Связка ключей от других миров

Когда мы идем — не важно где, не важно куда, — под нашими ногами с каждым шагом врассыпную бросаются сотни и тысячи иных миров, недоступных нашему обывательскому взору. Когда мы тянем руку к привычному предмету известной и понятной нам реальности, другие реальности, хохоча, разбегаются подальше от наших пальцев, чтобы ненароком не попасться. Дураки они, что ли, кому попало в руки даваться?

Но нас окружают не только миры и реальности. Нас окружают еще и ключи. Просто их мы тоже, как правило, не видим. А ведь при каждом движении мы сшибаем их целыми стайками, и ключей этих чуть ли не больше, чем звезд на небе. Оно и понятно. Миры, они большие, и, если открывать портал всегда только одним ключом, всех чудес и не увидишь. А так — все логично. Сколько чудес — столько и ключей к миру.

Вот вы пробовали когда-нибудь смотреть на ночной город сквозь автобусное стекло, запотевшее от вечного противостояния теплого дыхания пассажиров и темного холода вечной зимы?

Нет?

Ну и совершенно зря. Стоит только присмотреться, слегка прищуриться — и можно увидеть, как ваш автобус обгоняет дракон, а погонщик, сидящий в специальном седле, залихватски гикает и машет вам рукой. А может, даже и хвостом. Или двумя. В драконьи погонщики нынче вообще кого попало берут. Текучка кадров у них, понимаете ли.

Прилипнув носом к запотевшему стеклу, смотрю во все глаза и понимаю, что нашего автобуса и не существует вовсе. И меня вместе с ним. И других пассажиров тоже. Точнее, может, мы все разом где-нибудь и существуем, только не здесь, не в этом драконьем городе, а где-то далеко-далеко отсюда. А по шоссе имени Огнедышащего Императора наперегонки все с тем же погонщиком несется лишь призрак. Справедливости ради, призраков как раз много. И из их призрачных окон смотрят испуганные лица других счастливчиков, наткнувшихся по чистой случайности на этот ключ. Больше всего, кстати, они пугаются, когда какой-нибудь озорной молодой дракончик — не со зла, разумеется, а так, из чистого ребяческого любопытства — таранит их автобус, не обращая внимания на предостерегающие крики погонщика. Если это все же случается, то призрак обычно разлетается на клочки-облачка, а потом, ворча, медленно собирается обратно.

С каждой минутой драконы наводняют шоссе все больше, и чем внимательнее я их рассматриваю, тем сильнее бросается в глаза то, что почти у каждого к хвосту привязаны разноцветные ленточки. Чем длиннее хвост, тем больше на нем ленточек. Просто когда-то они были воздушными змеями. А потом вот перевоплотиться решили, дурашки. Променяли полет и свист ветра на людей и неудобную упряжь. Хотя… как знать. Если ездовые драконы все еще существуют, может, они абсолютно счастливы.

Но тут драконий мир почему-то начинает меркнуть.

Постой, не исчезай!

Ведь гонка еще не закончена. Погонщик шел нос к носу с автобусом, мы еще можем первыми дойти до перекрестка!

Да я же, в конце концов, еще не насмотрелся!

— Молодой человек! — откуда-то сбоку слышится злобное карканье, и чьи-то длинные корявые когти смыкаются на сером рукаве пальто. — Что за молодежь пошла — тьфу. Вы на следующей выходите или нет?

Бормочу что-то невразумительное и вжимаюсь в ближайшее кресло, чтобы дать старой ведьме возможность протиснуться к выходу. Никаких сомнений в том, что эта старуха — самая настоящая ведьма, у меня нет. Кому бы еще хватило совести выдернуть меня вот в эту вот реальность?

Снова до боли всматриваюсь в запотевшее стекло, но вижу лишь безнадежно застрявшие в километровой пробке легковушки, лениво переругивающиеся с автобусами длинными сигналами клаксонов.

— Не туда смотришь, — оборачивается на меня ведьма, почти протиснувшаяся уже к выходу. Несмотря на то, что она скрыта за толщей людского моря, я знаю: ее губы по-прежнему сомкнуты в тонкую ниточку, а голос звучит только в моей голове. — Попробуй темное бутылочное стекло, которое ты подобрал в аудитории.

Никаких стекол я не подбирал, но на автомате полез в карман. И правда — стекло. Повертев его в пальцах, подношу к глазам.

И вместо людей на меня настороженно смотрят существа, похожие на громадных птиц…

А говорите, люди чудес творить не могут.

Все они могут. Только тычутся в пустоту, как слепые котята.

Зато всемогущие.