Быть буре

Мама поправила шарфик, натянула пониже шапку и только тогда выпустила его из квартиры.

- Далеко не уходи! Когда замерзнешь – сразу домой. Хорошо? 

Егорка вихрем слетел со ступенек и сделал все, чтобы его ответ «Да, мам, конечно» максимально проглотил глухой удар тяжелой двери подъезда.  Мама готовилась к приезду бабушки и дедушки – и Егорке была дана вольная, дабы не путался под ногами и  не мешал убирать и готовить. И мальчик не мог этим не воспользоваться.

- Ну, что, идем смотреть на елку? – у дальних качелей, там, чуть правее за мусорником,  Егорку уже ждал верный друг Васька.

- А санки я зачем тащил? – растерялся Егорка.

-  Так я тоже с санками! – показал на синюю пластмасску Васька. – Потом на горку рванем. Тем более, там рядом совсем. Тебя же надолго отпустили? 

- Ну, думаю, да, - решил не сомневаться Егорка.

Работы у мамы было много, а потому до наступления темноты никто его особо искать был не должен. 

- Тогда пошли быстрее! – поторопил друга Васька.

- Пошли, - согласился Егорка.

Чтобы было действительно быстрее, они даже побежали, толкаясь и перекрикиваясь. Идти было недалеко, но дорога была из сложных: две заброшенные стройки, один пустырь с бродячими собаками и бомжами, три большие дороги со сложными поворотами и вечно глючившими светофорами.  Из-за особенностей месторасположения это место считалось уже другим районом, и родители не  отпускали туда  детей одних, без присмотра. И, по логике и законам жанра, чем недоступнее было место,  тем сильнее оказывалось желание все преодолеть, пойти на хитрость – но попасть в вожделенное место.

На главной городской площади было пусто.  Ларьки с праздничными сувенирами оказались закрыты.  В сером свете дня елка виделась какой-то тусклой и приунывшей. На заднем фоне, у магазинов, бегала стая собак. 

- Невеселое зрелище, - печально сказала Егор.

- Точно, - протянул Васька.  – Какой-то непраздник.

Егорка фыркнул и подытожил:

- Надо вечером приходит, когда гирлянду зажгут.  Люди придут. Ларьки откроются. 

- А кто нас тогда одних сюда отпустит? И кто нас отведет? Твоя мама? Мой пьяный отчим?

Егорка вздохнул – Васька вздохнул ему в такт. 
 
- О, лузеры! Заблудились? – вдруг раздался у них за спиной глумливый голос.

Мальчики обернулись одновременно – и увидели Максима. Обычно один он не ходил – значит, где-то рядом должны были тусоваться его верные дружки, Лёшик и Степан.

- Мы на елку пришли посмотреть, - сказал Васька.   Он весь подобрался  – словно мелкий щенок, встретивший  огромную, злую собаку.

- И как? Посмотрели? – к Максиму уже подошли его вечные спутники – и сходу  ввязались в спор.

- Посмотрели – валите домой, - добавил Лёшик.

- Без тебя разберемся, - не стал молчать Егорка.

- А мамка твоя знает, где ты? – Максим посмотрел на них глумливо и надменно.  – Или узнает – убьет? А?

- Со своей мамкой разбирайся, - парировал Егорка.  – Она тебя еще не ищет?

- Зачем ей его искать? – в тон ответил Васька. – Она все равно о нем вспоминает, когда он емуд клянчить приходит.

- У меня есть отличный план, - Максим повернулся к своим друзьям. – Давайте-ка заберем у этого умника шапку.  Пусть потом мамке объясняет, куда она делась. А чтобы ему было легче это рассказать, так мы его мамке эту шапку и отнесем. Расскажем, где подобрали, откуда он убегал, нас завидя, сверкая пятками.

Под этой угрозой Егорка и Васька отступили на шаг назад, потом – еще на один, и еще. Убегатоь было стыдно, зазорно. Но и оставаться на месте казалось неоправданным риском. Васькиным родителям было все равно, где шляется их отпрыск, а вот у Егорки мама была строгая. Могло влететь, и влететь серьезно.

- Чего стоите? – прикрикнул на своих  прихвостней Максим. – Хватайте шапку!

Васька с Егором, не сговариваясь, только коротко переглянувшись, рванули прочь. Для надежности Егорка стянул шапку с головы и сунул ее в карман, чтобы ненароком не потерять головной убор. Потому что тогда придется врать маме, а  врать он не умел. И правда обязательно всплывет. И мама накажет. А еще хуже – обидится. И пропадет приходящий праздник, развеется радость от приезда бабушки и дедушки, подарки...

- Справа заходи! Слева! Отрезайте их от дороги! – преследователи дышали в спину и кричали радостно где-то совсем  рядом.

На повороте, у кофейни «Жук», Лешик почти схватил Ваську за капюшон – но тому удалось вывернуться. На светофоре в окружение Максима и Степана попал Егорка – но Васька врезался в них, словно маленький метеорит, пробивая другу дорогу на свободу.

- К пустырю сворачивай! – крикнул Васька, когда они вылетели к развилке.

- Давай к стройке, там затеряться легче, - предложил Егорка.

Но со стороны пустыря замер, словно вратарь в ожидании мяча, Степан, а  со стороны стройки стояли Максим и Лешик.

- Бежим в парк, - обреченно махнул рукой Васька.

Замерзший Егорка натянул пониже шапку и кивнул, соглашаясь. Бежать в парк было плохой идеей: снега там было много, людей – мало. И от дома – в противоположную сторону. Но другого выхода у них не было.

В парке оказалось не просто пусто – пустынно. Самый мертвый час: школьники на каникулах, гуляют по своим дворам, старушкам прогуливаться холодно и снежно, время собачников еще не наступило.  Деревья низко опустили тяжелые, белые ветви.  Тишина стояла такая, что тяжелое, напряженное дыхание мальчишек, казалось, было слышно во всех уголках.

- Оторвались? – оглядываясь, спросил Егорка.

- Кажется, да, - осмотревшись, пришел к выводу Васька. – Отстали, видимо.

- Неожиданно все получилось, - грустно сказал Егорка. – И елка некрасивая, и вот…

- Санки не потерял? – деловито спросил Васька.

- Неа, - показал красную пласмасску Егорка.

- Тогда пошли кататься! – предложил Васька.

- Может, где-то поближе  дому найдем горку? Сам знаешь, какая у меня мама… - растерялся Егорка.

- Не дрейфь! Во-первых, еще совсем светло. Во-вторых, тут такая горка… такая горка! Меня в прошлом  году отчим туда водил. Летишь – и сам себя не помнишь! Наши и близко не стояли!

- Ну, не знаю… - засомневался Егорка.

- Давай, - просительно-приказным тоном  заявил Васька. – Пару раз съедем – и все, сразу пойдем во двор. Вот увидишь, тебе понравится! Мы потом еще сюда специально сбегать будем!

- Ну, ладно, - нерешительно согласился Егорка.

Боязнь расстроить маму всухую проиграл желанию прокатиться с выскокой-превыской горы.

- Не отставай! – Васька рванул вперед. – Если успеем, еще на речку мотнемся. Знаешь, как там скользить классно? Прямо ух!

Егорка, спотыкаясь в снегу, побежал за другом. Вот на речку он точно не пойдем. Потому что мама тогда точно его раскусит. И тогда быть буре.

***

Аня вывернула в развернутый зев мусоропровода тяжелое ведро и прислушалась к шуму. В детстве она боялась выносить мусор, потому что верила, что в трубе живет чудовище, которое с чавканьем поедает выброшенное подношение. И что ему мешает однажды не удовлетвориться мусором и съесть того, кто принес плохое подношение?

- Привет, - прошелестело от лифта.

- Привет, - смутившись, ответила Аня, взяла ведро и быстрым шагом пошла к двери.

Лифт щелкнул, приезжая, и Аня неосознанно выдохнула. После того, как два назад трагически погиб Васька, встречаться с Мариной было не просто тяжело – невыносимо. К тому же, Егорка с Васькой дружили с самого малого детства – и Аня чувствовала странную вину за то, что ее ребенок был жив – а сын Маринки умер.  Хотя о какой вине могла идти речь? Васька был у бабушки в деревне, без разрешения  пошел на речку, попал в прорубь… Правда,  сказать о смерти друга Аня сыну так и не смогла. Не нашла слов.  Ничего, сегодня обязательно поговорит с мамой, попросит ее помягче рассказать внуку правду. Мама у нее педагог, должна справиться. 

За окнами пошел  снег – тяжелый, пушистый, сказочно- огромный. Медленно начинало темнеть.  Аня тяжело вздохнула и включила пылесос. За сына она была спокойна: без хулиганистого Васьки он никогда далеко не уходил. Значит, уже скоро должен был появиться, заснеженный, замерзший и веселый.

Снег шел и шел, не переставая, только усиливаясь.