Обитатели Рогожи

               
                Молчат гробницы, мумии и кости,
                Лишь слову жизнь дана;
                Из древней тьмы на мировом погосте
                Звучат лишь письмена.
                Иван Бунин
      Испокон веков  люди, населявшие Рогожу, помимо всего прочего, промышляли  извозом.  Дело было прибыльным и надежным. Именно здесь, в районе  Рогожской заставы, берут начало две дороги, ведущие в глубь огромной страны:  печально известная  Владимирка (ныне шоссе Энтузиастов) и Старая Рязанка, по которой  из горящей Москвы уводил войска  фельдмаршал  Кутузов в 1812 году.
      Сохранившиеся дома на Школьной улице (бывшая  1-ая Рогожская) наглядно указывают на вид деятельности обитателей этих мест. Первый этаж с широкой подворотней -- для проезда повозок, второй -- с комнатами хозяев и для  проезжих постояльцев. Родившийся в 1861 году  в этих местах художник Константин Коровин подробно в своих воспоминаниях описывает быт и нравы тех лет. Мой прадед, Георгий Рябичев, будучи старожилом этой округи, тоже владел лошадьми. Правда, ему они уже доставляли больше хлопот, нежели прибыли.
      В год рождения  художника Коровина  на пересечении Нижегородской улицы и Рогожского вала возник Нижегородский железнодорожный вокзал, который  своим появлением  напрочь  лишил лихих ямщиков их постоянной  клиентуры. Сейчас уже  ничто не указывает на месторасположение не сохранившегося здания, а в те времена это был второй по величине вокзал в Москве после Николаевского. Известно, что именно отсюда  уезжала героиня романа Льва Толстого «Анна Каренина» в роковую поездку до станции Обираловка. А в тревожные октябрьские дни 1941года сюда  подали спец .состав для «отца народов». Локомотив  с усиленной охраной  готовился  умчать Верховного из осажденной Москвы  за Волгу, в Куйбышев,  где для него  позже  вырыли бункер, по своим масштабам далеко превосходящий подобные сооружения лидеров других держав. В 1990 году объект был рассекречен, и мне  (во время самарских гастролей театра) удалось там побывать. Говорят, что сам «хозяин» никогда в предназначенное  для него подземелье  не спускался.
     Но вернемся в конец  19  века. Именно тогда благодаря усилиям братьев Бахрушиных и других зажиточных жителей этой местности сооружена церковь Василия Исповедника.  Сохранившиеся записи указываю, что храм был выстроен « для духовного вспоможения сынам православной церкви, живущим среди раскольников Рогожской заставы».  В 1923 году там крестили мою маму. Крестным отцом маленькой Тони был ее родной дядя Владимир Георгиевич Рябичев. Сам он умер бездетным,  и унаследовать эту фамилию в нашем роду  было некому. На пожелтевшей  фотографии можно увидеть  семейство Рябичевых в полном составе: его глава Георгий с супругой Агриппиной, матушка  одного  из них и дети, Володя и Анастасия. Последней впоследствии  суждено было  стать матерью четырех детей, одного  сына и  трех дочерей, младшая  из которых  станет моей мамой. По этой линии передаются в нашей семье удивительной красоты золотые волосы.
     Последние годы жизни мой прадед Георгий, по словам старшей маминой сестры, Валентины, проживал на Иерусалимской улице. Единственным  сохранившимся сооружением тех лет является здание храма,  давшего название улице, -- церковь Иерусалимской иконы Богоматери, что «на бойнях».  Восприемником коих стал небезызвестный мясокомбинат им. Микояна.               
  Примечательно, что  при непомерном зуде новоявленных реформаторов к переименованию, улица на протяжении более ста лет ни разу не меняла название. Так и красовалось столь светлое имя среди всевозможных  Скотопрогонных, Мясных-Бульварных  и проч. Воловьих улиц. Уверен, что  мой прадед был прихожанином  этой церкви. Ведь там размещался  предел, посвященный его небесному патрону Георгию  великомученику. 
     Построенный в 1912 году храм  вмещал до 2000 богомольцев и по благолепию являлся одним из выдающихся в Москве. Печальная судьба  святынь, упомянутых мной,  характерна для недавних  времен.  Как и  многие другие они были разграблены, изуродованы переделками, осквернены использованием  не по назначению. Слава Богу,  что их не взорвали.  Верующие люди знают, что алтарь, пусть даже  разрушенного храма, никогда  не покидает  Ангел. Полагаю, тяжко ему было  находиться на «развалинах» храма Василия Исповедника, где разместился архив Института истории партии Московского комитета КПСС.  В наши дни там идет реставрация и в старые стены  возвращается духовная жизнь.
     Все мои вышеупомянутые родственники уже давно нашли вечное упокоение на Калитниковском кладбище. Также как и Рогожское, оно возникло в 1771 году во время эпидемии чумы. По устным свидетельствам, массовые захоронения здесь производились и  в период  «чумы ХХ века»: во времена сталинских репрессий.
     С конца 18 века Камер-Коллежский вал стал фактической, а с 1806 года — официальной  полицейской границей Москвы.  В 1864 г. по нему проходила граница  между городом, которым управляла городская   Дума, и Московским уездом под  управлением земства. Из всего этого следует, что наличие обширного списка фамилий на могильных плитах семейного некрополя  дает моей дочери Анастасии основание считать себя москвичкой, как минимум, в седьмом поколении. Упоминаю об этом не из чванства или  желания продемонстрировать превосходство над кем- либо, а из смешанного чувства гордости и ответственности, поскольку  предъявляю  к званию москвича самые высокие требования. В Москве  мало родиться: надо ее знать и чувствовать. Не зря великий русский поэт  Лермонтов писал, что «каждый ее камень  хранит надпись, начертанную временем и роком, надпись для толпы непонятную, но богатую, обильную мыслями, чувством и вдохновением для ученого, патриота и поэта!» Этот непреходящий  интерес  к  историческому прошлому столицы я унаследовал  от  мамы. Теперь ее жизнь тоже стала достоянием  истории,  и мне очень  хочется сохранить на бумаге мельчайшие подробности ее биографии, столь дорогие моему сердцу.
     В 1923-м, в год рождения мамы, Рогожскую заставу переименовали  в заставу Ильича. Так случилось, что именно это место  было связано  в маминой памяти со страшным  днем  -- 16 октября 1941-го. Враг тогда слишком близко подошел к воротам города.  В тот день большую часть мирного населения   Москвы охватила жуткая паника. Деду Якову, руководившему эвакуацией завода, удалось посадить семью в эшелон, стоявший  на платформе «Серп и молот». Сам он оставался в осажденном  городе. Мама всю жизнь помнила, как обезумевшие люди штурмовали переполненные вагоны. Страх затмевал разум. И только когда отъехали от Москвы, по радио объявили, что немцев отогнали от столицы. Возвращаться домой не стали. Поезд увозил их все дальше и дальше… в эвакуацию... В местечко под названием  Арысь, что в Казахстане.
     Не оставили своим вниманием дорогих моему сердцу  мест поэты и кинорежиссеры. Сергей Михалков поселил тут своего  дядю Степу, а Марлен Хуциев -- героев фильма « Застава Ильича». Исполнитель главной роли в картине, рано ушедший из жизни актер Валя Попов, так же как и я, был воспитанником Народного театра ДК ЗИЛ  под руководством  С. Л. Штейна. Мы с ним даже немного поработали вместе, когда  Валя  делал свои первые шаги  в кинорежиссуре.
     Этот калейдоскоп воспоминаний и размышлений пробудила во мне фотография из семейного архива. По меткому замечанию моей знакомой журналистки Ирины Лопухиной  «…таких фотографий сейчас не делают, хотя технологии усовершенствовали. Сегодня запечатлевают миг, а здесь -- вечность».
     Собирая нужную информацию об интересующем меня районе, я наткнулся на скудные сведения, напечатанные в энциклопедии «Москва», изданной в 1980 году. Сознание неприятно царапнул заголовок статьи – Рогожка. Возможно, в просторечии и бытовало такое название, но моему слуху милее другое звучание, уважительное и основательное  –  Рогожа. И неспроста. Владея пароходными пристанями на Волге, купцы с Рогожи диктовали свои цены на хлеб Лондону ( см. Мельникова-Печерского «В лесах и на горах»). Так что уменьшительно - пренебрежительный  вариант здесь неуместен.
     Современный аналог подобного обращения  с  русским языком просматривается в наименовании  сети аптек  «Столичка». Первое, что приходит на ум: «Разве могут тут  предложить что-нибудь для здоровья,  кроме дешевки, как по цене, так и по качеству?» Дай Бог, если я ошибаюсь, но таково мое мнение. Другое дело, когда «игра» с суффиксами придаем слову оправданное значение. Так, например,  располагавшийся здесь долгое время Птичий рынок, завсегдатаи любовно и нежно называли не иначе, как «Птичка». В этом звучании --  без всякой расшифровки -- можно почувствовать отношение людей к предмету разговора.
      После переноса легендарной «Птички» в другое место на укатанной в асфальт площадке возникла автостоянка с тем же названием. Поражает, сколь мала она в реальности, ведь нам всем  казалось, что пространство рынка вмещало в себе огромный загадочный мир, который и обойти целиком было непросто.
      Вот такая она многослойная и многоликая моя малая родина,  Рогожа, если посмотреть на нее  пристальнее и с пристрастием.

   "Московский журнал"№3(378)июнь2022