Конец предателя

                Конец предателя

     Только ленивый не знает, как «мужественно» реагировала Великобритания, стеная над телом отравленного иудушки Сергея Скрипаля.  Естественно, во всём оказалась виновата Россия. И оправдываться тут бесполезно. Как говорится, процесс пошёл. Только бывает ли дым без огня? – Обратимся только к одному уголовному делу, которое и будем листать.

     Из постановления о возбуждении уголовного дела № 341 (арх. № 49693): «Артамонов Николай Федорович, 1926 г.р., урож. Г. Ленинграда, находясь на выполнении служебного задания в порту Гдыня (Польская Народная Республика), 7 июня 1959 года изменил Родине и на корабельном катере бежал в Швецию…».

                «Американская шпионка»

     …Ах, как играла музыка на банкете в польском городке по случаю начала учёбы в октябре 1958 года! Морские офицеры тогда еще дружественных стран приглашали на вальс дам…
     Именно на этом вечере капитан третьего ранга Николай Артамонов,  командир миноносца «Сокрушительный», познакомился с полькой Эвой Гура. Двадцатилетняя студентка медицинской академии знала английский, немецкий, итальянский языки, неплохо говорила по-русски, так что проблем в общении не было...
     Вскоре после Нового года жена Артамонова удивится: он стал танцевать намного лучше, чем раньше. Тогда один из старших офицеров неосмотрительно заметил: «Да, Эва – хорошая учительница». И тут же рассеял недоумение женщины: «Американская шпионка» (Ха-ха-ха!). Вскоре жена Артамонова вернулась в Ленинград и больше об Эве ничего не слышала до тех пор, пока супругу командира корабля не вызвали на допрос. А «американская шпионка» продолжала встречаться с советским военным моряком...
     Секретами ВМФ и поныне интересуются разные «любители» России. И в ЦРУ США, и в Великобританском МИ-6. Не только сегодня, но и в конце 50-х годов тоже предпринимались меры к тому, чтобы этих «любителей» не удовлетворять. Так, морским офицерам запрещалось сходить на берег в одиночку, а к 24-00 они были обязаны вернуться на корабль. Даже в кино приходилось  идти с товарищем – «за компанию». Правда, по словам одного из сослуживцев Артамонова, «при этом большинство офицеров в Гдыне занималось реализацией польских злотых, которые нам выплачивали в больших суммах, и покупали на них различные вещи...».
     Но Артамонова тряпки не интересовали. Он предпочитал кино. Там всегда рядом оказывалась Эва. А после офицера всегда приходилось подолгу ждать у борта катера, отправляющегося к миноносцу – командир куда-то исчезал с милой полькой.
     Однажды Артамонов договорился с начальством, которое разрешило на выходные съездить в Варшаву. Офицер, спутник Артамонова, позднее расскажет, что уже в поезде к ним подсела Эва. До самого возвращения к месту службы молодые люди были вместе: жили в одном номере гостиницы, ходили в театр... «Мы с товарищами... говорили между собой о встречах Артамонова с Эвой и пришли к выводу, что это его личное дело, хотя и осуждали такое поведение, так как знали, что он женат и у него есть сын». А жена капитана третьего ранга знала только что ее супруг «очень любил свой корабль и службу»…

                Честь имею!

     Старшие офицеры – начальники Артамонова – на следствии оценили его поведение совсем иначе: «Артамонова захвалили... не рассмотрели элементов авантюризма и очковтирательства, лживости и демагогии, стремления к неограниченной власти и карьеризма, барства и самодурства...» (начальник штаба, каперанг Аладьин); «По характеру высокомерен, проявлял грубость к подчиненным и нетактичное поведение к отдельным начальникам...» (командир войсковой части каперанг Гладков).
     Забегая вперед, заметим, что упрекали Артамонова в том, что он якобы после бегства умудрился продать казенный катер шведам за 2,5 тысячи долларов. Хотя, в действительности, катер шведы вернули Балтфлоту...
Удивительно, как быстро прозрели отцы-командиры! А ведь раньше Артамонова четырежды награждали медалями. Всего за месяц до бегства он, благодаря блестящей аттестации («Делу КПСС и Советскому Правительству предан»), был зачислен в Военно-морскую академию!
     Кстати, именно Гладков неоднократно разрешал Артамонову пользоваться корабельным катером для личных поездок на рыбалку: 7 июня 1959 года  в очередной раз «Артамонов обратился ко мне с просьбой взять катер прокатиться (Это, конечно,  не идет ни в какое сравнение со скромными резиденциями экс-министра обороны или с плодотворной работой его протеже Васильевой и пр.). Я ему разрешил, но предупредил,  чтобы он... вернулся на корабль до темноты... Затем я его спросил, куда он хочет пройтись...». На этом Гладков успокоился, мол, бери государево военное имущество, пользуйся, развлекайся на здоровье. Но, даже, когда каперангу в 16 часов следующего дня доложили, что миноносец «вышел в рейд без командира... я первоначально полагал, что Артамонов опоздал к выходу корабля... О невозвращении Артамонова... я донес командованию флотом 9 июня с.г. в 17 часов, считая Артамонова уехавшим в Познань»...
     Воистину, военное разгильдяйство безгранично! Более двух суток от исчезнувшего офицера ни слуху, ни духу, а его считают то ли отдыхающим, то ли опоздавшим, то ли (непонятно почему) уехавшим в другой город... «Честь имею» – смогут ли сказать с чистым сердцем это начальники беглеца?.. А офицеры, по чьей вине из-за возгорания вышел из строя после воссоединения Крыма на рейде Севастополе корабль Черноморского флота, о чем до сих пор стыдливо умалчивает Минобороны? (Впрочем, это – другая история, не имеющая отношения к популярному министру)...

                Особенности национальной рыбалки

     Что же касается Артамонова, то он просто нашел способ общения с любимой женщиной. Брал катер с мотористом, выходил на «рыбалку», затем – швартовка у берега, подальше от посторонних глаз, и вот уже на борту прекрасная полька, взгляды которой заставляют забыть и о жене, и о службе, и о чести морского офицера.
     Так же было и вечером 7 июня. К побегу Артамонов готовился загодя: он изучил карты южного берега Балтики, метеосводку, велел оборудовать катер запасными емкостями для топлива и полностью залить их горючим, взял запасной компас, чемодан с провизией и отправился на «рыбалку».
     Как потом расскажет моторист, старшина первой статьи Илья Попов, по приказу командира управлявший катером, «через некоторое время после выхода в море Артамонов велел пришвартоваться у берега... минут через 30 он вернулся на борт с девушкой...». Артамонов сказал, что компас якобы работает неправильно, и изменил курс. Когда стемнело, офицер сам встал к штурвалу, отправив Попова в каюту отдохнуть.
     Во второй половине следующего дня берега всё еще не было видно, и Илья хотел повернуть назад, но услышал: «Не говорите глупостей». Затем командир велел мотористу спустить военно-морской вымпел и переодеться в гражданскую одежду. Когда, наконец, катер причалил к берегу, Артамонов и Эва пошли в ближайший дом, отметив успешное окончание путешествия бутылкой коньяка, распитой тут же, с местными жителями.
     Илья подумал, что их занесло в Германию. «Дёйч»? – Спросил он у какого-то мужчины. «Свенско», – услышал в ответ. Действительно, «рыбалка» окончилась на острове Эланд в Швеции. Ближайший населенный пункт – город Кальмара.

                Убежище для влюбленного предателя

     Именно в Кальмаре Артамонова и Попова поодиночке впервые допросили в полиции. У старшины постоянно спрашивали, какое «спецзадание» они выполняют в Польше. Интересовались также составом группы кораблей, их номерами, вооружением, фамилиями командиров. Задавали и прочие «невинные» вопросы. Но Попов лишь требовал немедленной встречи с советским послом и своим командиром.
     «Основное время допросов было потрачено, чтобы убедить меня остаться в Швеции», – будет вспоминать Попов. Но от политического убежища, предложенного в обмен на задушевную беседу, он отказался. Попытки склонить старшину к предательству не увенчались успехом, интерес к Попову был потерян и он был передан сотрудникам посольства СССР.
     А вот интерес к Артамонову не ослабевал. Шведская пресса, как по заказу, вовсю комментировала историю с военным катером. «МИД Швеции берет под защиту перебежчика, – вещала газета «Стокгольмс Тиднингем», – ...полиция по-прежнему считает, что роман между русским офицером и его юной польской невестой заставил бежать их в западную страну... Артамонов ясно повторяет мотив бегства: ему, как офицеру, запрещено было жениться на женщине иностранного происхождения».
     «Свенска Дагбладет» отметила, что «и русский офицер, и полька холосты» (напомним, что на самом деле Артамонов был женат). «Любовь... привела их к побегу из Гдыни, – вторила «Дангенс Нюхетер», – оба еще ничего не знают о своем будущем, но, кажется, выглядят очень счастливыми из-за близости друг к другу... Единственным мотивом к побегу явилась любовь». Писалось и о том, что влюбленные бежали, якобы имея немного рублей, в пересчете не более чем на 10 долларов США (мол, с милым рай и в шалаше).
     Правда, чуть позднее пресса заговорила иначе. Агентство «Франс Пресс» по стокгольмскому радио заявило, что беглецы «имеют при себе большую сумму в долларах». Одной любви оказалось маловато: «Старший офицер попросил у шведской полиции права на политическое убежище... в связи с имевшими место разногласиями с начальником в Польше, – передало по радио агентство ДПА (неужто речь шла о разногласиях Артамонова с командованием, давшим ему блестящую аттестацию для поступления в Академию, благословившем «халявную» рыбалку, а незадолго добегства вручившем беглецу очередную медаль?!).
     Упомянутая «Стокгольмс Тиднинген» заметила, что «причиной бегства послужили и другие обстоятельства»; поведала о неких трудностях в карьере Артамонова (неужто имелось в виду назначение офицера на престижную должность командира миноносца и поступление в Академию?!); о политическом изменении курса СССР. Эта же газета рассказала о стремлении советского офицера «жить в свободном мире». А журнал «Фолкет бильд» процитировал «нового» Артамонова: «Визит флота в Копенгаген побудил у меня желание жить в демократической стране. Я сбежал бы и во время этого визита, но в последний момент решил остаться. После возвращения домой я планировал побег более основательно и избрал Швецию вместо Дании»...
     Вот как! Оказывается, всё дело было не в любви к прекрасной польке. Так, подвернулась девушка под руку. Главное – любовь к демократии. Измена тоже «по любви». И политическое убежище Артамонову было предоставлено.
В конце 1959 года военный трибунал Балтийского флота по-своему оценил «любовь» Артамонова. За измену Родине его приговорили «подвергнуть высшей мере уголовного наказания – расстрелу с конфискацией имущества». Трибунал лишил предателя воинского звания и ходатайствовал перед Президиумом Верховного Совета СССР о лишении медалей.
     Правда, вердикт трибунала выносился заочно, так что Артамонова не расстреляли. Дальнейшая судьба предателя долгое время была неизвестна...

                Вояж «диссидента»

     Итак, артамоновская рыбалка окончилась на острове Эланд в Швеции. Ближайший населенный пункт – город Кальмар, где беглеца впервые допросили в полиции. Но интерес западных спецслужб к советскому офицеру не ослабевал. Явно не миграционные власти, а иные структуры, привыкшие нежно дружить против нашей страны, заботились об  обустройстве дальнейшей жизни Артамонова.
     Хотя советская разведка предприняла немало попыток, чтобы разыскать следы предателя, но сделать это удалось только через семь лет: до этого изменник был засекречен, ему сменили фамилию и увезли в Америку, где пригрели в Разведуправлении минобороны США (РУМО). Одновременно или чуть позднее предатель стал и консультантом ЦРУ. И лишь в 1967 году Артамонов был случайно опознан во время выступления с лекцией в одном из университетов Вашингтона.
     Впрочем, известно: случайностей в разведке практически быть не должно. В истории с Артамоновым «опознание», скорее всего, было инициировано спецслужбами США: за годы, прошедшие после бегства, предатель утратил связи со своей бывшей страной, великим специалистом в разведделах быть не мог (не те подготовка и навыки), разглашенные Артамоновым сведения устарели, а новыми беглец не располагал. Да и консультации экс-капитана третьего ранга вряд ли могли отличаться особой ценностью. Но очевидно, узнай «Кей Джи Би» о месте нахождения беглеца, обязательно заинтересовалось бы им. А тогда можно начинать игру по поставке дезинформации и выявлению советской агентуры в США.
Примерно так и вышло...

                Игра «перевёртыша»

     Хотя предателей и перебежчиков – «перевертышей» ни новые хозяева, ни бывшие «свои» не любят, но услугами таких агентов все-таки пользуются. Так же получилось с Артамоновым.
     Оперативная проверка установила, что он живет под фамилией Шадрин, а образ жизни изменника позволяет предположить возможность установления контакта. Была предпринята попытка перевербовать Артамонова. Ему передали письмо от жены с просьбой вернуться домой, обещали помочь сыну поступить в военно-морское училище (и, кстати, выполнили это обещание), а самому «перевертышу» – восстановить воинское звание и содействовать реабилитации... Во всяком случае, Артамонов-Шадрин дал согласие сотрудничать с нашими чекистами и получил псевдоним Ларк.
     Некоторое время Ларк передавал определенную информацию об осведомленности американских спецслужб о состоянии ВМФ СССР. Только разведчиков насторожило, что Ларк почему-то умалчивал о деятельности самого РУМО. Более того, с трудом пойдя на контакт и снабжая нашу разведку информацией с видимой неохотой, Артамонов-Шадрин-Ларк через некоторое время вдруг попытался форсировать развитие контактов со связником, что уже настораживало. Но не всех.
     ...Впоследствии генерал КГБ Олег Калугин (тоже – предатель, сбежавший в США) будет вспоминать: «Только когда я возглавил внешнюю контрразведку, были приняты меры для проверки искренности и надежности Ларка, раскрывшие его двуличие и обман». Но бравый генерал, видимо, несколько преувеличил свои заслуги: еще в 1970 году (за пять лет до смерти Артамонова) один из подчиненных предупредил Калугина, что «Ларк – американская подстава». Калугин «воспринял его слова, как признаки старческого брюзжания ветерана разведки». Впрочем, в конце концов проверка Артамонова началась.
     Двойная игра предателя была раскрыта следующим образом: его пригласили в Канаду якобы для встречи с высокопоставленным сотрудником КГБ. Зная о тесных контактах канадских и штатовских спецслужб, чекисты предположили, что в случае двуличности Ларка американцы попросят помощи у своих коллег из соседней страны (например, попросить проследить за контактом Артамонова-Шадрина). Так и получилось.
     Советский агент, работавший в разведке Канады, сообщил о поступлении такой просьбы. Правда, не от РУМО или ЦРУ, а от ФБР. Агент сумел добыть и отчет наружного наблюдения о контакте Ларка с «представителем» Москвы. Теперь сомнений не оставалось: Артамонов как был, так и остался предателем.
Было решено тайно вывезти двойного агента в СССР для беседы. Руководителем группы, которая должна была захватить изменника и живым (!) доставить на родину, был упомянутый Олег Калугин. Правда, этот генерал почему-то позднее заявлял, мол, целью похищения было исполнение приговора Военного трибунала Балтфлота. Но, думается, такая версия не выдерживает критики: во-первых, ликвидировать предателя можно было более простым способом; во-вторых, он не был столь значительной фигурой, как, скажем, Лев Троцкий, чтобы контрразведчики рискнули пойти на громкий международный скандал...

                Обелиск с «латышской» фамилией

     Как бы то ни было, но для начала Ларка было решено выманить в Австрию (под предлогом необходимости обучения способам связи и установлению контакта с работающим там разведчиком). Спецслужбы США клюнули, и в 1975 году Артамонов прибыл в Вену. Два дня наши создавали видимость обучения. Потом, улучив момент, усыпили предателя с помощью хлороформа. Затем сделали еще «усыпляющий» укол и на машине повезли к чехословацкой границе (от Вены до Братиславы всего порядка 80 км). Но живым в СССР Артамонов не попал. Он скоропостижно умер от сердечного приступа.
     По поводу смерти двойного агента разгорелся скандал. Многие зарубежные СМИ тут же запричитали о кознях КГБ, специально уничтожившего Артамонова. И даже у нас было, как минимум, две версии. Одна, естественно, принадлежала руководителю операции по похищению – генералу Калугину. Он посчитал, что Артамонов, дескать, «не выдержав стресса, скончался... При вскрытии оказалось, что у Ларка развивается рак почки и жить ему оставалось недолго» (Калуин чуть ошибается: в действительности у предателя был  обнаружен рак печени IV стадии).
     Смерть Артамонова сначала констатировал чехословацкий врач. Вскрытие же проводилось в Москве, в 4-м Главном управлении Минздрава СССР. Результаты вскрытия заверил своей подписью начальник этого управления Евгений Чазов, и сомнений в непосредственной причине смерти мало.
     Но что предшествовало концу Ларка? Последний председатель КГБ СССР Владимир Крючков выдвинул свою версию и оценил действия опергруппы, возглавляемой Калугиным. Вспоминая об этом Крючков, рассказывал, что разработчики операции по похищению Артамонова (в том числе и медики) считали, мол, хлороформ и лекарства следует применять лишь в крайнем случае. И только Калугин выступал против. Мало того, что похищенный был усыплен, но был допущен ряд ошибок во время разработки операции и транспортировки. В частности, Артамонову не ввели препарат, снимающий воздействие хлороформа, а вместо этого добавили «сонный» укол; до «принимающей» группы спящего человека несколько сот метров тащили по снегу. Там же Ларк и лежал, пока подошла машина. В легковушке, где ехало шесть человек, место для похищенного нашлось только на холодном металлическом полу, где бедолага провалялся еще более часа...
     Крючков, ссылаясь на упомянутое заключение медицинской экспертизы, отмечал, что даже при больном сердце Артамонов «при выполнении всех требований врачей пережил бы транспортировку нормально».
     Интересно, что, несмотря на сказанное, всех участников операции наградили. Олег Калугин, допустивший ряд просчетов, был удостоен одной из самых высоких наград – ордена Боевого красного знамени.
     Артамонова же похоронили в обыкновенной могиле на одном из московских кладбищ, снабдив могилу чужой, латышской, фамилией. Чужая жизнь, чужое кладбище, чужая фамилия... Достойное завершение карьеры предателя...

     Известно, что Россия  отказалась от операций, подобных описанной выше. Но кто сможет в этом убедить нынешние власти Великобритании, обвиняющие нас в смерти очередного предателя?..



На фото: уголовное дело № 341; некоторые статьи из шведской прессы о бегстве Артамонова.