Э-эх, судьбинушка...

Э-ЭХ, СУДЬБИНУШКА…

     Кто такая Еленушка? Так… это наша деревенская жительница! И надо сказать, что она на сегодня является в деревне самой молодой обитательницей. Ей – 55-ть! Сами понимаете, сколько лет остальным «немолодым» жителям нашего умирающего селища.
Живет Еленушка одна. Живет она в бывшем доме моей родной тетушки, Ольги Ивановны.
Сама тетушка преставилась, дом перешел в собственность её дочери Нине Григорьевне Семенович. Нина Григорьевна живет на северах и в деревню давным давно не наведывается. Так что дом за ненадобностью продала зятю Еленушки. Зять живет в Нижнем и появляется в деревне на выходные да на праздники. Еленушка живет в этом доме на правах хозяйки  и живет припеваючи!
     Я только что ходил к Костеньке за водой. Почему к Костеньке? Потому что мой водопровод замерз и мне теперь надо ждать, когда он от зимних морозов сам по себе отойдет. Подойдя к его дому, окликнул его, но Костенька не отозвался. Нашел Костеньку в бане. Точнее, я мельком видел, как он с зеленым глубоким пластмассовым тазом прошел туда. Подошёл. Вижу Костенька полощет в тазу половики.
     - Стираешь?
     - Так… - не замедлил с ответом Костенька, окуная в таз половик, - хозяйки-то у меня,
сам понимаешь, нет.
     - Как нет?! А вон! – указывая на Еленушкин дом, смело, не боясь обидеть этим Костеньку, проговорил я.
     - Не-ет, - с сожалением и некоторым сарказмом в голосе, протянул Костенька, -
там другие имеются.
     - Да иди ты!
     - Вот тебе и «иди ты».
     - А кто? – с неподдельной изумлённостью вопросил я Костеньку.
     - Игорь Львович.
     - Не может быть!
     - Может… всё может… - уже с некоторой обидой и сожалением прорёк мой друг.
     - Да как же так?
     - А вот? С дурой связался и сам теперь как дурак, - риторически вопросил Костенька,
взглянув на меня.
     Костенька как бы остолбенел от этих грустных дум, перестал полоскать половики,
стоял в раздумье и не знал, что ещё сказать. Но вдруг опять наклонился над тазом и проговорил:
     - Да нет! пожалуй, и был дурак. Да! Сам дурак был…
     - Ну и новость.

     Я мысленно представил Игоря Львовича с Еленушкой, занимающимися любовными утехами и всё никак не мог нарисовать реальную картину этой откровенной Костенькиной новости. Неужто Еленушка всё-таки бросила Костеньку и перекинулась к Игорю Львовичу. Если это так, то, несомненно, в этом есть и Костенькина вина. Ведь он не хотел жить с Еленушкой совместно, а лишь наведывался к ней в подпитии, да и так от случая к случаю, на что Еленушка была всегда чрезвычайно рассержена. И вот, значит, Еленушкино терпение лопнуло и она заимела себе нового ухажера.

     Белые кучевые облака плывут гонимые ветром по небу. И ветер этот довольно-таки прохладный. Но сам день все же солнечный и погожий. Земля с каждым днём всё более
и более освобождается от вешних весенних вод и почва буквально на глазах укрепляется и твердеет. Молодая зеленая травка так и пробивается сквозь толстый слой прошлогодней,
желтоватой травы.


     Приехав с Севера, я навел в своем доме относительный порядок. Примыл полы,
да и так, всё что бросается в глаза, протёр влажной тряпочкой. Осталось купить диван и настроить телевизор.
     Костенька сегодня утром дал мне антенный кабель со штекером, а другой его конец,
который должен крепиться непосредственно к антенне – голый. Антенну я вчера прикрепил к жерди и собираюсь водрузить её, прикрепив к огороду хор-рошими саморезами. Костенька мне в этом поможет. Но сначала надо припаять голый конец к самой антенне.
     Сегодня первое мая. Я по наставлению Костеньки пошел к Криницкому Игорю Львовичу, чтоб он мне этот (другой) конец кабеля примастырил профессионально к антенне. Игорь Львович в этом, если не дока, то хорошо разбирается. Подхожу; на дверях
как всегда замок. Он висит тут вечно. Этот замок повешен Игорем Львовичем для налоговой и других служб, которым он должен определенные суммы. Этот увесистый старинный замок всем этим службам многие годы, пытавшиеся хоть одним глазом увидеть Игоря Львовича, всегда молчаливо, но убедительно говорит: «Хозяина нет дома».
Я настойчиво стал торгаться в двери. Криницкий вскоре вышел. Поздоровались.
     - Гош, - коротко спросил я его, - антенну надо сделать.
     - Что именно?
     - Грамотно припаять кабель к антенне.
     - Не могу. Некогда; надо машину Паше делать.
     - Да там работы на пять минут. Сам понимаешь, без телевизора со скуки сдохнуть можно в нашей деревне..
     - Нет, нет, нет, - пытаясь не смотреть мне в глаза, крутя головой, категорично отказывал в моей скромной просьбе Криницкий.
     Всё говорило о том, что Игорь Львович чисто принципиально не хочет идти делать мне антенну. Так я и пошел восвояси не с чем. «Ладно, Игорь Львович, посмотрим… может, и ты ко мне за чем ни будь обратишься. И не «может», а на все сто процентов уверен, что приползёшь за чем-нибудь».
     На обратном пути я зашел к Костеньке и рассказал ему об этой оказии. Костенька сочувственно мне поддакивал на мои сетования по поводу отказа Криницкого припаять мне кабель к антенне.
     - А ты не знал, что он такой? Вроде бы он никому не нужен, - лукаво улыбаясь и тараща глаза, проговаривал Костенька, - но без него всё равно, что деревенская изба без помойного ведра.
     Костенька да и я рассмеялись от такого меткого и грубого сравнения.
     - …Всё равно приходится обращаться, то есть пользоваться им. Конечно, - оговорился
Костенька,- несколько цинично так о человеке говорить, но он вполне того заслуживает.
 Я тебе про него, - пообещал мне Костенька, закрывая дверь, - ещё кое-что расскажу.

КРАТКИЙ РАССКАЗ КОСТЕНЬКИ О ПОСТУПКЕ КРИНИЦКОГО

      Это небольшое устное повествование Костеньки вылилось в оценке Криницкого
в плане его отношения к другим людям, живущим в деревне; к их проблемам и просьбам.
     - Хоронили хорошего человека. Нас родственники покойного накануне хорошо угостили, чтоб на завтра по добру по здорову выкопали могилу. Все согласились.
Все – это Лёнечка, Володя, я и Криницкий. Так вот. На другой день! – сделав серьёзное и злое лицо, заговорил далее Костенька, - прихожу к нему, а он в отказ. Да ты что говорю, тварь, делаешь? Ты же вчера людям пообещал идти сделать богоугодное дело – выкопать
могилу. Вино выпил и на  попятную?! Ты же им вчера в глаза говорил, что пойдешь
дело делать. Зачем ты людям-то обещал? Они ведь на тебя понадеялись? Мы что вдвоём с Лёнечкой её копать будем. Володя тоже в отказ – говорит, живот заболел.


Вот ведь, Серёг, какие мы стали. Вот ведь что мы вытворяем.
    Костенька, говоря «мы» и себя причислял к «отказникам», тем самым, давая понять, что он тоже не без греха. Он немного помолчал, глядя на подлетевшего к скворечнику скворца, уже без эмоций проговорил:
     - Но потом пришёл всё-таки… приполз… Видимо, совесть  заела.

6-е МАЯ

     Начало этого дня обусловлено было такими погодными проявлениями, как лёгкая призрачная туманность, дождливая изморось и серость, исходящая от низко нависшей тёмно-шаровой облачности.
     А вчерашним вечером мне довелось побывать у Еленушки в гостях. Я пошел к ней иск-
лючительно потому, что у неё остановился прибывший с севера мой друг детства
Александр. Северянин является сводным братом Еленушки. Я шел по деревне, а они шагали из гостей. Сашка тут и позвал меня посидеть «за чашечкой чая». Мы чинно уселись в застенке деревенской избы Еленушкиного дома. Тут же присутствовала и еще
одна гостья: Татьянина Валентина. Еленушка быстро собрала стол и вся веселая троица
стали выпивать что покрепче, а я действительно пил только чай. Я поймал себя на мысли, что как быстро промелькнуло время. И ведь как будто вчера и Сашка и я и Еленушка и Валентина и другие наши сверстники в те же майские дни, как только мало-мальски подсыхала земля, целыми вечерами играли в зарницу и другие игры. И вот теперь мы, можно сказать, пожилые люди, вновь сидим вместе и воочию видим друг друга,и замечаем кто как изменился. Валентина не очень весела и разговорчива. Она за ушедший год сильно постарела. Рот обеззубел, губы стали тоньше, лицо посерело и сделалось совершенно невзрачным и не привлекательным. Всего этого в предыдущие годы не замечалось. Может, сказалось то, что Валентина прожила всю свою сознательную жизнь в городе Дзержинске под Нижним Новгородом. Где экологическая обстановка не то что желает лучшего, а, быть может, там и жить то противопоказано. И вот теперь Валентина на пенсии; она на всё лето приезжает в свою родную деревеньку  и в свой родной дом, а по осени вновь со своим престарелым отцом отправляется в Дзержинск до следующей весны.
     Так мы сидим за чашкой чая и «рассказываем рассказы». Хмельная Еленушка
из всех нас самая веселая. Она включила кассету с частушками местного баяниста, и время от времени подхватывала куплеты и заливисто их подпевала, при этом красиво, по старинному приплясывая, звучно ударяя ногами в пол,  в такт музыке. Вот Еленушка убавила звук, присела за кухонный стол и с огоньком в глазах проговорила:
     - Ну, давайте выпьем! Сергей не пьёт – правильно и делает! – нельзя ему пить! Знаем мы его. Как попадёт капля какая так сразу и того… нет Сереги. Ну, вы меня поняли.
     Еленушка крутила хмельной головой и оглядывала всех по очереди затуманенным, не ясным взглядом.
     - Я вот выпью щас, а завтра мне уже не надо будет, а вы забегаете… знаю я вас – забегаете; вам искать надо будет что-то. Пока опять не нахлебаетесь.
     Тут Еленушка не пременула вспомнить и о Костеньке – это её больная тема.
     - Вон, Костенька! Как не пьёт, так и ко мне не показывается. А как залопает - так сразу ко мне враз прискочит!  Ну, я его не выгоняю. И опохмелю… мы и полежим с ним, и заночует, бывает, у меня… пока его Лариса, как скотину какую гулящую, домой не загонит.
     - Так давно у тебя не был?
     - А, пожалуй, что с Рождества Христова, -  грустно произнесла Еленушка это короткое слово; опечаленно, глубоко вздохнула и, наклонившись над столом, протянула рюмашку с водкой для чоканья с другими, прорекла окаянно: - Да и хрен-то с ним и с ним. Сдался он мне во сто лет этот Костенька. Не хочет со мной жить так и не надо; пусть со своёй Ларисой и живет. Может, прибежит еще ко мне, да только он мне уже не нужен будет. У меня таких-то женихов бывало-перебывало ой сколько…
    Еленушка в этом месте добродушно рассмеялась, склонив голову набок. Опрокинула рюмашку, поставила на стол, сказав заветное «всё – хватит!»
     И действительно Костенька всё время находится под неусыпным оком своей родной сестры Ларисы. Костенька может вырваться (и вырывается) только тогда, когда Лариса
уезжает в районный центр по своим делам. Как только Лариса приезжает из района, она берет палку и ходит по деревне, отыскивая Костеньку. Найдя его, она нещадно лупит Костеньку палкой; действительно как непослушную скотину загоняет его домой и закрывает на ключ. Лариса от Костенькиных запоев приходит буквально в бешенство.
И однажды даже не побоялась и не постеснялась деревенских жителей, припалить  за непослушание и питиё Костеньку утюгом. А уж сколько она об него палок переломала - известно одному Костеньке. Лариса в дни запоя Костеньки становится не адекватной и к окружающим. Она без всякого стеснения идет и высказывает компаньёну по выпивке с братцем, что это он (именно он) споил её Костеньку. Всё это она высказывает в грубой
безапеляционной форме.
     - Всё был Коська нормальный, а ты как приехал, так он сразу и залопал, - говорит она приехавшему с севера Сашке.
     То есть это как бы тонкий намёк на то, чтоб Сашке вообще с северов на родину не приезжать, а так бы и гнить там, потому как здесь живет слабый, несамостоятельный Костенька и он может с другом детства запить. Интересная логика. Она о многом говорит.
В частности о том, как люди любят самих себя и как пренебрежительно относятся к окружающим, причем, своим с детства знакомым людям. Виноватыми во всём могут быть только другие люди, но только не мы сами. Совершенно обескураживающая жизненная позиция и житейский расклад.
     Мне становится скучно с подвыпившими компаньонами. Хочу уйти, но не знаю как это
сделать, чтоб на меня не обиделся Сашка. Ведь мы с ним не виделись как минимум года с три. Меж тем, Еленушка машет рукой и кроет Костеньку на чем свет стоит; хвастается попутно тем, что у неё после Костеньки стало (!) аж два любовника!
     Сашка тоже не вытерпел и выпалил:
     - Вот теперь пусть с Ларисой-то и живёт!
     Конечно же, Костенька потерял всякую самостоятельность. Лариса это действительно его последнее спасение. Костенька, по сути дела, своей несамостоятельностью загнал себя в угол. Благо если ему в этом «углу» будет комфортно и дальше пребывать и жить. Но
ведь может оказаться и так, что жизнь в пресловутом угле может превратиться в ад.
Дело в том, что у Костеньки нет никакого дохода. Он даже не удосужился оформить пенсию по инвалидности. А тысячу, которую ему сельский совет платит за включение водопроводной башни – ну не как не хватает на прожитьё. Конечно же, как ему жить это дело самого Костеньки. Человек распоряжается своей судьбой так, как ему заблагорассудится… Но здесь интересен моральный аспект Костенькиного существования. Костенька не научился жить самостоятельно. Единственным периодом его самостоятельного существования и оторванности от дома – была служба в Армии.
Всю свою сознательную жизнь он прожил в своем родном доме под опекой своих родителей. Он даже не попытался жениться и выпорхнуть птичкой в свободный и трудный, но столь необходимый и важный полёт. Нет! Костенька не смог побороть страх
перед этой кипящей, ветреной и неуёмной жизнью, где надо было побороться за место под восхитительным солнцем. Нет! Лучше изо дня в день мирно спать на своей кроватке и есть родительскую похлёбку и ни о чём таком вечном не  думать и не помышлять. А ведь надо-то было Костеньке всего лишь победить в себе комплекс неполноценности и некоторые другие незначительные человеческие недостатки, проявив характер и волю, но этого не случилось.


     Скорей всего Костенька полагал, что вот завтра я «решусь на что-то». Завтра у меня всё
изменится. Вот… точно! завтра! Костенька на все сто был уверен, что у него будет все как
у людей. Но… жизнь бац! И пролетела! Как пролетела стремительно, грустно трубя в стылый воздух и окрест одинокая припоздавшая стая журавлей, летящих в осеннюю хладную пору на юга. Вот она - помахала крылом - и всё! Пойди, поймай её?! Да нет, её уже не догонишь…

НОВОСТИ  ОДНОЙ  СТРОКОЙ

     Вчерашним вечером Лариса как бы мимоходом упомянула о том, что народ нещадно
пьёт, и что на днях умер от вина молодой парень в возрасте 27 лет. В этот же святой день - - день поминовения усопших, то есть в светлый праздник Радуницы был рассказан и другой беспрецедентный случай, произошедший в Воскресенском.
     В районном центре все знали Александра Потапова по кличке Пиф. Это был мужчина высокого роста, с бледным и вполне симпатичным лицом. Прямой нос, широкий подбородок с ямочкой и… длинные прямые волосы с такой же прямой подстриженной челкой. Эта стрижка была его неизменным атрибутом в его образе. Еще этот образ отличало чисто выбритое, как я уже сказал, бледноватое лицо русского человека. Пиф разъезжал по району на велосипеде. Он с ним никогда не расставался. Шедшего пешком Пифа почти никто никогда не видел. Пиф обычно отирался возле автостанции, где кучковались такие же как он тунеядцы. Пиф, кажется, никогда и нигде не работал. Жил в старом деревянном многоквартирном доме совершенно один. Но, как потом выяснилось, у Пифа все же была зазноба, с которой они родили сына и этот сын проживал так же в районе.
     Пифу в это время было уже за пятьдесят. И вот как-то в своей кампанейке Пиф брякнул о том, что он скоро из района уедет к чертовой бабушке. Уедет потому, что ему надоела эта опостылевшая, жалкая, никчемная жизнь, которой он здоровый мужик так неловко в свое время распорядился. Видимо действительно Пифу сделалось в определенный момент
страшно. Страшно от того, что действительно жизнь буквально профукал; прогулял её
окаянно  и бездумно. К Пифу пришло осознание того, что все могло бы быть иначе.
Ведь он не инвалид в конце-то концов какой, чтоб вот так прозябать и прожигать свою жизнь совершенно вхолостую. Бесцельные дни сделались для Пифа невыносимсыми.
Думы о прошлом его невероятно гнели и  донимали. Так донимали, что он однажды не вытерпел и сказал своим закадычным с молодости дружкам, что скоро уедет и пусть на склоне лет начнёт жизнь сначала. Лучше поздно, чем никогда. Друзья на эту новость от Пифа только выпучили глаза, хохотнули, чокнулись стаканами, выпили и… забыли.
Но вот чудеса! На другой день Пифа никто близ автостанции не увидел. Собутыльники и знакомые прицокивая языками вторили единственное: «Ты смотри! – всё-таки уехал».
     Ну, уехал да и уехал. О Пифе, как о никчемном человеке быстро забыли. О нём совершенно никто не упоминал и уж тем более его не искал. Проходит год, проходит другой. Смежная квартира с Пифовой холостяцкой квартиркой на лестничной площадке второго этажа, также пустовала вот уже который год. Но вдруг эту пустующую квартиру один очень заботливый отец решил купить её своим детям, точнее вышедшей замуж за молодого человека его дочери. Он открыл пустующую кватртиру и начал делать в ней ремонт. Всё бы ничего, но из соседней квартиры дурно попахивало. Новоявленный хозяин пустующей ранее квартиры не мог с этим запахом смириться. В конце концов он выяснил кто здесь прежде жил, вызвал соответствующие службы и начали вскрывать квартиру.
Открыв квартиру, все с ужасом увидели валяющуюся на полу табуретку, и… висящий на ремне человеческий скелет.   


 

                ***               

     Еленушка с годами раздалась в стане. В её глазах уже нет той задоринки, того озорства, лукавства, которыми они неизменно всегда лучились. Нет уже в ней и того звонкого
залихвастского смеха, который всегда подчеркивал её жизненный оптимизм и подвижность. Теперь же Еленушка кротко хохотнет на какую-нибудь смешную каверзу, подопрет ладонью бледное, посеревшее личико и засмотрится с грустью в окно на прохожего или так в пустоту, будто вспомнить хочет былое и сокровенное, радостное и щемящее.  Только мало было этого радостного да до боли щемящего. Всё какая-то жизненная рвань, да несуразица. Но Еленушка все это стоически переносила в своей душе. И смерть первого мужа; праздного гуляку и пьяницу. Свои любовные похождения, из-за которых она выслушивала от деревенских нравоучительные и нелицеприятные высказывания.  И беспробудное пьянство сына и его тунеядство. И нагуленную ей дочку Татьяну при живом еще муже. Кого только не было у Еленушки. Последняя и продолжительная её любовь – Костенька. Но любовь у них была – особенная; любовь на расстоянии. Я уже сказал, что Костенька сближался с Еленушкой только тогда, когда был подвыпимши. В таком же состоянии оставался у неё ночевать. Но как только отрезвлялся, то бежал от неё, как черт от ладана. Костенька так и не был женат ни разу. И вот только с Еленушкой ему и удалось посожительствовать. О совместном и постоянном проживании и речи не могло быть. Еленушка,  она живая, подвижная, шумная, задиристая, неуёмная.. Костенька однажды было хотел начать с Еленушкой совместную серьезную жизнь, но сбежал от неё к родителям на следующий же день. Еленушка так загрузила Костеньку предстоящими хозяйственными хлопотами,  делами и другими перспективными планами, которые необходимо было решить, что Костенька понял, что вместе они жить никогда не смогут. Он просто напросто не выдержит таких житейских ритмов и передряг; этого суетного неумолимого бега, с которым живет Еленушка. Нет! Ему за ней никогда не угнаться. Костенька спокоен и молчалив. Он привык к тому, что им могут помыкать только его родители и никто более. Но родители умерли и теперь Костенька живет со своей старшей сестрой. Теперь она помыкает Костенькой. Он психологически зависимый человек. Самостоятельность в нем есть и в то же время её как бы нет. Она присутствует в нем только тогда  когда он колет дрова, или кормит кроликов, топит баню или косит траву. Здесь Костенька серьёзен, трудолюбив и добродетелен. Вообще, когда он трезвый –
он несказанно преображается; он становится учтивым. Даже матом он старается не ругаться и других урезонивает в этом словесном сраме. А вот Еленушку в этом можно только порицать. Она матерщинница и особенно когда подопьет. А подпивать последнее время она стала чаще и чаще. Что же заставляет Еленушку в этом, можно сказать, преклонном возрасте подпивать, когда напротив надо бы остепенится, прийти к Богу и
замаливать грехи кои накопились за пройденный жизненный путь. Хотя в чем Еленушке раскаиваться? Да вроде б как и не в чем.?
     Вот Еленушка сидит за столом, крутит, как сорока головой, то и дело поправляет спадающие на виски волосы, держит в руках стаканчик с водкой и ругает Костеньку:
     - Ну и хрен-то с ним. Вот пусть с Ларисой-то и живет! А мне он больше не нужен.
У Ларисы всё давным давно засохло – вот теперь и у него пусть всё засыхает. Он мне не нужен. Хрен-то с ним и с ним, - деревенской скороговоркой заканчивает Еленушка свой монолог и выпивает рюмашку. Еленушке нравятся эти небольшие застолья, где в подпитии можно хоть чем-нибудь да похвастаться, а главное оправдать свои греховные поступки; любовные похождения и блуд, которыми заразилась Еленушка еще в юности. И до сей поры не может успокоиться.
     - Шестнадцать лет я ему отдала, - продолжает Еленушка рассказывать о былом, -
а толку никакого. Лучше бы я с кем-нибудь с другим связалась.
И то бы лучше, чем с ним с дураком и трусом. А то: убежит – прибежит, убежит – прибежит. И вот так все шестнадцать лет! И куда это дело годно? Никуда…
     Еленушка снова задумчиво поправляет прядь волос и смотрит в окно, точно там увидела кого-то.
     Костенька же сетует в сердцах на Еленушку, что она без видимых причин переметнулась к Игорю Львовичу и у них теперь роман. Сам же Игорь Львович проживает один – совсем один. И вот как-то его самого холостяцкая жизнь так заела, что Игорь Львович, взяв бутылку шампанского, пошел свататься. И к кому бы вы думали?!
Конечно же, вы подумали, что к Еленушке? Но нет! нет! и нет! Дело в том, что поблизости от Игоря Львовича живет ещё одна заезжая незамужняя дама. Дама эта интересна во всех отношениях. Это по сути дела внучка бывшего жителя деревни Будилихи Василия Воробьева. Сам Василий давно почил в бозе, а внучка, жившая некогда в Узбекистане, приехала на родину своей матери. Мать также умерла. Зовут эту женщину Светланой. По-первости, приехав в деревню, она поселилась в доме Тинакова Николая.
Сам Николай живет в Нижнем. Его об этом попросил его друг Александр Воробьев, то есть родной дядя Светланы. Немного пожив в доме Николая Тинакова, Светлане выпадает
другой счастливый жребий. Ей вдруг предложил руку и сердце Николай Доброхотов; Николая в деревне за глаза зовут ещё Микешей. Светлана Микеше годится в дочки. Но
тем не мене Светлана это предложение принимает и они счастливо нет ли, но зажили.
Но… не проходит и года как Микеша скоропостижно умирает и Светлана на правах хозяйки остается жить в его доме. Светлана развела живность: овец и коз, а сам дом охраняет старая кавказская овчарка. Светлана с деревенскими мало с кем общается.
И это её нисколечко не смущает. Она живет, стараясь никому не мешать. Но мешает и доставляет некоторым жителям Будилихи неприятности. Эти неприятности исходят не от самой Светланы, а от её живности, которую она выпускает на вольную волю, а присматривать за ней не особо хочет. А животные само собой лезут туда, где посытней и пообильнее корма. Так, например и у меня самого её козы обглодали яблони. И я Светлану по-хорошему просил, чтоб она их больше в наш край не пригоняла, или присматривала за ними, чтоб они не блудили. Как хорошо, что я со Светланой тогда не разругался. Мне Светлану всё равно было жалко. Ведь ей одной надо было поднимать взрослевшего на глазах сына, а работы ни в районе, нигде по близости нет. Она бралась даже за любую мало-мальски стоящую работу, которая бы хоть какую-то копейку принесла в её дом.
Так однажды Светлана спарашивает меня:
     - Дядя Серёж, у вас есть длинная лестница?
     - Есть, - отвечаю я.
     - Можно у вас её позаимствовать на время?
     - Да, пожалуйста,  - возьми.
     Я не стал спрашивать Светлану зачем её понадобилась длинная лестница, но тут вдруг сам увидел для чего. Светлана со своим еще более смуглым, азиатских кровей сыном, приставив лестницу к крыше нашей соседки, Тамары Александровны, полезли чинить эту самую крышу. Дом Тамары Александровны покрыт руберойдом. Время от времени
нещадный ветер срывает куски обветшалого прорванного руберойда и оголяет крышу.
Покрыть крышу хорошим материалом Тамаре Александровне не представляется возможным, потому как на это нет средств. Деревенские в сердцах возмущаются:
« - Да как нет! За столько лет даже понемногу если откладывать так можно уж давно бы скопить! Просто все лишние деньги уходят в секту, в которой они состоят вместе с дочкой…»
      Я и сам свидетель того, что Тамара Александровна из года в год нанимает кого-нибудь, чтоб закрыть образовавшиеся прорехи в крыше. В этот раз она наняла Светлану.
И Светлана как заправский кровельщик полезла нисколько не боясь, на крышу с куском руберойда и стала там его расправлять, закрывая дыры. Так же она лазила с пилой на разросшуюся здоровую черемуху опиливать сучья, которые затеняли окна дома. Потом,
когда «кровельщица» закончила работу и отдавала мне назад лестницу, то с огоньком в глазах проговорила:
     - Вот теперь хоть сына есть на что в Нижний отправить.
     Её сын редко появлялся в деревне. Он учился в одном из колледжей Ниженего Новгорода.
     Светлана худощавая и высокая. Лицо плосковатое и скуластое. Прямой аккуратный нос, карие пронзительные глаза, тонкие губы, черные короткие волосы всегда подвязанные платочком. Худая длинная шея, плоская грудь и прямые узкие плечики.
На ней темно-синий джинсовый костюм,  который  она будто бы никогда с себя не снимает. Интересно, что сама курточка очень коротенькая, и джинсы  тоже с короткой приталенной мотней. Между курткой и джинсами остается незакрытая часть тела. И вот что однажды заметил в её одеяньи Игорь Льволвич.
     - Стоим как-то разговариваем с ней и она вдруг повернулась ко мне спиной, да и отступила от меня шага на два; тут-то я и заметил! – ты не поверишь! Футболка заправлена в джинсы, а поверх неё, выше штанов, поддернуты… чтобы ты думал?! Белые кружевные стринги! Мать моя! Про такое говорят: без штанов – но в галстуке. Я так и хлопнул себя по ляжкам, но ей ничего не сказал.
     Светлана по-первости устроилась на районную свалку и там привыкла копошиться в отходах. Чуть ли не каждый день Светлана везла  на своем велосипеде, ловко отобранный скарб и тряпье закрепляя его на багажнике и раме. Этим тряпьем она завалила весь заулок своего дома; он висел у неё на шестах, на поленницах, в дровеннике и так валялся разбросанным на земле. Можно было только догадываться, что творилось у неё в доме.
Деревенские стали её даже за это поругивать, так как разводит этим самым антисанитарию. Тем паче, что рядом старая порушенная старообрядческая церковь. Все-таки не действующее, но богоугодное заведение, к которому надлежало бы относиться благосклонно и человечно. Но Светлане это, что об стенку горох.
     Светлана, - бедная неприкаянная, ни кому не нужная Светлана. Глядя на Светлану,
думается: неужели этот человек родился только для того, чтоб страдать? То есть:
ежедневно и ежечасно думать о том, как выжить, как выбиться из нищеты и рокового безденежья? И как потом выяснилось: у Светланы не всё в порядке было со здоровьем.
Игорь Львович однажды разоткровенничался и сказал, что у Светланы шизофрения.
Какой степени он не знает. Только ехидно выговаривал, жестикулируя своими тонкими и длинными ручками:
     - Так ведь невооруженным глазом видно, что это дура набитая. Ну, дура и дура!
Раз привязалась ко мне, что я залез к ней на двор и украл из куриного гнезда тридцать три яйца! Заметь! Ни больше не меньше, ровно тридцать три! Ну и дура! А ведь я грешным делом, с ней сожительствовать подумывал. А что, думаю, - всё не одному! Может, пойдет дело. Но после того, как узнал случайно её диагноз – просто оторопел. Она и замужем-то
не была. А сына не нагуляла, а родила от изнасиловавших её в Ташкенте, где она на то время проживала, узбеков. Она мне это сама рассказывала.
 

     Отшумело лето яблоневой, сочной листвой. Сникли и пожухли травы. Всё притухло и замерло. Деревня в осеннюю пору ещё больше обезлюдела. Мы, как и многие другие,
уехали на зимовку в Нижний. Где-то в начале Ноября мне позвонил Игроь Львович.
     - Ты слышал новость?
     - Какую? – встревожено вопросил я.
     - Светка разбилась на газели в Боковой.
     - В какой Газели? Как она там оказалась?

     - Слушай дальше. Она подобрала где-то хорошую, породистую бездомную собаку.
И вот в один из выходных поехала её продавать на Канавинский рынок. Сыну на учебу
нужны были срочно деньги. Она и до этого бегала по всей деревне пыталась занять сколь нибудь, но никто не дал. А это (с собакой) был, как вариант, раздобыть хоть сколько- нибудь деньжат. На наших (будиловских) Крестах, она ловит эту несчастную Газель. Садится в неё и в Боковой они врезаются в лесовоз. Все живые, только Светка  и погибает. Вот такие дела…
     Дом с заколоченными наспех окнами, который год стоит ни кому не нужный одиноко и осиротело, глядя своими пустыми глазницами окон, на умирающую  вместе с ним деревню. В нём уже побывали «предприимчивые» люди, и вытащили всё то, что представляло собой хоть какую-то мало-мальскую ценность. Э-эх, судьбинушка…

…И пошёл он меж полей, мёрзлых пашен.
И зачем сказал: «Наличник не крашен».
В том краю идут снега, стынут реки,
Ночь смежала в доме том пусты-веки.