Этель 2. Началось с глупости

И он поведал мне свою историю. На какой-то из остановок в купе появился ещё один спутник.Но он присел на краю дивана, надвинул кепку на глаза и кажется задремал. По крайней мере в разговоре не участвовал.

Вот история моего спутника.

Всё началось с глупости.
Как-то некто Н бросил мне: «Да ты кроме жены к другим женщинам и не прикасался?»
Вопрос немного издевательский и в какой-то мере сочувствующий мне.
А что я мог возразить? Да и с женой то, что называется интимом, постепенно сошло на нет. А Н рисовал картины знойной страсти перед моим неискушённым взором.

«В поездку к Чёрному морю друг К. захватил девчушку, милую с приятной полнотой. Я хотел тоже подыскать подругу, но К говорит: «Обойдёмся одной на двоих». Спим в палатке. Утром он выходит: « Постарайся с ней управиться за час». Подваливаю к малышке, а она «Только трусики не снимай!». Ну, не снимай, так не снимай. Закатил ей халошку трусиков и без труда погрузился на полную глубину. Потом мне хватало на всё 15-20 минут. Хотя она просила это скрывать от К.»
Как всё просто и доступно.

Чтобы прекратить неприятный для меня разговор, я парировал:
-Женщины? У женщин свои мужья, семейная жизнь! А девушки? Им нужно замуж.
-Оставь, пожалуйста. Ну с девушками ты в какой-то мере прав. А замужние? Ммужьям они уже давно надоели, те их не трогают месяцами. А они жаждут экзотики и любую только помани пальцем!

Мне часто приходило в голову, какие бы мы были без давления слоя культуры, если бы мы в юности не читали Мопассана, Золя, Бунина, не слышали игривых анекдотов, а знакомые не будили бы нашу чувственность рассказами о лёгких победах того же Н.
 
Я возвращался с занятий на вечернем факультете. На харьковском Южном вокзале жду последнюю электричку в нашу сторону. На балкончике вокзала установили пианино, и  кто-то играет. Я не знаток музыки. Это может был Шопен, может Шуман или Бетховен, но что-то очень красивое и нежное..
С  балкончика глядя на снующую внизу толпу, вспомнил слова Н.
Глупости, эти разговоры насчёт «помани пальцем!». Нужно выбрать самую-самую и красивую и элегантную, чтобы она уж точно резко бы отшила меня.
Ах, как красивы харьковчанки! Глаза разбегаютсяю. Эта  ослепительно красива! И эта! И эта! И всё-таки я едва ли получу от них отпор.
Нужно выбрать самую-самую и красивую и элегантную, чтобы она уж точно резко бы отшила меня. Тогда я бы сказал Н. «Да глупости это всё! Пробовал подколоться, так она так отбрила меня, что мне бы под землю провалиться!»
Наконец выбрал. Тогда, после фильма «Мужчина и женщина» за эталон красоты принят образ Анук Эме. Вот такая Анук Эме уж точно меня пошлёт куда подальше.. Начал с чего-то банального.. Кажется «А вам на какой поезд. Может в чём-то помочь?»!
И вместо резкой отповеди увидел перед собой открытые доверчивые глаза:
-Я даже не знаю как мне быть. Мне нужно отвести чертежи в Ахтырку, но поезд ушёл, а теперь поезд только с  Балашёвского вокзала.
И я окунулся в реку, течение которой несло меня куда-то в некуда. Что ж мне оставалось делать? Полез в рыцари, так продолжай играть роль до конца.
А что я скажу дома? Что опоздал на последнюю электричку?
И я провожаю незнакомку через весь город на другой вокзал. Впрочем, она уже не незнакомка, а Этель, Эля.
А на этом вокзале увидели, что какой-то поезд тронулся с места. И мы решили, что это именно тот, который нам нужен. Вскочили в тамбур, но диктор объявляет совсем другое направление. Нужно спрыгивать, иначе бог знает, куда он нас завезёт.
Я спрыгнул, протягиваю ей руки:
- Прыгай! Смелее! Я подхвачу тебя!
Она не решается, а с каждой секундой ход поезда ускоряется. Наконец она решается, прыгает мне в руки. Но центр тяжести пришёлся мне на грудь, я не удержался на нагах и мы покатились по перрону.
В общем никуда она не уехала. Одинокие мы прошлись по перрону, подошли к газетному киоску. Там продавались открытки с сельскими пейзажами. Эля заметила, что это голландская школа,  я более искушённый поправил:
-Это итальяска живопись, одно время они бросились подражать голландцам. Эля посмотрела на оборот открытки:
- Да, ты прав!