Под звуки кифары

Гневался Посейдон. Могучие волны бросали беспомощное судёнышко из стороны в сторону. Громовержец щедро сеял молнии, разрывая на части ночной мрак. Воющий ветер дробил струи ливня в мелкую пыль, да так, что тяжело было дышать и, казалось, морская пучина уже поглотила корабль.
Аминта молилась, взывала богам о пощаде. Ей было страшно, но в то же время сердце наполнялось радостью. Сколько раз в своих мечтах она уносилась подальше от узких афинских улиц, сопровождала несокрушимого Геракла в его странствиях, плыла с бесстрашными аргонавтами навстречу Золотому Руну, пировала за одним столом с Олимпийцами.
Молились все. Стихия глотала звуки молитв отчаявшихся людей, грозно рыча в ответ. Папа Тантал, обняв близняшек Кира и Фиву, закрыв глаза, беззвучно шевелил губами. Сзади, накрывшись с головой покрывалом, прижались Афобий и Протокл. Аминта вздохнула. Бедный папа. Он столько рассказывал сказок о героях, хотя боялся шагу шагнуть за стены Афин. И вот теперь, в первое же плавание, угодил в шторм.
Жрец Аполлона выполз из недр судёнышка, таща за собой упирающегося ягнёнка. Мелькнул в свете молнии нож, и брызнула жертвенная кровь. Дождь быстро слизал подаяние богам, но буре было мало. Внезапный порыв ветра, корабль качнуло, и жрец исчез во тьме за бортом. Боги не унимались. Кормчий с трудом удерживал судно по волне. Вдруг раздался треск. Рулевая доска лопнула, и корабль резко развернуло.
Аминта замерла. Впереди, сквозь ночь и ливень, шевелилась тьма. Вот она - сказочная Сцилла. Или, возможно, сам Посейдон поднялся с пучины. Молния озарила огромный чёрный трезубец, выросший на пути корабля. Ой, зря мы покинули Афины, подумала Аминта.
- Скалы! – закричал кто-то.
Судно вздрогнуло, застонало. Послышался треск, и Аминта от удара взлетела в воздух. Ветер обнял её мокрыми струями и, проревев что-то страшное, бросил в пенящуюся горькую воду.
* * *
Аминта закашлялась и очнулась. Грудь болела и горела изнутри, будто девочка вдохнула медузу. Она лежала на камнях под струями ливня. Буря не утихала. Свирепые волны выбрасывали на берег обломки корабля. Морю они были не нужны, оно хотело ещё жертв. Шипящие волны пенились и хватали за ноги обессилевшую девочку, норовя утащить в пучину. С трудом поднявшись, Аминта, стараясь перекричать вой ветра, звала папу Тантала и других детей. Но ветер выл и смеялся, унося её крики.
И тут она увидела перед собой огромную фигуру, вырастающую из темноты. Громовержец бросил ещё одну молнию и осветил гиганта. Девочка задохнулась от страха. Циклоп! Обнажённое по пояс чудовище лоснилось от стекающей по нему воды. Мокрая борода слиплась и свисала до груди и казалась ненастоящей и лишней на уродливом лысом черепе. Циклоп взвалил на плечо чьё-то тело и зло смотрел  на Аминту. Девочка попятилась к морю, но оскользнулась и, падая, ударилась головой о камни. И, теряя сознание, она с ужасом смотрела, как гигант тянет к ней руку.
* * *
Аминте снился сон. Сон о герое Одиссее и его скитаниях.
… - Тебя я съем последним, – говорил циклоп Одиссею и протянул руку к девочке.
Аминта вскрикнула и открыла глаза. Над головою нависал невысокий свод пещеры, на котором плясали тени от небольшого костерка, горящего неподалёку. Непогода не утихла, но так как выход из пещеры был отгорожен натянутой парусиной, то теперь буря не казалась такой страшной. Девочка попыталась приподняться, но верёвки прочно стягивали руки и ноги.
- Скажи ей, чтоб она молчала, – раздался глухой голос, и девочка вздрогнула, увидев вышедшего из тени циклопа.
- … Молчала, – повторило эхо, и гигант удовлетворённо кивнул.
Теперь, при свете огня, Аминта рассмотрела похитителя, и ей немного стало легче. Он не был циклопом из сказок. Это был человек. Глубокий шрам рассекал его лицо от уродливой вмятины на лбу, через пустую глазницу до подбородка, заросшего всклоченной бородой, делая лицо страшным и каким-то обиженным.
Рядом кто-то застонал. Аминта перекатилась на другой бок, и на душе у неё стало немного теплее. Близнецы, пятилетние Кир и Фива, прижавшись друг к другу, сидели возле связанного папы Тантала. Рядом лежал без сознания торговец – хозяин погибшего корабля и стонущий кормчий.  Обломок рулевой доски застрял у него в груди. Чуть дальше во мраке лежал ещё человек. Его лица Аминта не видела, но бледная, неестественно скрученная рука не могла принадлежать живому.
Сверкнула молния, осветив вход в пещеру, и на натянутой парусине отобразились корявые ветви деревьев. Гигант испуганно забормотал, а раненный кормчий вновь застонал.
По пещере, то тут, то там, были разбросаны каменные валуны. У одного огромного и плоского камня, около которого горел костёр, возился одноглазый циклоп. Сначала Аминта не могла понять, что он делает. Но вот гигант подбросил веток в огонь и девочка похолодела. Страшная искажённая тень циклопа на стене махала секирой. Аминта знала об этом оружии далёких северных воинов. Папа Тантал не раз рассказывал о нём. Девочка вскрикнула от очередного удара. Циклоп, словно молния, метнулся к ней. Он наклонил покрытое каплями крови изувеченное лицо и прошипел.
- Пусть она молчит.
Аминта закивала, с ужасом глядя на окровавленное лезвие секиры. Но тут вновь застонал кормчий. Циклоп взвыл, ладонью ударяя себя по страшному шраму.
- Молчит, молчит, – твердил он. – Молчит.
Затем он резко выпрямился и, схватив за ногу кормчего, потащил его за валуны. Аминта едва сдерживалась, чтобы не закричать. Близнецы, всхлипывая, жались к папе Танталу, лежащему без сознания. Циклоп сопел, что-то делая с кормчим и через мгновение тот замолчал. И снова тень зашевелилась на стене, рубя секирой. Аминта закусила губу. Куда они попали? Вот, что, наверное, чувствовал Одиссей, попав в пещеру к циклопу-людоеду. Страшное сопение гиганта и хруст кости под лезвием секиры разносилось по пещере.
Девочка попыталась ослабить верёвки и подползти к близнецам. Но сырая бечёвка не поддавалась. За что боги так разгневались на них? Ведь они всего лишь хотели сбежать из Афин. Скрыться от надвигающихся лаконийцев - воинов Спарты. Их боевые медноносые корабли - триеры уже захватили несколько островов и вплотную подступили к Афинам. Но не лаконийцы так страшили Аминту. Война была всегда, сколько девочка помнила себя, но, когда на улицах Афин появился Зверь и стали пропадать дети - стало по-настоящему страшно. Их мёртвые тела, лишённые глаз находили повсюду. Священники в храмах молили богов послать избавление от чудовища, но он был неуловим. Один безумец на площади кричал о скором приходе тысячеглазого бога и, это для него Зверь собирает свет детских глаз, дабы осветить путь в этот мир. Глупость, конечно. Как Олимпийцы позволят кому-то занять их место. Но было всё равно страшно.
Всю свою жизнь Аминта росла в приюте. После войн и болезней немало остаётся беспризорных детей. Кого покрепче забирали в палестры, чтобы сделать из них воинов. Многих отдавали в услужение в храмы. Аминту всегда оставляли. Крепко сбитая, и, от тяги к приключениям, покрытая ссадинами и синяками, Аминта больше походила на мальчишку. Но воительниц в пограничную стражу не брали, а прислуживать изнеженной Афродите девочка не желала.
Зверь убивал по ночам. Сначала тела находили на окраинах Афин. Болтали, будто он огромен, и вместо пальцев у него медные ножи. Словно кто-то видел его. Аминта, в своих мечтах, охотилась за ним рядом с быстроногим Тесеем. Потому как, это не иначе сам Минотавр вырвался на улицы города из тьмы развалин далёкого Лабиринта, и теперь хочет повергнуть людей во тьму, лишив их глаз. Но люди стали осторожнее и тогда Зверь начал вламываться в дома. Он вырезал целые семьи, но только у детей забирал глаза. Зверь убивал тихо, так что соседи не слышали криков. Люди молились у алтарей, прося помощи у Олимпийцев. Лили жертвенную кровь в расщелины скал, заклиная демонов Аида покарать ночного убийцу. Но небожителям не было дела до испуганных афинян.
Потом беда пришла и в приют, где жила Аминта. Исчезли двое детей, посланные на рынок. Их так и не нашли. Папа Тантал бродил по улицам, трясясь от страха, разыскивая своих питомцев. Он любил детей. И они его любили. А пока он искал, из приюта исчезли ещё двое. Зверь пришёл через крышу. Он не стал забирать тела, он взял только глаза. Аминта холодела от ужаса, понимая, что это чудовище ходило среди спящих детей, выбирая себе жертву.
А когда пришла весть о скором нападении лаконийцев, было решено вывозить приют из Афин. Торговцы уводили свои суда подальше от разграбления. Широкие финикийские корабли были забиты товаром и людьми. Настоятель приюта договорился с торговцем Вергилием и тот дал согласие разместить детей частями на четырёх своих кораблях. Но, видимо, у Зевса были свои причины не любить афинян и, ко всем их бедам, пришла ещё одна. Буря разметала корабли по почерневшим водам моря и бросила один на скалы острова циклопа.
* * *
Стараясь не шуметь, Аминта всё же освободила одну руку  и чуть-чуть приподнялась. Циклоп был лаконийским гоплитом. Тяжеловооруженный воин пехоты. Его измятый нагрудный доспех лежал у стены, а рядом, тускло отражая всполохи огня, огромный круглый щит – гоплон, с нанесёнными полустёртыми лаконскими символами. Рядом валялся разрубленный шлем, и вмятина своей формой напоминала шрам на голове циклопа. Смеялись боги. Люди спасались бегством от беспощадных спартанцев. И всё равно те, кого не забрала буря попали в лапы безумного врага.
Циклоп тем временем перестал рубить и, тяжело дыша, стоял у валуна, посматривая на пленников. У Аминты волосы зашевелились на голове. Кого сейчас гигант потащит к страшному жертвеннику. И вдруг раздался вой. Страшный, леденящий и протяжный. Вой доносился снаружи, из-за натянутой зыбкой парусины. Он перекрывал собой шум бури. Циклоп затрясся и застонал.
- Молчит… молчит… молчит, – забормотал он.
Лакониец бросил веток в огонь, и его тень вновь выросла до потолка. Затем он взял свой щит и сгрёб в него нарубленное мясо. Аминта представила, что он сейчас станет пировать и ей стало плохо. Но циклоп поднял свою жуткую ношу и, тяжело ступая, побрёл к выходу. Через откинутую парусину потянуло холодом, полетела водяная пыль. Спартанец шагнул наружу и бушующая ночь, словно, поглотила его. Ветер рвал парусину. А молнии высвечивали изогнутые тени деревьев, при каждой вспышке вползающие в пещеру.
- Кто ещё жив? – послышался голос торговца Вергилия.
- Я, - отозвалась Аминта. – Лакониец связал меня.
- Аминта, ты жива! Хвала богам! – услышала девочка возглас папы Тантала и слёзы навернулись у неё на глаза. – Кто ещё рядом с тобой? Протокл, Афобий?
- Нет, никого нет, – тихо ответила Аминта. Хоть она и не любила этих заносчивых мальчишек, а всё же их было жаль. Хотя, если посмотреть, куда попали выжившие, может это и к лучшему.
- Всего трое, – еле слышно проговорил Тантал.
Чуть дальше в темноте переговаривались ещё люди. Торговец и ещё четверо.
- Надо освободиться. Слышите? Пока не вернулся этот спартанец.
- Я уже развязал руки, сейчас помогу, – слышалась возня в темноте.
Аминта тоже ерзала по камням, пытаясь ослабить верёвки, но у неё ничего не получалось. К ней в темноте подкрался папа Тантал.
- Я сейчас, Аминта, сейчас, – он трясущимися руками дергал узлы на верёвке.
- А близнецы, папа, ты их отвязал?
Тантал всхлипнул.
- У меня не получается без ножа. Я не могу… не могу потерять ещё и вас.
У девочки слёзы навернулись на глаза. Ей себя было не так жалко, как своего воспитателя.
Сквозь бурю вновь раздался вой.
- Что это за порождение Аида рвёт глотку, - сказал кто-то из темноты.
- Надо бежать, пока этот безумец не вернулся.
- А как же дети? Помогите развязать их, – рыдал Тантал, терзая верёвку.
- Не выходит, – послышался голос с той стороны, где скулили от страха близнецы.
- Прости, Тантал, я взял тебя на корабль, чтобы ты спас детей. У меня теперь нет корабля, – тихо прошептал Вергилий. - Сейчас он вернётся, и мы погибнем все… спасайся сам, Тантал.
- Я не могу… что ты такое говоришь?
- Как знаешь. Но если сейчас уйдём, переждём бурю, а уж при свете дня что-нибудь решим. Мы спасём их, слышишь.
- Надо наброситься на него в темноте, - нерешительно проговорил Тантал.
- Он воин. Ты видел, какой он огромный. А кто из вас оружие в руках держать сможет? Хватит, уходим.
Зевс опалил землю молнией, и на полу пещеры расползлась тень циклопа. Все притихли. Гигант шагнул внутрь, тяжело сопя и прихрамывая. Щита в руках у него не было. Весь боевой запал пленников, как бурей сдуло. Папа Тантал затих, вжимаясь в землю. Аминта с ужасом смотрела на циклопа. Он, пошатываясь, добрёл до валуна и сел. В его мокрой бороде запутался кусочек мяса.
Вновь грянул гром и лакониец вздрогнул. Он что-то невнятно забормотал и начал сползать на землю. Циклоп сжался в комок и обхватил голову руками.
- Бежим, – послышался шёпот, и папа Тантал зашевелился. – Бежим.
В темноте у стен заметались  тени. Люди стараясь не шуметь пробирались к выходу.
- Прости, – шепнул папа Тантал.- Аминта, пойми, я должен идти. Я вернусь за вами. Я обязательно вернусь.
И Тантал, пригибаясь к земле, нырнул в темноту. Сердце у Аминты защемило. Она не хотела оставаться. Папа обещал вернуться, но что он сможет сделать с этим чудовищем? Рядом захныкали близнецы и циклоп вздрогнул. Он вновь поднялся во весь свой рост.
- Бежим! – уже не скрываясь, закричали люди, и тёмные силуэты бросились к натянутой парусине.
Одного за другим их глотала тьма, выдыхая в пещеру дождевую пыль. Один из беглецов вскрикнул и упал, держась за ногу.
- Не бросайте меня, – застонал он, пытаясь ползти.
Аминта посмотрела на циклопа. Догорающий костёр играл тенями на его изуродованном лице. И оно сейчас не было страшным. Нет. Уставшим и растерянным.
- Глупцы, – еле слышно  проговорил циклоп. – Они убьют вас…. Бурекрылые убьют вас.
Сквозь порывы ветра разлился протяжный вой и Аминта зажмурилась.
* * *
  Буря уходила. Громовые раскаты звучали всё тише. Только ужасный вой сквозь порывы ветра врывался в пещеру, сковывая льдом сердце Аминты. Бурекрылые! Слова циклопа испугали её. Но больше девочку пугало бездействие лаконийца. Он не ревел в ярости, проклиная беглецов, и не пытался их догнать. Он боялся. Боялся тех существ, что так страшно выли за тонкой парусиновой перегородкой. Аминта ждала, что циклоп выместит злость на оставшихся пленниках. Но он, будто бы, выдохся. Гигант оттащил человека с раненной ногой снова к каменной стене и связал. А потом обессиленно свалился у огня и вскоре захрапел. Сон его был тревожный. Циклоп вздрагивал и стонал.
Время от времени Аминта тоже проваливалась в сон. Усталость обволакивала, убаюкивала девочку. Но сны были страшны и слишком похожи на реальность. Чёрные тени с дырами вместо глаз на клубящихся крыльях тянули к ней свои когтистые лапы и выли так, что душа сжималась в комок. И не было спасения. Девочка просыпалась и снова слышала этот ужасный вой, но уже наяву. Кто это? О ком говорил циклоп? Говорил и боялся. Что может страшить этого безумного людоеда?
Близнецы тоже спали. Аминта с жалостью посмотрела на них. Понимают ли эти дети, что происходит? Видят ли, что взрослые опять бросили их. Близнецов подобрали в порту полгода назад. Дети пытались отбирать еду у собак. Когда их привели в приют Тантал их сразу взял под свою опеку. Фива называла воспитателя папой, а Кир молчал. За эти полгода, что Аминта их знала, мальчишка не произнёс ни слова, но это не мешало ему любить папу Тантала.
Мужчина у стены сопел и ёрзал, пытаясь развязать верёвки. Он тихо ругался и проклинал богов, забросивших его на этот остров. И тут полог откинулся и в пещеру шагнул человек. Аминта не сразу поняла кто это. Чёрный силуэт на фоне светлеющего неба. Он казался героем из сказок.
- Папа! – закричала Фива. – Папа вернулся!
Папа Тантал стоял, пошатываясь, у входа в пещеру. Он был весь в крови. На груди туника обвисла лоскутом и была похожа кусок окровавленной кожи. Тантал, тяжело ступая, шагнул вперёд.
Циклоп очнулся и в одно мгновение оказался на ногах. Аминта ужаснулась, с какой скоростью может двигаться этот гигант. В руке циклоп держал секиру, он медленно двинулся на Тантала. Но тот не испугался и не отступил, а напротив - шагнул навстречу. Аминта затаила дыхание. Её воспитатель ростом едва достигал груди гиганта, а смелостью никогда не отличался. А сейчас, как настоящий герой, не убоявшись, идёт против чудовища. Циклоп тоже почувствовал что-то. Он замедлил шаг.
- Гарпии! – вдруг закричал папа Тантал и его крик разнёсся по пещере, приумножаясь эхом от низких сводов.
Циклоп остановился и выронил секиру. Крик Тантала носился по пещере, подобно тем самым гарпиям.
- Порождения ночи! – кричал Тантал. – Твари, рассекающие тьму своими крыльями!
Гигант отступил и, споткнувшись, завалился на спину.
- Их вой вырывает душу и уносит её прямиком в Аид.
Циклоп застонал, обхватив голову руками, и засучил ногами по камням. Аминта задохнулась. Да, папа всегда красочно рассказывал истории, но, чтобы так, без оружия, поразить гиганта! А Тантал тем временем продолжал кричать. Его голос наливался силой, и эхо многократно повторяло его слова. Описывая крылатых чудовищ, папа присел и нащупал большой камень. Затем, размахнувшись, опустил его на голову циклопа. Аминта вздрогнула. Голос папы мгновенно утих, лишь гулкое эхо от удара ещё отражалось от стен. Тантал ударил ещё пару раз и, отбросив окровавленный камень, обессиленно опустился на землю. Его трясло. Опомнившись, папа пополз к детям.
- Простите меня, что я оставил вас, – дрожащим голосом говорил он. – Я трус…. Я вернулся… я вернулся.
- Тантал! – воскликнул связанный мужчина. – Клянусь богами, тебя я меньше всего ожидал увидеть.
- Папа, ты герой, – восхищённо сказала Аминта. – Ты как Одиссей. Хитрец, обманувший богов. Как ловко ты придумал про гарпий.
Папа сел на землю.
- Я не придумал, – хриплым голосом ответил Тантал, пряча глаза, и по спине девочки пробежал холодок. – Они спустились сверху, воем разрывая воздух. Крылья, когти… они хватали людей, поднимали вверх и бросали на камни. Хвала богам, я вырвался.
- Какие гарпии? Что ты несёшь? – воскликнул хромой. – Где остальные?
- Я не знаю… я бежал в темноте, срывался по камням, пока не увидел отблеск костра.
- Папа, ты совсем не испугался.
Тантал горько усмехнулся.
- Милая Аминта. Я очень испугался. Но я видел, как дрожит этот спартанец от зевсовых раскатов… и воя. Он давно живёт на этом проклятой земле и её порождения стали его страхами. Я решил попробовать напугать его, и… получилось.
Папа пошарил в полумраке и принёс секиру циклопа. Осторожно перерезал верёвки, связывающие Аминту, и направился к близнецам. Секира была тяжёлая, и Тантал тяжело дышал, разрезая путы. Наконец близнецы были освобождены и бросились обнимать папу.
- Меня! Меня тоже развяжи, – волновался мужчина, и Тантал двинулся к нему.
- Что будем дальше делать? – спросила Аминта, растирая затёкшие ноги.
- Здесь нельзя оставаться, – задумчиво проговорил папа Тантал, разрезая последние верёвки. – Спартанец прикармливал гарпий недалеко от пещеры и как бы они не наведались снова.
У Аминты забилось сердце. Её мечты о приключениях и подвигах сбываются. Гнев богов, буря, пещера с циклопом, а теперь гарпии. Настоящие гарпии! Эту историю можно будет рассказывать детям наравне с историями об Одиссее. Многие погибли. Но… какой поход без жертв?
Тантал, с опаской поглядывая на распростёртое тело гиганта, подошёл к валуну, на котором циклоп разделывал кормчего и, вздохнув, бросил секиру на пол.
- Зачем? - спросил хромой и усмехнулся. – Возьмём её с собой. Вдруг гарпии налетят.
- Она тяжела, – сказал Тантал, будто бы не заметив кислой улыбки хромого.  – И я не умею ей управляться. А ты?
- Нет, - мужчина покачал головой.
- Я нашёл пещеру. Там, ближе к берегу. Мы можем в ней скрыться. - Папа помолчал. – Вы готовы, дети.
- Да, – хрипло ответил за детей мужчина. – Давай скорей покинем это проклятое место. Клянусь, я думал, он меня следующим сожрёт.
Тантал загрёб ногой земли на угли потухающего костра и в наступившей темноте они выбрались наружу.
* * *
Уже светало. Буря уползла к горизонту и растеклась чёрной полосой у края неба, мешая колеснице Гелиоса озарить своим светом мир. Пробирались молча, осторожно ступая по каменистому осыпающемуся склону. Дождь размочил землю, и сверху журчали ручьи, промывшие в склоне неглубокие овраги. Папа Тантал шёл впереди, указывая дорогу, а близнецы от него не отставали ни на шаг. Тантал то и дело останавливался, вслушиваясь в тишину, и знаками показывал не шуметь. Аминта, вжав голову в плечи, перепрыгивала через ручьи и проклинала про себя отставшего и ворчащего хромого. Ему было тяжело идти. Он опирался на найденную изогнутую ветку и что-то бурчал, словно не понимал, что его могут услышать крылатые твари. Аминта прислушивалась, вздрагивая при каждом шорохе, боясь услышать шум крыльев.
Дальше тропа шла вдоль скалы, ограниченная с другого края крутым склоном. Хромой махнул рукой, показывая, чтобы его подождали. Но папа Тантал только скрипнул зубами и кивнул детям не отставать. Стараясь не оскользнуться на мокрых камнях, дети следовали за воспитателем. Тропа завернула за скалу, и уставшие беглецы оказались на большой площадке усыпанной валунами. Последовав за Танталом, Аминта и дети обошли огромный камень, за которым зиял вход в пещеру, заросший кустарником. Папа улыбнулся и знаками показал заходить внутрь. Дети шагнули следом. Их встретила темнота. Но папа, пошарив у входа, чиркнул камнем по кресалу и зажёг пучок травы.
- Вот, что послали нам боги, - шепнул Тантал.
Пещера не была большой, и, окинув её взглядом, Аминта похолодела. Это была не просто дыра в скале. Пещера была ухожена, и она… смотрела. Тысячи глаз, нарисованные на стенах и низком потолке взирали на непрошенных гостей. Аминте стало не по себе. Обитель тысячеглазого бога - нехотя подумала девочка и тряхнула головой, отгоняя страшные мысли.
- Папа, мне страшно – всхлипнула Фива.
- Ну, что ты, глупенькая, - улыбнулся Тантал. - Это же просто пещера. Здесь сухо и безопасно. Всё лучше, чем в той… пещере людоеда.
Аминта кивнула. Папа прав. Неужто тот, кто рисовал эти глаза, страшней гарпий и циклопа. Вдруг снаружи раздался крик хромого. Близнецы прижались к побледневшему Танталу. Его взгляд заметался.
- Папа, не ходи, - тихо сказала Аминта, беря воспитателя за руку и заглядывая ему в глаза.
Тантал, видимо, сомневался. Ему было страшно.
- Будьте здесь, - вдруг сказал воспитатель и бросился наружу.
Аминта мгновение стояла и смотрела  вслед исчезнувшему Танталу. Как же так?  Он никогда не был героем, а Аминта всегда себя считала себя смелее его. И всё же он бросился на помощь безрассудному хромому безумцу, осмелившемуся шуметь во владениях гарпий. А Аминта будет стоять и ждать? Ведь там что-то произошло. Может, будет нужна её помощь, ведь теперь она не связанна.
- Я сейчас, – шепнула она близнецам. – Слышали, что папа сказал? Ни шагу отсюда.
Девочка подбросила веток в костерок и скользнула наружу. Папы не было видно, и она шла на голос, раздающийся на другой стороне каменистой площадки. Девочка пробиралась потихоньку стараясь не шуршать камнями. Вот из-за кустарника показалась фигура хромого, и послышался его голос.
- Я… я потерял вас. Иду, а тут они, - испуганно бормотал мужчина.
Папа Тантал сидел на камне и растерянно смотрел куда-то в сторону. Аминта поглядела туда и едва сдержала крик. Все четверо беглецов из пещеры циклопа лежали на камнях, едва прикрытые ветками. Они были мертвы и одинаково обезображены. У всех четверых было перерезано горло. У несчастных жертв убийца разрезал щёки, отчего нижние челюсти отпали почти на грудь. А раскрытые огромные рты были забиты землёй.
Аминта закусила губу и бросилась в сторону. Она уже однажды видела такое. Когда Зверь прокрался к ним в приют, он убил ночного смотрителя. Убил также, разорвав горло и набив ему рот землёй.
- Это Зверь, – раздался голос хромого. – Слышишь, Тантал. Это он так убивает.
Аминта привалилась к валуну, задохнувшись от нахлынувших чувств. Так вот кто таинственный ночной убийца Афин! Гарпия! Ну, конечно. Её искали на тёмных улицах, а она в это время парила в небе. Воистину, смех богов. Всё зло, преследующее в Афинах, нашло их здесь, на этом проклятом острове. Смейтесь, боги!
Девочка стала осторожно пробираться назад. И тут раздался шум и шорох. Посыпались мелкие камни. Внезапно налетевший ветер шевельнул волосы и затем раздался леденящий вой. Он лился откуда-то сверху, отражаясь от стен ущелья. Аминта испугалась. Она, озираясь по сторонам, не разбирая дороги, побежала воль скалы, и тут раздался треск. Сверху хлынул каменный поток, перемешанный с жидкой грязью.
Девочка закричала и побежала. Ей слышался смех гарпий и их жуткий вой. Треск и шорох крыльев раздавался над самой головой. Сыпались мелкие камни, и от этого казалось, что вот сейчас, в спину вопьются страшные когти чудовищ. Аминта задыхалась от бега, падала, сбивая коленки об острые камни, но вновь бежала, не смея остановиться и оглянуться.
Вой прекратился внезапно, как и ветер от огромных крыльев над головой. В это время Аминта споткнулась и растянулась на земле. Она обхватила голову руками и зажмурилась, ожидая удара в спину. Но ничего не происходило. Гарпии прекратили преследовать девочку.
* * *
Отдышавшись, Аминта села на камни и заплакала. Болело всё. Ныли ободранные об острые камни руки и ноги. Во рту был привкус крови. Убегая от гарпий, девочка добралась до устланного камнями берега моря. Аминта, роняя слёзы дохромала до воды и умылась. Её трясло. Отчаяние охватило девочку. Зачем боги сохранили её жизнь, чтобы потом  так мучать.
Девочка огляделась. Недалеко, зарывшись головой в мелкую гальку, лежало тело человека. Волны накатывались на него принося с собой обрывки водорослей и мелких крабов . Ещё одна жертва морского урагана. Огромная скала уходила далеко в море и будто пустила корни. Из-под воды повсюду торчала её каменная поросль. Чуть дальше волны пенились, разбиваясь об остовы полусгнивших кораблей. Их было не меньше десятка, и они походили на почерневшие скелеты гигантских рыб. Аминта поёжилась. Они не первые жертвы этого острова.
С тревогой посмотрела Аминта на прибрежные скалы и наливающееся синью небо. Гарпий не видно. Надо идти назад к близнецам. Глупая непослушная девчонка. Бросила детей одних в этой пещере. А, что если гарпии добрались до них? Нет! Папа защитит детей. Он смелый. Он герой.
Дойдя до пологого склона, Аминта увидала едва заметную тропинку, ведущую вверх. Оглядевшись, девочка стала подниматься по ней. Тропинка петляла, огибая валуны. Аминта то и дело останавливалась, вслушиваясь в тишину. Но видимо гарпии улетели прочь… или всё же затаились.
От камней поднимался пар. Солнце начинало пригревать. Его лучи набросали ярких бликов на склон, слегка ослепив Аминту. Девочка щурилась, прикрываясь рукой, и продолжала идти. Вдруг впереди она уловила движение и резко присела за валун. Что-то бесформенное  и большое стояло у края скалы, шурша и потрескивая камнями. Подул лёгкий ветерок и это нечто вскинуло красные крылья и завыло. Аминта, в ужасе закрывая уши, повалилась на землю. Острые камни врезались в обнажённые коленки, но боли девочка не чувствовала. Она ожидала, что вот-вот острые когти чудовища вопьются в неё. Но гарпия медлила.
Осмелев, девочка подняла голову и выглянула из-за камня. И чуть не рассмеялась над своей трусостью. Страх и слепящее солнце превратили в чудовище обычное дерево, словно паук вцепившееся корнями в край скалы. Аминта, поглядев на всякий случай по сторонам, подбежала ближе. Да, это было высохшее дерево, обвешанное изорванными и полинялыми от старости спартанскими плащами. На кривых ветвях кто-то привязал множество отколотых пустотелых костей и несколько позеленевших и помятых шлемов воинов. Вновь сорвался ветер и висящие кости, перестукиваясь друг о друга, будто ожили. Ветер заиграл на костяных свирелях. Свист и шёпот разлился по склону, и холодок пробежал по спине девочки. Ветер усиливался, и свист становился громче, пока не превратился в вой. Затем все прекратилось.
Аминта стояла, растерянно смотря на дерево. Так вот, что это выло, перекрывая рёв урагана. Костяное дерево, а не гарпии. А кто же тогда…
Чуть дальше у дерева Аминта увидала щит циклопа и зажмурилась. В наполненном дождевой водой щите лежали куски мяса. Успокоив дыхание, девочка открыла глаза. Это было мясо ягнёнка. Аминта часто помогала на кухне, и перепутать не могла. В голове девочки всё перемешалось. Все страхи, в которых была так уверена, рассыпались прахом, оставляя вопросы. Она же видела, как циклоп убивал кормчего. Или… ей показалось. Как и рёв гарпий у себя за спиной. Но кто же тогда убил торговца и его людей? Вспомнив утопленника на берегу, Аминта вздрогнула. Ну, конечно! Афинский Зверь плыл с ними на корабле и спасся.
И опомнившись, Аминта схватила с земли обломок ветки и бросилась вперёд. Ведь папа Тантал ничего не знает. Он, как и Аминта, думает, что это гарпии. После очередного поворота тропы девочка остановилась. Перед ней была пещера. Пещера циклопа. Оттуда доносился тихий стон и подвывание. Решившись, девочка отдёрнула полог. Циклоп сидел у валуна, обхватив голову руками, и покачивался из стороны в сторону. Солнечный свет, хлынувший в пещеру, осветил его разбитую в кровь голову. Кровь запеклась в старом шраме, сделав увечье циклопа ещё более страшным. Лакониец съёжился и посмотрел заплывшим глазом на Аминту. Девочка потопталась у входа в пещеру, готовая убежать в любое мгновение.
- Он говорил им не шуметь, – надломленным голосом простонал циклоп. – Говорил. Бурекрылые забрали всех. Они всегда голодны. Он кормил их мясом ягнёнка… а они воют. Им всегда мало. Я не спас никого.
Аминта с трудом понимала бормотание спартанца. Безумный гигант не желал им зла… он спасал их. Приносил жертву воющему дереву и собственным страхам. А люди сбежали от него … и нашли смерть.
- Не было гарпий, - тихо сказала Аминта. – Это не бурекрылые выли, а дерево.
Лакониец не ответил. Девочка медленно обошла валун, у которого валялась секира, брошенная папой Танталом. За валуном лежал кормчий, уперев остекленевший взгляд в потолок пещеры. Его раны были перевязаны кусками парусины. Циклоп и его спасал.
- Пещера, - обратилась Аминта к циклопу. - Где нарисованы глаза. Где она?
Лакониец прекратил стонать, и его лицо осветилось измученной улыбкой.
- Он рисовал их, – сказал циклоп, тыкая себя пальцем в грудь. – Это глаза моих братьев. Погибли все… я один живой. Давно один. И рисовал глаза… они смотрят на меня, радуются.
- Где пещера? – крикнула Аминта.
И циклоп, растерявшись, махнул в сторону.
- Там тропинка до ущелья.
* * *
Аминта, что есть силы, бежала по тропе и уже не опасалась крылатых чудовищ. Как же глупо и странно. Безумие овладело всеми, дав ночным страхам овладеть душой. Она-то ребёнок, но они же взрослые. Неужели не смогли усмотреть правды? Девочка вспомнила слова папы, сказанные им однажды.
- Во тьме мы все одинаковые. Испуганные дети, под личиной чудовищ. Беззащитны и, в тоже время, страшны.
Видимо, прав был сказочник. Свет рассеивает ложь и всё становится на свои места. Нет не всё! Зверь из Афин. Куда смотрели боги, разбивая корабль о скалы? Почему Посейдон не забрал чудовище в свою пучину?
Тело лежало на тропинке, и Аминта едва не наступила на него. Если бы не одежда, хромого было не узнать. Разрезанный, широко раскрытый рот набит, пропитавшейся кровью, землёй. Он страшно улыбался глядя остекленевшими глазами в небо. Аминта завороженно смотрела на лужу спёкшейся крови.
Папа! Аминта вновь сорвалась с места. Неужели Зверь и до него добрался? А близнецы?
За поворотом показалась каменистая площадка перед пещерой. Девочка сбавила шаг, и сошла с тропинки, пригибаясь к кустам и прячась за камнями. Незаметно подкравшись ко входу пещеры, Аминта увидела Кира. Мальчишка связанный сидел у валуна. Его лицо было бледно, словно высечено из белого мрамора. Аминта подобралась ближе и тронула за плечо Кира. Но он даже не обернулся. Мальчишка мелко дрожал и смотрел мимо неё. Аминта оглянулась и силы оставили её. Слёзы навернулись на глаза. У входа в пещеру валялся плоский камень, а на нём, как на алтаре лежало тело Фивы. Лица девочки Аминта не видела, но кровь обильно стекала по поросшим мхом стенкам жертвенного валуна. И тут Аминта уловила движение. Задыхаясь от слёз, она пыталась разглядеть фигуру.
- Ну, вот ты и вернулась, милая Аминта, – сказал Зверь голосом папы Тантала.
* * *
Зверь медленно подходил, грациозно обходя валяющиеся под ногами камни. Зверь не спешил. От неуклюжего и немощного папы Тантала не осталось и следа. Хищный острый взгляд, такой же острый как тонкий изогнутый нож в его руке. Зверь всех обманул, выманив из пещеры и убив. Оставив себе лишь детей…
- Папа…! – рыдала Аминта. – Зачем? Она же любила тебя.
Лицо Зверя на мгновение растаяло, сменившись маской папы Тантала. Но лишь на мгновение. Тряхнув головой, он двинулся дальше. Аминта не верила. Нет, как мог добрый сказочник так поступить? Как? Читать на ночь сказки, а затем выходить на охоту. Как эти тонкие пальцы, заставляющие струны кифары петь, ночью пропитывались кровью жертв.
- И я её любил, Аминта, - проворковал Зверь. – А, как иначе? Только лучшим позволено присоединиться к Единому.
- Ты безумец, – простонала Аминта.
Зверь ухмыльнулся.
- Да, милая Аминта. Я тоже так думал. По утрам смывая кровь со своих рук, я страдал, но слышал его голос. На улицах Афин кричали обо мне и моём безумии. Но его голос... Вам не дано его слышать. Мир падает в пропасть, увлекая за собой одряхлевших богов. Боги стары и развратны и недостойны веры в них. Но скоро придёт новый бог. Ты слышишь его поступь?
Зверь наклонился к самому лицу девочки и зашептал.
- Бог единый. Добрый и справедливый. А я его пророк. Он снизойдёт по телам невинных агнцев на землю и посмотрит на мир тысячью их глаз. Детских, наивных, не испорченных алчностью и ложью. Он будет смотреть на мир глазами детей, подаренных мною. И мир станет лучше.
Аминта дрожала, крепко вцепившись в руку Кира. Вкрадчивый шёпот Зверя ледяными клещами сковывал девочку.
- Папа… - всхлипывала она.
Зверь поднял нож. И тут Аминта протянула руку и коснулась щеки Тантала. Он вздрогнул и отпрянул. В душе убийцы, что-то происходило. Его глаза округлились, и он тряхнул головой, будто бы отгоняя наваждение.
- Папа, – вновь прошептала Аминта.
- Ваш папа умер, – тихим хриплым голосом проговорил Тантал. – Это всё город. Я думал - город. Он шептал мне…, шептал о смерти. Они … люди говорили, что я безумец.
Тантал всхлипнул и неожиданно повысил голос.
- Я заставил их молчать. Я вернул им всю грязь, сказанную про меня. Я набил им рты их собственной ложью. Но… они говорили, что я безумен.
- Папа, – тихо проговорила Аминта – это всё богиня Лисса. Помнишь, ты рассказывал о Геракле. Он тоже обезумел от её чар, но он не был виноват.
Тантал зажмурился, пытаясь сдержать слезу. А когда вновь открыл их, это были глаза Зверя.
- Все пытаются убедить меня в том, что я безумен, и я почти поверил. Я бежал из города. Бежал от своего проклятия. Но я бежал к Нему. Эта пещера – знак. Единый никогда не покидал меня. Его глаза повсюду.
- Это нарисовал лакониец … не бог.
- Неважно, чьими руками творит свою волю Единый. Это знак и Он требует жертвы. Скоро вы станете частью Его, и Единый посмотрит на мир твоими глазами.
Тантал посмотрел на свои окровавленные руки и вновь двинулся к Аминте. Вдруг раздался шорох осыпающихся камней, и Зверь, извернувшись, словно кошка, приготовился к прыжку. Из-за валунов показался лакониец. Солнце тускло отражалось в его позеленевших наплечных доспехах. Сквозь прорубленный шлем сочилась кровь. В руках лакониец сжимал секиру. Он тяжело дышал и яростно сверкал единственным глазом
Тантал ухмыльнулся и выпрямился, что, казалось, стал выше ростом. Но всё равно он выглядел карликом, в сравнении с гигантом циклопом.
- Ты напоил мой остров кровью, – прохрипел лакониец.
- Это остров Единого, – зло выдохнул Тантал, и бросился на циклопа.
Аминта этого не ожидала. Трусливый папа Тантал, всегда избегающий конфликтов и допускающий упоминаний о сражениях только в сказках, бесстрашно шёл на противника. Описав дугу, просвистела секира. Но Зверь Тантал поднырнул под смертоносное оружие и выпрямился у самого могучего торса циклопа. Тот качнулся и икнул, поперхнувшись кровью. Длинный изогнутый нож Тантала торчал из груди, незащищённой доспехами. Лакониец качнулся и выронил секиру. Гигант просел на колени, когда Тантал выдернул нож. Зверь обошёл циклопа сзади, бережно снял окровавленный шлем и, улыбнувшись, посмотрел на Аминту. Затем Тантал с силой вогнал два пальца в единственный глаз циклопа и оттянул ему голову назад. Лакониец заревел, ловя растопыренными руками пустоту.
- Мы все будем едины, – сказал Тантал и перерезал гиганту горло.
Крик циклопа осёкся, и его тело повалилось, заливая пенящейся кровью камни.
- Папа, – услыхала Аминта голос рядом.
Кир с искажённым лицом смотрел на Зверя. Подбородок мальчика трясся, а слёзы лились ручьём. Немой мальчик заговорил. Это словно бы придало силы Аминте. Она встала и заслонила собой Кира. Тантал глухо засмеялся.
- Не гневайся, милая Аминта. Не пачкай свой взгляд яростью. Единому это не понравится. Иди ко мне. Мы уже часть его – стоит ли противиться.
Тантал шагнул навстречу, протягивая руку, а Аминта попятилась к каменистому склону.
- Зачем себя мучать? Открой свои глаза для бога.
Зверь рывком прыгнул вперёд. Девочка качнулась назад, споткнулась и упала, ударившись о мелкие камни. Её на спине потащило вниз по склону, а следом, рыча, спускался Тантал. Аминта яростно брыкалась, пытаясь попасть ему по ногам. Наконец ей это удалось. Тантал взвизгнул, завалился на бок и кувырком покатился вниз, увлекая за собой потоки рассыпающихся камней. Аминта расставила руки, хватаясь за сыпучие камни. Она боялась, что вот, сейчас, она сползёт прямо в лапы Зверя Тантала.
С трудом остановившись, она перевернулась и посмотрела вниз. Тантал лежал на острых камнях и пытался встать, но ноги не слушались его. Кровавая пена выступила на губах Тантала, он страшно скалился и тянулся за ножом, лежащим рядом.
- Аминта… милая Аминта, – задыхался Тантал. – Иди ко мне… помоги мне.
Аминта всхлипывала и отползала, но осыпающиеся камни, как волны подносили её к Зверю. Они уже накрыли его ноги. Девочка с яростью посмотрела на воспитателя.
- Пусть тебе твой бог помогает! – крикнула она и стала угребать каменный поток.
Камни шуршали словно змеи. Голодный поток сползал, поглощая рычащего Тантала.
- Мы все едины, – прохрипел Зверь, и каменный оползень накрыл его с головой.
Рука Тантала скрюченными пальцами царапала воздух над шевелящейся массой камней, а потом бессильно обвисла.
* * *
Златокудрый Гелиос гнал колесницу к закату, и его медное зарево разлилось над невысокими скалами острова. Аминта сидела на берегу, прижав к себе маленького Кира. Мальчик задумчиво рисовал какие-то знаки на мокрых камнях тонким изогнутым ножом, а она смотрела вдаль на остовы разбитых кораблей. Неожиданно из-а края нависшей скалы острова показался корабль с ярким парусом, и Аминта узнала уцелевший корабль погибшего торговца. Девочка вскочила на ноги и, размахивая руками, побежала по берегу. А Кир, повертев в руке нож, нечаянно порезался.
- Папа, – буркнул мальчик.
Замахнувшись, он забросил орудие Зверя в набегающую волну и, лизнув с ладони кровь, улыбнулся.