Силуэт

====Для слабонервных сноска от автора в конце текста=====

На окно повесили новый тюль. Он невольно притягивал взгляд. Такая ослепительно-белая, кружевная, нежная занавесь - что платье невесты. Я смотрел на нее не отрываясь,ждал, когда мама принесет чай. Я только приехал из командировки и решил зайти к ней - благо она жила недалеко от железнодорожного вокзала.

Тикали круглые часы на стене за спиной. На их циферблате были изображены винтажные гроздья винограда. Мама всегда любила все такое - ретро образное, кружевное, старинное.

Я смотрел на эту белую ткань и вдруг отчетливо увидел черный силуэт. Силуэт человека. Мужчины. Высокого. Я чувствовал его холодный взгляд на себе. Сердце стремительно забилось, и я замер, уставившись, пытаясь взглядом проникнуть за эти тонкие сплетения рисунка.

Мама зашла в комнату. В руках у нее балансировали синяя чашка и блюдце с печеньем.

Мне казалось, что сердце стучит так громко, что его гул отражается от стен и бахает-бахает в комнате. Неужели она не слышит? Я с трудом отвел взгляд от штор и попытался улыбнутся, взяв у нее кружку с чаем. Губы мои дрожали.

Когда я вновь рискнул взглянуть на окно там никого и ничего не оказалось.
В следующий раз он появился с именем. Я зашел в отдел кадров - надо было подписать дополнительное соглашение к трудовому договору. Обычное дело. На столе у секретаря лежала стопка трудовых книжек. Такие серые, идеальные. Идеальные трудовые книжки идеальных серых людей.

Одна из них была открыта. Я успел прочитать лишь имя - "Павел", как словно тысяча иголок впились мне под кожу.

Стало тяжело дышать. Павел, Павел - имя крутилось в голове, напоминая о каком-то позабытом страхе. О каком-то кошмаре. Эти воспоминания тянулись тонкими нитями издалека, из самой глубины моего Бессознательного.

Я расписался чрезвычайно коротко - всего одна заглавная буква и выскочил из кабинета. Спина моя покрылась холодным потом.

Что происходит? Мой мозг переполнился миллионами мыслей. Они спутались, образовав круглый запутанный клубок,казалось, что он изнутри напирал на свод черепа, готовый треснуть от всего этого напряжения.

Так продолжалось несколько недель. Я молчал. Кому расскажешь такое? Попрут с хорошей должности, жена рассмеётся в лицо - она, итак, всегда надо мной с удовольствием язвила. Постоянно хотелось выпить. Алкоголь затуманит мир передо мной и может быть тогда мне перестанет чудится этот непонятный, неизвестный силуэт.

А впрочем...Почему бы и нет. Я зашёл в близлежащий магазин и пробравшись с боем сквозь отдел с овощами (там как раз шла распродажа картошки, и ящики с ней атаковали ворчливые пенсионеры) протянул дрожащую руку за стройной бутылью с прозрачной жидкостью. Минутой позже - касса, пиканье штрихкода и безразличное словно стертое лицо кассира. Или кассирши? Я даже не успел понять...

В городе полно лавок и скверов, но в этот раз я измучился искать подходящее место для моей попойки. Наконец какой-тозачхалый двор, с печальной осенней клумбой. Прилипнув к земле, от постоянных дождей ютились полусгнившие остатки астр.
Залпом глотнул. Перехватило горло, на глазах прорезались слезы. Стояла звенящая тишина. Странно - подумалось мне - Такой большой шумный город и лишь в одном дворе такая тишь...

Боковым зрением я увидел парочку веселых девчушек-школьниц. Их губы шевелились, улыбались, но вокруг все так же стояла звенящая одуряющая тишина. Я испуганно выдохнул - рука с бутылью вдруг задрожала особенно сильно. Этого ещё не хватало...Неужели я оглох? Глотнув еще, я решил выбросить проклятую бутылку в урну и повернулся...

Чахлая клумба с дохлыми астрами, кирпичная многоэтажка, окно на первом этаже, широкое, вероятно там большая комната. На окне белое плотное кружево - но сквозь него, проглядывает, проедает тонкие беззащитные нитки черный силуэт высокого мужчины.

Я завопил. Сердце мое бешено забилось. Голова закружилась, и я понесся. Понесся туда, где мой пьяный мозг жаждал получить помощи.

***
Вот оно наследие Советского союза! Противно-желтые стены облупились, открыв взору серый бетон, подтеки на некогда белом потолке, обшарпанные скамейки, оббитые багровой кожей, злая санитарка в грязном халате. Тряпка, ныряющая в железное ведро, издающее резкий запах хлорки. Бледные лица людей, на окнах - ярко-зеленые растения, папоротники и алоэ, у которых поотрывали листья непослушные дети глупых мамаш.

Беспокойная очередь у кабинета. Слюни, сопли, одиночные вопли людей.
Медсестра с лошадиным недовольным лицом и лихорадочно выписывающая справки врач - еще красивая, но увядающая женщина лет сорока.

Тесный кабинетик, с высоким потолком, на котором неопрятным пятном засыхал подтек. Узкие шкафы, с бесконечными папками и бумагами. Развесистый папоротник на окне соседствует с цветущей алой геранью.

Крики за дверью. Врач переглянулась с лошадью-медсестрой. Им не привыкать к будням психиатрического отделения, но...

В кабинет ворвался человек, распространяя оглушающий запах водки. Вслед за ним резвая, злющая как сто чертей, санитарка. В руках у нее находилась швабра, на конце которой висела серая тряпка, пропитанная хлорным раствором. Держа швабру как меч, санитарка изо всех сил огрела неожиданного посетителя по спине, изрыгая трехэтажный мат.

Медсестра-лошадь удивленно разинула рот.
-Анна Сергеевна? -обеспокоенно заглядывали в кабинет постоянные пациенты. Врач, предчувствую нешуточную битву, поспешила отпустить санитарку и захлопнуть дверь. Вздохнув, она повернулась к мужчине, который уже обессиленно сполз на стул перед ее столом:
-Михалецкий, ты...?!

Наш герой шумно дышал. Глаза, покрытые красной сеткой сосудов, обшаривали кабинет, словно разыскивая невидимую угрозу.

-Налей человеку воды - обратилась Анна к медсестре, тем временем нерешительно подходя к нежданному гостю. Лошадь ошарашенно мотнула головой и поцокала на своих черных туфлях к одному из шкафов.

-Допился до белой горячки? Беда…- Анна Сергеевна с каким-то злорадным любопытством разглядывала свою первую любовь, с которым она сидела за одной партой, за той самой, на которой были выцарапаны перочинным ножиком короткие слова, запрещаемые к произношению вслух при взрослых.

Сережа Михалецкий, бывший когда-то спортсменом, красавцем и отчаянным сорванцом глянул в её сторону мутным обезумевшим взглядом.

— Вот вода - шепнула медсестра и с опаской протянула стакан. Михалецкий жадно выхватил его и глотнул - в кабинете послышались неприятные звуки проносящейся по горлу вниз жидкости.

-Полегчало? - съязвила Анна и отвернулась чтобы убрать стакан. Перед глазами витали воспоминания - первый робкий взгляд, первый намек, первый поцелуй...А потом - жаркие объятья молодого Михалецкого с её подругой.

-Я схожу с ума...Или сошёл. Наверное...-Сергей поник, сгорбился и наконец предстал собой настоящим - жалкий одинокий работяга и подкаблучник.

Анна подошла к окну и сделала вид, что разворачивает герань поближе к свету. Ей захотелось скрыть те небольшие слезинки разочарования и воспоминаний.

-Мне везде кажется, что меня преследует какой-то мужик...Черный!
-Африканец? - усмехнулась Анна - Ты что завербовался в расисты?
-Что? - Сергей нахмурился не понял её шутки - Нет...Он действительно черный. Кактень. Нет ни глаз, ни лица, ничего...Просто силуэт.

-Если он просто силуэт, с чего ты взял что он мужского пола? - наконец Анна развернулась и скрестив руки на груди, уставилась на нежданного пациента.

-Я знаю! - глаза, покрытые неопрятной красной сеточкой сосудов, выпучились и Михалецкий завопил - Я! Просто! Знаю! Что! Это! Мужик!

Медсестра испуганно вжалась в стену. Анна ошарашенно взглянула и наконец её словно пронзило - он действительно болен. Она села за свой стол и вытащила новые, пахнущие типографской краской, бланки:
-А теперь рассказывай всё с самого начала.

***
Этот кабинет решительно отличался от её. Анна с грустной завистью оглядела чистые стены, ширму, новый стол и современный компьютер - ей в государственной поликлинике о таком только мечтать. А здесь частное. Платят больше, пациенты - богатые личности с творческим кризисом - тишина, гладь и покой.
Удачливый сокурсник Илья - импозантный мужчина, с идеальной бородкой, в белом халате, из-под которого виднелся красивый галстук вскочил как увидел посетителей на пороге.

-Аннушка! - он лукаво улыбался. Анна понимала, что, произнося "Аннушка", Илья подразумевал ту несчастную барышню из "Мастера и Маргариты". Она лишь устало улыбнулась и подтолкнула вперед угрюмого Михалецкого:
-Знакомься, это Сергей. На счет его я звонила...

Михалецкий не слышал их телефонный разговор, так что не представлял, что там про него наговорили. Мужчины обменялись рукопожатиями. Все сели. Илья скрестил пальцы в "замочек".

-Гипноз? Ты действительно хочешь попробовать гипноз? - обратился Илья к ней, продолжая лукаво, но восхищенно улыбаться.

-Да...- Анна нерешительно взглянула на Михалецкого. Тот смотрел в сторону.
-Не практиковал это уже...Хм. Даже не припомнить сколько. Ты всегда была против таких методов. - Илья потер идеально "постриженную" бородку.

- Заблокированные воспоминания "вылезают" наружу - Анна пожала плечами - Необходимо их "вытащить". Неофициально - и положила на стол подарочный конвертик. На нем были изображены розовые розы - неуместный акцент, но только такой ей попался под руки.

-Хорошо - Илья утянул конверт и не глядя, небрежно кинул его в ящик - Но результат...сама понимаешь.

Анна кивнула. Илья запер кабинет, предварительно подозрительно выглянув в пустой коридор. Сеанс начался.

***
Такая ослепительно-белая, кружевная, нежная занавесь - я смотрел на неё не отрываясь. Она появилась тут, пока я находился в школе. Мама повесила её. А куда делась старая? Этого я не знал.

Меня окутывало странное чувство. Словно это всё уже было. Я знал, что сейчас обернусь на звук шагов. Послышались шаги. Я оборачиваюсь и вижу его - высокий, хмурый. В его глазах застыл холод. Мама на кухне делает нам чай. Это её ухажёр - она пытается наладить личную жизнь, чтобы рассказывать подружкам, что больше не скучает по моему отцу. Но скучает ведь. Я видел.

Павел садится рядом. Протягивает ладонь - жмет крепко. Кожа влажная и холодная. Как спина у той жабы, что я поймал после дождя.

-Вы сегодня опять пойдете чинить мотоцикл? -мама, улыбаясь вносит в комнату поднос, а на нем - две нарядные чашки и блюдце с моим любимыми сладким печеньем.
-Да - Павел берет чашку - у него большая широкая ладонь. Я сжимаюсь, но никто этого не видит. Никто кроме него. Он заботливо гладит меня по спине - но лишь я знаю, что означает эта забота.

Глоток горячего чая и я переношусь чуть дальше в воспоминаниях. Гараж. Точно, у него был гараж. Как я мог забыть...Запах бензина, ящик с железными гайками, обляпанные машинным маслом полки, на которых стоит так много предметов. Но я уж запомнил почти все - банка с белой краской, моток веревки, молоток, пустая сморщенная пачка сигарет и прочее.

Я стою в одной футболке и дрожу. Закрываю глаза и вдруг слышу знакомый мамин голос: она входит в полутемный гараж и тут же ее милое лицо превращается в маску из гнева, ужаса и отвращения.

Мне так плохо...Тошнит. Она, плача, одевает меня уже на улице. А он...Сбежал.
Снова словно окатили холодной водой. У меня стучат зубы - дядя-доктор смотрит на меня и в его очках отражается бледное мальчишеское лицо. Успокаивающий голос твердит:
-Ты засыпаешь...на счет...три!

***
Михалецкий вскочил с кресла едва очнувшись от гипноза. Анна подпрыгнула к нему, обняла:
-Успокойся...Сережа, успокойся...

Илья многозначительно молчал. Бывало,он вытаскивал из пациентов их самые потаённые страхи и гадкие воспоминания,но такое- впервые.
-Нужно съездить к ней - задыхался Михалецкий.
-К кому? К маме? - догадалась Анна. Он видел в её глазах жалость - но не жалости хотелось.
-Я поеду с тобой - решительно заявила она.
-Как хочешь - процедил Михалецкий и схватив пальто, выскочил из кабинета не попрощавшись.

Илья устало потер бородку и вновь запер кабинет. Затем подошёл к столу, наклонился...В нижнем ящике он хранил непочатую бутылку дорогого коньяка - подарок от пациента...

***
Проклятая тюль все так же висела. Силуэт не появлялся. В комнате слышались всхлипывания.

-Он тогда сбежал...- мама оказалась настолько постаревшей - не как в воспоминаниях.

-Но потом нашли. Ты такой был не первый...Посадили за педофилию. Мы переехали в другой город. Ты каждую ночь плакал и видел черный силуэт...Я водила тебя по врачам, пока наконец нам не посоветовали гипноз...Ты сразу стал таким как всегда и ничего этого больше не помнил. Я думала, что и не вспомнишь...

-Снимешь тюль? - спросил Михалецкий. Мать кивнула. Анна обняла его и прошептала:
-Мы справимся...Теперь мы с этим справимся.

Анна закрыла глаза и вспомнила их первый неловкий поцелуй и провела пальчиком по его ладони - обручального кольца больше не было.


==========Сноска от автора:
1.Так как мне встречаются личности, которые думают, что всё что описываю происходило со мной, уточняю - нет я не педофил и ничему такому не подвергалась.
2.Тюль и черный силуэт - да мне снились тюль и черный силуэт и мое подсознание выдало это за кошмар - проснувшись я подумала о бессознательных страхах, которые есть у каждого  и к чему они приводят.( как раз в тот день была  на сессии и была лекция о бессознательных страхах, которые формируется из психологических травм, испытанных в детстве.)
3.Исходя из пункта 2 - можно понять основной посыл текста.


Рецензии