Глава 12

Глава 12.

В которой следователи случайно
предотвращают убийство.

Дата 22 февраля, 2004, 10:27.

Ничто так не радует глаз и не веселит душу, как яркое тёплое солнце после зимних холодов. Именно таким, по-весеннему ярким, солнцем встретило Милютина утро следующего дня. В замечательном расположении духа, мурлыча себе под нос какой-то мотивчик, он умылся, позавтракал и, не торопясь, отправился в управление.
Сегодня майор позволил себе слегка задержаться, поскольку приятная беседа с Топорищевым затянулась далеко за полночь. Тему иконы они более не обсуждали. Художник, окончательно расслабившись, долго рассказывал Милютину множество занимательных историй из жизни творческой богемы. Следователь с удивлением узнал, что словом «Богема» первоначально именовались цыгане, заполонившие Париж в средние века. Они прибыли в Париж из Богемии. Только в девятнадцатом веке термин получил положительную окраску – так стали называть себя и парижские студенты: и те и другие имели мало денег и вели разгульный образ жизни.
Удивительные рассказы Топорищева, сдобренные замечательным портвейном, оказали расслабляющее действие на организм Милютина. В результате он банально проспал, тем более, что было утро воскресенья.
- Я рад приветствовать вас, - весело поздоровался майор, входя в кабинет.
- Сколько жизнерадостности в ваших словах, - уныло откликнулся Панкрушев.
- Что так невесело?
- Между прочим, второй месяц я работаю без выходных, но опаздывать себе не позволяю.
- Вот разберёмся с делами и сразу в отпуск. – Обнадёжил товарища Милютин.
Панкрушев безрадостно захлопнул папку с очередным делом.
- Тебе удалось что-нибудь выяснить?
Вместо ответа майор шумно и мечтательно вздохнул, вспоминая интересные рассказы художника и прекрасный вкус портвейна.
Панкрушев покосился на него.
- Где ты был вчера?
Милютин закинул руки за голову и качнулся на стуле.
- У Евстигнея Топорищева.
- С чего вдруг тебя потянуло к высокому искусству? – удивился капитан, произнося фразу с заметной долей сарказма.
- Я давно с ним знаком, - пояснил майор, - и прекрасно знаю, что он хорошо делает копии различных картин.
- Решил заказать свой портрет?
Майор рассмеялся.
- Мысль интересная! Но служба, прежде всего, – ответил он.
Панкрушев округлил глаза.
- Ты считаешь, что кто-то решил сделать копию иконы? – предположил он.
Милютин качнулся на стуле.
- Мне пару раз приходилось сталкиваться с принципом работы Лютикова. Если ему удавалось раздобыть приличную картинку, он тут же заказывал её копию Топорищеву.
- Зачем? – капитан удивлённо скривил губы.
- Он продавал копию под видом оригинала, после чего продавал и оригинал, но в другом месте...
- А если покупатели пересекутся? Если люди покупают произведения искусства, значит, они могут вращаться в одних и тех же кругах!
- Лютиков сбывал копии, как произведения искусства с не совсем законной историей и по слегка заниженной цене...
- И что, у него покупали?! – воскликнул Панкрушев, в сознании которого никак не укладывалось, что коллекционеры могут приобретать ворованные вещи.
- Ещё как! – майор сокрушённо вздохнул, - этих горе любителей искусства тешит мысль, что знаменитая вещь принадлежит им, а каким способом она добыта, их не волнует.
- Но ведь такую вещь нельзя никому показывать! – не унимался капитан.
- Я знаю некоторых современных нуворишей, которые для таких случаев имеют в своих домах специальные комнаты, где хранят подобные приобретения и никого туда не пускают! Этакие секретные галереи!
- Бред какой-то! – возмутился Панкрушев.
- Бред не бред, а Лютиков свой процент имеет, - усмехнулся Милютин.
- Процент? – Удивлению капитана не было предела.
- Ну, да! – пояснил майор, - купил за три, продал за пять, вот на эти два процента он и живёт. Топорищев получает за свою работу сущие копейки, а продаёт его творения Лютиков задорого...
Панкрушев задумался над словами друга. Он наморщил лоб и, собравшись с мыслями, предположил:
- Так ты считаешь, что Лютиков заказал копию иконы Святого Николая Чудотворца Топорищеву? Но каким образом икона оказалась у Лютого?
- Я тоже так думал, но мы с тобой ошиблись! – Милютин выдержал паузу и пояснил, - во-первых, заказали не одну копию, а три, а во-вторых, не Лютиков, а Серова! Так что предположение Федорова, что Лютый убил Серову из-за иконы не подтверждается.
- Сегодня у нас какое-то  «Поле чудес», - возмутился капитан, - у меня и так голова плохо соображает, так ты ещё, вдобавок, сплошными загадками говоришь.
- Единственное разумное объяснение, которое приходит на ум в связи с открывшимися фактами, - пояснил майор, - это то, что Серова, работая у Лютикова, переняла его опыт... Или он подсказал ей сделать копии.
- Но зачем три копии?
Майор, ничего не ответив, встал и направился к вешалке. Панкрушев последовал за ним.
- Куда мы сейчас?
- В Тоншалово.
- Зачем?! – удивился Панкрушев.
Милютин остановился, добродушное выражение мигом исчезло с его лица.
- Надо кое с кем поговорить, - майор надел шапку, - тебе удалось выяснить обстоятельства последних пропаж девушек?
- Немного, - капитан развёл руками, - перед исчезновением девушки сообщили подругам, что собираются в медицинский центр «Асклепий», при этом и та и другая были чем-то сильно расстроены.
- А Борменталь не упоминался?
- Нет. Похоже, они без провожатых добирались до центра, и свидетелей посещения нет. И еще, обе девушки остались без родителей.
Панкрушев порылся в карманах и протянул товарищу две небольшие фотографии.
- Симпатичные, - проговорил Милютин.

Старенькая тройка неторопливо катила по мосту над железной дорогой, мимо первых дач Череповца, затем через «фанеровский» мост над рекой Ягорбой. Вдоль дорог большим грязным валом лежал недавно убранный снег. На реке на белом снегу отчётливо виднелись темные точки – фигуры рыбаков.
- Ты уверен, что Паша продолжает жить в доме Серовой?- спросил капитан, тормозя у светофора.
- Нет. Да я и не хочу встречаться с ним. – Майор с сожалением оторвал взгляд от реки.
- Тогда зачем мы туда едем?
- В Тоншалово живёт мой старый приятель – Боря Шпиличев, вот с ним я и хочу поговорить. – Милютин снял шапку.
- Это который работал экспертом?
- Да, он самый.
- Думаешь, он что-то знает про эту историю? – Панкрушев включил первую скорость и осторожно двинулся на зелёный свет.
- Про эту историю, может быть и не знает, но зато Боря знает много других историй. – Майор загадочно улыбнулся.
Они выехали за город. Проехав по трассе несколько километров, капитан свернул к поселку Тоншалово. Милютин достал записную книжку и, полистав ее,  назвал адрес.

Шпиличев встретил гостей радушно.
- Вы как раз к обеду, - радостно сообщил Борис.
На газовой плите мгновенно появилась кастрюля с зелёными щами, заскворчала яичница с колбасой, на столе - маленькие солёные огурчики и грибочки. В след за ними - три вместительных стопки, из тех,  которые действительно вмещают сто грамм и, под занавес этого, почти волшебного действия, на стол, с солидным стуком, была водружена большая, запотевшая бутыль самодельной настойки с какими-то неведомыми травами и кореньями.
Всё это хозяин дома проделал  с ловкостью заправского иллюзиониста.
- А где супруга? – озадаченно спросил Милютин, наблюдая за сервировкой стола.
- На работе, - коротко пояснил Шпиличев.
- А она  того... Ругаться не будет? – осторожно осведомился майор.
- Олег, я тебя умоляю! – успокаивающе развёл руки хозяин.
Он разлил щи по тарелкам.
- Ну-с, прошу к столу, - весело потирая руки, пригласил гостей Борис.
Он первым резво поднял свою стопку и, чокнувшись с Милютиным, коротко произнёс:
- За встречу.
Панкрушев тоскливо хрустел солёным огурчиком.
Шпиличев тут же разлил по второй. Майор со вздохом поднял свою стопку.
- Боря не гони, пожалуйста.
- Поздно выпитая вторая – напрасно выпитая первая, - изрёк Шпиличев, - честное слово, ребята, я так рад вас видеть! За ваше здоровье!
Выпили по второй. Борис, не торопясь, достал сигареты и закурил.
- Ну, рассказывай, как там у вас? – он выпустил дым колечком.
- Да что рассказывать? Ты же сам всё знаешь, - Милютин отхлебнул щей.
- А помнишь, - Шпиличев неожиданно оживился, - как приехали к мужику в Ботово?
Милютин удивлённо взглянул на старого товарища.
- Ну, у которого собутыльник все отпускные спёр?
Майор наморщил лоб, пытаясь вспомнить тот случай.
- Ну как же! – Шпиличев даже подскочил на стуле, - когда мы приехали воришку уже участковый прессовал...
Панкрушев задумчиво хлебал наваристые щи.
- Ведь ты же тогда мужичка спас от срока. – Не унимался Борис.
- А... – протяжно произнёс следователь, - это когда хозяин воришку молотком огрел и участкового вызвал, а тот - нас?
- Ну да! – Хохотнул Шпиличев. - Вот умора была...
- Это вы о чём? – Панкрушев оторвался от замечательного кушанья.
Хозяин дома взял солёный огурчик, с хрустом откусил пару раз и продолжил:
- Да, весёлый случай тогда произошёл, у мужика жена уехала к маме на пару дней, а тот как раз отпускные получил. Ну, одному пить – это алкоголизм! Позвал знакомого с работы. Выпили первую. Сбегали в магазин за второй, потом за третьей...
Борис прикрыл глаза, вспоминая детали старой истории.
- Вот бы за четвёртой сбегать, а денег то нет. А так как выпили уже хорошо, то хозяин сразу гостя заподозрил, недолго думая, схватил молоток и по черепушке ему. «Говори, где деньги?!» - орет. А тот ничего не понимает, только глазами моргает.
Шпиличев потушил окурок и взялся за ложку, но тут же положил её на место.
- И чем всё закончилось? – Панкрушев перестал жевать.
- Мужик вызвал участкового: вот, мол, преступник – деньги украл и не сознаётся. Ну, участковый мужичка за грудки: сейчас я из тебя душу вытрясу! Хорошо, предварительно нас вызвал. Мы заходим в квартиру, хозяин в комнате рыдает – жена ведь убьёт за отпускные, на кухне участковый с гостем разбирается. Олег послушал, что потерпевший лепечет, - Шпиличев уважительно кивнул на майора, - и спрашивает: ты, родной, где деньги то прятал? Тот отвечает – в шкафу, в кармане жёниной шубы. И что, теперь их там нет? Нет, говорит, все карманы вывернул.
Борис сделал паузу, взял огурчик, аппетитно хрустнул им и, тряхнув головой, продолжил:
- Милютин подошёл к шкафу, открыл, а там разных одёжек, как сельдей в бочке. Он у мужика спрашивает: которая шуба? Тот подскочил, дёрнул за рукав, вот, говорит, эта. Олег карманы проверил – пусто. Тогда он раздвигает одёжки и тычет пальцем в пол: это что? На дне шкафа мятая пачка денег лежит. Мужичок этот по пьяни деньги мимо кармана сунул.
Борис засмеялся, достал сигарету и закурил.
- Помнишь, как мужичок на кухню бросился? – он обратился к следователю. Майор сморщил нос и потёр его кончик.
- Колян, орёт, прости, бес попутал! – весело продолжил Шпиличев, - а из кухни пулей в коридор вылетел и по стенке сполз...
Панкрушев удивлённо округлил глаза:
- Это почему?
- Участковый ему «штраф» выписал за ложный вызов...
Немного успокоившись от воспоминаний. Борис спросил:
- Ну-с, товарищи дорогие, что вас привело в этот Богом забытый уголок?
- Боря, ты помнишь дело о краже икон из Устюженского музея?
- Помнить-то помню, да только ко мне-то это какое отношение имеет? Это же Устюженский район.
- Дело в том, что одна из икон недавно объявилась.
- И что?
- Похоже, она всё это время хранилась в твоём родном посёлке…
- Да? Как интересно... - Борис стряхнул пепел.
- Ты знал некоего Фрезина?
- Конечно! Это же мой сосед.
- Ты знаешь, кто он такой?
- Олег, конечно! Фрезин – Фреза – один из авторитетов преступного мира нашего города. Но в последнее время он отошёл от дел. Мы с ним даже приятельствовали.
- Отчего он умер?
- Цирроз печени. Жизнь-то у него непростая была.
- Так вот, Фрезин завещал всё своё хозяйство некой Алле Серовой.
- Я знаю Алку. Шустрая такая девица.
- Да уж, шустрее некуда. – Милютин расстегнул ворот рубахи. Настойка хорошо разогрела кровь.
- Недавно Алла Серова заказала три копии с одной из украденных икон. Для какой цели, как ты думаешь?
- Олег, это ты у неё спроси. Она точнее ответит.
- Я бы рад спросить, но Алла Серова исчезла…
Борис задумчиво наполнил стопки.
- Странно, - произнёс он после некоторой паузы.
- Что странно, - Милютин подцепил вилкой кусочек яичницы.
- Странно, что совпали три события.
- Какие события?- встрял в разговор Панкрушев.
- Смерть Фрезы, появление иконы и исчезновение Аллы.
- Ты думаешь, это совпадение? – Милютин хрустнул солёным огурчиком.
Шпиличев ответил не сразу. Он  поднял свою стопку, приглашая Милютина поддержать его. Товарищи выпили. Борис достал очередную сигарету.
- Я вот что думаю, - Шпиличев выпустил дым тонкой струйкой, - пока Фреза был жив, Алла ничего не боялась. Он в ней души не чаял.  Он пристроил её на работу к Сидору Лютому… Она работала у Лютого то ли бухгалтером, то ли продавцом... Фреза время от времени подкидывал через неё Лютому разные антикварные штучки, видимо из запасов прошлой жизни...
- То есть Алла была хорошо осведомлена о делах Лютикова?
- Вероятно, да. - Борис затянулся.
- И теперь Лютый решил убрать лишнего свидетеля? – вновь вмешался в разговор Панкрушев.
- Возможно, - Шпиличев отправил в рот кусок яичницы с колбасой.
- А ты не знаешь, с кем могла дружить Алла? – Милютин отодвинул пустую тарелку.
- Из местных ни с кем.
- А не из местных?
- Был у неё дружок. Спортсмен вроде бы, заезжий. Но Фреза его не жаловал, поэтому здесь он бывал нечасто. Я видел его раза два или три.
- Почему заезжий?
- Да, Фрезин как-то обмолвился: понаехали тут, качки отмороженные...
- Как его зовут?
- Вроде бы Паша...- Борис затянулся и без всякой иронии процитировал, - Паша, Пашенька, Паша, Пашут! Если нам по чуть-чуть добавлять, так на кой  тебе шут парашют!
Панкрушев со скучающим видом встал из-за стола и подошёл к окну. Наступали зимние сумерки. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, но тени становились всё длиннее, а снег на редких, освещённых солнцем местах приобретал оранжевый оттенок. Капитан потянулся, расправляя затёкшие суставы:
- Пойду на улицу, проветрюсь.
- Да я тоже пойду, - майор встал, - Боря, можем мы попасть в дом Фрезы?
- В огород точно попадём, -  откликнулся Борис, нисколько не смутившись таким желанием, - а там посмотрим.
Троица вышла из дома. Осторожно они прошли по узкой тропинке через заснеженный дворик Шпиличева. Борис уверенно вел товарищей только ему известной дорогой. Подойдя к невысокому забору из трухлявого штакетника, Борис подергал несколько реек. Две из них на удивление легко отошли от изгороди. Образовался небольшой проём. Борис махнул рукой в сторону соседского дома и первым перешагнул изгородь.
Стараясь ступать как можно тише, троица подошла к входной двери. Шпиличев поднял руку, приказывая остальным остановиться. Он оглянулся с удивлённым выражением лица, прикасаясь пальцами к кончику своего носа.
Сыщик принюхались. У дома явственно чувствовался запах газа.
- Свет не включать, спички и зажигалки не зажигать. – Прошептал Борис следователям. Он тихонько подёргал дверь. С негромким скрипом дверь отворилась. Панкрушев достал из кармана небольшой фонарик и сделал шаг вперёд.
- Вот черт! – громко выругался капитан и выскочил из дома с горящей керосиновой лампой, - полный дом газа, а на столе горит керосинка!
Он затушил маленький огонёк и вошёл обратно в дом.
-  Здесь кто-то лежит, - донеслось из комнаты,- входите, я пока окна открою.
Шпиличев и Милютин вошли в дом.
- Борис, где находится баллон с газом? – спросил Панкрушев, распахивая второе окно.
- На улице, - негромко произнёс Шпиличев, - я мигом!
 Он быстро выскочил в коридор.
Продолжая освещать комнату фонариком, Панкрушев осмотрел вторую комнату, по-видимому,  кухню, из которой доносилось тихое шипение газа.
- Блин, - донеслось из кухни, - шланг срезан с плиты.
В тот же миг шипение прекратилось. В комнату вошёл Шпиличев:
- Я перекрыл газ на баллоне. Что с этим? – он кивнул на лежащего человека.
- Пока не знаем, - заговорил Милютин, всё это время неподвижно стоявший посреди комнаты.
- Вы тут поменьше следите, на всякий случай, – задумчиво подытожил он.
- Не учи учёного, - беззлобно огрызнулся Шпиличев.
- Итак, - продолжил Борис, склоняясь над неподвижным телом, - молодой человек мужского пола, судя по одежде.
Из разбитой головы лежащего сочилась кровь, и на полу образовалась маленькая бурая лужица. Шпиличев прикоснулся рукой к шее парня:
- Парни, пульс есть, давайте его на улицу, - выкрикнул он, переворачивая молодого человека.
Милютин и Панкрушев подскочили к нему и потащили бездвижное тело наружу.
С горем пополам они уложили неизвестного на узком крыльце, подложив под голову валенок, так кстати оказавшийся рядом. Шпиличев расстегнул ворот куртки и принялся легонько шлёпать его по щекам. Борис вгляделся в измазанное кровью лицо незнакомца.
- Ба! Да это же Пашка! Эк, его угораздило. – Шпиличев громко присвистнул.
- Да, Павел Федоров, собственной персоной, - Панкрушев поправил валенок под головой пострадавшего. Молодой человек тихонько застонал.
- Валера, - обратился Милютин к капитану, - вызывай дежурную группу и скорую.