Кларнетист

Осень в том году выдалась исключительно морозной и солнечной. Уже в октябре землю укутал пушистый снег. Лора получила на производстве путёвку в сердечный санаторий. В лечении она вообще-то не нуждалась, но путёвка была соцстраховской, и она поехала, так как устала от напряжённой работы и просто хотела отдохнуть.
 
В столовой санатория её посадили с одного торца длинного стола, а с другого – немолодого, как ей тогда казалось, но внешне привлекательного мужчину. Лора выглядела утомлённой, бледной и вряд ли могла привлечь его внимание. Да она и не старалась. Её манила лыжня, но она плохо ориентировалась в лесу, в котором был расположен санаторий, и боялась заблудиться. Поэтому, узнав, что сосед по столу ежедневно катается на лыжах, напросилась идти вместе с ним. Однако он превратно истолковал её просьбу и отнёсся к ней не то чтобы пренебрежительно, но весьма скептически. На лыжне старался не подбодрить её, отстававшую от него, а напротив, так или иначе поддеть. Лора с некоторым удивлением наблюдала за его переоценкой своих возможностей, но, поскольку его не слишком доброжелательное отношение к ней не задевало её, то в душе она даже слегка подсмеивалась над ним.

Шли дни. С каждым днём Лора становилась румянее, живее, веселее. Теперь сосед начал смотреть на неё совсем другими глазами, но он был ей совсем неинтересен.

Как-то, прогуливаясь после ужина, она увидела необыкновенно высокого, массивного мужчину в дохе, ещё больше увеличивавшей его фигуру. Он стоял неподвижно, с наслаждением вдыхая свежий, морозный воздух. Она обошла вокруг него, с интересом, как на огромную скульптуру, глядя на него снизу вверх и ничуть не смущаясь своего любопытства. Он тоже обратил на неё внимание и позволил ей разглядывать себя.

При следующей случайной встрече он заговорил с ней, и они познакомились. Оказалось, что его зовут Герман, он кларнетист, раньше играл в оркестре Малого театра, а теперь преподает в музыкальном училище. Лора обрадовалась, что в её жизни появился музыкант, и надеялась, что теперь у неё будет возможность чаще слушать и наслаждаться хорошей музыкой.
 
Была ещё одна молодая женщина, проявлявшая к Герману неподдельный интерес. Она приехала из Ленинграда и была недурна собой. Какое-то время Герман колебался, не зная, какую из двух женщин предпочесть. Однако Лора проявила настойчивость и не свойственное ей спокойствие, чуть ли не хладнокровие, поскольку её чувства ни в коей мере не были затронуты. Она вела себя ненавязчиво, в то же время давая ему понять о своей заинтересованности. Это тактика оказалась безошибочной. И Герман выбрал её. Несколько позже он сказал ей, что она самая красивая женщина в санатории. Она уже слышала подобное и приняла его комплимент как должное.

После ужина они обычно совершали прогулки в лесу. Белый снег не давал вечерней тьме властвовать над землёй, так что в окрестностях санатория было достаточно светло. Они разговаривали о работе, о доме, обо всём на свете. Оказалось, что он уже перенёс два инфаркта, и вообще сердце у него часто барахлит. Его жену зовут Ира, она пианистка. Он также рассказал, что в большом количестве пьёт коньяк, и это вредит его здоровью, но он ничего не может с собой поделать. Он почему-то нелестно отзывался о Валентине Толкуновой и очень хвалил Аллу Пугачёву. Лора, не будучи специалистом в эстрадном пении, молча слушала его, не понимая и не разделяя его оценки относительно Толкуновой. В свою очередь, она рассказала, что живёт с дочерью и что у неё ответственная работа. Оба они ощущали родство душ, радовались близости интересов и интеллектуального уровня.

Как-то Герман заметил, что если бы Лора была музыковедом, то стала бы не менее знаменитой, чем известная в то время Светлана Виноградова. Лора поинтересовалась почему и в ответ услышала, что она очень эмоциональная и тонко чувствующая натура.

Во время одной из прогулок он неожиданно снял с себя доху, бросил её на снег и слегка толкнул на неё Лору. Несмотря на больное сердце, он обладал недюжинной силой, и Лора, как пушинка, повалилась на спину. Она не сопротивлялась, а только с удивлением, как бы со стороны наблюдала за происходящим, которое казалось ей нереальным.
 
Дальнейшую прогулку они продолжили молча. Лора размышляла над случившимся, но, хотя в какой-то мере ей льстил выбор видного мужчины, привлекавшего к себе всеобщее внимание, к тому времени она ещё не созрела для серьёзных отношений. Одна из отдыхавших в санатории женщин, видя их по вечерам вдвоём, решила напутствовать Лору: “Будьте осторожны! Он такой огромный!” Но Лора была молода и полагала, что ей ничто не грозит. Тем не менее то, что произошло между ними, не было её решением и поэтому повлияло на её дальнейшее отношение к нему.

Большинство отдыхающих в санатории не были осведомлены об их встречах. Не догадывался о них и сосед по столу. Каждый раз, садясь на своё место, он выжидательно смотрел на неё и однажды не выдержал: “Я каждый вечер разыскиваю Вас. Заглядываю в кинозал, на танцплощадку, но Вас нигде нет…”. Накануне своего отъезда он даже упрекнул её: “Из-за вас у меня пропал отпуск”. Лора улыбнулась, но предпочла отмолчаться.

Подошло время отъезда из санатория также Германа и Лоры. Как выяснилось, в городе Лора и Герман жили недалеко друг от друга. Расставаясь возле метро, она, ничуть не смутившись, спросила его, когда они снова встретятся. На его лице появилась гримаса боли. “А зачем, - спросил он, - зачем мне напрасно травмировать своё сердце? Как и у всех музыкантов, у меня лабильная нервная система, резко меняется настроение, я подвержен постоянным эмоциональным всплескам, а ты слишком спокойна”. Но она настояла, и они продолжали встречаться, но теперь их встречи приобрели иной характер. Они с Германом остались, как она считала, просто добрыми знакомыми. Она постоянно просила его сыграть что-нибудь на кларнете, но он каждый раз отказывался, отговариваясь тем, что у него шумная работа и он мечтает о тишине. Вместо этого, он несколько раз приглашал её на отчётные концерты в училище, где преподавал, и она слушала выступления студентов его класса, а также студентов других преподавателей.

Как-то он пожаловался, что у его жены проблемы со здоровьем, и Лора предложила ему направить Иру к натуропату и гомеопату, у которого лечилась сама. Так Лора познакомилась с Ирой, которая оказалась женщиной небольшого роста, в очках с сильно увеличивающими стеклами и излишне полной. Лоре её внешность не понравилась, так как она представляла себе жену Германа гораздо более привлекательной. Постепенно Лора вновь погрузилась в рабочие и семейные дела, и у неё не оставалось времени поддерживать знакомство со своим другом.
 
Приближался Новый год. Лора собиралась встретить его в семейном кругу, не ожидая увидеть в своей квартире никого из гостей. Неожиданно незадолго до полуночи в квартире раздался звонок, и когда Лора открыла дверь, то увидела сильно выпившего Германа с недопитой бутылкой коньяка в руках. Выставить его за дверь в таком виде и в такое время Лора не смогла и пригласила войти.
За столом Герман напился окончательно, и Лора попыталась уложить его спать на софе. Однако одна справиться с ним она не сумела и позвала на помощь дочку-первоклассницу. Вдвоём они поставили перед софой несколько стульев и положили на них тяжёлые вещи, чтобы Герман не смог во сне сдвинуть их и упасть на пол. Тем не менее он неоднократно порывался встать, но в конце концов утихомирился и заснул. Так начался Новый год.

Прошло несколько лет. Они изредка виделись. В их последнюю встречу Герман сказал, что перенёс ещё один инфаркт и жить ему осталось недолго. “За мной уже приходили”, - как о чём-то вполне обыденном сказал он. В этот момент он с грустью прощался с Лорой. Она поверила ему, но ничего не стала уточнять, хотя в её душе в этот момент что-то перевернулось. Тогда впервые в жизни она соприкоснулась с чем-то неизведанным, что осталось с ней на всю жизнь, – смутное понимание того, что существуют иные миры, нам неизвестные и недоступные…
 
Скоро он действительно ушёл из жизни. Лора не присутствовала на похоронах, но по её просьбе Ира показала ей его могилу на Новодевичьем кладбище, и позже Лора навестила её, но впоследствии забыла, где она находится.
 
Прошли годы, не пощадившие и Лору. Вся её жизнь была полна забот, тревог, постоянных мыслей о работе и заработке. И если раньше ей недоставало музыки, а посещение консерватории осталось в далёкой молодости, то теперь музыка, не переставая, звучала в её голове, порой чуть ли не сводя её с ума. Известные песни помимо её воли сменялись собственными мелодиями, чаще всего тяжёлыми, минорными, которые исполнялись на низко звучавших инструментах или мужским хором без слов. Нередко в её голове звучала классическая музыка, и тогда она слышала целый симфонический оркестр. А она очень нуждалась в покое и красивой музыке и надеялась, что в последнем пути её будут сопровождать Адажио Альбинони, “Грустный вальс” Сибелиуса и Концерт для фортепьяно с оркестром Грига.