Дурные намерения. Глава 11 Шум и ярость

Всё начатое дурно крепнет злом.

Уильям Шекспир «Макбет».

1

Тамара не выспалась. И как же тяжело вставать на работу с похмельем и желанием поспать ещё часа четыре. Кошмаров ночью не было, но в голове кружились различные мысли, переживания и обрывки воспоминаний. Было ощущение, что тело спало, а мозг напряжённо работал, хотя алкоголь должен был вырубить организм целиком.

Артур ночью брыкался, переворачивался, стонал – вот ему точно кошмары ночью снились. Мальчик проснулся вместе с мамой, и пока Тома собиралась на работу, лежал, смотря в потолок. Что там вертелось в его голове? Тамара не спрашивала. Её саму обуревали различные домыслы.

Прошлым вечером приехал друг Ларри – Михаил – и когда он зашёл в квартиру, Тамара тут же пожалела, что позвонила ему. Надо было или выбросить фотографии или, всё-таки, отдать их бывшему мужу.

У них с Мишей никогда не было конфликтов, только обоюдная и беспочвенная неприязнь. Она могла предположить, почему Миша её не любит: он не её друг, а Ларри. Хотя с Геной никогда таких проблем не было. В своих же чувствах к Михаилу она разобраться не могла. Он её пугал своим внешним видом. Казалось, он был неуправляемым. Бесстрастный, угрожающе-опасный. В его образе было больше звериного, чем человеческого, хотя нельзя сказать, что он как-то выделялся габаритами.

Артур плохо знал папиных друзей, поэтому просто поздоровался с гостем и вернулся в комнату. Тамара же пригласила Мишу на кухню.

- Ты знаешь, что это?

Тома так и не переоделась в домашнюю одежду, поэтому вытащила фотографии из кармашка блузки. Она была достаточно пьяна, но старалась держаться с достоинством. Ей хотелось выглядеть такой же угрожающей, как и её гость. К сожалению, на его фоне это было невозможно.

Миша взял в руки фотографии, посмотрел на них и констатировал факт:
- Это фотографии, снятые на «поляроид».

Тамара не предлагала Мише выпить с ней, как не предложила чай или кофе. Он тоже ничего не просил, лишь неодобрительно посмотрел на бардак на кухне и бутылку коньяка на столе, когда вошёл. Тамару бесило в нём всё, даже его ответ: неужели он настолько неандерталец, что не понял её вопрос? Проглотив гнев, она сказала:
- Эти фотографии нашёл мой сын в тумбочке у Ларри. Что ты можешь мне сказать об этом?

Миша перелистывал фотографии без особого интереса.

- Я могу тебе сказать, - ответил он. – Что не стоит твоему сыну лазить по чужим тумбочкам.

Как ей не хотелось этого делать при Мише, она не удержалась, налила себе коньяк в стопку и выпила.

- Почему ты их Ларри не отдашь? – спросил мужчина.

Он нашёл среди фотографий магнитную карточку-ключ, повертел в пальцах и отложил в сторону, и тут же увидел изображение, которое вызвало в нём интерес. Он разглядывал фотографию, когда Тамара сказала:
- Я ему звонила, он трубку не берёт. Что там? – спросила она, когда увидела Мишин интерес.

Миша сидел спиной к выходу, лицом к ней, и держал фотографию так, что она видела только изнаночную сторону. Он поднял одну бровь.

- Ты знаешь, кто это? – спросил он, положив фотографию перед Тамарой.

Женщина на фотографии лежала в ванной, вода в которой доставала ей до груди. На лице легко читалась тревога и настороженность, но лицо было красивым, а голубые глаза-льдинки на фоне загорелой кожи придавали красоте уникальность. Видно было, что женщина вышла из возраста фотомодели, но сохранила красоту.

«Что там Артур говорил о женщине в ванной?» - подумала Тома.

- Нет, - Тамара покачала головой. – А ты?

- Лицо кажется знакомым, но не могу вспомнить, где я её видел, - ответил Миша, и подтвердил Томину мысль. – Она выглядит старше остальных девчонок. А ключ от чего?

Он забрал у Томы фотографию и положил в общую стопку.

- Не знаю, - покачала она головой.

- А я тебе для чего? – задал он следующий вопрос, и Тома снова почувствовала прилив гнева.

- Я хочу, чтобы ты мне сказал, - медленно произнесла Тамара. – Не страдает ли мой муж парафилией.

- Что же в них извращённого? – Миша показал пальцем на стопку фотографий, но глаз от Тамары не отвёл, буравил её взглядом. – Ларри не женат, он имеет полное право разглядывать девочек.

Волна Томиного гнева достигла критической величины. Она налила себе ещё стопку коньяка.

- Мне плевать, кого он там разглядывает, - прошипела она. – Меня интересуют две вещи. Во-первых, замешан ли Ларри в каких-то извращениях, потому что и я и его сын носим его фамилию. Понимаешь?

- Боишься скандала? - перебил её Миша. – Не включай параноика. Ты не публичная персона.

- И тем не менее, - она махнула рукой и задела бутылку коньяка. Та покачнулась, но устояла. – И вторая: есть ли у Ларри ещё один источник доходов, о которых я должна знать?

- А почему ты думаешь, что я тебе об этом скажу? – ухмыльнулся Миша.

- Ты его друг.

- Но не партнёр. Ларри занимается своими делами, я своими. Тем более, я его друг, а не твой.

- То есть, ты мне не поможешь? – Тамара проглотила подступивший к горлу комок бессильных слёз.

«Не при нём. Плакать будем позже».

- Знаешь, почему говорят, что молчание – золото? Потому что молчание позволяет процессам идти своим чередом. Как ты думаешь, многое бы изменилось, скажи я Ларри, что ты трахаешься с его другом?

- Да Ларри насрать, - Тамара почти выплюнула эти слова Мише в лицо.

- Зато вот Зине Геннадьевой не насрать. Что-то это всё таки меняет, не так ли?

Тамара не нашлась с ответом, а Миша продолжил:
- Куда ты Геннадьева дела? Когда мне позвонила его жена и сказала, что он пропал, я грешным делом решил, что он сбежал с тобой.

- Не смешно.

- А я и не смеюсь.

- Геннадьев спрыгнул с крыши, - вздохнула Тамара.

- Откуда ты знаешь? – вопрос был скорее риторическим. Миша тоже читал в интернете местные новости и знал про труп.

- Геннадьев исчез ночью, труп нашли утром, - Тамара пожала плечами.

- Опознание ещё не проводили. Во всяком случае, жена его мне не звонила.

Они помолчали. Во время возникшей паузы Тамара налила себе ещё стопку коньяка и выпила её, запив колой.

- Ладно, - Миша забрал со стола фотографии и магнитный ключ. – Не пропал бы Триджи, ты бы пошла к нему с этими фотками. И он бы, конечно, тебе помог, как смог. Поступим вот как: я задам Ларри те вопросы, ответы на которые тебя интересуют; но тебе расскажу столько, сколько посчитаю нужным. Всё остальное между тобой и Ларри. Я не ваша нянька. Договорились?

- Спасибо и на этом, - Тамара старалась, чтобы её голос звучал как можно холоднее, но следить за тембром было трудно.

Миша встал и вышел в коридор. Тамара пошла за ним, чтобы закрыть дверь. Обувшись, он повернулся к ней и сказал на прощание:
- Любишь ты вокруг пустяка выстраивать интриги, скандалы, расследования.

Он ушёл, а Тамара вернулась на кухню. Налила себе ещё стопку коньяка, выпила, и тут потекли слёзы. Почему никто не понимает, как ей тяжело? С ребёнком надо быть железной. На работе надо быть железной. Потеряв коллегу, друга и любовника, надо сохранять достоинство. Даже для того, чтобы выбить человеческое отношение к ней и её сыну со стороны бывшего мужа, нужно идти на компромиссы и унижения. Просить, умолять, выслушивать оскорбления и упрёки.

Утром следующего дня лицо оказалось опухшим: и от выпивки, и от слёз.
Тамара приехала на работу, когда офис уже был открыт старшим специалистом, у которой был ключ от офиса, как у Тамары, и у Гены. Томе было легче от того, что по средам никаких совещаний не проводилось, поэтому можно было в спокойной обстановке пережить похмелье, а также наметить план действий по делам своего заместителя.

Но спокойная обстановка в её кабинете продержалась ровно до половины десятого, когда в дверь её кабинета постучали, и вошёл мужчина с удостоверением.

- Доброе утро, - поздоровался он. – Тамара Ивановна Графф?

- Доброе утро, - ответила она. – Да.

- Уголовный розыск. Оперуполномоченный Хорновец.

Мужчина махнул перед Тамарой раскрытым удостоверением.

- Присаживайтесь,  - Тамара ждала появление полиции.

- Геннадий Геннадьевич Геннадьев у вас работал? – спросил опер, усаживаясь.

- Да. Он мой коллега, - кивнула Тамара.

- Могу я задать вам несколько вопросов в отношении вашего коллеги? – задал ещё один вопрос опер. – Вы, наверно, в курсе, что Геннадий Геннадьев не вернулся домой в понедельник вечером?

Тамара вздохнула:
- Я разговаривала с его женой, - и, мирясь с неизбежным, добавила. – Я вам открою кабинет Геннадия Геннадьевича. Вы можете ознакомиться с его рабочими бумагами, но не с делами клиентов. Также вы можете опросить меня, а потом и всех сотрудников, вызывая в кабинет Геннадия Геннадьевича по очереди, не отвлекая от клиентов.

2

В отличии от экс-супруги Ларри проснулся поздно, но выспавшимся и в хорошем настроении. Он спал крепко и не помнил снов. Ему лишь казалось, что большая тёплая рука покачивала его, как младенца в колыбельке.

Потянувшись, он взял с прикроватной тумбочки телефон. Пропущенных вызовов было много. Трижды звонила Тамара, наверняка перечислить то, что он не купил сыну. Один раз звонила Аня. Они же договаривались о встрече, а Ларри её проспал. Ну ничего, наверстает позже. Миша звонил два раза вечером и два раза сегодня утром. Один раз утром звонил Артур.

Ларри нахмурился. Что за катаклизм случился? Чего его все потеряли?

Перезванивать никому не хотелось, да Ларри и не стал. Его привлекло только сообщение от Лизы Тумановой, которая просила о встрече сегодня вечером. Он смутно припоминал, что Лиза ему снилась этой ночью. Они были в ванной и что-то там ещё…
Заработать ещё денег и не скучно провести вечер это всегда пожалуйста.

В течении дня Ларри несколько раз звонила Аня, но он не стал ей отвечать. Плавное покачивание дня было приятней времени, проведённого с этой девушкой.

Ларри плохо помнил предыдущий вечер, кроме того, что он стоял и наблюдал за картиной. И он, наконец-то прочёл надпись на борту корабля, который таки повернулся к нему боком. Он не знал, кто такая Валентина и кому она мстит, но название пришлось ему по душе. Не мог Ларри знать и то, каким образом вышитый корабль поворачивал, рассекая водную гладь. Это было чудо, которое убеждало его в правильности покупки. Хорошая вышивка.

К шести часам вечера, как просила Лиза в сообщении, Ларри прибыл в отель «Ребриц». Казалось, народа вокруг было ещё больше, чем в вечер фуршета. Отель и территория вокруг отеля были шикарными, но Ларри смотрел на этот «райский сад» другими глазами. Ему казалось, что люди здесь ходят друг у друга по головам, мешают друг другу, наступают друг на друга. Это был настоящий человеческий муравейник, в котором личное пространство ограничивалось лишь стенами номера или бунгало.

Ларри зашёл в холл. Дуэт из фортепиано с виолончелью играл «Две пьесы для виолончели и фортепиано» Рахманинова. Вокруг исполнителей стояли удобные кресла с небольшими столиками, чтобы посетители смогли насладиться классической музыкой, напитками из бара, а также общением.

Ларри прошёл в стороне от холла, прошёл мимо стойки регистрации, которая тоже находилась в центре и направился к лифту, ведущему в крыло «Парк». Поднявшись на четвёртый этаж, он ещё раз насладился видом, открывающимся сверху.

Дойдя до номера четыреста девять, Ларри залез во внутренний карман пиджака, достал электронный ключ и провёл им мимо магнитного замка. Раздался знакомый писк, и дверь открылась.

Свет в номере был включён везде: и в коридоре, и над обеденной зоной. Ларри, не снимая туфель, прошёл внутрь номера. Шампанское «Дон Периньон» покоилось в серебряном ведёрке, так же как и в прошлый раз, только не на столике рядом с диваном, а на сервировочной тележке. Рядом стояли два бокала. На ручке тележки висело белое махровое полотенце, которым пользуются в ванных комнатах, и Ларри понял, что его ждут в ванной.

«Отлично. Почему бы и не принять ванную?» - улыбнулся он про себя. – «Но прежде…».

Ларри открыл бутылку шампанского, пробка издала громкое БУХ!, но не улетела. Получилось деликатно, но с дымком. Он налил шампанского в бокал и подошёл к огромному французскому окну, которое открывало панораму на вечерний город, на набережную и на бухту. Ларри, смакуя каждую секунду, сделал внушительный глоток из бокала, осушив его на три четверти, и чувствуя, как пузырьки щекочут его изнутри. Это было приятное ощущение. Ощущении величественности, богатства и роскоши. Ларри вдруг подумалось, что было бы хорошо остаться при Лизе, что открывало ему дорогу к её жизни и её деньгам. А муж её когда-нибудь склеит ласты, оставив вдовушке наследство.

Ларри поставил бокал на стол, перекинул полотенце через изгиб руки, что выглядело нелепо, так как полотенце было большим, взял тележку за ручку, развернул её и направился к двери, ведущей в другую часть номера, в котором располагались ванная комната и спальня. Открыв дверь, Ларри услышал шум воды. Что ж, он угадал верно. Оставив тележку, он взял бутылку шампанского, бокалы и постучал в дверь ванной:
- Мадам, это официант, - ухмыляясь, произнёс Ларри. – Разрешите войти?

Ответом ему был лишь шум воды.

«Молчание – знак согласия», - решил Ларри и открыл дверь.

Открыл и остолбенел.

Перед Ларри предстал сюрреализм, заляпанный кровью, и если уж что-то олицетворяло фразу «кровавая баня в раю», то это была ванная комната номера люкс четыреста девять.

Кровью было заляпано всё. Кровавые разводы на полу, брызги крови на стенах и даже на потолке, смешанная с конденсатом кровь на зеркале и смешанная с водой кровь на раковине, душевая кабинка тоже была в крови. Казалось, кто-то в этой комнате упивался, разбрызгивая кровь во все стороны.

Вода в джакузи бурлила. Кровавая вода. Она била фонтанами, выливаясь за бортики на кафель. От этого зрелища тошнило. Из-за бурлящей воды, тело, плавающее в джакузи, двигалось.

Ларри даже не сразу признал, что это была Лиза, настолько она была изувечена. Чёрные волосы, мокрыми прядями облепившие её лицо, и форма глаз – вот что осталось от предыдущей Лизы. Ларри не мог определить, как долго она пролежала в джакузи, но её лицо разбухло. Тело по ключицы было в воде, но Ларри было достаточно того, что он видел рваную рану, прорезающую её рот. Из-за того, что тело двигалось, создавалось впечатление, что труп пытается что-то сказать. Верхняя часть лица и подбородок двигались асинхронно друг другу.

- Привет, официант, - раздался голос.

Ларри вздрогнул и выронил бокалы и бутылку шампанского, которая, упав на кафель, разбилась в дребезги, громко хлопнув.

Открылась дверь душевой кабинки, и оттуда вышел человек в чёрном костюме с пожарным топором в руке. Ларри был так шокирован произошедшим, что не сразу признал в мужчине Виктора Туманова. Он прошёл от душевой кабинки до джакузи и остановился прямо над жуткой ухмылкой своей жены.

Туманова нельзя было назвать крупным мужчиной, но с топором в руке, смотря на Ларри исподлобья, буравя его тяжёлым взглядом, он производил впечатление быка, готового броситься на тряпку.

- Ну. Привет, - Виктор развёл руки. – Ты язык проглотил? Или я неправильно тебя назвал? Ты не официант. Ты любовничек. Что у вас случилось? Ночь любви превратилась в жёсткое порно?

- Ты мне ответь, - Ларри пришёл в себя. – Я пришёл и увидел тебя здесь, а не наоборот.

- А я пришёл и увидел всё это, любовничек, - Туманов говорил почти весёлым тоном, что придавало нереальности и, без того, кошмарной картине. – Услышал, как ты вошёл и спрятался с топором. А то вдруг ты решишь и меня кокнуть.

- Что ты городишь!? Хочешь сказать, что эту кровавую баню устроил не ты!? Лиза предупреждала, что ты больной псих!

- А-а-а, - протянул Туманов и кивнул. – Лиза предупреждала. Да. А вот ты её не послушал. Решил, что ты молод, а я стар! Решил, что ты можешь забрать у меня жену, а потом ещё и компанию! Шантажируя меня фотографиями! – Туманов почти орал.

- Какими фотографиями? – не сразу сообразил Ларри.

- Которые тебе передала Лиза.

Ларри вспомнил про фотографии:
- Откуда ты знаешь? – спросил он, полагая, что ему рассказала Лиза, когда была ещё жива.

Но Виктор снова удивил его. Свободной рукой он указал куда-то на потолок.

- Камеры, - как можно чётче произнёс он.

- Какие, на хрен, камеры в номерах!? – Ларри негодовал.

Шок от увиденного сменялся яростью, и ему уже не казалось диким, что они с Тумановым разговаривали, а между ними лежал в джакузи изувеченный труп.

- Я сам их установил, - Виктор наслаждался недоумением и злостью Ларри.

- Тогда, если Лизу убил не ты, посмотри камеры, и найдёшь убийцу. Потому что это и не я, - Ларри развёл руками.

- Они разбиты, - также неприятно улыбаясь, тихо сказал Виктор. – Все.

Туманов сдвинулся с места, продолжая обходить кровавое джакузи.

- Но знаешь, что я тебе скажу: тем лучше. Ты убил её. Или я её убил. Или кто-то другой. Это не важно. Потому что она всего лишь шлюха.

Он сплюнул в джакузи.

- Женщина подсознательно ищет, кому бы подчиниться. Это ещё Ницше сказал. Сложно её за это винить. А вот тебя я с удовольствием грохну!

Виктор рванулся вперёд, замахиваясь топором. Оцепенение спало с Ларри, как оковы с заключённого. Он бросился прочь из ванной, умудрившись на ходу захлопнуть за собой дверь. Туманов всей массой своего тела ударился об дверь изнутри. Та распахнулась, преследуя спину Ларри, который сам себя подставил, поставив перед выходом сервировочную тележку, которая состояла из стекла и металлического основания.

Тележка опрокинулась, раздался звон разбитого стекла. Ведёрко со льдом, в котором стояло шампанское, вылетело в коридор, ударилось о противоположную стену и отлетело в сторону окна. Кусочки стекла вперемешку с подтаявшим льдом разлетелись в разные стороны. Ларри упал на пол, раня стеклом руки и лицо.

Туманов был сзади, Ларри слышал его тяжёлое дыхание. Он развернулся. Виктор стоял напротив входа в ванную и тяжело дышал. Двигаясь к Ларри, он пнул то, что осталось от многострадальной тележки, и Ларри оставалось лишь прикрыться рукой. Его опять засыпало мелкой крошкой стекла.

Встать быстро не получалось, к тому же между Ларри и Виктором было метра два, не больше. Туманов хоть и был старше, но двигался проворно. Ларри смотрел, как он берёт топор двумя руками и вскидывает его над головой, изображая гротескную фигуру из чёрно-белого фильма ужасов. Виктор сделал рывок в сторону Ларри, готовясь со всего размаху опустить топор ему на голову, но в этот раз Ларри к рывку был готов. И в тот момент, когда Туманов был рядом с ним, опуская по длинной дуге топор, Ларри ударил его ногой ниже колена и тут же откатился в сторону входной двери.

Топор выпал из рук Виктора, ударился в стену и упал на пол, на то место, где секунду назад лежал Ларри. Туманов ойкнув от боли, по инерции и не успевая подстраховать себя руками, врезался лбом в противоположную стену. На несколько секунд он потерял сознание. От удара кожа на лбу разошлась.

Ларри вскочил на ноги и бросился прочь из номера, оставляя в нём мёртвую Лизу и, как он надеялся, мёртвого Туманова. Он слышал звук, с которым мужчина ударился о стену.

«Силён мужик», - думал Ларри на бегу. – «Как же он, мать его так, силён».

Обычное хладнокровие покинуло Ларри. Несмотря на то, что он знал, Туманов валяется на полу, он спиной чувствовал дыхание мужчины и мышцами ждал мощный удар топора. По телу пробежала дрожь, которая придала ему ускорение. Он хотел было обернуться, чтобы убедиться в том, что Туманов ещё на полу, но не стал проверять свою судьбу на прочность.

Изнутри номера двери открывались простым нажатием на ручку, поэтому даже в панике Ларри без проблем выбрался в коридор, не забыв закрыть дверь за собой, чтобы не давать убийце фору. Ему хватило трезвомыслия, чтобы не запереть себя в ловушке лифта. Если Туманов не вырубился и быстро придёт в себя, лифт мог стать для Ларри гробом.

Редкие посетители на этаже с изумлением смотрели на мужчину, бегущего по коридору, лицо которого было в крови от мелких порезов. Возможно, кто-то из них слышал грохот драки, доносившийся из номера, но Ларри было плевать. Он бежал так быстро, как мог.

На лестничном пролёте не было никого, и Ларри без препятствий преодолел четыре этажа. Зато находившиеся в холле оборачивались в его сторону. Впрочем, паниковать никто не торопился. Окровавленный мужчина в холле самого дорогого отеля в городе появлялся не часто, но посетители не спешили разбегаться, как не спешили и помогать.

Ларри добежал до ресепшена и, благодаря инерции, навалился на неё грудью, ударившись рёбрами. Изрезанными руками он начал стучать по белой стойке регистрации, пачкая её кровью.

- Девушка! – звал он.

Девушка администратор в белой блузке, на бейджике которой красовалось имя Виктория, разговаривала по телефону и что-то записывала, но подняла голову посмотреть на того, кто её побеспокоил и тут же забыла о своём собеседнике.

- Что случи… - начала она.

- Девушка, срочно вызывайте полицию, - Ларри понимал, что тараторит, но ничего с собой поделать не мог. – Там убийство. Муж убил жену. Изрубил её топором. Там всё в крови. Девушка, вызывайте полицию. Там весь номер в крови.

Виктория не до конца понимала, что тараторит окровавленный посетитель, но в том, что нужна полиция, и первая помощь пострадавшему, у неё сомнений не было. Она попросила собеседника в телефоне подождать две минуты и положила трубку на поверхность стойки.

- Владислав, позови охрану, пожалуйста, - попросила она второго администратора: юношу, примерно её возраста.

Владислав, обслуживающий клиентов – пожилую пару – не заставил просить себя дважды. Он поднял трубку, набрал внутренний номер охраны и попросил ребят подойти к ресепшену.

Пожилая пара, ждавшая, когда их заселят в номер, переглянулась, и выражение их лиц выражало одно и то же: «А в том ли отеле мы решили остановиться?»
Больше у стойки никого не было. Остальные сидели вокруг фортепиано, который продолжал играть классику, ждали у лифтов или у входа в отель, а также находились в нескольких барах. Но те, кто видел происходящее у ресепшена, замерли в напряжённом ожидании.

Администратор Виктория связалась с полицией. Не отрывая глаз от окровавленного Ларри, который озирался по сторонам, она, как могла спокойно, описала полиции ситуацию так, как видела: с одного из номеров к ресепшену вышел мужчина, он в порезах, у него паника, и он рассказал об убийстве. После полиции, девушка позвонила в больницу и попросила, чтобы прислали машину скорой помощи.

Из одного из подсобных помещений с надписью «Посторонним вход запрещён» вышли два охранника и направились в сторону ресепшена. Они сразу увидели Ларри, который вертел головой и заляпал кровью ту часть стойки, около которой стоял. В момент, когда они подходили к стойке регистрации, кто-то из сидящих вокруг фортепиано, громко произнёс:
- Какого хера!?

Охранники развернулись в сторону сквернослова привычно, как служебные собаки, и не увидели то, на что обратили внимание некоторые посетители отеля, поспешившие к выходу.

С крыла «Парк» с четвёртого этажа спускался прозрачный лифт, в котором был только один посетитель. Виктор Туманов ехал в лифте широко расставив ноги, смотря на холл отеля исподлобья, половина его лица была в крови, которая текла из рассечённого лба, а в руке он держал красный пожарный топор.

К тому времени, как они проследили взгляд ругающегося мужчины, лифт доехал до первого этажа, а в холле отеля начала зарождаться паника. Охранники, сотрудники ресепшена и Ларри не увидели того, что произошло около лифта, отчасти благодаря толпе, которая скрыла эту картину.

Виктор Туманов, выйдя из лифта, взмахнул топором и всадил его в спину семидесятилетнего старика, который стоял спиной к лифту и разговаривал с женщиной лет на тридцать моложе его. Старик не обратил внимание ни на начинавшуюся панику, ни на то, что сзади него открылись двери лифта, за что и поплатился жизнью, тем самым спасши жизни другим возможным жертвам, в том числе и Ларри. Топор застрял в спине старика. Тот покачнулся, закатил глаза, из его рта брызнула кровь. Он начал заваливаться вперёд, таща за собой убийцу, который не желал отпускать топор.

Собеседница старика заверещала громче пожарной сирены, и это стало отправной точкой для паники. Народ, ждавший в напряжении дальнейших событий, сорвался с места как единый организм и побежал в сторону выходов из отеля.

На ресепшене Виктория, забывшая о том, что собиралась ответить телефонному собеседнику, застыла в ужасе от того, что люди, как испуганные животные, бежали из холла. Звуки фортепиано и виолончели смолкли. Музыканты, не ведающие что происходит, побежали вместе с толпой. Несколько кресел посетители умудрились перевернуть. Кто-то упал. Кто-то на кого-то наступил.

Лифт был за спиной стойки регистрации, и ни администраторы, ни Ларри не видели, как Виктор Туманов зарубил старика, но Лаврентий понял причину паники. Он бросился прочь от ресепшена, но попал в цепкие руки одного из сотрудников охраны. Тот сграбастал Ларри, и как бы последний не вырывался, умудрился оттащить его в служебное помещение, находившееся в противоположной от лифта стороне.

Второй же сотрудник охраны пошёл на крик, давший толчок панике, и, поскольку толпа перед ним рассеялась, увидел, как убийца, уперевшись одной рукой в труп, пытается встать и выдернуть топор из спины мертвеца, вращая его в теле со всей доступной ему силой. Топор с чавкающим звуком медленно, но верно покидал плоть старика, разбрызгивая вокруг кровь. Из оружия у охранника были только резиновая дубинка и баллончик. И хотя он подумал о том, как ему не хватает травматического пистолета, оружием он пользоваться не собирался. За считаные секунды охранник преодолел холл отеля от ресепшена до лифта и с размаху ударил стоявшего на четвереньках убийцу ногой в лицо. Мужчина выгнулся назад и отпустил-таки топор, который так и не смог выдернуть из спины старика. Охраннику показалось, что он ударил ногой булыжник, боль пронзила его ногу до самого бедра, но он почувствовал удовлетворение от того, что одним точным ударом размазал нос убийцы по его лицу, разбил губы и выбил несколько зубов. Виктор Туманов потерял сознание ещё до того, как упал спиной на пол.

Охранник от удара потерял равновесие, левая нога поехала по кафелю, и он со всего размаху опустился на копчик, отбив его, хоть и смягчал удар руками. Боясь, что убийца кинется на него, охранник начал отползать от двух тел.

В служебном помещении другой сотрудник охраны пытался привести в чувство и успокоить Ларри, которому казалось, что сейчас распахнётся дверь и появиться Туманов в чёрном костюме и с красным топором в руке. Несмотря на то, что лицо Ларри было в крови, охранник, видя тщетность своих действий, со всей силы влепил ему пощёчину. Ларри охнул и осел на диване, перед его глазами появились сверкающие мушки, и он почувствовал, как мир вокруг темнеет.

Охранник начал щёлкать перед лицом пальцами.

- Не бей меня! - замахал руками Ларри. – Я больше не буду трахать твою жену!

Охранник, будучи женатым, оторопел на секунду-две, но сообразил, что к чему.

Холл гранд-отеля «Ребриц» покинули все посетители, и некоторые работники. Кто-то убежал к себе в номер, кто-то выбежал на улицу. Люди, гулявшие на территории отеля, подходили к толпе у входа и спрашивали, что случилось, на что получали разные ответы. Кто-то ничего не видел, кто-то видел окровавленного мужчину, а кто-то видел, как зарубили топором старика около лифта.

Охранник, вырубивший Туманова, всё ещё сидел на кафеле и морщился от боли. Другой охранник приводил Ларри в чувство. За ресепшеном стояли Виктория и Владислав. Испуганные, они не покинули свой пост, и отвечали на поступающие звонки от клиентов.

И все услышали звуки, которые они так ждали услышать – сирену полицейских автомобилей.

3

Аня привычно вырулила на «Кейси» от редакции на Голопристанскую улицу, чтобы ехать домой, как прямо перед ней нарисовался патрульный автомобиль и с включёнными маячками и сиреной поехал прочь на максимально возможной скорости для этого участка дороги в час-пик.

Девушка даже раздумывать не стала. Она включила «аварийку», включила все свои чувства и навыки водителя и понеслась за патрульным автомобилем. Обычно она сворачивала на улицу Крузенштерна и ехала в сторону микрорайона Горный, но в этот раз, вырулив за полицией на улицу Кострикова, она поехала в противоположном направлении на юго-запад.

Патрульная машина с включёнными мигалками в Ахинмае - неслыханное дело, а значит, случилось что-то резонансное. И Аня должна быть на месте происшествия. И долг журналиста звал, и подозрение, что без влияния мачехи тут не обошлось.

Накануне вечером Ане страшновато было ехать домой. Она даже хотела переночевать в редакции. Проснувшаяся утром во вторник девушка, полная сил и желания что-то изменить, к вечеру вторника выдохлась и с наступлением темноты пришли страхи, которые днём прятались в глубине сознания. Она вспомнила то, во что превратилась её мачеха – ужасная паукообразная женщина. Было ли это на самом деле, или это была Анина галлюцинация, навеянная, вторгшейся в её разум Валентиной? Аня не знала. Но ужас никуда не делся. Он прятался от дневного света, а с наступлением темноты начал обволакивать Аню свой липкой паутиной.

Что теперь предпримет её мачеха, зная, вероятно, что Аня помогла Ларри НЕ убить своего сына? Помешала ли Валентине громкая музыка влезть в голову падчерице? Разозлилась ли мачеха? Пускай и не так существенно, но Аня повлияла на планы Валентины. Что будет дальше?

Аня убеждала себя, что вовсе не из трусости, а потому что обещала, она позвонит Ларри и пригласит его поужинать где-нибудь. Она могла бы провести ночь и у него, но ей этого не хотелось. Лаврентий ей не был не приятен, он был харизматичным и спокойным. Аня знала, что он мошенник и лгун, но он приятный собеседник. Можно было с ним поужинать, но не более.

Ларри отказался отвечать на её звонок. Ну, он был и не обязан. Он мог, конечно, перезвонить, но не перезвонил.

Поколебавшись между редакцией и домом, Аня выбрала дом. Редакция не выход. Она переночует здесь ночь, а дальше что. Душа здесь нет, все личные вещи, кроме тех, что умещались в сумочке, дома. Сколько она будет прятаться от мачехи? Сутки

Глупо.

К тому же, если она ввязалась в противостояние с мачехой, прятать голову в песок некстати. Ну помешала она Ларри убить сына сегодня, он убьёт его завтра. В конце концов, картина всё ещё висит у него дома.

Аня успокаивала себя тем, что мачеха не будет её убивать или как-то влиять на неё. Валентина хорошо справляется в быту, но дальше сада не выходит, и ей будет сложно без помощницы. А Ане нужно было добраться до картины, а также выяснить дальнейшие планы мачехи.

Паркуя машину во дворе, Ане было так страшно, что она чуть не поцарапала «Кейси» об ворота. Да и дом ей казался каким-то тёмным, мрачным склепом. Убеждения, которые она приводила сама себе её не убеждали. А громкий рок, записанный ей на флешку главредом, только добавил паники в её душе. В итоге в её мыслях поселился огромный паук, и, открывая входную дверь ключом, Аня готова была бежать прочь от дома при малейшем постороннем шорохе.

Увидев мачеху, сидящую перед телевизором и слушающую очередную серию Коломбо, все Анины страхи исчезли без следа.

Женщина превратилась в дряблую старуху с морщинистой кожей и трясущимися руками, которая вызывала не ужас, а сострадание. Казалось, живой энергии в этой человеческой оболочке не осталось совсем.

Мачеха накормила падчерицу пловом и расспросила о том, как прошёл её день. Ни слова о вчерашнем разговоре, ни слова о Ларри или его ребёнке, ни слова о дальнейших планах.

Аня даже почувствовала разочарование, когда поднималась к себе в комнату: и боялась напрасно и не узнала ни черта.

Среда проходила скучно. Она несколько раз позвонила Ларри, дожидалась положенное количество гудков, после чего они заканчивались и записанный голос сообщал, что абонент не может ответить на её звонок. В полиции, по делу об упавшем с крыши мужчины не сообщили ничего нового, кроме того, что тело увезли на экспертизу в краевой центр. Личность до сих пор не установлена. И по поводу того, почему из тела мужчины проросла трава сказать в полиции тоже ничего не могут, но в очередной раз попросили Аню держать язык за зубами, так как факт биологической угрозы не установлен, а панику среди населения и отдыхающих поднимать нельзя.

Аня позвонила в страховую компанию «КАСО», но старший специалист по работе с клиентами сообщила, что Тамара Ивановна Графф занята и в ближайшее время уделить время редакции не может. После обеда Ане сообщили то же самое, и ей даже стало интересно, а не с полицией ли целый день беседует Тамара Ивановна. Вопрос только в том, зачем у неё полиция: по делу пропавшего Геннадия Геннадьева или по делу уже сошедшего с ума Ларри Граффа, который убил Артура Граффа.

Она вспомнила живое лицо и растрепанные волосы мальчишки, и понадеялась на то, что с ним всё в порядке. В конце концов, Геннадьеву уже всё равно, а мальчику ещё жить и жить. Как же его защитить? Поехать к Ларри Граффу и дежурить перед его домом? Или поехать к Артуру Граффу и дежурить перед его домом? Она хвалила себя за то, как ловко узнала, где они живут, но забыла пожурить себя за то, что не выяснила в каких квартирах. Да и время к вечеру, какой теперь смысл куда-то ехать? Может быть и угрозы пока никакой нет, но поди, поймай тот момент, когда «ещё рано» превращается в «уже поздно».

К концу рабочего времени среды Аня не испытывала страх от возвращения домой, но чувствовала опустошение от того, что знала: вокруг неё что-то происходит, а она никак не могла на это повлиять. Мыслей в её голове было много, но ни к какому результату они не приводили.

И полицейская сирена оказалась как гром среди ясного неба. Бессмысленность дня ушла на второй план, потому что впереди была сенсация. Действие, которого девушка ждала весь день.

Аня удачно ехала за полицейской машиной, благо улица Кострикова, а потом и улица Красноармейская были широкими для того, чтобы трафик мог расступиться, пропуская патрульный автомобиль с сиреной, а за ним и «Кейси». Проехав за жилым комплексом «Пристань», который четырьмя, похожими на нос корабля, домами упирался в набережную, они выехали на двухполосную часть Красноармейской улицы и, чуть не доехав до набережной, свернули по улице налево. Движение здесь было спокойней, но ехать приходилось осторожней, так как многие парковали машины вдоль дороги, и проезжать мимо встречки было сложнее, хоть водители встречных автомобилей старались прижаться к тротуару со своей стороны.

Аня была в недоумении. Они проехали всю часть города от редакции до мыса Удермез, впереди осталось всего ничего: отель «Ребриц», маяк, метеостанция, да диско-бар «Ковчег». Впрочем, недоумение вскоре сменилось пониманием, когда полицейская машина, распугав пешеходов, свернула на территорию отеля «Ребриц».

У Ани въехать к отелю с этой стороны возможности не было, она могла заехать только на подземную парковку, но для этого нужно было объехать половину территории отеля. А это значит – потерять время. Аня припарковала «Кейси» на тротуаре сбоку от входа, заглушила двигатель, схватила свой фотоаппарат и телефон, не забыв удостоверение журналиста, и, выскочив из машины, помчалась в сторону отеля. Пробегая по территории, она почувствовала как в кармане зажужжал брелок от «Кейси», оповещающий, что он закрыл машину.

Пока она бежала по парковой зоне к входу в отель, мимо неё пронеслась ещё одна патрульная машина с включёнными мигалками и сиреной. Впереди у входа была толпа зевак, и Аня окончательно убедилась, что случилось что-то неладное.

Через толпу пришлось протискиваться. Никто из людей не решался войти внутрь, но закрыли вход плотной стеной. Если для полиции сделали коридор, пропуская их вперёд, то для девушки с фотоаппаратом поблажек не было никаких.

Послышался ещё один звук сирен. Видимо, приближалась скорая помощь.

Аня подбежала к двери, но её тут же остановил патрульный, оставленный охранять вход в здание, чтобы никто не вбежал, и никто не убежал.

- Вы куда? – только и спросил он, выставляя руку вперёд.

Аня подняла бейджик, висевший на её шее, на уровень глаз полицейского:
- Анна Бонн – редактор газеты «Гражданин Ахинмая», - выдохнула девушка на одном дыхании.

- Когда успели? – покачал головой патрульный.

- Ехала за вами.

Полицейский отступил, пропуская девушку и смотря ей вслед.

Лифт был от входа справа за углом, и жертвы с убийцей от входа видно не было, но Аня туда и не смотрела. Она шла прямо к стойке регистрации, находившейся в центре холла. Около стойки трое полицейских разговаривали с управляющим отеля и охранником, а за стойкой стояли два администратора.

Управляющий – невысокий суетливый мужчина в летнем костюме – стоял лицом к входу и первым заметил Анну. Он был бледен, много жестикулировал, с патрульными был вежлив, но, увидев девушку с фотоаппаратом, побежал в её сторону, сменив вежливость на грубость.

- Эй! Эй ты, с фотоаппаратом! - кричал он, как будто Анна его не видела. – Здесь нельзя фотографировать!

Анна знакомым жестом подняла удостоверение на уровень глаз мужчины, и повторила то, что сказала полицейскому на входе, но управляющий защищал вверенное ему хозяйство хваткой бультерьера. От слов он перешёл к делу и толкнул Аню два раза так, что ей пришлось отступить.

- Покиньте отель, здесь никому нельзя находиться!

Аня, после такого к ней отношения, была совсем не настроена на вежливый тон. Она оттолкнула мужчину от себя с такой силой, что тот чуть не упал.

- Редакция газеты! Повторяю для идиотов. Хочешь, чтобы у тебя проблем было ещё больше, чем есть!?

Аня блефовала. Она ещё не знала, что случилось в отеле, но была уверена, что ничего для управляющего хорошего.

Один из полицейских, стоящих у ресепшена, двинулся в их сторону. Пока управляющий ошалело хлопал глазами, Анна в третий раз подняла удостоверение, но полицейский спросил:
- Пресса?

Аня кивнула.

- Ты же делала фотографии на месте самоубийства?

Аня ещё раз кивнула.

- Отлично. Нам потребуется твоя помощь. Фотографируй, слушай ,записывай, только не путайся под ногами. Договорились?

- Хороший фотограф, как вампир – в зеркалах не отражается и тени не отбрасывает, - ухмыльнулась девушка.

- Какие фотографии!? Какая пресса!? Нельзя ничего снимать! – запротестовал управляющий.

Прежде чем полицейский успел ему возразить, Анна сказала:
- Послушай, милый, заткнёшь свой фонтан, и ты первый будешь редактировать статью, которую я напишу и отберёшь фотографии для газеты и интернета. В противном случае… - Аня по дуге провела правой рукой к себе, вытянув указательный палец, и провела пальцем по своему горлу, закончив жест демонстрацией виселицы за своей головой.

Полицейский усмехнулся, откровенно разглядывая девушку и восхищаясь её бойкостью.

- Статью и все фотографии мне! – приказным тоном отреагировал управляющий, как будто это была его идея.

- Договорились, - Аня протянула мужчине руку, и они обменялись рукопожатием.

Они втроём подошли к стойке регистрации. Двое других полицейских наблюдали за происходящим со стороны.

- Вы же Анна Бонн? – спросил полицейский.

Аня кивнула.

- Я Николай Хорновец. Оперуполномоченный. Собирался домой и как раз вызов в отель поступил. Поехал с патрулём.

Охранник, только начавший рассказывать полицейским то, что знал, как его прервало появление журналистки, махнул рукой в сторону лифта:
- Тела там. Пойдемте.

- Два трупа? – спросил Хорновец.

- Один, я надеюсь, - ответил охранник. – Второй – убийца.

- Что с убийцей?

- Я его вырубил.

- Понял, - кивнул опер. – Пойдёмте.

Трое полицейских, Аня и управляющий пошли за охранником в сторону лифта.
Пройдя немного от стойки, они увидели два лежащих тела. Из под старика натекла огромная лужа крови, в его спине так и остался торчать пожарный топор. Второй мужчина, в чёрном костюме, лежал, откинувшись навзничь. Лицо его было разбито, под ним тоже было много крови.

- Вот убийца, - сказал охранник, подходя ближе.

- Шевелился? – спросил Николай.

- Нет.

Охранник, после того, как вырубил убийцу, от тела не отходил до приезда полиции. Только увидев людей в форме, он решился покинуть свой «пост».

- О, Господи, - прошептал управляющий и остался стоять метров за десять до убийцы и его жертвы. Аня прошла на два шага дальше, остановилась и начала делать фотографии.

- Ни хрена себе, - прошептал один из патрульных.

Николай обошёл тела по дуге, стараясь не наступать на кровь, присел возле головы убийцы и проверил его пульс.

- Он дышит, - полицейский посмотрел на охранника. – Расскажите, что произошло.

- Мы вышли на вызов с регистрации, - ответил тот. – Я и Юра Белозубов. Администратор сообщил, что возле стойки раненный посетитель. Мы не успели к нему подойти, как началась паника. Сначала из-за людей ничего не было видно. А потом, когда все разбежались, я увидел, как этот парень, - охранник указал рукой на убийцу, - ковыряется топором в спине этого парня. Пока он стоял на четвереньках, я ударил его ногой в лицо, и он отключился. Сразу услышал сирены, и решил остаться возле тел, пока вы не приедете, дабы убийца не очнулся и не схватился за топор.

Николай кивнул:
- А где раненный?

- Либо Юра его отвёл в комнату охраны, либо он убежал, - пожал плечами охранник.
– Я не видел.

Сирена скорой помощи стала слышна рядом со входом в отель, и Николай скомандовал патрульному:
- Серёж, встреть медиков.

Он повернулся ко входу и увидел, что Аня и управляющий остались поодаль.

- Аня, - позвал Николай. – Ты бы ещё от входа фотографировала. Подойди ближе, пожалуйста.

Анна, за три дня увидевшая второй труп, да ещё и с таким количеством крови, пребывала в замешательстве.

В холл отеля вбежала бригада скорой помощи с носилками.

- Ребят, две минуты, - опер показал два пальца санитарам. – Сейчас мы тут всё зафотографируем.

Медики тоже обалдели от увиденного: в Ахинмае убийства – редкость, а такое жестокое убийство – впервые.

Аня фотографировала то, на что указывал ей Николай, стараясь не наступить на лужу крови. Она то приседала, то вставала, то использовала зум, то отходила подальше, чтобы сфотографировать всю картину целиком. Наконец, когда Николай решил, что хватит, она отошла от тел, отвернулась и постаралась удержать обед в желудке. Она зажмурилась и почувствовала, как вся покрывается холодным липким потом. Тошнота подкатила к горлу, постояла на выходе несколько кошмарных секунд, а потом ушла. Аня глубоко вздохнула несколько раз, стараясь быть аккуратной и не вызвать новый позыв.

Сзади Николай продолжал отдавать приказы:
- Антон, надо позвонить следователям. Если у них есть дежурная группа, пускай присылают. Вот этого пускай увозят. Серёга в наручники его, и отправляйся вместе с медиками. Жди в больнице, пока не приедет следак. Труп пока не трогайте.

- Как не трогайте труп!? – вскричал управляющий, который за всё время так и не подошёл к жертве. – У меня на улице сотни посетителей! Они ждут, когда им разрешат войти в номера! Нельзя, чтобы они заходили и видели валяющийся здесь труп!

Аню голос управляющего отрезвил. Как бы она к нему не относилась, но омерзение от этого человека было сильнее рвотного позыва от вида тела. Она развернулась и увидела, что Николай отвернулся от тел и смотрит на лифт в другом конце холла.

- Проводи посетителей коридором в другой лифт.

- В отеле три крыла, - управляющий увлёкся и, всё-таки, подошёл ближе. – Эти два лифта ведут в крылья «Бухта» и «Холм», а этот лифт ведёт в крыло «Парк». Другие этажи между крыльями никак не соединяются. Поэтому попасть в крыло «Парк» можно только этим лифтом. Ну ещё по лестнице.

Лестница находилась за лифтом, и Николай оценил, что попасть на лестницу можно и не увидев лежащие перед лифтом тела.

- Хорошо, - кивнул он. – Найди, чем можно накрыть труп. Любая простыня подойдёт, только большая и, желательно, не белая. Потом запускай людей по очереди. Сначала в одно крыло, потом в другое. Ну, ты понял.

- У меня все простыни на учёте, - сухо сказал управляющий.

Николай закатил глаза:
- Хорошо, тогда устрой марш посетителей мимо тела, чтобы каждый поглазел и сфотографировался с усопшим. Пускай ещё позируют, лёжа рядом с топором в руке. Я уверен, ни один отель мира не предлагает подобную услугу.

Управляющий вздохнул, демонстрируя, как он относится ко всему происходящему, а Николай продолжил:
- Чем быстрее ты накроешь тело, тем быстрее расселишь посетителей по их номерам.

Управляющий для вида помялся, поджав губы и противясь тому, что с ним обращаются, как со слугой, но, всё же, развернулся и куда то ушёл.

Санитары к этому времени уже ушли вместе с носилками и с Сергеем.

- Антон, вместе с Толей координируйте действия с посетителями, чтобы они не разбредались.

Патрульный кивнул:
- Хорошо, - и добавил. - Следователь приедет. Один.

- Пускай приезжает один, - вздохнул Николай, потом повернулся к охраннику и сказал, также глядя на Аню. – Пойдёмте к регистрации, пока не начали запускать людей.

Повернувшись к патрульному, которому ещё поручений не давал, он сказал:
- Ден, останешься здесь. Накроете тело, и смотри, чтобы никто не подходил. Следак приедет, расскажешь ему всё.

Аня, Николай и охранник подошли к регистрации. Молодой человек, стоявший за стойкой, разговаривал по телефону, а девушка что-то проверяла в компьютере.

Николай подошёл к стойке.

- Девушка, - позвал он.

Администратор отвлеклась от компьютера.

- Оперуполномоченный Николай Хорновец. А вы.., - он чуть склонился, прочитать имя на бейджике. -  …Виктория. Очень приятно.

Николай был по форме, но Аня обратила внимание на то, что представляясь, он ни ей, ни Виктории не показывал удостоверение.

- Виктория, расскажите мне, что произошло? – попросил опер.

- Я разговаривала с клиентом по телефону. Он хотел забронировать номер на третьем этаже на двадцатое августа. Этого года, - девушка моргнула. – Как подбежал парень. Всё лицо в крови. Он был весь порезан. И руки тоже.

Девушка поёжилась. Кровавые пятна на белой стойке регистрации красноречиво указывали на то, что девушка говорила правду про порезанного посетителя.

- Я позвонила в полицию, - продолжила она. – Потом в скорую. А потом все куда-то побежали. Я даже не поняла, что случилось. Тоже хотела побежать, но Владислав меня остановил. Я так хочу курить, но управляющий меня убьёт.

- Курение тебя тоже убьёт, - отреагировал полицейский.

Девушка ему ничего нового не рассказала. Он увидел, как позади стойки регистрации управляющий подошёл к дежурившему около трупа Денису со, слава тебе Господи, простынёй чёрного цвета. Николай повернулся к охраннику:
- Пойдёмте к вам в комнату охраны. Если парень там и ранен, надо ещё одну машину скорой вызвать.

Охранник кивнул и, держась за бок и прихрамывая, повёл полицейского и Аню в комнату охраны.

Рядом с комнатой охраны, была комната отдыха, в которой персонал мог перевести дыхание. На диване сидел Ларри, а медицинский работник отеля обрабатывал ему раны на лице и руках. Охранник – Юрий Белозубов – находился рядом.

Николай, зайдя в комнату, поздоровался, но удостоверение так никому и не показал. Аня, зайдя в комнату третьей, тоже поздоровалась. Её удостоверение висело у неё на шее.

Полицейский убедился в том, что потерпевший действительно ранен. Одну руку медработник успел замотать бинтом до их прихода, вторую заматывал.

- Что с ним? – спросил Николай у медика.

- Множественные порезы лица и рук битым стеклом. Я дал ему Персен. Это седативное. Он в шоковом состоянии.

Ларри не выглядел, как человек в состоянии шока, он, скорее, был отрешён. Может быть уже сказывалось действие лекарства.

- Скорая нужна? – спросил Николай.

- Конечно, - медработник затянул последний узел на бинте и встал. – Может быть у него стёкла в порезах остались, нужна более серьёзная обработка. Я здесь лечу обычные порезы, перегревы, да тошноту. Тем более, ему нужны успокоительные.

Полицейский кивнул:
- Вызывайте ещё машину.

Николай обратился к Ларри:
- Как вас зовут?

- Лаврентий Графф, - потерпевший был спокоен, как сом на дне речном.

У Николая в голове открылась картотека с именами и фамилиями, сделала круг, выдала нужного человека с такой же фамилией и закрылась. Полицейский мысленно кивнул.

Аня, узнавшая Ларри, не удивилась. «Так вот почему мачеха ничего вчера не говорила», - сделала девушка про себя вывод. – «Здесь было новое испытание для Ларри Граффа, но что-то, видимо, и тут пошло не так».

Охранник Юрий, вышел из комнаты, звонить в скорую. Другой охранник отошёл вместе с доктором и рассказывал ему, где у него болит.

- Лаврентий, я оперуполномоченный Николай Хорновец, - представился полицейский, но удостоверение опять не достал. – Расскажите мне, что произошло.

Ларри говорил таким спокойным тоном, что Ане стало жутко.

- У меня была назначена встреча в номере четыреста девять. В шесть часов вечера. С девушкой. Я пришёл в назначенное время. Открыл дверь своим ключом. Зашёл внутрь.

- Как зовут девушку? – перебил полицейский.

- Елизавета Туманова, - продолжил Ларри. – Зашёл внутрь. На столике в холе стояло шампанское и два бокала. Я выпил шампанского. И покатил столик к ванной комнате. Предположил, что Лиза ждёт меня в ванной. Зашёл в ванную и увидел её труп, плавающий в джакузи.

Анна побледнела, а Ларри продолжал:
- Позади Лизы стоял её муж. С топором. Он зарубил её.

Ларри рассказывал, смотря в пол, но на последней фразе поднял глаза и посмотрел в лицо, сидящему перед ним на корточках, полицейскому. Николай почувствовал дрожь, бегущую по всему телу, но ничем не выдал своих чувств.

- Вы видели, как муж Елизаветы Тумановой бьёт её топором?

- Нет, - Ларри мотнул головой. – А больше некому. Лиза говорила, что если муж узнает о нас с ней, то ударит её топором.

- Так и говорила? – переспросил его полицейский.

- Я, - Ларри моргнул. – Оставьте меня тут плавать. Мне так нравится качаться на волнах.

Он ещё раз моргнул, и его красивое, сосредоточенное лицо расплылось в блаженной улыбке идиота.

Полицейский встал, колени хрустнули.

- Кажется доктор переборщил с седативным. Ну да ладно. Придётся наведаться в комнату четыреста девять, - сказал он ни то себе, ни то Ане.

- Юрий, - обратился Николай к охраннику. – Видео с камер наблюдений сохраняется.

- На сервере, - кивнул охранник.

- В номерах камер, естественно, нет.

- Естественно, - подтвердил Белозубов.

- Пойдёмте с нами, - попросил полицейский.

Выйдя в холл, Николай с удовлетворением отметил, что патрульные и управляющий отеля координируют движение посетителей в сторону лифта и лестниц.

- Четыреста девятый номер в корпусе «Парк»? – спросил полицейский охранника, на что получил утвердительный ответ.

Двери номеров не закрывались доводчиком, и дверь номера четыреста девять была открыта. С коридора было видно, что в номере хватает битого стекла. Николай попросил Аню сфотографировать коридор, потом обратился к охраннику:
- Мы ничего трогать не будем. Только заходим и фотографируем, оставив всё на своих местах.

Охранник в ответ только кивнул.

Открылась дверь соседнего номера. Выглянула женщина с полотенцем на голове. Увидела охранника и спросила:
- Что здесь происходит?

- Мы разбираемся, - Николай повернулся к ней. – Пожалуйста, оставайтесь в своём номере. К вам, может, чуть позже постучится следователь и задаст вам пару вопросов.

Женщина, молча, закрыла дверь в номер.

- Заходим, - тихо сказал Николай.

Он зашёл первым, Аня и Юра вслед за ним. Девушка держала перед собой фотоаппарат так, как будто он её защитит от возможного нападения, охранник достал резиновую дубинку.

Дверь в спальню и ванную комнату была нараспашку, стекла валялись по всему коридору, металлический каркас сервировочной тележки был отброшен в сторону. Аня сфотографировала бедлам со всех возможных ракурсов.

- Я пройду вперёд, - почему то шёпотом произнёс полицейский.- А вы побудьте здесь.

Он прошёл в кухонную и обеденную зоны, осмотрел всё, но ничего интересного не обнаружил. После осмотра зала, он подошёл к ванной, дверь в которую была закрыта, и открыл её.

Секунд двадцать полицейский приходил в себя от увиденного, не веря своим глазам.

- Аня, - тихо позвал он.

- Я здесь, - ответила девушка.

- Аня, давай фотоаппарат. Тебе сюда не нужно смотреть.

- Надо привыкать, - миловидное лицо девушки стало жёстким. Она после разговора полицейского с Ларри была готова к тому, что может увидеть в номере.

- Как знаешь, - прошептал Николай и отвернулся. – Только в ванную не заходи, а то натопчешь. Фотографируй от входа.

Когда Аня увидела то, что произошло в ванной комнате, она мысленно поблагодарила Николая за то, что не надо подходить ближе. Одной только пенящейся и бурлящей кровавой воды было достаточно, чтобы почувствовать себя дурно.

Когда она закончила фотографировать, Николай сказал:
- Всё, уходим отсюда. Дальше будут следователи работать.

Они вышли из номера, оставив всё так, как было. Уже в коридоре полицейский попросил:
- Аня, дай мне свой номер телефона. Позвоню тебе насчёт фотографий.
Посетителей запускали в корпус «Парк» как раз в то время, когда троица выходила из номера четыреста девять. Дверь в номер они за собой предусмотрительно закрыли. Люди вопросительно вглядывались в напряжённые и бледные лица всех троих, но никто ничего не спрашивал.

Когда они спустились вниз, скорая увозила Ларри Граффа, и приехал следователь.
Николай сказал Ане «До связи» и пошёл разговаривать с вновь прибывшим. Они поздоровались, и Аня услышала часть фразы, сказанной следователем:
- Здоров, а ты какими тут? Всё выслужиться пытаешься?

Дальнейшее Аню не интересовало. Она позвонила главреду и попросила его встретиться с ней в редакции.