Из истории сквернословия

Из истории сквернословия
Вы никогда не задумывались, когда мы начали материться? Да-да, именно мы, я, вы, они и вон те, что сейчас ухмыляются. Можно сказать - все мы, ну может быть за редким исключением. В советское время по телевизору не только намека на сквернословие, но даже постороннего чиха было не слыхать. А вот с приходом «демократии» и «свободы» все мы кааааак распоясались, помните первые серии «На улице разбитых фонарей»? Это был самый пик разбитного, разухабистого, отборного и самого грязного сквернословия, звучащего с домашнего экрана. Но, сейчас все вроде бы застыдились и, теперь, с экранов в нужных местах, вместо грязных слов, звучит деликатное «Пип» или « Пип-пип-пип», а в последнее время актеры в самый напряженный момент вдруг замолкают и безмолвно, но выразительно шевелят губами. Будем надеяться, что теперь начался спад сквернословия, хотя бы на телевидении, потому, что про будничную нашу жизнь сказать я этого не могу. Сужу по себе. Ну, как не обозвать этого хама, который, вопреки всем правилам, с первой полосы резко сворачивает налево, или, обогнав тебя, начинает перед тобой притормаживать, ему, видишь ли, показалось, что ты едешь слишком медленно. Всей душой и умом понимаю, что поступаю нехорошо, но, матерюсь, удержаться не могу.

Привычка снимать стресс таким нехорошим способом появилась у меня уже после окончания вуза, работая на заводе. Причем, в цехе, где я был замначальника, работали 500 человек и 450 из них были женщины. Нет-нет, в цехе всё было прилично, никто не сквернословил, всё-таки женщины. Но, в обеденный перерыв, по пути в столовую, до которой было метров 400, мы вдвоем с начальником цеха, в буквальном смысле «отводили душу». Причем, делали это безотносительно и почти бессознательно, давая, таким образом, выход накопившемуся психическому напряжению. В моей жизни это был период формирования зрелого матерщинника.

Почему я заговорил на эту неприятную тему? Понимаете, меня постигло горькое разочарование – я всегда думал, что сквернословие появилось давным-давно, что первое слово первобытного человека обязательно начиналось с упоминания чьей-либо матери, или каких-либо анатомических органов. И, вдруг, я наткнулся на письменное доказательство того, что первый сквернослов, который, был бы просто младенцем по сравнения с современным 12-ти летним московским школьником, появился в Хиве около 1400 года и, несмотря на то, что был ханом, оказался совершенно непонятен своим современникам. Судите сами.

«Булад-султан был человек неразумный, без мужества, сумасбродный (мне уже становится стыдно, Мунтазир). У Булат-султана было две привычки. Первая – в разговоре он в конце своей речи приговаривал: «Шальф-ру! (Распутница!)». Другая привычка была такова: согнув два меньших пальца и большой палец положив на средний, Булат-султан быстро спускал его и производил звук: «Щелк! Щелк!», как это делают шуты и скоморохи.Так делал он обеими руками и за каждым разом приговаривал: «Шальф-ру». Однажды он спросил: «Не отправляется ли какой караван в Хорасан?». Ему ответили, что вчера отправился туда караван. Он отдал приказ вернуть всех, находящихся при караване, и представить к нему. Посланный настиг караван, воротил его и вернул в Хиву. Когда привели к султану всех людей из каравана, султан, взглянув на них, сделал рукою щелчок и сказал: «Мне семерку бритв – распутница!» Раз до пяти повторил он эти слова; караванные не могли понять. Нукеры султана объяснили слова хана, который требовал, чтобы они привезли ему семь бритв; больше ему ничего не нужно.»

Вы только подумайте, караванные, люди, наверняка, прошедшие пол мира и много повидавшие на своем веку, НЕ ПОНИМАЛИ речи своего распутного хана, употреблявшего всего одно скверное слово! Это какая была культура речи! И это было в эпоху непрерывных войн, когда жизнь проходила под девизом « Ни дня без войны!» В дальнейшем Булад-сутан и его три сына были убиты Абдуллахом – ханом Бухары. Но, естественно, не за сквернословие – уж больно Хива была хороша!

И, вместо послесловия. На днях со мной произошел такой случай: какой-то «Пип», поставил машину поперек выезда и сам куда-то ушел, я весь извелся, пока его дождался, и когда он, наконец, появился, я высказал ему все, что я о нем думал, естественно с целым комплексом непечатных слов. Вы знаете, что он мне ответил? «Менга адабиет тилда гапирин! (Говорите со мной на литературном языке!)». Я, от неожиданности, чуть под свою машину не упал. Но, потом, успокоился и подумал : «Не все еще потеряно, раз молодежь так отвечает». Такая вот история, хотите верьте, хотите нет. Кстати, рассказ про Булат-султана позаимствован мной из книги «Родословное древо тюрков», автор Абуль-Гази-Бахадур-Хан, издание 1996 года.