Глава 3. Восхождение

УДК 82-31
ББК 84(2)6
Черкасов Данила. После Очистителя: Новый Хеклиниронт – Иркутск, 2018. – 368 с.
ISBN 978-5-91345-290-7

Глава 3. Восхождение
Смерть, темнота. Ощущение долгого беспокойного сна, как будто ты одновременно и спишь, и не спишь. Просыпаешься, видишь темноту, и снова засыпаешь. Странное ощущение. Вообще не поймешь, реально. Ничего хорошего в них нет, но… Плохого тоже. Просто странно и подозрительно.
Вот сейчас я опять проснулся. Глаза закрыты, мысли роятся. Вроде бы, все как обычно, но что-то не так. Я кожей чувствовал под собой немного колючую подстилку, как будто лежал на траве. Открыв глаза, я убедился, что, действительно, лежу на траве.
Я лег на спину и посмотрел вверх. Надо мной было ясное небо, с редкими облаками. Но без солнца. Я встал.
Я чувствовал себя жестко невыспавшимся. На мне была расстегнутая белая рубашка и белые штаны. Ботинок не было. Я тихонько пошел и чуть было не упал в пропасть. Я стоял на самом краю обрыва. Внизу были облака, а также везде висели куски земли, на которых росла трава и деревья. С некоторых кусков текли водопады. Мне следовало бы удивиться этой картине, но единственное, что я сделал – это испугался, чуть не свалившись вниз.
- Кеша! – послышался голос сзади. Я обернулся. Это была Лена. На ней было легкое белое платье, похожее скорее на мужскую майку. Оно еле скрывало красивые ножки, которыми она прошагала ко мне. Мне показалось странным это. Я не смог догнать, где я нахожусь, не вспомнил события, которые произошли со мной до попадания в это место. Но Лену узнал моментально. У меня было ощущение, что я знаю ее не то, что целую жизнь, а несколько веков. Без поэтических гипербол. Серьезно. Конечно, я подошел к ней и обнял ее. Потом мы вместе, взявшись за руки, пошли по тропинке. Она шла у самого края обрыва, иногда заходила в лес, в котором росли одновременно деревья северных и южных широт. Тайга и джунгли в одном лице, прекрасно! Иногда тропинка проходила по металлическим мостам, соединяющих висящие куски земли.
- Где мы находимся? – спросил я.
- Ну ты чего, Кешаня, забыл, что ли? – улыбнулась Лена. - Мы же с тобой умерли! Вместе сгорели.
- А, точняк! – вспомнил я. – Ну и жиза, конечно, была!
- И не говори. Надеюсь, с Авивой все хорошо будет.
- Да, не повезло ей. Но ничего, Исраэлю, Гидафаси и Корнелии, а, тем более, Токсину, я доверяю. Тем более, помочь ей сейчас, как бы это сказать, не в нашей юрисдикции. Надо что-нибудь найти. У тебя нет кучи каких-то непонятных воспоминаний?
- Есть, - сказала она. – Но их много. Надо привести их в порядок.
- Именно, - согласился я.
Мы шли по этой тропинке. Там была еще куча разных тропинок, но мы как будто знали, какая правильная. Мне вдруг стало интересно, как я выгляжу. А зеркал-то не было, поэтому я на своем пути искал воду или типа того. И мне повезло – через некоторое время после моего спонтанного желания я нашел то, что хотел – тихий пруд в лесочке. Я посмотрел в него и удивился. Я не был мутантом. У меня были темные волосы и голубые глаза. А кожа имела естественный загар, какой у меня был до «перерождения». Да и Лена тоже выглядела естественно. И еще мы были какими-то сильно молодыми, как будто умерли не в 36 лет, во взрослые и сознательные года, а в лет 20. Нет, я понимаю, что красота в 36 лет не уходит еще, но, все-таки, это уже средний возраст. Я был высоким, красивым, накаченным и молодым. Мне сначала это показалось нормальным, но потом, когда я решил перебрать свои воспоминания из жизни, меня взяли сомнения. Как я уже сказал, мы выглядели на лет 20. Я был накаченный. Но дело в том, что, когда мне было 20 лет, я работал в Угольке, и взрыва Очистителя еще не было. А тогда я хоть и был высоким и относительно красивым, но точно не накаченным. Рельеф из мышц у меня появился только после долгой одиночной жизни в Угольке, но он появился вместе с многочисленными шрамами и изменениями, потихоньку ведущими меня к превращению в мутанта. Это было явное логическое противоречие. Нет, я понимаю, что это, вроде как, рай, и он, должно быть, собирает человека в самую привлекательную форму. Но какие критерии красоты выставляет это место? Лена всегда красивая была, даже когда превратилась в мутанта, она почти не изменилась. Ну а я из голубоглазого брюнета превратился в мутанта с белыми пронзительными глазами и прозрачными волосами. Но рельеф из мышц у меня никуда не делся! Какого фига это место считает, что в обличии мутанта я был некрасивым? Я уже от своей природной внешности отвыкнуть успел. У меня по всему телу росли темные волосы, как будто я был каким-нибудь греком или кавказцем. Или высокий накаченный волосатый грек или кавказец – эталон мужской красоты? Нет, я волосы на себе помню, меня сестра поэтому чем-то вроде «пушистика» называла. Но когда я «эволюционировал», волосы стали прозрачные, и на фоне белой кожи были просто не видны.
Мы продолжали идти по тропинке. Что-то со мной было не так. Я смотрел на Лену, как легкий ветер трепал полы ее короткого платья, открывая аппетитную верхнюю часть ног. Мной овладела страсть. Я, мечтая о прелестях Лены, одновременно при этом шел и думал – какого хрена? Мы вообще-то сдохли и попали в непонятное место, про которое у нас откуда-то были воспоминания. А я вдруг захотел этого. Зашибись! А с другой стороны, и что такого? Все равно мы сдохли, а это рай, тут можно все. Лена почувствовала мою страсть, и мы вдвоем давай по-быстрому в разных позах прямо на тропинке, перед очередным подвесным мостом. Это грешное дело оказалось для нас довольно полезно – оно немного привело запутанные мысли в порядок. Оказалось, что странные воспоминания из ниоткуда – это память о прошлых жизнях.
Мы вышли на кусок земли с пляжем и небольшим озером. Идя вдоль пляжа, мы услышали чью-то речь. Это заинтересовало нас, но было немного страшно. Я стал искать по пляжу какое-нибудь оружие, типа палки или камня. Но ничего такого в раю не оказалось. Я решил просто пойти вперед, понадеявшись на свои навыки рукопашного боя. Пляж шел углом. Мы повернули.
Голоса доносились из большой пляжной беседки, которая находилась на краю земли. Точнее, воды, которая водопадом стекала с обрыва. К беседке с пляжа вела дощатая дорожка. Мы пошли по ней. А там нас в такой же белой одежде встретили наши знакомые люди: Гас Фаренгейт и Мухтар Крюгер. Вместе со своими спутницами.
- О, какие люди! – воскликнул Мухтар, подняв шампуры с шашлыками. – Заходите к нам, мы вас уже ждем!
Мы зашли. В беседке играла приятная музыка из старого радио, которое стояло на барной стойке. Там же стояли всякие вкусности и еще алкогольные напитки. Еще одно противоречие – мы находимся в раю, в месте, куда попадают, по сути, души. Но как души могут получать удовольствие от земных вещей, типа еды или секса, ведь они как бы не должны этого чувствовать? С другой стороны – пусть чувствуют, если хорошо.
Когда мы вошли, беседка отлетела от «края карты» и стала летать туда-сюда, открывая виды на висящие куски земли и облака. Взошло солнце. Ну, этот поворот событий меня не удивил. Я взял шампур с шашлыком и сел рядом с Леной. Гас разлегся на диване, положив голову на колени своей девушке, которую звали Лилия. Все-таки он выбрал не темную еврейку Йохевед, а светлую немочку. Решил, как настоящий ариец, сохранить чистоту своей расы. Что ж, похвально. И Ева была темная, под стать Мухтару. Немного похожа на Корнелию. У Мухтара на солнце были видны очень выразительные зеленые глаза. При жизни я редко такое видел, да и глаз у него тогда один был искусственный. Он стоял, опершись о барную стойку, и держал в руках бокал треугольной формы.
- Я так понимаю, вы уже пережили восхождение? – спросил он.
- Это что? – не понял я.
- Это когда вы спите и несколько раз просыпаетесь в темноте. Занимает пару дней по земным меркам.
- А, это. Да, пережили.
- Вот. А это рай. Место, где вы можете отдохнуть от своей жизни. Не знаю, как вам, а мне отдых после моей жизни не помешает.
- Действительно, - согласился я. – Мне тоже. Вы давно здесь?
- Не очень. Мы чуть раньше вас сюда пришли.
- Чуть раньше это на сколько?
- Не знаю. Здесь нет времени. Разве ты не помнишь это место?
Я задумался. Действительно, его образ у меня в голове возникал не единожды. Как будто я уже сюда возвращался десяток раз.
- Припоминаю.
- Это пристанище отдыха для умерших душ. После напряженной жизни души попадают сюда, чтоб отдохнуть и затем снова отправиться на Землю в новом воплощении. Все эти растения, птицы и так далее – погибшие души, которые отдыхают здесь. Мы тоже были в подобных воплощениях. Ты помнишь?
- Да, вспоминаю, - говорил я. – Я был скатом, осьминогом, грифом, чайкой, вороном, пингвином и альбатросом. Еще до этого припоминаю, как я был деревом. Я чувствовал вечно изменяющуюся среду вокруг себя, и сам стоял веками.
- Мы все сначала были чем-то примитивным, вроде дерева, - сказал Мухтар. - Потом уже переселились во что-то более-менее разумное. Я был акулой, коброй, крокодилом, львом, орлом и вожаком волков.
- Я была воробьем, лисой, оленем, крокодилом, орлом и волчицей, - вдруг высказалась Ева.
- И ваши жизни, когда вы были животными, типа пересекались? – спросил я.
- Да, так и есть. Будучи разными животными, мы встречали свою пару, которые потом любили сотни лет в других перерождениях.
- Круто, - задумался я. – А я, ведь, Лена, помню, как ты была со мной все мои птичьи жизни.
- Я тоже! – улыбнулась она. – А помнишь, как мы вдвоем наше гнездо от одичавшей кошки защитили?
- Помню. Это была самая романтичная птичья жизнь. А самая угарная у вороны. Мы еще жили где-то около города и людей доставали? Они еще боялись нас. Поскребем им крышу, а они молиться начинают, типа злые духи пришли!
Вся компания засмеялась. Мухтар поддержал:
- Ну вы даете! А я, помню, нападал на колонию чаек, когда был орлом. Я решил украсть яйца. На меня вся колония кинулась, еще обгадили меня в воздухе. Еле ушел.
- А меня в одной из жизней, когда я удавом был, индейцы сожрали, - добавил Гас. – А когда я человеком был, у меня были большие промежутки перерождений. В своей первой жизни, например, я был римским легионером. Служил в Иерусалиме, даже Иисуса Христа видел. Переродился я в немецкого крестьянина только сотни лет спустя. После смерти я был матросом на флоте, и погиб я в пучине морской, когда наш фрегат затопили. Это все 17-18 века. И потом с огромным перерывом я уже переродился в 20 веке, в офицера Вермахта.
- У меня тоже большие промежутки перерождений были, - сказал Мухтар. – Мы сначала с Евой бедуинами были, и это тоже до нашей эры еще. Затем Ева была уже моей сестрой, а я воевал на стороне мусульман против крестоносцев. Спустя сотни лет я участвовал в кавказской войне 1817-1864 года на стороне черкесов против Российской империи.
- А я помню тебя, гаденыш! – погрозил я пальцем. – Ты тогда меня, офицера русской армии, ранил так, что меня потом в отставку по инвалидности отправили!
- Радуйся, что хоть не убил, как Лермонтова.
- Лермонтова на дуэли убили, а не войне, - поправил я Мухтара.
- Да ну? – засомневался он.
- Я больше жизней в России прожил, мне виднее, что было у Лермонтова. Его на дуэли в 1841 году убил граф Мартынов из-за ссоры, произошедшей 13 июля в доме Верзилиных. Я, кстати, умер примерно через 10-15 лет после этого.
- Ааа, - согласился Мухтар. – А меня казак шашкой напополам разрубил. Так и закончилась моя жизнь. И век спустя я воевал уже против Израиля в качестве офицера египетской армии, потом и вовсе был террористом. Устраивал теракты в Израиле и не только.
- Охренеть, не встать! – удивился я. – И сколько ты мирного населения выкосил?
- Много. Я это даже не хочу вспоминать. Меня, кстати, в той жизни убил Исраэль Голан в одном из своих воплощений. Хорошо, хоть в следующей жизни я в Народной Милиции служил. Столько народу спасли мы в Мародерской войне. И погиб, как герой. Считай, искупил грехи. А следующая жизнь вот, Мухтар Крюгер.
- А моя первая человеческая жизнь – помещик и русский офицер в 18-19 веках, - говорил я. – До этого у меня жизней не было.
……
Николай Крестовский был обычным дворянином. Получил хорошее домашнее образование, поступил в гвардейское военное училище, потом поучаствовал в русско-французской войне. За военные заслуги получил небольшое имение возле Таганрога. О крестьянах особо не заботился, но человеческие условия труда и жизни им давал. Обучал их грамоте. В отличие от некоторых представителей «народной» интеллигенции, к крестьянам не стремился. Хоть и говорили, что, мол, у простого русского человека невероятная глубина души, Николай-то знал, что крестьяне тот еще скот и те еще обманщики. Он сделал в пределах своего имения идеальную систему: крестьяне на него работали, приносили доход, были в меру образованными. Жили в меру в хороших условиях, чтоб не поднимали восстания. В высший свет Николай тоже не стремился. Он не хотел участвовать в этих дворянских интригах. Так он занимался хозяйством. Иногда ходил на литературные вечера. Но там ему тоже не особо нравилось. Тоже интриги и все такое. Николай предпочитал проводить свободное время в своем имении.
Крестьян в усадьбу Николай особо не пускал. Да, если быть точнее, вообще никого особо не пускал. Он вел полузатворнический образ жизни. Николай любил рыбачить на своем пруду, одновременно при этой тихо читая стихи. Дома у него стоял рояль, на котором он играл вечерами, открыв балкон. Вечерний воздух ласкал дыхательную систему, которая, в свою очередь, ласкала все остальное тело, пока душа уходила в клавиши. У Николая было несколько прислуг, которые обслуживали его дом. Чтоб им не завидовали обычные крестьяне, и поэтому на эти должности не набивался, кто попало, Николай платил им столько же, сколько и крестьянам. И работы у них было не меньше. Все в имении были на равных правах.
Но, несмотря на это, тем, кто обслуживал усадьбу, было в целом приятнее там находиться. Потому что иногда Николай помогал, иногда читал стихи или играл на рояле, что, в общем-то, благоприятно влияло на психологическое здоровье обслуживающего персонала. Да и Николай как будто специально подбирал людей, с которыми он мог бы жить в одном доме. По сути да, он так делал, только выбирал он интуитивно. И не ошибался. Большинство подданных в его имении были совсем уж приземленные личности, которые даже не хотели учиться хотя бы немного понимать русские буквы. А обслугу дома Николай любил. Повариху Матрену, ее дочку Агафью, конюха Степана и так далее. Заведовал всем хозяйством дома пожилой дворецкий Леонтий Васильевич. Хозяйственный, но при этом интеллигентный человек, бывший врач, которого выгнали с работы. С этим человеком Николай мог, как и хорошо поговорить, так и доверить ему важную работу. К тому же, иметь врача в доме было полезно. Он всегда отвечал на инициативу общения, но никогда не лез с расспросами. В отличие от Агафьи. Она это любила. Постоянно о чем-то Николая спрашивала. Ему было, в общем-то, пофиг, но мать ее отдергивала, мол, неприлично так с барином общаться. Агафья была крепкой, загорелой, фигуристой крестьянской женщиной. Хозяйственная, веселая, решительная. Она была полной противоположностью аристократок, которых Николай видел на балах. Агафья твердо решила узнать о высшем свете. Ее, как простую женщину, не видавшую безмерных излишеств, это интересовало. Она специально уловила момент, когда матери и дворецкого не было дома. Тогда вечером Николай читал книгу и пил чай. Закат непривычно ярким оранжевым светом слепил глаза. Но этот свет был даже приятен, потому что Николай весь день провел на ходу, на жаре, разъезжая на своем экипаже по делам.
- Привет, барин! – Агафья вошла и села рядом, на соседнее кресло. Решительности ей не занимать.
- Здравствуй, Агафья. Какими судьбами?
- Да я спросить у вас кое-что хотела. Каков он, высший свет? Вы же там бывали?
- Бывал, - согласился Николай, – не понравилось. Зачем вы интересуетесь этим? Хотя, я вас понимаю. Человек изначально стремится познать неизвестное. Вы думаете, почему я так редко там бываю?
- Почему?
- Понимаете, Агафья, там люди совершенно другие. Они не признают открытых эмоций. Вот у нас в усадьбе все друг другу доверяют, собираются по праздникам, по-доброму веселятся. А у них интриги. Да, пышные балы порой впечатляют, но гнилые люди все портят. Я немного знаю людей там, но тех, что знаю, ужасаюсь от них. Например, есть один полковник там, Владимир Шульц, я его лично знаю по недавней войне. Знаете, как он дослужился до этого чина? Он подхалимничал, стелился перед старшими чинами и зазря вел людей на смерть. По его вине столько наших погибло, я не понимаю вообще, как его могли повысить с майора до целого полковника?
Из-за того, что я не так часто хожу на их балы, про мою семью распускают слухи, мол, они грязные. Да наш род, Крестовские, имеет глубокие корни! – возмущался Николай. – А вот они да, грязь. Черт их поймешь, кто у них в родословной. Вас они не примут. Вы только зайдете, а они вас сразу закидают язвительными насмешками и доведут вас до слез. А они это умеют, уж поверьте. Им чуждо простое человеческое веселье. Сейчас я вам расскажу, как проходит типичное светское мероприятие: сначала все приходят в своих нарядах, танцуют вальс. Абсолютно все напыщены и полны злобы. Им чужд наш родной язык, они говорят на каком угодно языке, но только ни на русском! Ну ни разу не видел, чтоб на бале говорили на русском, честное слово. У них идут разговоры про политику, поэзию, искусство, в которых они, естественно, ничего не понимают. Литературные клубы в большинстве своем тоже светские мероприятия. Они так же плетут интриги, так же тяготятся родного языка. Вы, Агафья, наверное, завидуете обвешанными украшениями женщинам. Эти аристократки очень сложные по характеру, с ними даже говорить не о чем! Я даже молчу о моде на нездоровье, когда они специально выбеливают кожу ядовитыми порошками. Вам незачем им завидовать, Агафья. Женщину, в первую очередь, украшает ее душа! А она у вас, поверьте, прекрасна. Вы, простая женщина, без всех этих украшений, и так излучаете свет. Сравните себя с ними! Они просто красивые куклы, а вы – нечто большее. Вы - это жизнь!
Николай улыбнулся. У Агафьи забилось сердце. Ей никто раньше таких слов не говорил. Барин объяснил все красиво и четко. Если раньше Николай ей был просто интересен, то сейчас она в него влюбилась. Мама предлагала выйти замуж за какого-нибудь простого мужика, так как ей «суждено быть простой крестьянкой», но Агафья уже не хотела этого никак. Все мужчины крестьяне казались ей слишком приземленными. Она вмиг захотела быть ближе с Николаем. Барин будто бы прочитал ее мысли.
- Хотите, я научу вас танцевать вальс?
- Хочу!
Посреди комнаты Николай взял свою крестьянку за талию и стал ее учить стандартным движениям.
- Ничего сложного! – говорил он. Агафья была очень рада такой близости.
Естественно, Агафья тоже приложила усилия, чтоб влюбить в себя дворянина. И ей это удалось. А потом они и вовсе поженились. На свадьбе присутствовала вся обслуга дома и родственники молодоженов. Высший свет быстро узнал о том, что Николай женился на крестьянке. Над ним начали потешаться, любой вечер проходил на этой теме. Но Николаю уже было все равно. Для сбора информации у него были хорошие знакомые, а сам он уже не хотел туда идти. Ведь рядом была Агафья.
……
Мы с Леной оба вспомнили эту жизнь и улыбнулись. Хорошая жизнь была, спокойная. У Агафьи уже подросли детишки от меня. Потом, как я уже говорил ранее, меня отправили на Кавказ, откуда я из-за ранения ушел по отставке. Хорошо мы жили. Только жаль, оба сдохли потом от туберкулеза. Сначала я, а потом через несколько лет она. А мы ведь современниками Пушкина и Лермонтова были! Золотой век русской литературы. Мы еще потом родились, где уже взрослыми вступили в серебряный век. А там – в войну и революцию 1917-го. Хоть мы оба были красноармейцами и убежденными коммунистами, но друг с другом так и не встретились (хотя были очень близко, прям в одной дивизии). Но зато вместе умерли под красным знаменем РККА, когда воевали с белогвардейцами около Иркутска. Так себе житуха, честно говоря. Даже вспомнить нечего. Скучная жизнь крестьянина, а потом одна война. Куда пошлют, туда и идешь. Везде грязь, кровь и насилие, столько много этого везде, что уже перестаешь различать места. Бессмысленная жизнь, даже еще бессмысленней, чем когда я был чуваком, который комиксы рисовал.
Зато следующая жизнь – вот это, действительно, интересная. Хоть и печальная, но чего уж там – Великая Отечественная война была вообще-то. С Корнелией, Леной, Исраэлем я был кровным родственником. Мы были друг другу братьями и сестрами. У нас была еврейская семья с фамилией Фишер. Мы родились в 20-е годы 20 века в Одессе. Кое-как отстроенная после напряженных событий Гражданской войны, она все еще была опасна. В городе осталось много недобитых сторонников белых и бандитов, поэтому Советская власть проводила там массовые репрессии. Под горячую руку попадали все подряд, но Исааку и Лидии удалось выжить в этом кошмаре и обустроить крепкую семью. Исаак работал политруком, а Лидия хирургом. Им удалось добиться уважения со стороны Советской власти. Хотя это было трудно, потому что у обоих были дворянские корни, плюс родственники, воевавшие на стороне белых. За такую наследственность вполне могли приставить к стенке, но им удалось избежать этого. Они родили 4-х детей: меня, Аркадия, брата Иосифа (Исраэля) и Софию (Лену) с Сарой (Корнелией). Мы были дружной еврейской семьей. Росли в трудные годы. Все надежды были на меня, я типа был умный. Родители думали, что я обязательно поступлю потом в медицинский институт и стану уважаемым врачом. А Иосиф, как и Исраэль, был хулиганом. Он был участником какой-то уличной банды от чего, мягко говоря, семья была не в восторге. Я понимал, зачем он этой делает. У нашей интеллигентной семьи было мало денег, поэтому он так их и зарабатывал и, к тому же, был в курсе всего, что происходило на улице. А так как бандитов было полно, эта информация была полезной. Я хоть и не разделял образ жизни Иосифа, но всегда был на его стороне, и старался поэтому убедить семью не относиться к нему предвзято. Во-первых, он был отличным парнем, а во-вторых, его знакомые бандиты давали нам некую гарантию защиты от таких же бандитов. В целом, конечно, мы вчетвером были против всего мира. Родители были в какой-то степени жесткие (хотя Гражданская война кого угодно ужесточила бы), с ними поэтому иногда трудно было. Они давили интеллектом, и так хорошо это умели делать. Потом началась война. Я тогда успел отучиться в медицинском институте. Хоть я и почти выучился на медика, меня отправили на фронт в качестве простого пехотинца. Но я спустя 3 месяца после отправки на фронт получил тяжелое ранение, и меня отправили в госпиталь. А там меня узнали мои знакомые с медицинского института. Им катастрофически не хватало работников, поэтому я остался с ними. А Иосифу с началом войны, можно сказать, повезло. На след их банды вышли чекисты, но как только началась война, им сразу стало не до этого. Иосифа направили в летное училище, где вскоре он уже поднялся в небе на самолете. Через некоторое время он стал асом. Его имя где-то 2 или 3 раза печатали в известных на то время газетах. Наши сестры, тем временем, воевали в одесском подполье. А меня, тем временем, перенаправили из госпиталя в исследовательскую группу, которая занималась разработкой лекарств. Наши работы продолжались как раз во время Сталинградской битвы. Мы испытали наше лекарство на нескольких больных, и они выздоровели. Но так получилось, что среди нашей исследовательской группы был предатель. В один прекрасный момент он подставил нас, добавив в наше экспериментальное лекарство яд. Мы же, не зная об этом, как обычно, ввели его больным. Мы убили десяток человек. Чекисты узнали об этом, пошло разбирательство. Не, те НКВДшники, что расследовали этот случай, знали, что за человек все это устроил. Им оказался мой бывший преподаватель Герман Воскресенский. Он сотрудничал с немецкими шпионами, которым передал все наши данные. Но начальство их не слушало, и приказало нас репрессировать. Нам предоставили выбор – отправиться в штрафбат или же гнить в лагере. Выбор был очевиден. Я плечом к плечу воевал с бывшими преступниками под прицелом пулеметов НКВД. Я тогда уже осознал, что мне эту войну точно не пройти. Но мне даже умереть спокойно на поле боя не дали! Как оказалось, против того начальства, что фактически отправило нас на смерть, устроили расследование. Они понимали, что я был из тех, кто мог многое рассказать, что повлекло бы их плохую участь. Они могли бы просто подкупить какого-нибудь бывшего уголовника выстрелить мне в спину, все равно в такой бойне, в какую бросали нас, этого бы никто не заметил. Но нет же, меня выдернули из моего штрафбата и отправили в лагерь! Зашибись просто! Приближалась победа, я от брата получил несколько писем, что у него все хорошо, уже успел обрадоваться, что скоро все кончится, а тут - на тебе! Взяли просто и сослали на какой-то рудник осенью 1944. Тому начальству, все-таки, краха избежать не удалось, и их расстреляли за содействие шпионам. А про меня все забыли… Я попал в этот лагерь смерти. Там уже всем было плевать, кто я и за что попал. И там было намного хуже, чем на войне. Война – страшная вещь. Вокруг тебя грязь, кровь и смерть. Константин Симонов в «Живых и Мертвых» говорил, что война - это ускоренная жизнь. И это тоже. Ты живешь, наслаждаясь минутами простого покоя, хотя в другое время эти минуты показались бы тебе не стоящей ничего мелочью. Ты идешь в бой, ползешь по смеси грязи, снега, крови и внутренностей твоих погибших товарищей, понимая, что этот миг может стать для тебя последним. В жизни так же, обычная прогулка может стоить жизни, если наткнешься не на тех людей, например. Но на войне это ускоренно в сотни раз. Великая Отечественная война шла всего 4 года, но многие помнят ее, как целую жизнь. Да, ты ползешь в грязи, ты терпишь все лишения, ты видишь смерть каждый день, ты сам ее несешь… Но ты осознаешь, что все это ты делаешь не зря! Тебе не хочется всего этого, но ты понимаешь, что за твоей спиной стоит целая страна! Когда ты прикладываешь хоть какое-то усилие на поле боя, убиваешь врага, спасаешь жизнь товарищу, ты знаешь, что это все не просто так! Каждое твое незначительное действие приближает твою Родину к победе. К тому волшебному моменту, когда она, наконец, сможет передохнуть, а потом возродиться, как феникс!
А что лагерь? В лагере тоже лишения, тоже грязь и кровь… Но единственное, что отличает его от войны – это бессмысленность пребывания там. Бессмысленность самой этой системы ГУЛАГ. Зачем вообще изначально созданы такие учреждения? Чтобы исправлять преступников! Но туда попадали вовсе не преступники, а вполне обычные люди или те, кто чуток оступился. Этих людей следовало бы отпустить, но нет, их держали тут до самой смерти! Хотя я не уверен, может, я просто был в категории тех, кому вот так жестко не повезло.
Те, для кого строились эти лагеря, реальные враги народа и преступники, вот те шиковали! Воры в законе, арестанстско-уркаганское единство. Они почти не работали, они издевались над другими заключенными, отбирали у них все, что можно! И люди, которых сослали сюда ни за что, оказались меж двух огней – с одной стороны, тюремщики, конченые садисты, которые обворовывали заключенных и заставляли делать то, что было и здоровому-то человеку не под силу, а с другой стороны – просто моральные уроды, которые могли вообще что угодно творить. Они были даже хуже тюремщиков, жить с ними в одном бараке – всегда страх. Они могли тебя обворовать ночью, подставить, «опустить» или вообще без какой-либо видимой причины убить.
В том лагере мы добывали золото. Днями и ночами напролет. Во время морозов под -50 градусов. Нас почти не кормили и держали в страхе. Все было бессмысленно. Но я, когда был на войне, привык в моменты отчаяния держаться до конца. Потому что уже тогда, когда ты был невероятно близок к тому, чтоб вылезти из укрытия и дать себя убить, потому что надоело жить, приходило подкрепление. И там, в лагере я думал, что если я сейчас сдамся, а потом окажется, что до моего освобождения оставалось совсем немного! И не увижу своих замечательных сестер и своего брата, только потому, что поддался сиюминутному отчаянию. Хотя все было реально плохо. Единственное, что скрашивало мне пребывание там - на работах я познакомился с пленным немцем, офицером Вермахта Хельмутом Зейдлицем (Гасом). Он в лагерь тоже попал недавно, и не он один. Сюда направили десяток пленных немцев. Я знал немецкий, поэтому мог с ним свободно говорить. Он рассказывал, что он рано в детстве потерял мать – ее изнасиловали и убили бандиты. Тогда в Германии, перед приходом к власти Гитлера, был полный развал. Отец работал машинистом на паровозе. Он еле сводил концы с концами, чтоб прокормить семью. Вскоре и он не выдержал этого и умер. Тогда работать пришлось Хельмуту. Когда он узнал об НСДАП, то сразу же к ним присоединился. Он не поддерживал их идеологию, но считал, что они единственные, кто сможет сделать для его страны что-то хорошее. Среди членов НСДАП Хельмут нашел себе жену, и они построили крепкую семью. Потом Хельмута призвали в армию. Только сначала его бросили в Северную Африку, воевать с англо-американскими войсками. Потом уже перевели в Сталинград, где Хельмут ощутил, так сказать, весь жар войны. Но он прошел Сталинград, хоть и теряя своих товарищей. Лейтенант Зейдлиц проявил в боях невероятное мужество. Его даже наградили Железным Крестом.
Хельмута взяли в плен во время наступательной операции «Багратион» в августе 1944 года. В лагерь его доставили на 2 месяца раньше меня. Простой немецкий работящий мужик. Мы были такие разные, но при этом одинаковые. Мы обсуждали идеи нацизма и коммунизма, книги и все прочее, что можно было обсудить. Это было единственным, что скрашивало наше времяпровождение там.
Но с каждым днем здесь становилось все хуже и хуже. Администрация лагеря требовала все больше, а урки все больше зверели. Поэтому мы всерьез задумывались о восстании. В том лагере преимущественно содержали пленных немцев и арестованных за контрреволюцию, то есть, просто случайных людей, сказавших не то, или интеллигенцию. Бытовиков, то есть, осужденных за реальные бытовые преступления (убил жену попьяне, например) было крайне мало. И их урки не трогали. Об интеллигенцию вообще «положено» вытирать ноги, а тут еще и пленные немцы! Немцы, враги Отечества, да тут же сам Бог велел над ними издеваться! Эти утырки даже на войне не были, и позволяли себе такое в отношении «врага». Избивать, отбирать еду, обкрадывать было в порядке вещей. Один из заключенных пытался что-то сказать администрации. Но им было побоку, а того человека потом опустили прямо при нас. Сколько этих блатных там было, человек 20-30. И все его... того. Ночью он повесился. У одного из немцев нашли фотографию его жены. Жена им показалось очень красивой, и поэтому они отрезали ему член и сказали: «Теперь ты ей больше не нужен». Терпеть такое мы долго не могли. Все-таки это твари забыли главное – мы пришли с войны. Все. Мы воевали за свою Родину, которая нас предала. И те, кого мы должны были убивать, в итоге оказались нам самыми близкими друзьями. Мы устроили бунт. Бессмысленный и беспощадный. Первым делом мы забили насмерть «воров в законе», живших с нами в одном бараке, а потом напали на охрану. Мы подняли восстание во всех бараках. Нас убивали, но нам как-то было все равно. Мы воевали уже просто ни за что. Ни за Родину, ни за жизнь. Мы воевали только из-за мести с одним желанием – нести смерть. Мы с Хельмутом и еще несколькими людьми захватили арсенал. Я никогда бы не поверил, что буду с винтовки стрелять по своим. Тем временем к лагерю подходило подкрепление. Ослабленные заключенные не могли долго давать отпор против хорошо подготовленных отрядов охраны. Мы с несколькими людьми, которые успели взять оружие, отступили в заснеженный лес. Все были ранены. Нас окружали. Мы под лай собак отстреливались до последнего, пока у нас не кончились патроны. Мы оба были сильно ранены, поэтому не могли уже никуда бежать. Нам суждено было умереть. Мы сидели рядом, опершись о сосну, и в последние минуты своей жизни обсуждали, что мы никого из родных теперь не увидим. Затем Хельмут достал гранату, и мы оба подорвались. Вот так кончилась эта наша жизнь. У Хельмута жена погибла чуть позже, в 1945, во время бомбардировки Дрездена. Но зато выжила сестра и спокойно дожила до 2005 года.
После войны Иосиф вернулся домой. Там остался только отец. Он рассказал Иосифу, что мать репрессировали по ложному доносу, и что он ничего не знает про Сару и Софию. Вскоре он вообще умер от сердечного приступа. Иосиф стал копать глубже. Он узнал, что Сару и Софию сдал немцам какой-то продажный комиссар. И потом узнал про меня. Для него это был сильный удар. Он всей душой возненавидел Советскую власть и весь Советский Союз в целом. Тогда был 1947 год, образование государства Израиль. Иосиф твердо решил туда уехать. Он кое-как выбрался из СССР, чтоб принять участие в войне за независимость Израиля 1947-1949 годов. И там он погиб.
В следующей жизни я был уже не «диссидентом», а КГБшником. Катался на черной «Волге», гонялся за шпионами. Был убил в перестрелке с бандитами в 92 году. Ни с Леной, ни с Корнелией, ни с Исраэлем в этой жизни я не увиделся. Лена и Исраэль были женаты и жили в Израиле, и про меня знать не могли. Корнелия была замужем за человеком, чья душа потом стала Токсином (самое первое его воплощение – уже знакомый нам дворецкий Леонтий).
А вот следующая жизнь была крайне странная. Я, Лена и Исраэль в той жизни мало того, что родились в одно время, так мы еще и жили в одном городе – в Черемхово. Мы пару раз случайно пересекались, но за долгое время друг друга так и не узнали. У меня в той жизни, кажется, было какое-то имя советского происхождения, типа Владлен (Владимир Ленин) или Мэлс (Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин). Но это не точно.
Исраэля звали Гриша. Лена (Настя) в то время была его двоюродной сестрой, и они были в разладе. У них интересная достаточно история. Настя лишилась обоих родителей. Отец погиб на Чеченской войне, а мать умерла в автокатастрофе. Семья Гриши приютила Настю. И все время, пока они жили вместе, у них были жесткие конфликты. Во-первых, сама семья конфликтовала с родственниками. Родители Гриши были пионерами в детстве, потом состояли в КПСС. А родственники были какой-то поехавшей помесью либерастов и националистов. Они считали, мол, родители предали традиции их предков и служили мразям, которые направо и налево всех в ГУЛАГ отправляли (хотя никого из семьи никогда не репрессировали). И особенно часто отыгрывались на детях, которые вот вообще не при чем были. А родители Гриши и Лены не могли просто так прекратить с ними общение. Потому что у родственников этих были обширные связи с ментами, бандитами и вообще всеми подряд, так что они могли бы испортить жизнь семье. А так, в шатком мире, от них был толк. Оба родителя старались лавировать между тем, чтобы не общаться с ними вообще, но при этом держать деловой контакт, чтоб родственники приносили хоть какую-то пользу.
Настя была активной и жизнерадостной девочкой, а Гриша был озлоблен на людей. Его окружали в то время примерно такие же люди, какие окружали Исраэля в детстве. Тоже издевались над ним в школе и на улице, но Гриша так же давал им отпор. Гриша был со всеми в состоянии бесконечной войны. Настя, в отличие от него, со всеми дружила. Домой часто приходили гости, от которых Гриша был, мягко говоря, не в восторге. Сидел себе в зале спокойно, смотрел телевизор, а тут приходила сестра со своими подружками и быдланами, все вместе они собирались на кухне и начинали болтать. Сильно напоминает мою жизнь, детство с Корнелией. Гриша включал телевизор на полную громкость, но это не помогало, потому что квартира, в целом, была маленькая, поэтому Гриша прекрасно все слышал. Этот диван в зале был его самым любимым местом, на котором он смотрел спутниковые каналы, играл на «PlayStation-3»и просто отдыхал. Он и Настя спали в одной комнате на двухъярусной кровати, что его вообще не радовало. До него сестра часто докапывалась, что он одевался не так, готовил не так. Но Гриша не хотел ее слушать. Тогда Настя подключала родителей, а те уже давили на него. И это Гришу жутко бесило. Он размышлял – как так получилось, что родители стали любить ее больше, чем родного сына?И эта Настя потом еще и начала домой водить парней-гопников, с которыми Гриша уже дрался ни единожды. Учителя в школе часто Грише ставили в пример Настю, типа она вон, отличница, общительная, активистка и все такое. Гриша же нигде участвовать не хотел. И с учителями спорил частенько. Был одиноким волком. Он с сестрой часто ссорился, и поводов, как видно, было море. Несмотря на то, что Настя постоянно его доводила, Гриша знал, что он может нанести такой удар по ней, что она долго не сможет оправиться после него. Не удар кулаком. Настя, кроме всего прочего, успевала ходить на дзюдо, мало того, она успевала даже побеждать в соревнованиях! А Гриша владел только приемами уличной драки, хотя его тоже промахом не назовешь.
Но речь не о физических приемах. Во время очередной ссоры Гриша не выдержал, и в пылу эмоций решил сказать своей сестре все, что он о ней думает:
- Да-да, а ты у нас такая активистка, умная д***я б***ь! Такая крутая, друзей у тебя много, да-да! Только на самом деле твои друзья никто тебе, как только ты упадешь, они не будут тебе подавать руку, они втопчут тебя в грязь и назовут шлюхой! А хотя, ты разве не шлюха? Ты водишься с парнями, которые строят из себя таких правильных пацанов, а на самом деле они ПРОСТО ХОТЯТ ТЕБЯ ТРАХНУТЬ И ВСЕ!!! После того, как ты им дашь, ты им нахер не нужна будешь! Учителя, а что учителя? Знаешь, почему они тебя уважают и ставят в пример? Да потому, что ты выполняешь их команды! Учись хорошо, организуй что-нибудь, подготовь, купи к празднику. А ты хоть раз попробуй поспорить с ними! Попробуй высказать им свое несогласие – они тебя таким говном обольют! Обольют говном и будут специально тебе ставить самые худшие оценки, какие только можно. Но ты этого никогда не поймешь, потому что ты всегда под всех подстилаешься: и под этих ушлепков-гопников, и под либерастов-родственников, и под у****щных учителей и под родителей, которые тебе даже не родители! Ты мне хвастаешься друзьями своими и престижем, но на самом деле у тебя всего этого нет! Ты такая же, как и я, только еще хуже!
Конечно, Настя после такого заплакала и убежала в комнату. Гриша махнул на нее рукой, и продолжил играть в «PlayStation». Он подумал, мол, ну и ладно, поплачет немного, потом ей напишет в «Вконтакте» какой-нибудь ее быдлянский друг, и все пройдет.
Тогда родители уехали в другой город, так что играть можно было до ночи. Гриша заканчивал прохождение какой-то из частей«CallofDuty». Когда он прошел последнюю миссию, он поел и пошел спать. Когда он увидел свою сестру, он ужаснулся. Она сидела возле кровати, обхватив ноги руками и дрожала. Не пойми от чего. И она все еще плакала. Когда Гриша посмотрел своей сестре в глаза, он понял, что перестарался. Она не могла найти настоящих друзей, каких, в первую очередь, искал Гриша, но даже такое общение для нее было необходимо, как воздух. А Гриша ей как будто ударил по голове. Он показал ей всю неприятную правду во всей красе, которую она упорно не хотела видеть. Он развеял ее иллюзии, он показал, что она, на самом деле, одинока. Но кому эта правда была нужна? Гриша осознал, что она нужна была только ему, чтобы однажды ударить. Он приберегал ее, как отравленный кинжал, чтоб в удобный момент вытащить и воткнуть в спину. Но он не ожидал, что этот кинжал принесет такую боль. Полное поражение своего давнего соперника его вообще не радовало. Гриша долго успокаивал сестру, всю ночь. Настя, конечно, смягчилась, но даже это не помогло. Впереди были выходные, и во время них, невероятно, но Настя никуда не пошла. Она просто сидела и плакала возле окна. Гриша осознал, что он ввел сестру в депрессию. Да она хотела покончить с собой из-за этого. Она еще 2 недели потом не могла нормально общаться со сверстниками. Потом, правда, восстановилась, но Гриша, увидев ее страдания, решил больше никогда не использовать это смертельное оружие. Гриша и Настя благоразумно отдалились друг от друга. Они разграничили времяпровождение в квартире, когда Настя могла зайти туда с друзьями, и когда Гриша мог поиграть один. Когда Настя была в квартире, Гриша звонил своим знакомым, с которыми он как-либо мог провести время. Они ему были никто, но с ними хоть поугарать можно было.
Несмотря на то, что Настя - это Лена, моя многовековая любовь, я тут склонен больше поддерживать Гришу. Меня тоже бесят экстраверты, которые кичатся тем, что они такие деловые и общительные. В той жизни, кстати, где я был современником Гриши и Насти, я особенно ненавидел экстравертов, прямо до ксенофобии. Я даже думал о том, чтобы построить для экстравертов специальные концлагеря, сослать их туда, чтоб там, в ограниченно пространстве, они общались между собой и давали жить нормальным людям, то есть, интровертам.
Потом Настя и Гриша сблизились, вообще хрен пойми как. Стихийно как-то у них получилось. Стали больше вместе проходить времени. Они вдвоем играли в приставку, ходили в походы. Время 10 и 11 классов – время их настоящей, близкой дружбы. Настолько близкой, что у них был чуть ли не  опыт инцеста. Предпосылками к нему стали, во-первых, отсутствие родителей (они были в другом городе), во-вторых, окружение (и Гриша, и Настя разочаровались в противоположном поле – Настю бросил парень, а Гришу какая-то телка с параллельного класса жестко подставила), в-третьих, они были оба бухие (если я не ошибаюсь, они решили выпить за удачные оценки в четверти) и, наконец, в-четвертых, разыгравшаяся страсть. Они оба начинали это, как игру. Щекотка и все такое. Настя как-то толкнула Гришу, что он сильно ударился головой об стену. Она кинулась его жалеть. Он решил ей отомстить, и давай ее бить по заднице. Отличный способ мести для молодых людей противоположного пола, ух, прямо кровавая итальянская вендетта!А Настя еще в шортах коротких была. Естественно, она возбудилась. С помощью алкоголя ограничения снялись, они нашли где-то презик, и… А вот сейчас, я объясню, почему не чуть ли. Когда они начали изучать силу трения, алкоголь снял другие ограничения: в желудке. Когда они стали целоваться и тереться гениталиями, то, чем они закусывали, вдруг полезло наружу. Вместе оргазма они с ног до головы друг друга заблевали. Потом ржали ночь. Хрен знает, были ли у них еще пробы, но факт остается фактом: Исраэлю настолько понравилась «близость» с сестрой, что он потом, в одной из следующей жизни, предлагал ее испытать уже мне и Корнелии (чтоб мы устроили потом тоже перестрелку блевотиной, ага). Сученыш мелкий, я ему это припомню, когда он сдохнет. Ишь че творит, а? А, вообще, если так посудить, в разных жизнях нас закидывало в тела жен и мужей, родителей и детей, братьев и сестер. С другой стороны, это совершенно другой масштаб. Это типа вечность, в которой мы просто родственные души, а там – масштаб одной жизни, где мы уже являемся тем, кем являемся. Так что я предъявлю ему еще, греховнику этакому!
Потом они оба поступили в университет в Новосибирске. Гриша хотел поступить в Иркутск, чтоб далеко не ездить, но влиятельные родственники обеспечили им вероятность поступления в более престижный вуз. Ну и поступили, что делать-то? Сначала поступил только Гриша, сестра была младше его на год. Пока Гриша учился там, он среди одногруппников нашел себе друга. Им оказался чувак по имени Дима Фоменко. У него семья бедная была, осталась одна мать после того, как несколько лет назад отца убили какие-то нелегальные мигранты. С Димой у Гриши отношения складывались очень хорошо. Они вдвоем проходили кооперативные игры, Гриша учил его быть увереннее и всегда стоять за себя. Гриша жил в квартире у родственников, которые тоже были весьма противными. Поэтому у Димы он был частым гостем. Он покупал продукты, помогал им с домашним хозяйством. Родственники докапывались до него, типа, какого фига ты помогаешь этим бомжам. В итоге он их послал на 3 буквы, а потом проследовало разбирательство с родителями. Но все разрешилось. Новый Год Гриша поехал праздновать домой, в Черемхово. Они с сестрой поддерживали отношения, общаясь через «Skype», но увидеть друг друга были рады. Зимние каникулы не бесконечные, поэтому Гриша уехал в Новосибирск.
Дима был неплохим парнем, умным, шарил в компах, но недостаток его был в том, что он был весьма заносчив. До того, как он общался с Гришей, он был тихим и нерешительным, его гнобили все подряд. А Гриша-то к этому состоянию привык уже. Он привык всю жизнь воевать с обществом еще в Черемхово. В вузе тоже было, с кем воевать. Гоповатые одногруппники, преподы, декан. Благодаря Грише Дима стал более общительным (даже еще больше, чем Гриша), у него появились новые друзья и большие успехи в учебе. Но он стал доставать Гришу, как когда-то это делала Настя. То за логические ошибки в речи, то за то, что он что-то неправильно в учебе делал. Стал учить жизни. Появились серьезные расхождения во взглядах. Появлялись и проявлялись.Конечно, Грише это вообще не нравилось. С Димой нельзя было пошутить или поговорить об искусстве. В последний раз Гриша листал ленту «Вконтакте» и смотрел мемчики. Дима стал его воспитывать, мол, не смей эту пошлятину смотреть. Гриша сначала думал, что он пошутил, и решил тоже пошутить. Сказал ему, да ладно тебе, а то еще перья вырастут, в моралфага превратишься. Дима начал заливать про деградацию после этого. Гриша послал его на х**, он еще больше стал доставать. Гриша не выдержал и оттолкнул от себя назойливого друга. Но Дима в ответ ему зарядил кулаком в лицо, чего Гриша явно не ожидал. В ответ он сделал подсечку в голень и ударил в солнечное сплетение, от чего тот упал и скрючился. Матери, хорошо, дома не было. Гриша даже споласкивать кровь с лица не ждал. Просто ушел оттуда нафиг. Еще летняя сессия стрессовой была. В Черемхово Гриша хотел отдохнуть. Родственники попросили приглядеть за дачей. Там Гриша как раз жил один и отдыхал. Настя уехала в Новосибирск чуть позже после того, как Гриша приехал. Дядя ей там на август нашел работу официанткой с неплохой зарплатой. Она еще начала с Димой встречаться. Она общалась с ним тоже часто. Гриша понимал, что сестра вскоре должна стать ему врагом, потому что с Димой он бы уже никак не помирился, и еще Настя начала меняться, становиться такой же, как Дима. С нового учебного года Гриша больше не ходил к Диме домой, это за него делала сестра. Отношения с семьей становились все хуже и хуже. Гнобили родственники, доставали родители, еще и сестра опять стала такой же, как раньше. Чтоб меньше видеть их всех, Гриша купил себе машину и устроился на работу таксистом. Он делал домашку прямо в своей «Оке», но успевал все, были деньги. Гриша тратил их на развлечения. Массажи, пейнтбол, бассейн стриптиз-клубы, дорогая выпивка, компьютерные игры – все, что угодно, чтобы снять напряжение от учебы, от семьи и от работы. Гриша был очень конфликтный, он нарвался на каких-то бандитов. Гриша сидел в баре просто и ржал с мемчиков, а кому-то не понравилось, что он смеется. Они толпой пристали к нему и начали угрожать, типа, им не нравится это. Гриша, конечно же, навалял им. А они обиделись.Гриша и раньше нарывался, в Черемхово, но все время разруливал ситуации. А тут было непросто. Те бандиты обиделись на Гришу, и стали угрожать убить его семью. Конечно же, родственники не могли пропустить это мимо себя, поэтому, подключив все свои связи, вступили в конфликт с ними. Какой-то из родственников что-то накосячил, и в итоге те бандиты решили убить Настю вместе с ее парнем. Они обоим устроили автокатастрофу. Двое бандитов подрезали «Москвич» Димы и направили его на бандита на грузовике, который протаранил машину. Все бандиты скрылись с места преступления, а потом отстегнули денег ГИБДД, чтоб их не искали и заодно выдали версию «был пьян, не справился с управлением». Дима погиб на месте, а Настя получила тяжелые травмы и была доставлена в городскую больницу. Гриша и раньше не видел смысла в жизни и думал, что когда-нибудь обязательно покончит с собой. И он решил, что этот момент настал. Он узнал, где живет покрывающий тех бандитов чиновник, узнал его машину, и решил отомстить. Он сделал порох, замутил бомбы и напихал их в машину. Получился этакий «джихад-мобиль». Гриша узнал, что тот чиновник собрался со своими друзьями на пикник. Он туда, естественно, поехал и взорвал всех. Эпично было. Столько шуму в новостях. А родня сразу же открестилась от своего родственника, сказав, что он, во-первых, сумасшедший, во-вторых, вообще никогда им не был родным и так далее. Настя об этом узнала только спустя год, как все утихло. Она еще лежала в больнице. Она была в жесточайшей депрессии. Во-первых, ей ампутировали одну ногу, и они стала инвалидом, во-вторых, погибли ее самые близкие люди – Дима и Гриша. В-третьих, мало того, что погибли, так их еще и очернили. О Диме говорили, что он плохой водитель, что он алкоголик, из-за него, мол, она инвалидом стала. Но Настя знала, что Дима тогда не выпил ни грамма спиртного и своими глазами видела подрезающих Диму бандосов на «Жигулях» и «Камаз», под который они и подводили Диму. А Гриша, Гриша вообще думал, что его сестры больше нет, поэтому он и пошел на такой шаг. Настя не могла выдержать такое отношение к брату, с которыми она хоть и конфликтовала, но который никогда бы ее не бросил в беде. Настя решилась на самоубийство. Тогда она уже могла ходить при помощи костылей. Она подобралась к окну и бросилась вниз головой. Ее жизнь среди смрада была кончена.
В следующию жизнь Лена была уже ангелом-хранителем… Моим. Я вспомнил это и приофигел. Оказывается, я сам пару раз был ангелом-хранителем. Сейчас я расскажу все нюансы этой профессии.
Ну, во-первых, в качестве ангела-хранителя человека почти всегда выступает его родственная душа – та душа, с которой человек роднился в течение сотен лет. Это чисто утилитарный запрос, а иначе нафига мне защищать человека, которого я даже не знаю, и, следственно, не люблю? А это самое важное в работе ангела – любить того, кого оберегаешь.
Во-вторых, место работы ангела – это параллельный мир. То есть, если этот рай – мир выше, то тот мир – он существует вместе с человеческим, периодически пересекаясь. То есть, ты летишь через человеческий мир на своих крыльях, но он для тебя не более, чем картинка. А твое поле действие выглядит примерно так: картинка человеческого мира синяя, но при этом ты, как в тепловизоре видишь все взаимодействующие объекты. Машины, других людей, еще что-нибудь. Эти объекты оранжевые. А существа параллельного мира могут быть каких угодно цветов. И выглядят по-разному, похоже на забаганную игру: помесь «Painkiller», «SeriousSam», «Quake 3 Arena»и «Warcraft». Если в этот мир пустить неподготовленного человека, он сойдет с ума. Хотя, некоторые умеют в нем ориентироваться, но это большая редкость.
Основные обязанности ангела - это, конечно, защита своего подопечного и выстраивание для него идеального пути. Последнее наиболее часто. Как это выглядит. Вот, твой человек идет, а ты на крыльях летишь над ним и высматриваешь, что да как вокруг. Видишь – с соседней улицы на твоего человека идут гопники. Ты, конечно же, не хочешь неприятностей, и поэтому начинаешь подавать своему человеку сигналы. Самый легкий способ – это нашептать на ауру, исходящую от человека. И тогда человеку скажет интуиция, что туда идти не нужно. Но человек не всегда слушает интуицию. Я охранял Исраэля, когда он был каким-то рыцарем в Средневековье, и он меня слушал. Другие же люди не слушают. А когда они не слушают, тогда нужно воздействовать на внешний мир. Так как миры плохо соединены, то передать импульс силы очень трудно. Но возможно. Например, после той жизни, где была Лена моим ангелом-хранителем, я был ангелом-хранителем Исраэля. Он в той жизни был гангстером, ниггером и стритрейсером, которого еще и звали Валерьян – мегакомбо. Конечно, он мог бы быть другим, но такая жизнь – закинули в ту среду, в которой все, что он делал, было необходимо, и точка. Как выглядит придание импульса ангелом-хранителем. Вот, например, я лечу над дорогой, где на своей тачке едет Валерьян. Он вот-вот должен столкнуться с грузовиком. Я вижу момент, когда Валерьян собирается вырулить, а потом лечу на его машину. Валерьян старается уйти от столкновения с грузовиком, но ему не хватает совсем чуть-чуть. И тогда появляюсь я. Набрав достаточно силы в полете, я толкаю автомобиль в сторону, и тем самым помогаю уйти от столкновения. Часто приходится сражаться с тварями, типа призраков из моей жизни. Они либо сами кидаются на ауру подопечного, либо их кто-то направляет намеренно или нет. Чем мощнее аура, тем больше тварей на нее кидаются. Тем активнее ее приходится защищать. Аура Валерьяна была сильна, поэтому на нее то и дело кидались духи. Что-то среднее между крысой, змеей и человеком. Отвратительные существа. Поэтому у ангела-хранителя всегда с собой есть оружие, но только ближнего боя – автоматы там не работают. Метательное не очень эффективно. Что мне нравится в параллельном мире, так это то, что он всегда создает подходящее тебе «оружие души». В той жизни у меня был трезубец, на котором можно было менять положение зубцов или вообще их раскручивать, как пилу. Оружие ближнего боя в том мире вот прям максимально удобное. И поэтому воевать с тварями комфортно. Хоть и не всегда просто. Гораздо сложнее воевать с пропащими душами. Это души людей, которые по то или иной причине остались в это мире, а чтоб здесь остаться, во-первых, нужно потерять разум, а, во-вторых, должно очень не повезти. Обычно душа, которая осталась в том мире через какое-то время начинает понимать устройство мира, поэтому ищет новое тело, в которое можно будет вселиться и начать новую жизнь. Но некоторые души не понимают ничего, они сошли с ума еще при жизни, поэтому кидаются на всех подряд. Пропащие души сражаются с яростью и так же яростно вырывают куски ауры у человека. И при этом они, сука, бронированные! Но самая жопа - это, конечно, сражаться с другим ангелом-хранителем. У Валерьяна тогда была гонка с его главным соперником – арабом Мухаммедом. Ангела, вообще, убить довольно сложно, поэтому мы, пока наши подопечные ехали, пытались толкать их машины. Валерьяну удалось победить Мухаммеда – он его столкнул с обрыва. Как только человек умирает, то для ангела жизнь заканчивается тоже. Он улетает вместе с хозяином или в редких случаях остается, чтоб помочь ангелу-хранителю родственной души. Если же умирает ангел-хранитель, то, в принципе, человек прожить может, но его выживаемость уменьшится. Хотя… Много людей живет без своих хранителей. А они им и не нужны особо.
В параллельном мире, в отличие от человеческого, ты помнишь все свои жизни. Ангел всегда опытнее человека, которого он охраняет. Однако, большая часть, все равно, зависит от человека, как бы сильно ангел не помогал. Ангел – это поддержка, а не само действие. Он может помочь, если ты что-то делаешь. У него есть силы подтолкнуть в нужную сторону, но нет силы сдвинуть с места. Есть силы дать знак, но не сказать прямо. В этом и заключается основная трудность работы. Наставить, защитить и помочь.
В моей следующей после Третьей Мировой жизни Лена пыталась спасти меня от самоубийства. Я родился в бункере во время страшных землетрясений, и когда они кончились, люди вышли наружу. Еще несколько лет была Мародерская война. Я родился где-то в сибирской глубинке, и в детстве все это видел. Хотя, у нас все было относительно хорошо – как по климату, так и по обществу. Мы раньше всех начали восстанавливаться, а ведь до постройки Очистителя оставалось еще десятки лет! А там уже отремонтировали машины, восстановили здания, наладили производство пищи. У нас население было там около 3-х тысяч человек, и все жили вполне счастливо. Но вот именно мне было очень плохо, потому что надо мной страшно издевались в школе. Да, люди построили небольшой город с электричеством и так далее, но им не удалось пока еще вытравить все зверье. Дети мародеров, их малолетние помощники заполонили школы. И, конечно же, кого, как не меня назначить объектом издевательств? Непохожего на всех, неприспособленного к обществу интроверта. На уроках они не упускали возможности, чтобы меня унизить. А ведь у меня еще имя такое было, по их мнению, бабское – Валентин. Сокращенно Валя. Ну чем не повод поиздеваться? Я подолгу плакал в своей комнате в детском доме. Родители погибли на войне. Я думал о том, чтобы повеситься или утопиться в ближайшей речке.
Мне было тогда лет 13, что ли. Осенью я пошел на мост, чтоб спрыгнуть с него. Я терпеть это уже не мог. Я стоял на мосту и думал о своей жизни. Я вспомнил войну и зверства, увиденные в детстве. Я пожалел, что у меня нет оружия, а иначе можно было бы пойти и перестрелять всех. Никто в школе за меня не заступался, поэтому я считал, что смерти они заслуживают все. Там была старшая школа, младшеклассники учились в отдельной. Я сидел на мосту и плакал от того, что у меня нет оружия. Но потом подумал об альтернативных вариантах. Собрать самому? Но как? Где достать детали? Как научиться пользоваться тем, что сделал? Это я так о луке, например, подумал. Я хотел что-то очень простое и эффективное, чем можно было бы за доли секунды покарать обидчика. И я вспомнил уроки химии, а именно – кислоту. Это была как манна небесная для меня! Кислота! Действительно, что может быть проще, чем брызнуть обидчику в лицо кислотой? Один взмах – и ты испортил ему жизнь! У него до ужаса обезображено лицо, он потерял зрение, и это никак не исправишь! Жестоко? А чтоб вы понимали – издевательства, особенно тогда, это не только, когда тебя обзывают «лохом», считают уродом и поэтому сторонятся. Это называется «отчуждение», это самый мягкий вариант издевательств. Издевательства – это когда тебя избивают до полусмерти, это когда на тебя ссут, кормят дерьмом и землей и насилуют, а потом рассказывают об этом другим. А другие на это просто смотрят, как на шоу. Так у меня и было тогда. И как вы думаете, заслуживают ли эти люди залпа серной кислоты в лицо? Да, заслуживают. Если вы считаете иначе – вы либо тупой мудак, либо никогда не испытывали этого. У нас с Исраэлем тенденция такая – мочить своих обидчиков, а потом умирать самим. И это совершенно нормально, это инстинкт жизни! Убить одних, чтоб другим неповадно было, чтоб, когда издевались над каким-нибудь человеком или группой людей, сто раз подумали – а вдруг они решат отомстить? А вот инстинкт смерти – это самоубийство. Это настоящее преступление – показывать другим тварям пример, что те, над кем вы издеваетесь – безобидны, и в ответку вам ничего не сделают! И я собирался сделать. Эта мысль вдохновила меня еще немного пожить.
Сначала я подумал о том, чтобы просто выцепить тех уродов на улице и плеснуть им в лицо кислотой из темноты, а потом уже, как только люди поймут, что это сделал я, спрыгнуть с моста с соответствующей запиской. Вариант мне нравился. Из гаражного кооператива я спер канистру с серной кислотой для аккумуляторов. Но вот проблема – она была слишком слабая для того, что сразу плавить человеческую кожу. Нужно было ее загустить, а для этого достать специальную стойкую к кислоте кастрюлю, и выпаривать лишнюю воду. Об этом я прочитал в одной технологической книжке в библиотеке. Что ж, нужна кастрюля, я спер кастрюлю и другую нужную посуду, уже из другого кооператива. И потом в лесу развел костер и стал загущать кислоту. Когда я убедился в том, что она, действительно, может сходу расплавить кожу, я ее набрал в стеклянные медицинские бутылечки специальной ложечкой. У меня получилось их очень много, на целую войну бы хватило. Большую часть бутылечков с кислотой я спрятал в матрасе у себя в комнате в детском доме, парочку носил с собой.
Прикольное здание – тогдашний детский дом. Двухэтажный особняк со множеством комнат, который покинул какой-то олигарх в начале 21 века. Когда входишь – сразу большой зал с лестницами наверх, который напоминает зал в особняке Томми Версетти из «GTA:ViceCity». По двум лестницам дети шли наверх и заходили в свои комнаты. Мы там работали, нас кормили, неплохо жили, в общем. За что хотелось бы сказать спасибо воспитателю – он мне, как интроверту, выделил отдельную комнату. Маленькую комнатку, где раньше располагалась комната охраны с видеонаблюдением. На втором и первом этаже двери были расположены вдоль задних стен. Моя дверь в углу на втором этаже. Моя комната была существенно меньше, чем остальные, но зато я там был один, никого, кроме меня не было. И поэтому я там спокойно мог прятать кислоту.
Но потом я задумался – а вдруг эти придурки захотят меня убить где-нибудь за углом, а кислоты у меня с собой не будет или я промахнусь ей? Шанс промахнуться был довольно велик. Кроме кислоты, нужно было что-то еще. Я решил собрать гранату. Для этого опять приходилось гонять в библиотеку, читать, а потом воровать материалы. Я собрал себе простую гранату из бутылки, гвоздей и самодельного пороха, которая бы взорвалась у меня в руках и гарантированно убила бы людей в 2-х метрах от меня. Уже было хорошо. Теперь я уже не плакал ночами о том, что ничего не смогу сделать – ведь я готовил массовое убийство! Я ходил в школу с верой, что однажды я все смогу сделать! Я еще хотел огнемет себе сделать из огнетушителя.
Однажды я ходил по лесу, что очень любил делать, с бутылочками кислоты и гранатой в карманах. Это было поздней весной, когда снег по большей части оттаял. В конце мая. Климат, конечно, из-за выбросов изменился в сторону похолодания, но, говорят, в Сибири и раньше так было. Главное не это. Главное то, что я нашел оружейный схрон! Вот так вот взял и случайно наткнулся на него! Мастерски замаскированный колодец возле медвежьей берлоги. Я, конечно, спустился туда и просто обомлел! В этом небольшом тоннеле я обнаружил пистолеты, автоматы, гранаты, патроны, взрывчатку, в конце концов! Клянусь, я тогда расплакался от радости! Конечно, плеснуть в лицо кислотой было хорошей идеей, но разве это можно сравнить с настоящей местью? Я решил проверить ПМ. Зарядил его и нажал на курок. И он выстрелил! Я чуть не оглох, правда, но все равно! Настоящее оружие! Я тогда взял ближайший автомат Калашникова и обнял его, словно любимую девушку. Я встал на колени и слезно поблагодарил Бога за этот подарок. Месть теперь можно было устраивать хоть на следующий день! Заложить в школе бомбы, поставить на таймер, а потом, когда произойдет взрыв, расстреливать убегающих! Ну разве не прекрасно?
Конечно, все оружие было утащить нереально. Я взял ПМ и нормальную РГД-5, которая точно бы сработала и убила бы гораздо больше. Настал момент готовить уже серьезный план.
Моя Лена специально дала мне знаки, чтоб я сюда пришел. Нет, она вообще не хотела, чтобы я устроил массовое убийство. Ее план заключался в другом.
Я уже собирался уходить из схрона. Я подошел к ходу, ведущему вверх и стал вылезать по ржавой лестнице. Только я собирался открыть люк, как вдруг услышал чьи-то шаги по траве. Я испугался и полез обратно. На всякий случай перезарядил пистолет. Я притаился около ящика с патронами и направил ствол в сторону люка. И не зря. Человек тоже знал об этом схроне! Он открыл замаскированный люк, залез в достаточное пространство, чтоб его закрыть, а потом спрыгнул, да так, что спустился прямо лицом ко мне. И пистолетом.
Меня ослепил свет фонаря. Но я все видел. Это была какая-то девушка-подросток в кожаной куртке и темных джинсах.
- Ты кто такой? – резко спросила она. – Что тебе тут нужно?
Я даже и не знал, что ответить. В голове появилось столько мыслей. Если я бы сказал правду, девушка бы посмеялась, а потом выстрелила в меня. И позвала потом своих друзей-быдланов, которые бы смотрели на меня с простреленным пузом и ржали над моей жалкой попыткой их убить.
- Просто нашел случайно! – сказал я. – Отпусти меня, я никому не скажу!
- Случайно? Ты хочешь сказать, что все это время шатался с тайником случайно? – саркастически спросила она.
- Ты за мной следила?
- Да.
- Ладно. Я просто гулял.
- Хорош заливать. Говори правду, а то башку прострелю!
- У меня тоже пистолет есть!
- А ты им пользоваться-то умеешь?
- Умею.
- Ну убьем мы друг друга, и чего добьемся? Пацан, скажи, зачем ты здесь? И я тебя отпущу.
- А если скажу, то ты можешь мне отдать хотя бы один пистолет и гранату? – жалобно спросил я.
- Это еще зачем?
- Для самообороны. Меня в школе достают. Хочу кого-нибудь убить.
Девушка помолчала.
- Да, в школе много утырков. Кого именно ты хотел бы убить?
- Вову Степаненко и его компанию.
- Тот еще урод, понимаю тебя. Что он тебе сделал?
- Всего и не перечислишь, - сказал я, еле сдерживаясь, чтоб не заплакать. – Ты слышала про кличку Опущенный или Доходяга? Это я. Они всем рассказывают, что со мной делали. Еще и снимают на свои телефоны и всем показывают. Ты, наверное, видела.
- Да, знаю, - тихо сказала она. – Прости, пожалуйста.
- Я тебе все сказал. Я могу идти?
- С моим оружием?
- Да не нужно мне твое оружие! – истерично прокричал я. – Просто дай мне уйти отсюда! Ты, вообще, кто такая?
- Я Соня Калинина, дочь мародера. Мой папа был отъявленным отморозком. Перед тем, как он ушел на последнее дело, он сказал, чтобы я никому не говорила о нем и рассказал про это место. Это схрон его банды. Он сказал, чтоб я им воспользовалась, когда нужно. Иногда прихожу сюда, чтоб успокоиться. А как тебя зовут, Доходяга?
- Валентин Серафимов. Можно, я пойду уже? Мне не нужно твое оружие. Вот, - я положил на землю пистолет и гранату. – Я сам справлюсь.
Я спокойно пошел к выходу. Но девушка меня остановила. Я смог разглядеть ее лицо, но смотреть на него не хотел.
- Как ты справишься без оружия? – девушка приставила ствол мне к животу.
- У меня есть план. Я его сделаю прямо завтра. Убью сначала их, а потом себя, и никто о твоем схроне не узнает.
Девушка свободной рукой стала шариться у меня по карманам. Она наткнулась на бутылек с кислотой.
- Лекарства? Чем болеешь? – спросила она.
- Это серная кислота концентрированная, - признался я. – У меня таких много. Я хочу брызнуть ей на лицо всем, кто меня доставал. А потом взорвать себя самодельной бомбой с гвоздями рядом с остальными. С помощью этого схрона я хотел взорвать школу, в которой учился. Все равно всем там на меня пофиг. А потом перестрелять всех, кого смогу. Но ты отняла у меня этот шанс. Позволь мне хотя бы мое оружие применить. Я столько к этому готовился.
- Недурно, - сказала она и убрала пистолет. – Можно, я обниму тебя?
- Зачем? – равнодушно спросил я.
- Мне тебя жалко просто.
Мне показалось, что она хочет мне нож в спину всадить. Но мне было, в принципе, все равно. Увидев ее, я понял, что хочу избавления. Я даже спокойно отнесся к тому, чтоб она пристрелила бы меня прямо здесь. Но она меня просто обняла. И это было приятно. Я поймал себя на мысли, что никто меня, кроме родителей в далеком детстве, не обнимал вообще. Я решил, что это будет последнее приятное в моей жизни – обняться с незнакомой девушкой. Она была немного выше меня. Я чувствовал себя очень комфортно в ее объятиях.
План Лены сработал – она свела меня с воплощением Корнелии. А в той жизни она была та еще дьяволица – с детства таскается с папашей бандитом, естественно, у нее будет огромный опыт в убийствах. Хоть она и не одобряла насилие ни в одной из жизней, но наказание считала за необходимость.
- Ну ладно, - сказал я, когда Соня меня отпустила. – Я пойду. Спасибо за компанию.
- Подожди, - Соня схватила меня за руку. – Давай я тебе помогу?
- Я иду на смерть. Зачем тебе-то это нужно?
- А кто сказал, что я умирать собираюсь, Валя? Вдвоем мы сможем больше что-то сделать, нежели ты один. К тому же, ты хочешь навредить и тем, кто тебя вовсе не трогал. Тебе вообще все равно, кого убивать. Но, понимаешь, после твоей смерти тогда точно все будут оправдывать Степаненко. Ты еще скажи, что весь город хочешь уничтожить!
- Была бы возможность, уничтожил, - тихо сказал я.
- Короче, Валя, я тебе не позволю идти одному. Хочешь – не хочешь, а будет по моему! Давай я тебе кое-что расскажу…
Соня предложила мне простой, но при этом действенный план. Я аж офигел. Он заключался вот в чем: сначала выманить Вову одного куда-нибудь в лес, где его будет удобно убить. У Вовы с собой был телефон всегда. Тут стояла просто радиовышка, которая обеспечивала мобильную связь в пределах города. У друзей Вовы тоже были телефоны. А вот тут уже интересно. С телефона Вовы отправить СМС его друзьям, чтоб они пришли в определенное место, типа бухнуть. А там уже приготовить для них ловушку.
План мы задумали исполнить через неделю после знакомства. Она предложила тайно встречаться, но я сказал, что лучше пусть никто нас не видит до исполнения плана.
Настал тот день. Оказывается, Соня решила «подкатить» к Вове, соблазнить его и предложить вместе типа пойти в лесную заброшку, чтоб там поддаться плотским утехам. Та заброшка представляла собой кирпичную лесопилку. В то место редко кто из горожан ходил, потому что были напуганы страшилками. Одни говорили, что там привидения водятся, другие – что там ходит медведь-людоед. Но Вова, конечно, этого как «реальный пацан», не боялся. Соня и Вова пошли разными путями утром, чтоб их заметило как можно меньше людей.
Я уже ждал Вову за заброшке. Наконец, он появился. Он зашел в здание и спустился на этаж ниже, где располагался склад инструментов. Он увидел меня и обрадовался:
- Ох ты, кого я вижу! Опущенец! Ты-то чего здесь забыл, уродец? Я телку е***ь собрался тут, а не тебя!
Бутылек с кислотой уже был открыт. Вместе ответа я сделал то, что давно хотел – плеснул едкую жидкость в лицо обидчику. Он схватился за морду и стал кататься по полу. Я с улыбкой смотрел на него. Наконец-то. Наконец-то я отомстил ему! Я вылил на него всю боль, которую он в течение долгих лет выливал на меня. Он орал от боли так сильно, что у него не хватало сил на угрозы, типа «я тебя найду и кишки вырежу». Когда я насладился мучениями Вовы, то взял ближайший ржавый колун, и отрубил ему голову. Теперь осталось вызвать его товарищей. Соня взяла телефон и написала СМСку его друзьям «Пацаны, идите в лесопилку, я тут кое-что нашел, помощь ваша нужна. Инструменты захватите. Идите сразу в подвал, я там». Соня тем временем заложила взрывчатку. Когда вся их компашка пришла, она нажала кнопку дистанционного взрыва. Лесопилку разнесло к чертям. Мы с пистолетами побежали, чтоб посмотреть, жив ли кто-то. Но нет, все были мертвы. Потом мы быстро убежали с места.
В школе долго говорили о том, что произошло. Хорошо, хоть криминалистов не восстановили, а то нас бы вычислили через неделю уже. А там просто пришли местные дружинники, посмотрели, что да как, сказали – дебилы решили что-то испытать и ушли обратно. А мы с Соней чуть позже начали встречаться, ей было 15, я был на год младше ее. Когда мне стало 15, я закончил школу, и Соня предложила мне уехать из этого города. У нее от бати бандита еще «Нива» осталась. Ну а зачем здесь было оставаться? Мы взяли оружие из тайника, заправились и уехали прочь. Через день пути наткнулись на другой населенный пункт, помельче, но подружелюбнее. Там мы и обустроились. Местный мэр выделил нам свободный дом, в котором мы потом жили. Мы вместе работали в младшей школе учителями. Жили счастливо, но не долго – оба родились в ужасных условиях Третьей Мировой. Подверглись в детстве облучениям, заразили нас чем-то, когда роды принимали в подвале, а проявилось это десятки лет спустя. Но зато до конца строительства Очистителя дожили и увидели мощную грозу. И потом через год умерли. Зато умерли счастливыми. И это счастье подарила нам Лена – мой ангел-хранитель. Та, которая любила меня веками.
Кстати, а в своих каких-то жизнях разумным существом я был ангелом-хранителем Корнелии, а Лена охраняла Исраэля (по количеству жизней они старше нас). Они были нам тогда не совсем родственные души, но по характеру нас не отторгали. Когда ты ангел-хранитель, у которого нет родственных душ, тебя закидывает охранять ту душу, которая похожа на тебя. К тому же, чисто по логике, ангелы-хранители могут поменяться целями, если, например, люди ну совсем никак их не устраивают. Так что ангел хранитель – норм тема. Бесплатный универсальный секьюрити, у которого мало того, что есть любимый человек, которого нужно охранять, так еще он имеет интересную работу! Вот жизнь, когда я охранял Исраэля-Валерьяна, была интересной, реально. Летаешь над своим подопечным и заодно гоночки смотришь. Конечно, мой подопечный тот еще рисковый тип. В 34 года, когда он, заработав много денег после гонок, успокоился, ему предложили заработать еще – погонять на ночной трассе после дождя. Я как мог подавал ему знаки, дергал за нитки интуиции, а он не реагировал. Ему тупо пофиг было. Он спокойно относился к тому, что мог умереть, тем более, семьи у него не было. А умер Валерьян, кстати, эпично. Во время гонки он впрыскнул себе в двигатель дофига нитро. Движок был и так перегрет до невозможности, а он еще и это. Причем, он впрыскивал не дозированно, а именно много и сразу. Кроме того, основной двигатель был связан с реактивными «разгонными» двигателями от баллистических ракет, которые были установлены в багажнике. У него была машина на воздушной подушке, которую образовывали несколько сопел на днище. На сопла воздух нагнетался как раз из основного переднего двигателя. Установка реактивных двигателей на машины такого типа было строго запрещена, но, е-мое, это же стритрейсеры! Короче, у Валерьяна перегрелось все, что можно, уже вовсю горело, а он ехал. В какой-то момент он осознал, что ему не выжить, поэтому просто газовал. Случилось то, что и следовало ожидать – машина взорвалась. Я потом, кстати, поговорил с Исраэлем после его смерти, а потом мы переродились уже, собственно, в Исраэля и Кешу.
Что касается Авивы, так у нее вообще все сложно. Во всех своих жизнях она невероятно страдала. В звериных – в том числе. В жизни волчицы она застала голодное время, в которое нужно было защищать свою стаю от других стай, от медведей и охотников. В той жизни ее сначала подстрелили охотники, а потом загрызли их собаки, когда она защищала волчат. В другой жизни городской кошки ей сначала приходилось выживать на улице, будучи беспомощным котенком, а потом кормить уже своих котят. И в этой жизни ее так же на улице загрызли собаки. В птичьих жизнях у нее разоряли гнезда или убивали ее пару. Вообще ей не везло.
В своей самой первой разумной жизни она была вождем индейцев. Как она стала вождем. Сначала она была единственной дочерью умирающего вождя. Ее прозвали странным и трудновыговариваемым индейским именем, которое дословно переводилось как «полярное сияние». Кроме нее, у вождя еще было 3 сына, по классике русских народных сказок: старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак. Тот, который был умным детиной с индейским аналогом имени Александр, то есть, защитник, был главным претендентом на престол вождя. Такой по жизни красавчик, смелый охотник, от которого текли все телочки в племени. Но он погиб, естественно, как герой. Он неопытных охотников прикрывал от неожиданно бросившейся на компанию волчьей стаи. Естественно, мальчики, которых защитник потащил в лес, чтоб натренировать, не могли еще ничего сделать волкам, поэтому он приказал им сваливать. К слову, защитник-то волков победил и даже смог приползти в деревню, но, к сожалению, сдох. Для вождя это, конечно, была большая потеря. Он уже был близок к смерти, а его главного кандидата не стало. Логично было бы передать после смерти власть тому, кто «и так, и сяк». Но вождь не хотел этого делать. Шаман племени недавно сказал ему, что их ждут большие потрясения, поэтому племени нужен сильный вождь, который поведет за собой народ и достойно проведет его сквозь ветер, холод и огонь. Старший сын полностью отвечал требованиям шамана, но его не стало. И тогда, посовещавшись со старейшинами, вождь решил власть отдать Сиянию, своей дочери. Она была и охотница, и воительница, при этом достаточно мудра для своих лет. Если бы не некоторые половые стереотипы, она была бы очевидным кандидатом после старшего сына.
Чем еще примечательна ее жизнь для меня. Это была моя первая разумная жизнь, и я был ангелом-хранителем Сияния. Но только не совсем ангелом, а полузвериной сущностью. Чем-то типа Гидафаси, который с ней сейчас. Наполовину баси, наполовину птица, помесь альбатроса и пеликана. Обязанности у меня были абсолютно те же, что и у обычного ангела-хранителя. Кстати, будучи этим странным существом, я мог пускать плазменные заряды из тела, прямо как пеликаны современные на земле. Чего не могут ангелы-люди. Хотя, конечно, в целом ангел с человеческим обличием будет посильнее, во многом благодаря опыту. Прежде чем стать настоящим ангелом, человек обычно проживает одну или несколько жизней, и во время работы ангелом он, как я уже сказал, сохраняет свой опыт. А звериная сущность тоже сохраняет опыт от предыдущих жизней, но предыдущие жизни - это звери, а не люди. Зверосущность может связываться со своим подопечным через его сны, что ангелу не всегда доступно. Так что, моя жизнь личного секьюрити была вполне приемлемой.
Вождь не прогадал с Сиянием. Она, и правда, была хорошим вождем. Она наладила хозяйство в племени, которое в последнее время пришло в упадок, разрешила давние конфликты с соседними племенами, в общем, она делала все, чтобы племя стало лучше жить. Но угроза пришла, откуда не ждали – с моря. Это были европейские колонизаторы. Они, как индейцы, все были разных племен, поэтому воевали друг с другом, и определить дружественную сторону было очень сложно. К тому же, европейцы принесли в Америку неизвестные болезни, которые знахари не знали, как лечить, поэтому Сияние говорила, что лучше не контактировать лишний раз с бледнолицыми. Но случилось самое страшное – старые враги снова проснулись. Это были воинственные и жестокие племена, с которыми сражаться было крайне трудно. Да и к тому же, их использовали европейцы, как дешевую военную силу. Они с помощью дешевых подачек манипулировали вождями, которые уже вели своих людей на племена, которые взяла под свой контроль Сияние. Она видела, как убивают ее родных, как сжигают ее деревни. Она старалась изо всех сил, но против многочисленных психопатов, огнестрельного оружия и отсутствия путей к отступлению она не могла сделать ничего. Кончилась ее жизнь очень плохо. В последней деревне ее племени враги жгли вигвамы и убивали людей. Саму же Сияние сначала изнасиловали, а потом сорвали скальп, как ценный трофей от убитой воительницы. Жесть. Меня, кстати, ангелы-хранители тех воителей тоже порвали начисто. Просто накинулись толпой, и все. Часть их них была людьми, а часть – полузвериными сущностями, подобиями волков.
Потом Авива была крестьянкой, на которую выпала тяжелая доля вести хозяйство во время войны, если я не ошибаюсь, 1812. Мне чужие жизни не так хорошо видны, как свои. В следующей жизни вот она была красноармейцем, как и я. И мы пересекались. Я, Лена и она были в одной дивизии, она знала нас обоих, но между собой не хотела знакомить, так как в  этом смысла не видела. Мне она отчасти нравилась, но я не хотел тратить время на любовные мысли. Да и убили нас всех скоро. Потом она была партизанкой-еврейкой, которую нацисты поймали и затем замучили в концлагере. А поймали-то ее из-за предателя. Она служила тогда в одном отряде с Леной и Корнелией, и хорошо их знала. Потом в следующих жизнях мы не пересекались. Хотя нет, она была знакома с Исраэлем-Валерьяном. Но не более того. В той жизни она страдала маниакально-депрессивным расстройством, плюс онкологическими заболеваниями, полученными в проведенном детстве в Мародерской войне. Всю жизнь на таблетках. Днем она вела относительно нормальную жизнь, а ночью мучилась от бессонницы. В итоге решила покончить с собой. А потом она переродилась в Лизу – ту девчонку на острове, на которую я наткнулся потом. И в итоге стала моей дочерью. Как же не хочется, чтоб у нее жизнь была такая же печальная, как предыдущие. Она и за эту жизнь уже успела, бедная, настрадаться. Провидение к ней явно неблагосклонно, и это меня не радовало.
- Кстати, друзья, можно вопрос? – вдруг подал голос Мухтар.
- Ну, - сказал я от имени «друзей».
- Кто-нибудь знает Йохевед? Я ни в одной из своей жизни ее не помню.
- Я тоже, - сказал Гас. – Только в этой.
- Йохевед – это наша дочь, - пояснил я. У наших друзей отвисла челюсть.
- Точнее говоря, не дочь, а просто родственная душа, - я продолжил пояснение. – Просто во время нашей первой земной жизни она была именно нашей дочкой. А так она в разных жизнях была кем-то родным нашей компании. В одной из жизней она жена Исраэлю, в другой моя сестра и так далее. Помните, кстати, я вам рассказывал про свою жизнь в городе Черемхово? Так вот, так получилось, что Йохевед тоже там жила, и при идеальном раскладе должно было получиться, что Гриша-Исраэль должен был жениться на ней, а я должен был, конечно, встретиться с его сестрой. Или должна была сбыться хотя бы часть этого плана. Самым надежным запасным вариантом была как раз моя встреча с Йохевед, которую на тот момент звали Эльвира. Она тоже поступала в Иркутск, причем, в тот же вуз, что и я. Но, прикиньте, ни один вариант не сработал! Гриша с Настей сдохли в Новосибирске, меня накрыло ракетой, даже повоевать не успел, а Эльвиру убили уже в Мародерской войне. Провидению не повезло.
- Кстати да, а кто нас, собственно, направляет-то и собирает вместе в течение стольких жизней? – спросил Мухтар. – Тут есть какой-нибудь Бог?
- Рай есть, значит, и Бог должен быть, - сказала Ева.
- Я помню свои предыдущие попадания в рай, - задумчиво говорил я. – Но никакого Бога не помню.
- Я после того, как террористом был, в рай попал, - говорил Мухтар. – Хотя, по логике, меня за это в ад должны были отправить. Или все религии нам врали, или тут что-то не так.
- Если это место дает все, что нужно, то, может, оно даст нам ответы? – спросил я.
И место прочитало наши мысли.
- Что ж, - с небес неожиданно эхом прокатился басовый голос. – Теперь вы готовы узнать правду.
Беседка начала покрываться горящими белыми пятнами. Мы испугались. Свет становился все ярче. Вспышка, и мы моментально оказались уже в другом месте – поросшей травой и деревьями каменной платформе. Деревья и каменные столбы окутали маленькие облака. А на краю платформы сидело оно – огромное зеленое существо размером с трехэтажный дом. Каркасом всего тела была толстая хорда, которая состояла из серых позвонков с острыми остистыми отростками. Хорда была опутана темно-зелеными щупальцами, похожими на ребра. Эти щупальца отходили в конечности, в которых заплетались в сложные узоры мышц. Эти мышцы пронизывали горящие зеленые капилляры. Всю эту красоту прикрывали темно-зеленые пластины, похожие на хитин. Существо сидело на массивных ногах в позе лотоса. Длинные пальцы ступни были похожи на погнутые лопасти вертолета. Длинными когтистыми руками существо вцеплялось в камень. Другая пара рук висела за спиной, как крылья. На всех руках было разное количество пальцев. От 3-х до 1-го больших пальцев и от 5-ти до 9-ти остальных. На вершине хорды располагалась вытянутая овальная голова, на конце которой был расположен один большой черный фасеточный глаз. По бокам на голове росли расходившиеся в сторону трубки, на концах которых висели прозрачные нити с маленькими пастями на концах.
Существо перевело глаз на нас и сказало:
- Здравствуйте, мои верные души. Я существо из высшего мира, то, что вы называете «богом».
Рта у него не было. Или он говорил прямо в голову или издавал звуки другой частью тела.
- Спрашивайте, что бы вы хотели узнать, - сказало оно.
- Для начала расскажи подробнее, кто ты, - высказался Мухтар.
- Меня зовут Хиза;нгу, - представилось существо и на все небо развернуло экран, на котором стало показывать свою историю. - Я последний мудрец из своей расы цикроно;тов. Мы древняя раса, которая занимается заселением жизни новых планет. Давным-давно, когда вашей вселенной еще не было, мы родились на огромной странствующей комете, которая была размером с ваш Марс. Миллиардами лет мы развивались в ее тоннелях. Маленькими солнцами нам служили существа, которые поглощали кристаллы и излучали свет. Сначала бы тоже были маленькими клетками, потом неразумными зверями, а потом полуразумными существами, наподобие вас, людей. Мы прошли большой путь геноцидов, катастроф и войн, в том числе, и с другими расами, прежде чем стали развитой цивилизацией. Разрушение кометы должно было повлечь конец цикронотов, но мы решили не сдаваться. Мы вместе со всей нашей кометной жизнью поселились на газовой планете Аукдерии. Наши растения оплели ее корнями, на которых выросли кристаллы. Так образовался наш новый дом.
- Ничего себе смена обстановки! – восхитился я. – Это надо, действительно, высшей расой быть, чтоб после куска камня здоровенного привыкнуть к планете с огромной силой притяжения и ветрами под тысячи километров в секунду.
- Наша газовая планета не такие, как у вас, - сказал Хизангу. – Смотри.
Планетой в понимании Хизангу был синий летающий по странной траектории летающий шар, оставляющий после себя хвост.
- А как вообще устроен этот высший мир? – спросил я.
- Этот мир существует уже очень давно. Я даже не назову число в человеческих цифрах, что соответствует возрасту нашего мира. В нашем мире много разных форм жизни.
На небесном экране резко менялись пейзажи. Они были шикарны до невозможности, все. Я такого даже в своих фантазиях представить не мог! Фиолетовое небо с рассекающими его оранжевыми полосками метеоров, а на земле, сквозь которую просачивалось электричество, ходили мелкие розовые пушистые существа. Они ходили на маленьких лапках. И при этом у них была безглазая голова с вертикальной постоянно клацающей пастью, которой они рвали друг друга. Или зеленое небо с болтающимися в воздухе кусками земли, на которых росли организмы, прямо очень похожие на кирпичные тепловые электростанции. То есть, панцирь с чешуйными выемками, напоминающими кирпичную кладку, желтыми глазками, напоминающие окна и дымящими трубами. Из некоторых станций торчали металлические трубы, похожие на пушки из средневековья. И это, правда, были пушки. Они стреляли ядрами по другим кускам земли. При этом среди них плавали по воздуху огромные черви, похожие на аскарид. Когда один из таких пролетал мимо трубы одного из живых заводов, он затянул его внутрь себя вместе с дымом, а потом выстрелил из пушки им же. Получилась огромная стрела, которой завод поразил другой кусок земли.
- Так же в нашем мире существует связь с низшими мирами, наподобие вашего, - продолжал Хизангу. –Они не вечны, и существуют только затем, чтоб ваши души потом вошли в этот мир. У каждого человека, а теперь уже и зила, всегда в жизни есть родственные души, с которыми всегда небесный покровитель старается его свести. Чтоб стать существом этого мира, нужно слиться со своей родственной душой. У каждых существ количество душ, необходимых для входа сюда, варьируется. Для земных тварей это количество двое – мужчина и женщина. А в вашем Солнце, например, живут гелианты – солнечная цивилизация плазмоидов. Им для соития нужны уже 3 души.
- Солнечная цивилизация? – скривил лицо Мухтар – Ну-ка поподробнее.
- В Солнце миллиарды лет существует развитая цивилизация гелиантов. В отличие от вас, они единственная жизнь на своем месте. Они развивались вместе с самим Солнцем, и могут существовать только с ним. Они живут в средней части Солнца, в том месте, что вы называете «зоной лучистого переноса». Солнечное ядро для них это как вас само Солнце – то, что их согревает. Они ориентируются в своем мире по магнитным потокам. Про землян они знают давно, но связаться никак не могут. А выйти из Солнца для них невозможно, космос для них столь же смертелен, как и для землян. Но земляне уже давно умеют жить вне своей планеты, гелиантам же до этого еще далеко.
Хизангу показал гелиантов – огненные шарики, наполовину покрытые темными пятнами и испускающие из тела протуберанцы.
- Им нужно среду с высоким давлением и огромной температурой, - задумался я. – А чем они от нас отличаются, кроме того, собственно, что живут в Солнце и что им нужно 3 партнера для спаривания?
- Они – тоже жизнь, и, поэтому, им присущи все признаки живого: обмен веществ, развитие, размножение, смерть, конкуренция, питание. Гелианты чувствуют среду при помощи электромагнитных полей. Питаются они себе подобными.
- Маленькое солнце жрет солнце поменьше, нормально! – восхитился я. – Ладно, в ближайшее время мы с ними, наверно, не пересечемся. Расскажи про Землю. Краткую ее историю, про наши жизни и что нас ждет.
- Историю своей планеты и эволюцию жизни вы знаете. Те знания, что вы получили в школах, правдивы, так что рассказывать об этом я не вижу смысла. Как только на Земле появились разумные существа, то есть, люди, их души поделили между собой существа из высших миров. В первое время появления человеческой цивилизации они часто вмешивались в войны людей, отстаивая свои интересы вместе с принадлежащими им душами. Именно поэтому у человечества появилось множество мифологий. Но война существ из высших миров могла уничтожить планету, поэтому между всеми высшими существами, владеющими душами, был заключен договор о невмешательстве. Конечно, он не всегда исполнялся, и вмешательства в земной порядок происходили. Последнее крупное вмешательство – это взрыв Очистителя. Катастрофа, устроенная Загдэ;ром – существом с планеты Серфус.
Небо показало немного похожего на Хизангу существа. Конфигурация тела у них была похожа, только у Загдэра было все красное, глаз горел и еще у него была пасть.
- Он не из твоей расы? – спросил я.
- Нет, он из кусари;мов, родственной цикронотам цивилизации. Они отличаются от нас большей агрессивностью, и война в их истории играет самую важную роль. Загдэр хотел устроить на Земле войну, и ему это удалось. Другие высшие существа выпустили на планету отпрысков из других миров.
- Так вот почему они резко появились, - задумался я. – Они не мутировали, их просто кучей выбросили в наш мир!
- Совершенно верно, Кеша, - Хизангу назвал меня по имени. – А я решил укрепить свои позиции… Через тебя. Как только ты остался один в городе, я решил, что ты станешь моим послом на этой планете! Я дал тебе возможность стать сильным и запустил процессы мутации в твоем теле, на ходу их регулируя. Я помогал тебе выживать и потихоньку подталкивал тебя к идее создания Хеклиниронта – новой земной силы. А когда ты начал создавать, я ускорял рост твоих экспериментальных животных, чтоб ты быстрее пришел к этому!
- То есть, это все ты сделал? – спросил я.
- Ни в коем случае! Ты сам проводил исследования, сам совмещал несовместимые ДНК, выделил посланный мной тебе новый носитель наследственной информации из призраков и смог его применить, сам выращивал новых существ, сам построил Хеклиниронт! Я лишь помогал тебе. Если бы ты не действовал, я бы и не смог тебе помочь. Всем своим душам, совершающим великие дела, всегда помогают их высшие покровители. Совершающим дела и тем, кто готовится их совершить. Но много людей живет без покровителей, у них максимум есть какой-то ангел хранитель. Им или он не нужен, либо еще не нашли своего. Авива, например, была без покровителя. Я, проследив ее жизненную линию, решил ее соединить с вами.
- А наши души могут высшие существа забрать к себе насильственно? – поинтересовался я.
- Нет, каждая здоровая мыслящая душа по-своему опасна, поэтому недружественному существу она ни к чему. А вот пропащие души – души, в течение жизни потерявшие разум, те забирают уже и используют, как оружие. Много пропащих душ было на войне. Из-за своих жизней и Авива могла стать пропащей, но ты вовремя ее спас, Кеша. Души переходят под покровительство высших существ исключительно по своему желанию. Например, здесь никто из вас не против, что я вами владею?
Последовало коллективное мотание головой в стороны. Такой хозяин нас вполне устраивал.
- Вспомните свои жизни. Прежде чем вы стали людьми – самыми высшими созданиями планеты, обладающими разумом, вспомните, кем вы были? Вы были растениями, птицами, зверями. Когда существо умирало, то из него выходила маленькая душа, которая находила другую маленькую душу и сливалась с ней. Так было в то время, когда вы были низшими созданиями. А потом души низших созданий сливались в большую душу живого существа, которая вселялась в разные тела, набираясь опыта и собирая другие души. Все, что вы взращивали, за чем ухаживали, души этих низших существ становились частичками вашей души, усиливая ее. Вы проживали десятки перерождений и, наконец, явились сюда, чтоб между вами произошло соитие! Чтоб я соединил мужскую и женскую душу в одно существо! Мухтар, Ева, идите ко мне. Я начну с вас.
Парочка нерешительно подошла к Хизангу и встала друг напротив друга. Они взяли друг друга за руки. Одежда на них моментально сгорела. Хизангу направил на них свои руки. Зеленые капилляры на них ярко загорелись, и из рук розовые молнии опутали пару, после чего их заключил в плазменный кокон.
- Для начала они испытывают взаимное проникновение. В этом коконе они заглядывают внутрь друг друга, изучая все потемки характеров друг друга. Это проверка, готовы ли они стать высшим существом. Если что-то друг в друге им не нравится, то души начинают драться внутри кокона, и от этого он разрывается.
Но плазменный розовый кокон тихо взлетел вверх, после чего выгнулся в шар, пускающий молнии.
- Они приняли друг друга. Их души слились. Теперь они из слившейся души создали копию – разум, который будет собирать новое существо из фрагментов их соединенной, но сейчас расщепленной души. Мой разум им сейчас помогает. Для них процесс сборки новой души уже занимает земную неделю. Здесь с относительностью проще. Они уже заканчивают. 3, 2, 1…
Шар разорвался, на мгновение озарив место розовым светом. Остатки плазмы рассеялись как дым. Из эпицентра взрыва что-то вылетело. Оно летело настолько быстро, что я едва различал его формы своими глазами. Но одно было точно – это был закованный в металл человек с металлическими крыльями. Он приземлился, достал из ножен саблю, взмахнул ей, потом сжал в руке красный горящий шарик и кинул его в сторону. Он разлетелся на горящие красные иголки.
Когда существо приземлилось, я, наконец, смог его разглядеть. Это был массивный человек в металлическом доспехе, ростом примерно 3 метра. Металлические пластины были темного цвета. За спиной у него были раскрытые крылья с острыми хромированными перьями. Голова создания была немного темнее, чем доспехи. Лицо имело лучшие черты Мухтара и Евы. Хотя черты лица на столь темной коже заметить разглядеть было трудно. А еще горящие красные глаза и горящий красный нимб испускали дымку, которая ложилась на явно металлические волосы и закутывала лицо туманом.
- Я Меванка;рш! – сказало создание – Стальной ангел атаки!
Мы переглянулись.
- Теперь они – слившаяся душа, созданная для высшего мира. В низший мир людей ей вход уже недоступен. Он помнит все свои предыдущие жизни, и все, что в них было, не прошло бесследно. Хоть вы трудились, хоть вы занимались творчеством, хоть зарабатывали, что угодно, это все будет влиять на вашу силу. На земле главное был результат, для чего вы делали, но без процесса результат никогда не получался. Там процесс часто доставлял вам неудобства, но здесь вы получите все бонусы за труд.
- Все, что вы делали, будет влиять на вашу силу. То есть, у каждого есть что-то наподобие концентратора эмоций из моей поэмы? – спросил я.
- Да, Кеша. Любое существо в этом мире может концентрировать свои эмоции в силу или что-то другое. Каждый выбирает разную тактику сражения и выживания. Когда вы вступите в новый мир, вам не выжить без ваших дружественных или родственных душ. Со временем вы сблизитесь с родственными душами и еще раз сольетесь.
- Это как? – спросил я. - То есть, вот, допустим, сейчас Гас и Лилия тоже в одно существо превратятся, оно будет вместе с Меванкаршем, а потом настанет момент, что они еще раз сольются в одно существо?
- Да, все верно. В одно существо сливаются обычно от 5 до 10 созданий.
- Оргия?
- Полиамория, - поправила меня Лена. – Мы будем с Мухтаром сливаться в мегадушу?
- Не, скорей всего, с кем-то нашим из Хеклиниронта, когда они умрут. Ну, например, с Исраэлем и Корнелией.
- Гас и Лилия! – скомандовал Хизангу. – Подойдите!
Они подошли и тоже взялись за руки. Я только сейчас заметил, на сколько Лилия мелкая по сравнению с Гасом. Еще и доска совсем. Ну да ладно, не мое дело. На них тоже мигом сгорела одежда, их тоже опутал плазменный кокон, похожий на шар. Аналогичного цвета, какой опутал и Мухтара с Евой. Затем из взлетевшего шара вывалился каменный человек серо-коричневого цвета с оттенками синего. Ростом уже в 3.5 метра или больше. Каменный человек по комплекции сильно напоминал Гаса, только был шире его. Камень даже образовал черты его лица. На каменном теле, конечно, не было гениталий, а то смотрелось бы глупо. Тело было покрыто трещинами, излучающими фиолетовый свет с дымкой. Глаза были тоже фиолетовыми, но с большим уклоном в красный. Все тело, особенно спина, были покрыты каменными выростами и кристаллами. Руки дымились, так как на них было очень много трещин. Каменное создание вдруг вытянуло руки, и на них после красно-фиолетовых вспышек появилось 2 «Импульса». Он направил их в сторону и начал обильно поливать фиолетовыми лучами каменную колонну, пока полностью ее не разнес. Потом винтовки из его рук со вспышками пропали.
- Гасли;н! – выразительно сказало каменное создание и ударило руки друг об друга, подняв пыль. – Оружейный титан!
У меня появилось ощущение, что мы попали в аниме.
- Теперь вы готовы к вхождению в высший мир! – пафосно сказал Хизангу. Меванкарш и Гаслин повернулись к нему. Цикронот резко поднял руки вверх. Под новоявленными созданиями высшего мира треснула земля. Из трещин просочились красные горящие полоски, которые стали кружится вокруг ангела и титана. Потом полоски резко стали пульсировать, выдавая очень яркое свечение. Секунд 10 спустя горящие красные шары с огромной скоростью улетели в небо.
Хизангу повернулся к нам и загадочно сказал:
- А к вам у меня есть отдельный разговор.