Четвёртый вираж

Содержит ненормативную лексику и сцены эротического характера.
18+

   Севы не было. Телефон недоступен. Час, второй, третий… Глубокой ночью раздался звонок с его номера.
  - Дура ты! Он меня любит! И приехал с вахты ко мне. А с тобой был потому что мы поссорились. А теперь мы снова вместе. Да! Подумаешь – налево мужик сходил. Я его простила. А ты забудь его.

   Что сказать?.. Разумеется, я порыдала. А как же? Во-первых, захотелось порыдать как нормальная баба — отключить разум и отдаться на волю чувств. Во-вторых, я ж настроилась на феерический секс — а тут такой облом! Естественно, я разозлилась. Ну и разревелась. От злости и неудовлетворённости!

   Аза донимала меня звонками ещё с месяц. Практически круглосуточно, с разных номеров раздавались звонки со злорадством, с поучениями, да и просто банальный пьяный базар. Сначала я злилась — звонки были очень уж частыми и реально мешали жить и работать. Я так и не поняла, какую цель она ими преследовала? Если поглумиться над поверженным врагом, так я вроде никогда и не держала Севу. Пришёл — живи, ушёл — скатертью дорога. Если похвастаться, так ведь подобным поведением можно и спровоцировать желание отнять причину хвастовства. Со временем звонков стало меньше, а я вошла во вкус. В силу неграмотности и импульсивности монологи Азы были очень уж забавными!

   Так что, Севу я бы не смогла забыть при всём желании — его «жена» изо всех сил старалась не допустить подобного. Зато у меня было время подумать. Я была уверена на все сто процентов, что на этом его уходе наша «Санта-Барбара не закончится. Не могу сказать почему, но уверенность, что однажды Сева постучит в мою дверь была непоколебима.

   Результатом размышлизмов стало решение занять выжидающую позицию. Я и раньше не понимала выражения «биться за любовь», а теперь на живом примере убедилась в бесперспективности такого занятия.  Да и потом, в пылу битвы можно и запамятовать ради чего она была затеяна. Вот Аза, например, - вместо того, чтобы наслаждаться отвоёванным мужиком, она мне названивает. Ну не дура ли? Ещё же меня с самого начала смущала скорость развития событий. А теперь всё вроде как пришло в норму.

   Моё окружение, наблюдавшее за развитием событий, много и красочно высказывалось в адрес Севы. Сильных выражений не пожалел никто — тряпка, слабак, инфантильный подросток. Дескать, что за метания? Мужик сказал — мужик сделал, или это не мужик. И мало кто задумался о причинах таких метаний.

   Если бы Сева порвал с Азой резко и категорично, могу сказать честно, - я бы задумалась, стоит ли пускать такого человека в свою жизнь. В жизни всякое бывает. Возможно, настанет момент, когда на месте Азы окажусь я, и мне бы не хотелось, чтобы от меня избавились, как от презерватива – быстро и брезгливо. Очень часто нам свойственно подменять понятия и считать жестокость - силой, а доброту — слабостью.  Да, он уступал её истерикам и шантажу, сомневался, не мог обрубить концы сразу. Но так ли это плохо — пожалеть слабого?

   Как-то после совместного прослушивания очередного словесного шедевра Азы,записанного мною на диктофон, подруга меня спросила:
   - Ви, а нахрена тебе этот геморр? Что за мужик такой? Как телок на веревочке — куда повели, туда и пошёл. Чё он опять попёрся к этой Азе?
   - Оль, да что тут странного? Жалко ему её — вот и попёрся.
   - Ага! Её, значит, жалко — а тебе можно нервы мотать?! Тебя не жалко?
   - Да, меня не жалко. Да и с чего бы ему меня жалеть? Во-первых, я не убогая и в жалости не нуждаюсь, а она нуждается. А во-вторых, уходит-то он от неё, а не от меня. Я же могу и подождать, пока он определится.
   - Смотри сама, конечно, - жить тебе. Как по мне, так он просто туебень!

   Второй причиной, по которой я решила выждать и не форсировать события была… привычка! Да, да, именно привычка - самое обыкновенное явление в жизни. Когда начинают рассуждать о сильных чувствах, сразу вспоминают любовь, ненависть, гнев, радость и так далее. А я считаю, что самое сильное чувство у любого человека — это привычка. Она способна победить любое другое. Как часто привычное течение давно сложившихся отношений заставляет отказываться от внезапно вспыхнувшей любви! А попробуй, откажись от какой-либо привычки, если вдруг эта привычка раздражает любимого человека. Это будет просто глобальная битва с самим собой, и не раз задумаешься, воюя с привычкой, — а действительно ли этот человек любимый? И сколько людей находятся рядом в силу привычки, тихо ненавидя друг друга. Вот и получается, что дело не только в жалости, или слабости. Он просто привык к Азе: всё же четыре года совместной жизни — не такой уж малый срок.

   Да, на прозвучавшее после второго свидания предложение Севы жить совместно я согласилась. Поддавшись адреналину наших виражей. А теперь была даже благодарна за предоставленную передышку. Пока он разбирается со своей привычкой к Азе — у меня есть время повоевать со своей многолетней привычкой к одиночеству. 

   Наполненная всеми этими размышлениями прошла осень. На пороге зима, и однажды, поздно вечером, на пороге гость. Я только-только выбралась из душа – в халате, с полотенцем на голове. Сева на этот раз был без вещей, но с бутылкой шампанского. И с бутылкой водки… Ой, блииин! Первая мысль была — разве можно так являться к девушке? Я же дама одинокая, а значит из еды у меня в холодильнике только сидящая вместе со мной на диете мышь. Передав мне бутылки, Сева жестом фокусника извлёк из кармана… шоколадку. И всё! Пришлось в срочном порядке скрести по сусекам закусь к «беленькой». Кое- как насобирала!

   Накрыла на стол в зале, уселись, Сева разлил по бокалам шампанское. Сидим. Он смотрит на меня не отрываясь и улыбается настолько радостно, что впору сомневаться в его адекватности — ну не верю я, что лицезрение моей персоны может вызвать такую эйфорию! Я же, вспомнив, что мне вроде как положено дуться, изо всех сил корчу неприступную мину. Хотя саму тоже тянет улыбаться не менее радостно. Наверно, слабоумие заразно.
   - Задам банальный вопрос, но не задать его вроде как даже неприлично, - прервала улыбательное молчание я. - Вам не кажется, драгоценный мой, что ваше возвращение с вахты слегка подзатянулось?
   Поморщившись, Сева протянул:
   - У-у, вот ты могла не спрашивать?

   Я обалдела – вот это да! Ничего себе, претензия! Можно подумать, я - лет десять как в доску зае*авшая жена. Или мамочка. Дескать, своим занудством ты достала, но куда ж тебя девать? Видимо, эти мысли очень уж явственно отразились на моём лице. Отведя взгляд в сторону, Сева поторопился внести поправки:
   - Не, ну конечно, ты спросишь. Имеешь право. Так нельзя.
Ещё помявшись, выдал:
   - Ну... это, ...обстоятельства..., - и тут же с энтузиазмом, - Давай выпьем! За встречу.

   Задумчиво разглядывая этого радостного мазохиста, я ощущала, как меня наполняет горячая искристая ярость. Одновременно хотелось, рассмеяться, зареветь, молча, в гордой позе, указать на дверь, поцеловать, покидаться в него бокалами, наорать. И всего этого хотелось очень-очень и немедленно. Я даже растерялась от такого эмоционального изобилия. Поэтому решила ничего такого не делать, отставила в сторону бокалы с шампанским и принесла стопки.

   Первую хлопнула не заметив. И даже про закуску забыла. Воодушевлённый моим мнимым спокойствием и молчанием, Сева радостно щебетал, рассказывая о своей вахте, с которой он так и не вернулся, о природе, которую там видел, всякие интересные случаи на работе. Большую часть его слов я пропустила мимо сознания – слишком уж была поглощена собственными эмоциями. После пятой стопки, что я намахнула, также не поморщившись, мой драгоценный мазохист посчитал нужным высказать своё мнение:
   - А тебе не много будет?
   - В смысле?
   - Ну, ты пьёшь так. Даже не морщишься!
   - А что корчить рожи – это обязательно?
   - Нет. Просто ты пьёшь её как воду. И наравне со мной… Ты же девушка! Как ты можешь пить наравне со здоровым мужиком? Ты должна была пить по полстопки, а ты каждый раз – до дна.

   Это была она – последняя капля…
   - И с чего ты решил, что можешь мне делать замечания? Может, ты – моя мамочка, а я - малолетнее дитятко? А может ты боишься моей пьяной истерики? Так ты вполне её заслужил! И раз уж пришёл, должен был предполагать, что встретят тебя не хлебом-солью и поясным поклоном! Но я тебя утешу – от таких доз я адекватность не теряю. Или может ты просто пожадничал? Что, боишься, что тебе не достанется?

   Все эти лозунги я выкрикивала, носясь по дому и что-то делая. Кажется, я поливала цветы. Во время очередного пробега мимо кресла, где сидел Сева, он ухватил меня за руку.
   - Вик, подожди. Сядь сюда, - второй рукой похлопал по своим коленям.
   - Вот ещё! Зачем? – фыркнула я, пытаясь выдернуть из захвата руку.
   - Иди сюда. Сядь. Я сказать тебе хочу, а ты так быстро носишься и кричишь…

   Конечно же я уселась к нему на колени. Скандалить одной, когда тебе в ответ не огрызаются, – довольно скучно и быстро надоедает. И потом, что скрывать, - я хотела к нему с первого мгновения его появления на моём пороге. Только вот, не могла же я после его фортеля кинутся ему на шею и залезть в штаны! Хотя… Вот почему – не могла? Кто и зачем вбивает в наше сознание необходимость игры по ненужным правилам даже когда мы остаемся наедине? Для кого и почему мы разыгрываем этот насквозь лживый спектакль, где каждый вздох наступает на горло нашим истинным желаниям и потребностям? Инстинкты кричат одно, но эти чертовы правила диктуют другое – и мы, словно зомби, собственными словами и поступками разрушаем то, что изо всех сил хотели бы сохранить. Для чего эта ложь?

   … Боже мой!.. Прижимаясь к нему, я чувствовала буквально физическую боль от воплощения в жизнь такого давно желанного и необходимого. Будто судороги после того, как начинает возобновляться кровообращение в онемевшей конечности. Он словно вдохнул жизнь в моё онемевшее тело. Как же давно мне хотелось вот так чувствовать его! Ярость мгновенно переплавилась в возбуждение. Горячее дыхание, ощущаемое нежной кожей шеи мурашками разбегалось по всему телу, обостряя и без того яркую чувствительность. Спокойное и нежное скольжение ладоней по шелку халата, ласковые поглаживания бедер, груди, без малейшей попытки проникнуть к коже – всё это просто заставило стонать в полный голос. У меня было много мужчин. Среди них попадались и очень даже опытные в постельных игрищах. Но ни разу у меня не было партнёра, который так бы угадывал мои желания, как это мог Сева. Изысканность и прихотливость ласк – это, конечно, здорово, но только если партнёр способен чувствовать тебя. Иначе секс превращается в эквилибристику. Ведь самая невероятная ласка способна вызвать неприятие и отторжение, если в данный момент хочется, чтобы тебя всего лишь погладили по голове.

   Проблеск сознания заставил на короткий миг открыть глаза. Но вид его рук, наглаживающих моё тело, новым валом возбуждения мгновенно погасил его. И я растворилась в ощущениях…

   Всё дальнейшее воспринималось отдельными кадрами, словно выхваченное светом прожекторов действо на безумной вечеринке, в оглушающем рёве крови в жилах содрогающееся в такт бешенному сердцебиению.

   Вот я ещё в халатике лежу на постели и смотрю как он раздевается и ложится рядом. Вредное сознание прорезалось мыслью – дескать, что-то ты, милая, слишком быстро сдалась. Да ну, к чёрту!..  Лежим лицом к лицу, глаза в глаза и молча смотрим друг на друга. Сева медленно потянул за конец пояса, развязывая. Закусив губу, я замерла, вытянувшись и задрожав в ожидании первого прикосновения к коже. Его рука, начав с плеча, скользнула вдоль ворота халата и проникла внутрь. Первое прикосновение словно ударило разрядом тока, отдаваясь внизу живота. Ладонь огладила грудь, скользнув по боку спустилась на бедро и, помедлив, слегка толкнула вынуждая меня перевернуться на спину. При этом она оказалась лежащей на лобке. Мгновенно Сева прижал ладонь к лобку сильнее, одновременно развернув её и пропихивая пальцы глубже между ног. Резко втянув воздух сквозь сжатые зубы, я выгнулась от удовольствия, раскрываясь для него. Чем он тут же воспользовался. Продвинувшись глубже поглаживающим движением, его пальцы с легким нажимом скользнули в жаркое нутро. Я была давно возбуждена, и смазки было много. Не задерживаясь, пальцы вынырнули и Сева принялся гладить мою щель, попутно размазывая смазку от клитора до анальной дырочки. Подрочил словно член клитор, потеребил вершинку, заставив меня, вытянувшись, задрожать и забыть, как дышать. Пальцы скользнули вниз, позволив вдохнуть и слегка расслабиться, спустились к ануса, и слегка покружив, один палец вдвинулся внутрь. Весь воздух, который удалось вдохнуть, с шипением рванулся наружу. Но саднящая боль нисколько не помешала всё нарастающему удовольствию, заставив раскрыться сильнее и двинуться навстречу пальцу. Пять-шесть возвратно-поступательных движений, и он из меня исчез. Но не успела я опомниться, как Сева развернул меня, ставя на четвереньки и попутно выпутав из халата. Из-за резкого переворота закружилась голова и я слегка потерялась. В себя привело скольжение по щели нежной горячей головки, повторяющей путь пальцев. Но насколько же ласковее и пронзительней было это скольжение! Прогибаясь и склоняясь к подушке я поскуливала, стараясь раскрыться и подставиться сильнее. Вот он скользнул внутрь, и я окончательно распласталась по подушке. Несколько толчков, и вот уже влажная головка продавливает колечко мышц, проникая в мою попку. Одно долгое движение вперёд, - и я взвыв, вцепляюсь в многострадальную подушку. Но боль только усилила возбуждение, колкими мурашками разбегаясь по телу. Я двинулась навстречу, желая снова ощутить это выгибающее от удовольствия страдание.
   - Ещё!..
Сева начал двигаться, то почти полностью выходя, то втискиваясь так, что яйца шлёпали о мою промежность, добавляя удовольствия. Постанывая от каждого толчка, я забылась в завораживающем ритме.

   Через некоторое время он вышел, заставив заныть от разочарования. Не обратив на это внимания, он уложил меня на спину, подсунул под поясницу подушку и, согнув, закинул мои ноги вверх так, что колени оказались практически возле ушей. Сам с удобством расположился, сев на колени между ног, и, придерживая за бёдра, до упора вогнал свой член в мою попку. Ох, ты ж бл*-а-а-а!.. При такой позе головка члена мягко, но сильно массировала через тонкую перегородку шейку матки, вызывая густое тянущее удовольствие, спазмами растекающееся по всему телу, которое отзывалось сжатием мышц на каждый толчок. Движение его члена во мне задавало ритм спазмам и судорогам удовольствия, и даже сердце, казалось, начало биться в унисон с этим движением. Вцепившись в его бёдра руками, я тянула его к себе, пытаясь сделать проникновения ещё глубже и сильней. Под веками закрытых глаз мерцала вся геометрия вместе со звёздным небом. Я тонула в этой пульсации… и только странная мыслёнка: «Ты заблудилась и не вырвешься из этого кайфа никогда», легким страхом царапалась где-то вдалеке на периферии сознания.

   Странное ощущение заставило открыть глаза. Закинув одну мою ногу себе на плечо, придерживая вторую за лодыжку Сева самозабвенно вылизывал стопу постепенно переходя к пальцам. Вторая рука скользнула с бедра в промежность, и, смочив пальцы в смазке, он снова начал тянуть и дрочить клитор в такт толчкам, потирая вершинку. Рыча и дергаясь от этих ласк я пожирала взглядом представшее передо мной зрелище – отблески уличных фонарей на коже над прокатывающимися при каждом движении под ней мышцами... дорожка пота, скользнувшая по шее и исчезнувшая в ключичной впадинке… отрешённое выражение лица, иногда искажаемого судорогами… прикрытые глаза… этот бл*дский рот, засасывающий пальцы в свою жаркую глубину…

   Ощущение влажного скользкого языка, вылизывающего нежную кожицу между пальцами стало последней каплей. Я считала себя потерявшейся в удовольствии? Я глубоко заблуждалась! Выбив хрипом воздух из груди, оргазм скрутил первой судорогой, заставив все мышцы сжаться до предела и обостряя наслаждение от движений члена. Спад первой волны позволил вдохнуть и стоном, похожим на вой, слегка разрядить невыносимость удовольствия. Как неумелый кукольник за нити, оргазм дёргал своими волнами моё тело, заставляя выгибаться и биться словно выброшенная на берег рыба. Хочется ещё, ещё сильнее, ещё быстрее!.. Расшифровав моё желание в иероглифах выгнутого в удовольствии тела, Сева начал, постанывая, с бешеной скоростью изо всех сил вколачиваться в меня. Да!.. Ещё!.. Особо сильный толчок – и я чувствую давящую на стенки ануса пульсацию, выплёскивающую его сперму в меня…

   Когда я открыла глаза, было утро. Сева уже не спал, и я сразу наткнулась на его взгляд. Мы снова лежали лицом к лицу, глаза в глаза и молчали. Через пару минут он взял меня за руку и поцеловал в ладонь. Продолжая держать вздохнул и заговорил:
   - Прости меня, маленькая моя… Обстоятельства, бл*дь! Когда я тебе звонил сказать время прибытия, ещё всё было нормально. Я уже собрал к тому времени вещи и пошёл к мужикам чаю попить. И тут меня находит дежурная и говорит, что внизу меня какая-то баба ищет…

Продолжение следует…