Пов. страт-х. хввку. гл. 21. абрау-дюрсо

После третьего курса мы решили не расставаться и на каникулах — в летнем отпуске отдохнуть весело и организованно на берегу Черного моря. Самостоятельно создать собственный военизированный лагерь со всеми удобствами.
Местечко подобрали знакомое с приятным названием. Один наш курсант был уроженцем Абрау-Дюрсо и подробно описывал качества вин этой торговой марки, что и предопределило выбор места временной дислокации.
К Новороссийску добирались поездом, оттуда автобусом до точки назначения.
Между морем и поселком разлилось озеро «Сладкие слезы» с удивительно пресной сладковатой водой. Но самое главное — на берегу этого озера располагался известный завод шампанских вин. Озеро и море разделял скалистый перешеек, на котором и решили обосноваться.
Лагерь разбили с умом по нормативам военной науки, на почти недоступной скале, поросшей колючим кустарником и кизилом. На вершину в лагерь вела узкая малозаметная тропинка. Днем еще можно было добраться к нам, а ночью — только с фонарем. Мудрость такого расположения мы оценили позже, когда приводили гостей противоположного пола. Обратно без сопровождения они уже уйти не могли, поэтому вели себя послушно, покладисто и сохраняли хорошие уважительные отношения с хозяевами до самого утра.
На макушке скалы разбили несколько палаток. В одной палатке сделали склад продовольствия и аксессуаров, в остальных — лежбище аборигенов. Склад спиртного создать не получилось, так как оно почему-то сразу заканчивалось при появлении. Пришлось, кроме наряда на кухню, ввести еще один наряд на заготовку. Каждый день два бойца пешком или на попутке отправлялись в поселок Абрау-Дюрсо с четкой задачей доставки хлеба и спиртного. Остальное питание у нас было в консервах и концентратах. В советское время не было большого выбора консервов, но они были качественными. И поэтому мы не боялись отравиться тушенкой или сардинами в масле. Сначала набивали один рюкзак хлебом, а второй бутылками с коллекционными винами. Кто же в Абрау-Дюрсо будет водку лакать? Но потом начала донимать тяжесть стеклотары, и в связи с этим недопоставка «горючего». Рационализаторы уменьшили вес путем слива всего вина в канистру. По пути коктейль за спиной в рюкзаке взбалтывался и приобретал незабываемый букет вкуса и запаха разномарочного напитка. Пытались по рецепту Джеймса Бонда смешивать, но не взбалтывать. Ничего не получалось. Уж очень были крутые тропинки.
Кроме дорогих марочных напитков, в целях экономии, таскали ящиками дешевое сухое молдавское вино «Фетяска». К тому же, название было написано на этикетке столь витиевато, что ошибочно прочитали его на украинский манер, как «Дытяче», то есть детское. И поэтому пили это "детское безвредное"  вино ведрами.
В противоположность нашему дикому лагерю со специфическими порядками, внизу, между крутых скал, расположился культурный лагерь ростовского университета. Дисциплина там была строгая. Если в нашем лагере царили демократические партизанские порядки, то у студентов была тупая военная муштра, с построениями на плацу и вечерними поверками. Личный состав университета был разбит по взводам, что нас очень потешало, с командирами-комиссарами. Но нас интересовали, в основном, женские подразделения, и мы сосредоточились на них. После отбоя в культурном лагере наши ребята похищали утомленных дисциплиной девиц и с фонарями вели их к нам на вершину холма. Там все чувствовали себя в безопасности. Руководство университета никогда не решалось ночью искать беглянок, рискуя сломать шею на каменистом обрыве.
Таким образом, кроме наряда на кухню и на заготовку пришлось ввести еще и ночной патруль для проводки гостей. Однако если на кухню и на поставку продовольствия все ходили неохотно по очереди, то похищать и уводить девушек добровольцев было предостаточно. Обычно днем на пляже договаривались с дружелюбными сверстницами, а вечером в укромном месте в кустах поджидали окончания построения студентов на плацу. Девчонки прямо с плаца бежали к нам в кусты. Там их выстраивали в колонну по одной и ребята с фонарями спереди и сзади колонны провожали гостей вверх по тропинке к нашему столу.
Двухметровый железный лист был уставлен фруктами, яствами из консервов и кружками с винным коктейлем. В особо торжественных случаях пили шампанское «брют».
Кстати, только пожив пару недель при заводе шампанских вин, я понял толк в сухом вине и очень сухом шампанском. До этого по-детски предпочитал сладенькие спиртные напитки.
До рассвета в лагере горел костер, и звучали песни под гитару. Все сидели в тесном кругу или делились по симпатиям и расползались по колючим кустам. Утром девчонок отправляли вниз на завтрак, и почти до обеда лагерь проваливался в сонное царство. К обеду жизнь начинала теплиться в палатках. Кто-то разжигал костер, чтобы заварить чай, кто-то занимался обедом или добычей спиртного. Купание почти всегда начиналось к вечеру или ночью. Наверное, из-за ночного образа жизни.
Кстати, на том пляже я во второй раз в жизни чуть не утонул. Но если в первый раз я был достаточно мал и не умел плавать, то в этот раз я уже хорошо плавал и был излишне самонадеян.
Штормовая ситуация, пляж закрыт для купания. Студенты сидели и лежали группками на берегу. Однако, несмотря на большие волны, был солнечный и почти безветренный день.
Надо отметить, что берег Абрау-Дюрсо — это нагромождение камней и гальки, что, в общем-то, свойственно большей части черноморского побережья, поэтому вход в море возможен только с длинного пирса и сразу на глубину.
Постояв на железной лестнице с чувством превосходства над опекаемыми студентами, мы решили с приятелем осуществить показательный заплыв. Мол, таким удальцам и законы не писаны, и запреты не указ. Это в училище на нас давят постылые начальники, а здесь — махновская вольница. В общем, насчитали самый большой перерыв в волнах и бухнулись в воду, быстро отплывая от пирса, чтобы не размазало по бетону следующим накатом.
В открытом море волны были умеренными. И мы наплавались, належались на воде, ощущая на себе приятное внимание общественности, особенно ее женской части. И только тогда сообразили, что возвращаться обратно будет намного труднее, чем заплывать. Однако мы не ихтиандры и долго в открытом море не продержимся, поэтому начали осторожно подбираться к пирсу. Мой приятель шел первым и успел проскочить между волнами. Меня же сорвало с лестницы огромным накатом. Рывок был настолько сильным, что чуть руки от плеч не оторвались. И, соответственно, меня бросило к берегу вдоль бетонных оснований.
Можно было бы, конечно, попытаться уйти на глубину и сделать второй заход, но интуиция мне подсказала, что не стоит тратить силы и сопротивляться стихии. Разумнее использовать энергию волн для выхода на берег. Главное, чтобы не разбило о камни и не оттащило обратно в море. Как только меня накрывала волна и бросала к берегу, я нырял и хватался за камни на дне, пережидая отлив. Затем выскакивал на поверхность набрать воздуха и прокатиться на следующем гребне. Так, метр за метром приближался к пляжу.
На мелководье перешел на четвереньки, избегая острых камней, двигался боком по глыбам, как черноморский краб. Бесславное выползание на берег завершило триумфальный заплыв в бушующем море. Бесславное — с точки зрения развеселившихся зрителей. Пол пляжа стояло и разглядывало мои упражнения на воде. Наверное, спорили, утону или выберусь. Я же тогда гордился собой: перехитрил стихию, сохранил жизнь и не повредил конечности.
Так пролетели две недели нашего отдыха, с партизанским  распорядком каждого дня.
На следующий год после четвертого курса снова собралась экспедиция в лагерь на скале с новыми желающими организованного корпоративного отдыха, украшенного общением с ростовскими девчонками. Экспедиция страстных любителей острых ощущений, поклонников русского Причерноморья, жаждущих вкусить изысканный букет сухих и десертных марочных вин в местечке с турецким названием Абрау-Дюрсо.