесной промышленности. Муж умер в 2003 году от инфаркта. Сейчас живу с дочкой Валентиной в квартире, которую мы получили в конце 1960-х годов. У меня трое внуков.
Брат Алексей Григорьевич всю жизнь прожил в деревне Аксеново. Работал и шофером,  и комбайнером и с 50-х годов  зарабатывал хорошо. Жил в родительском доме, срубил баню, колодец, купил машину. Женился, у него трое детей. Мама до смерти жила с семьей сына, каждый год приезжала и к нам в Череповец погостить. Сестры Валентина и Мария любили летом проводить отпуск  в родной деревне. Мы с мужем тоже приезжали в выходные дни. Все были рады встретиться, а брат с женой всегда радушно нас принимали. Алексей умер в 1998 году.
Оглядываясь на прожитые годы, я не могу без слез вспоминать о нашей маме. Какая горькая доля ей досталась! После того, как расстреляли мужа, мама долгие годы боялась, что не сможет сохранить детей. Павел погиб на войне – тут уж ничего не поделаешь, остается горевать о его судьбе. Двух дочерей ей пришлось отправить «в люди», чтобы спасти от голода. А как она переживала, видя мое униженное положение в колхозе! Я и сейчас мысленно благодарю маму за любовь, за заботу о нас. Вечная ей память.