Мария

– Нету местов, нету! – запыхавшийся слуга оттолкнул Иосифа локтем, едва не уронив блюдо с бараниной, которое нёс к столу. – Ступай отсюда, ступай!

- Жена у меня рожает… - Иосиф втянул вкусный запах мяса. – Комнату бы нам…

Слуга громко расхохотался:

- Ты, такой старый, женился на молодой и сделал ей ребёнка?! Пойди, несчастный, туда, где приют всех рогатых – в хлев! Тут недалеко, во-о-он в той пещере пастухи укрывают от непогоды скот! А в другой стороне Саломея-повитуха живёт, можешь и туда пойти. Иди, куда хочешь, только не стой на моём пути, старик!

Смеясь, парень с полным блюдом ушёл вглубь просторного помещения, где его радостными возгласами приветствовали многочисленные постояльцы.

Иосиф, сокрушённо опустив голову, вернулся к Марии. Она ждала у ворот, сидела на узелке с вещами, укутавшись в большой плат. Всегда спокойные черты её лица искажала легкая гримаса боли. Мария подняла на мужа вопросительный взгляд.

- Нет нам здесь места. Пойдём дальше, тут невдалеке есть пещера, там ты сможешь лечь, - Иосиф помог жене подняться, взял узел и пошёл куда указывал слуга.

Кто из них на кого опирался, трудно было разобрать. Старый Иосиф и юная Мария брели по дороге, поддерживая друг друга. Соединившись в семью волею свыше, они смиренно ждали рождения Младенца.

Насмешки окружающих, недоверие, гонения и преследования – всё было в их жизни. Были и собственные сомнения – кто они такие, чтобы стать избранными? Он – старый добропорядочный вдовец, она – девица, мечтающая о вечном служении Богу. Мало ли таких? Только вера помогала им не пасть духом...

- Как ты, Мария?

- С Божьей помощью, Иосиф.

- Больно тебе?

- Что мои страдания перед Его страданиями?

- Ты о ком, Мария?

- О Сыне, Иосиф, о Сыне… Ох! Скоро ль пещера?

- Вот, уже тут, осторожно…

В чистой пещере было сухо и тепло. Иосиф ударил огниво о кремень и поджёг факел.

Овцы отступили в полумрак. Маленький ослик прянул ушами и замер в углу. Животные притихли, только вол  шумно дышал и косил на путников лиловый глаз – в зрачке отражались красные переливы огня, но и он отошёл от яслей и прекратил жевать свою жвачку.

– Иосиф, дай мне твою рубашку… Нет-нет, не с себя… Дай чистую, из узла… Постели здесь.

Поддерживая живот, Мария опустилась на землю.

В тишине слышались отдалённые людские голоса – это в переполненном постоялом дворе ужинали торговцы. Все они, повинуясь указу императора, шли к своим домам – одни из Вифлеема в Назарет, другие обратно – дабы счётчикам удобней было переписывать народ Иудеи: государь желал знать, сколько его подданных обязаны отдавать ему мзду. Вот и Иосиф с беременной молодой женой послушно отправился из Назарета в Вифлеем, откуда происходил родом. Немного не дошли, всего-то полдня пути оставалось, как пришёл срок…

Утомлённый Иосиф присел рядом с Марией.

- Уходи, не надо тебе здесь находиться.

- Как я оставлю тебя одну?

- Я не одна, со мной Его Отец.

- Да, Мария… Тебе полегче?

- Отпустило немного.

- Может, сходить в гостиницу за пищей и водой?

- Не нужно, ничего не нужно. Скоро здесь будет много еды. Нам принесут хлеб, и сыр, и молоко… Сюда к Нему уже идут…

- Да как они могут знать?

- Кто верует, тот и знает: Спаситель принесёт людям Истину.

- Услышат ли они ту Истину?

- Услышат, Иосиф… И не услышат. Одни уверуют в Него, другие распнут. И будет между теми и другими вековая брань…

- Тогда зачем всё это?

- Останутся ученики Его и бессмертное Учение…

- Ты знаешь, что твой сын обречён страдать и умереть в муках и не молишь Бога о милосердии? Почему?

- Я молю послать мне терпения и смирения, прошу дать сил принять Его волю, как свою, потому что люблю Бога во всяком творении Его – это высшая любовь и мой Сын призван рассказать о ней людям…

- Так ведь не поймут…

- Не все, не сразу, но поймут… Тысячелетия пройдут. Но… что такое тысячелетия перед Вечностью?

- Почему же всемогущий Бог не хочет своей святой волей сделать всех людей добрыми и хорошими? Зачем посылать Своего Сына к жестоким и злым людям? Посылать на смерть?!

- Смерти нет, Иосиф. Душа вечна, а тело бренно и уйдёт туда, откуда пришло – в прах. Бог не колдун, Иосиф и не насильник. Каждому человеку даровал Он вечную душу и каждому дал волю над этой душой. Если мы сами не сделаем свой выбор беречь Его дар, как может Бог сделать выбор за нас? Мы свободны, Иосиф – и в том Его любовь к нам. Любящий никогда не сделает любимого своим невольником, не задушит в объятиях.

- Если Он любит всех, почему оставляет несчастных без Своей помощи?

- Не оставляет и никогда не оставит, пока сам человек не оставит Его. Кто с Богом, с тем и Бог. А кто отвернулся от Него, как тому помочь? Многие уже отвернулись, но даже этих Он не оставил, а послал своего Сына, чтобы через Него говорить с ними… Ой!

Мария прикусила губу, и Иосиф встревоженно поднялся с земли.

- Пойду за повитухой.

- Ступай…

Иосиф быстро вышел из пещеры. Уже стемнело, и старик замешкался, раздумывая, не вернуться ли за факелом? Но как будет Мария в полной тьме?.. Внезапно на тёмно-синем бархате неба вспыхнула огромная, необычайно яркая, переливающаяся золотыми и серебряными сполохами звезда. Пыльную дорогу осветил голубой свет, и далеко впереди Иосиф увидел фигуры каких-то путников.

- Господи! – прижал он руки к груди. – Господи мой, Боже, спаси Марию и сохрани Младенца, пусть это будут не разбойники!

Старик двинулся навстречу незнакомцам и вскоре понял: идут пастухи, громко переговариваясь на ходу.

- То был знак, - говорил один совсем юный пастушок другому, постарше, - Ангел велел нам идти к пещере!

- Ты смотри, куда ступаешь, - отвечал другой, - а то уронишь кувшин с молоком.

- Сам смотри не урони хлеба.

Иосиф отступил на обочину и привычно подивился дару провидения своей Марии. Правду она сказала: будут у них и хлеб, и молоко.

До дома повитухи Иосиф дошёл быстро, словно лучи невиданной звезды подталкивали его в спину.

Саломея собрала свои родовспомогательные принадлежности и заспешила вслед за Иосифом.

Издалека увидели они свет в пещере. Пастухи сидели у входа, их грубые крестьянские лица лучились радостью.

- Ты опоздала, Саломея, - сказал один, улыбаясь, – Он уже родился.

Единственный, зажжённый Иосифом факел, погас, но в пещере было светло, словно там горели десятки светильников - сияние исходило от Младенца. Он лежал на руках матери, обёрнутый её платом, и смотрел на мир большими, серьёзными глазами.

- Как ты, Мария?

- Хорошо, Иосиф. Смотри, Сын Божий пришёл в мир!

- Что же теперь будет?

- Многое изменится, Иосиф! Пройдёт время, и прекратятся гладиаторские бои, люди перестанут торговать людьми, распинать на крестах провинившихся рабов, травить львами преступников и безнаказанно выбрасывать на дорогу новорожденных детей… С Ним они изменятся, верь.

Мария вздохнула, нежно улыбнулась, расстегнула платье, достала набухшую грудь.

Ребёнок сомкнул веки и с удовольствием зачмокал, как и положено новорожденному человеку. Мать смотрела на Сына, и во взгляде Её смешались нежность и скорбь.

Внутренним оком видела Мария, что происходит за пределами пещеры: как идут к Нему волхвы с дарами, как мечется в страхе царь Ирод, посылая воинов убивать невинных младенцев. Видела, как вера ведёт праведников к Спасителю и знала, что скоро уже они с Иосифом будут у добрых людей под крышей, а потом укроются от мечей Ирода в Египте… Видела долгие скитания Иисуса, предательство Иуды, изуверство римских легионеров и преданность апостолов... Видела весь путь Сына до Голгофы и Святое Воскресение Его.

А ещё Мария знала, что Учение будет прорастать в душах людей мучительно и долго – не одну, не две, и даже не три тысячи лет… Но что такое тысячелетия перед Вечностью?!..

Она положила уснувшего Младенца в ясли на мягкую солому, сама прилегла рядом на земляном полу, положив под голову свернутую рубаху мужа.

Иосиф вытер навернувшиеся слёзы, и устало закрыл глаза.

У входа в пещеру, привалившись друг к другу спинами, спали пастухи.

В отдалении погрузился в сон и затих постоялый двор.

Уснули торговцы, мытари и фарисеи, рыбаки и плотники, священники, воины, цари и слуги…

Опустилась на мир Божий ночь Рождества, после которой жизнь на Земле уже никогда не будет прежней.



Иллюстрация - вышивка Нины Яковлевны Фетисовой (1939-2000)