Внезапный Гитлер

Каждый раз, когда я берусь делиться опытом риторики с публикой меня охватывают одновременно два чувства – гордость и жадность. Гордость за то, что благодаря мне глаголом будет жечь сердца людей не только узкая кучка избранных интеллектуалов, потративших пол жизни на освоение искусства публичных дебатов, но и те, кто, к сожалению, не может себе позволить платить миллионы за индивидуальные занятия с Невзоровым (Простите, АГ, надеюсь, моя деятельность не заставит вас голодать). Для пояснения причин наличия фактора жадности я приведу пример с антибиотиками – когда антибиотик вводится в организм человека, то определенные болезнетворные элементы массово погибают ввиду естественных физиологических процессов, но в то же время, некоторые особо живучие гады, в рамках случайного распределения изменчивости в популяции, адаптируются к этому антибиотику и более он на них ни в коем разе не действует. Таким образом, массовое использование антибиотиков снижает их потенциальную эффективность, рождая троглодитов, иммунных к подобному воздействию. Потенциально это ведет к тому, что будет выведен сорт таких болезнетворных микробов, которые будут иммунны ко всем существующим ныне видам антибиотиков. Так вот, как микробы, в масштабе популяции, адаптируются к антибиотикам, так и люди, в масштабе общества, адаптируются к приёмам риторики, что, потенциально, может вызвать такие же проблемы с развивающейся аудиторией у демагогов, какие вызывают адаптирующиеся микробы у врачей и биологов.

В целом, приемы риторики не менялись ещё со времен древних греков, однако, из-за труднодоступности этих приемов до появления интернета, как единственного независимого источника акустической информации, ощущать и познавать риторические механизмы могли лишь немногочисленные участники публичных дебатов. В свою очередь, любой человек, учащий риторике публику, совершает поступок, даже более отважный, чем подвиг Прометея, ведь он приносит не тот огонь, что может зажечь костер, но тот огонь, что может зажечь сердце, мысль, революцию.

Впрочем, приведенный ниже приём работает исключительно против определённых, откровенно нерукопожатных слоёв населения, так что, думаю, отпустить его на волю будет не такой уж и плохой идеей. Вреда от него не будет точно, до тех пор, пока по поводу вышеуказанной персоны не закончится истерия, а это, я вас уверяю, произойдёт ещё крайне не скоро.

Хотелось бы сказать, что название для сего этюда было позорно мною украдено. В своё оправдание я смею привести не только маркетинговый аспект столь удачного названия, потенциально экспоненциально увечащий охватываемую аудиторию и, как следствие, распространение подобной практики среди простого трудового народа, но и тот факт, что оригинальный автор совершенно не раскрыл всю многогранность возможностей апелляции к Гитлеру.

И так, что же такое «Внезапный Гитлер»? В призванных отуплять народонаселение средствах массовой информации, Внезапный Гитлер используется следующим образом. Вначале даётся факт, связанный с персоной или организацией, против которой стремится агитировать конкретно это средство массовой информации. Например, предположим, американский президент делает какое-нибудь никак, казалось бы, не связанное с Гитлером заявление. Тогда, отечественное федеральное СМИ, желая в очередной раз выставить неугодного политика врагом любого уважающего себя трудящегося, проводит восхитительную аналогию, например, они говорят: «Президент Соединенных Штатов Америки, Гарри Джеймс Поттер, публично признался в том, что является вегетарианцем. Для Россиян это не стало новостью, ведь уже был на мировой сцене политик, преследующий подобные идеалы и разделяющий те же убеждения. Он руководил Германией в тридцатых-сороковых годах прошлого столетия. Его звали... Адольф Гитлер». Все это, разумеется, вещается очень важным тоном на абсолютно серьёзных щах, сразу же отметая все сомнения в неадекватности ведущего. Предпоследнее предложение несёт в себе подготовительную роль, ведь слишком внезапное появление Внезапного Гитлера может вызвать у незащищенного шапочкой из фольги зрителя приступ острого патриотизма. Более того, фраза о Германии тридцатых-сороковых призвана бессознательно ассоциировать окончание монолога с фигурой уже указанного выше АГ (Не Невзорова). Разумеется, между «Его звали» и «Адольф Гитлер» приходится делать длинную театральную паузу, благо, имитировать трепет ведущие на ТВ учатся сразу, после обучения имитировать оргазм, что позволяет применять Внезапного Гитлера с завидным изяществом. Главным минусом Внезапного Гитлера является то, что его, как и многие другие психологические триггеры, нельзя использовать регулярно, ведь тогда, даже у самых тупых представителей охлоса, начинает вырабатываться толерантность к данному идеологическому наркотику, а, как мы знаем, без регулярного смакования пропагандистской пиписьки Россиянин теряет способность биться в конвульсиях на полу перед телевизором, изрыгая из орального отверстия жидкость слюнную – свою и семенную – государственную.

Так что же с Внезапным Гитлером, используемом на федеральном ТВ, не так, как это исправить и как обратить его феномен себе на пользу? Основная проблема Внезапного Гитлера в том, что пропогандон, обычно, апеллирует не к фигуре Гитлера, как политика, ведь в современном мире очень трудно проводить прямые аналогии геополитических действий лидеров демократических государств с военным хамством диктаторам середины прошлого века. Вместо этого, к фигуре Гитлера апеллируют исходя из его человеческих, личностных качеств. Иначе говоря, демагог априори утверждает, что массовые этнические чистки и отказ от употребления мясомолочных продуктов – это вещи взаимозависимые. Разумеется, любой мало-мальски соображающий человек, участвующий в споре, легко отразит Внезапного Гитлера, и вы потеряете стратегическое преимущество, с боем полученное в тот момент, когда вам позволили открыть рот. Как же нам отмыть, причесать и приодеть Внезапного Гитлера так, чтобы его можно было на равных использовать в споре не только с интеллектуально не обременёнными, но и со духовноскрепообременёнными людьми?

Ответ, как всегда, кроется на поверхности. Основная задача в такой ситуации проводить аналогии между историческими геополитическими действиями конкретной страны, конкретных лиц, в конкретной ситуации и историческими действиями фашисткой Германии в целом и Адольфа Гитлера персонально, применимо к конкретным условиям тридцатых-сороковых годов. Например, ваш собеседник говорит: «Сталин был хорошим человеком, поскольку он защитил мир от чёрной чумы», в свою очередь, вы спрашиваете: «Как он мог быть хорошим человеком, если, в военном плане, сотрудничал с Гитлером, мечтавшим убить миллиарды людей, в том числе и наших соотечественников? В доказательство, могу привести совместный парад в Бресте, по случаю передачи коллегиально завоёванного Польского города из-под контроля Вермахта под юрисдикцию РККА». В большинстве своём, пропогандон, как и любой другой человек, сдерживаемый национальной идеей, будет агрессивно не принимать факта союзничества его кумира с такой мерзкой личностью, как Гитлер. В его понимании, а, что гораздо важнее, в понимании его аудитории, отвратительность Гитлера будет заразна для всех людей, кооперировавшихся с ним в любой форме, подобно закону заразности, сформулированному Фрезером для магического мышления в книге «Золотая ветвь».

Адекватно вашему собеседнику ответить будет нечего, ибо любой подобный контакт, для человека, мыслящего традиционными общепринятыми категориями – это «зашквар», вне зависимости от обстоятельств. Иначе говоря, попытки обелить ситуацию предприниматься даже не будут. Фразы «По незнанке не канает» или «Один раз не либераст» в политике и в истории не котируются, а значит, скорее всего, ваш оппонент перейдёт из обороны в наступление вооружившись целым арсеналом из разнокалиберных орудий двоемыслия – от безобидного самообмана, до глобальной исторической фальсификации. Самое лучшее на что будет способен взятый в такие тиски собеседник, так это позорно отрицать сам факт наличия подобного исторического контакта, как, например, это делал Мединский в эфире Эха Москвы и во время встречи с Познером. Впрочем, отрицание очевидных фактов на публике, как правило, выглядит очень несостоятельно, так что, если ваш оппонент перешел на такой уровень дискуссии, будьте уверенны – вы победили.

Надо сказать, что Апелляция к Гитлеру не только более практична, чем Внезапный Гитлер, но и гораздо более универсальна. Так, например, её можно использовать не только на публике, но и в индивидуальных разговорах, причем без опасений быть уличенными в невежестве. Особенно это ценно, когда вы пытаетесь убедить близкого вам человека в том, что ему следует попробовать проверить свои искренние убеждения на наличие в них фактологических ошибок, обрывов причинно-следственной связи и культурных противоречий.

Однако, следует помнить, что также, как и в случае с Внезапным Гитлером вы можете столкнуться с явлением, которое я решил обозначить как «синдром избыточной Гитлерофикации головного мозга». В таком случае, пациент, на любую попытку апеллировать к Гитлеру будет произносить невнятные, лишенные смысла наборы слов, например, «Опять ты со своим Гитлером», «Только о Гитлере и думаешь», «Да ты просто сам фашист, поэтому постоянно и вспоминаешь про Гитлера» и т.д.  На прочие раздражители он реагировать попросту перестанет, впадет в состояние ступора или апатии, что только усугубит течение болезни. Опыт показывает, что в случае растягивания Гитлеротерапии по времени пациент может принять больше Гитлера, без последствий для своего здоровья. Поэтому, настоятельно рекомендую воздержаться от чрезмерного разового употребления любых Гитлеросодержащих методов терапии.