Дурные намерения. Глава 12 Месть Валентины

Всякое дерево, не приносящее плода доброго,
срубают и бросают в огонь.

От Матфея 7:19

1

Повода открывать шампанское не было. Скорее, наоборот. Но Аня чувствовала потребность выпить, а из спиртных напитков предпочитала шампанское под маркой «Асти».

Она вернулась домой к часу ночи, уставшая и с ощущением, что проиграла. Валентина к этому времени уже спала, но Аня и не хотела с ней разговаривать. Всё было позади. Мачеха говорила ей, что в её руках есть козырь, и вот она его разыграла. Ларри Графф сбрендил. Лиза Туманова мертва. Виктор Туманов допился до таких чёртиков, что убил собственную жену.

Ну да, ей удалось остановить убийство Артура Граффа, но и всё на этом. Не велика заслуга.

Аня открыла шампанское, налила в бокал, сделала глоток и почувствовала, как пузырьки напитка щекочут нёбо. Она с обеда ничего не ела, но мачеха приготовила суп Том Ям с креветкой. Аня не очень любила острые блюда, но в ужине себе отказывать не стала.

Пока она кушала, ей пришла в голову мысль, что с Тамарой Графф ей, всё-таки, нужно встретиться. Может быть она напрасно решила, что все ходы мачехи были сыграны. Ларри Графф всё ещё жив, и пусть он в больнице, и даже может быть будет под следствием в связи с убийством Тумановой, он все ещё может хотеть убить своего сына. Тамара имеет право знать всё, что происходит вокруг неё. И будет правильно, если Аня её предупредит о возможной опасности.

Она написала сообщение главному редактору, что утром задержится. В конце концов, сегодня Аня предоставила главреду сенсационный материал. Они уже успели написать статью и отобрать фотографии для сайта. Ею была проделана огромная работа, и главный редактор не откажет в просьбе.

Аня доела суп, выпила ещё два бокала шампанского и отправилась спать.

2

Ане снился отец.

Вот они гуляют по парку. Ане восемь лет. Солнце ярко светит в безоблачной вышине неба, а свежий ветер ласково треплет её волосы. Папа улыбается и показывает Анечке на голубей, которые вышагивают по дорожкам парка и собирают хлебные крошки. Головы голубей почему-то стеклянные, но Аню это совсем не удивляет. Впереди пруд и они с папой идут кормить лебедей.

Но приходят на теннисный корт. Ане тринадцать лет. На ней бирюзового цвета юбка-шорты для тенниса и белая майка. У них с папой традиция: каждые выходные они играют в теннис. Отец бьёт теннисный мяч об пол корта, отбивает, также в пол, ракеткой, потом ловит мяч. Аня готова принимать подачу. Мяч летит. Летит. Летит и крутится. Зелёный мяч.

Аня ловит яблоко. Ей шестнадцать лет. Отец берёт три яблока из вазы, и пытается ими жонглировать, но они падают на пол. Папа и Аня смеются над его неловкостью. Аня чем-то расстроена, но она не может вспомнить чем. Они не нашли общий язык с папой, вот она и расстроена, но папа пытается перевести всё в шутку, поэтому она смеётся.

Но она и переживает. Ане восемнадцать лет. И она волнуется перед экзаменами в университет. Папа успокаивает дочку. Говорит, что ничего страшного в экзаменах нет. Говорит, что она сдаст на пятёрки. Последнее напутственное слово для дочери. Аня кивает, отворачивается и идёт ко входу в здание.

Она заходит в редакцию. Ане двадцать пять лет. Кто-то говорит, что сотовый телефон, который она оставила на рабочем столе, звонил. Аня подходит к столу, берёт телефон. Номер незнакомый, но она перезванивает.

Аня просыпается, борясь со сном. Ей кажется, что она вообще не спала. Сны являлись раскадровками из воспоминаний вперемешку с тем, что подсовывало ей подсознание. Чей-то голос всё кричал: «УБИЙСТВО! УБИЙСТВО!».

Ей вспомнился персонаж старых мультиков Диснея, на которого упал тяжёлый предмет: уши погнуты, над головой птички, усы поломаны. Она себя чувствовала подобным образом.

Когда она спустилась к завтраку, мачеха уже сидела в гостиной перед телевизором и пила душистый чай с травами, запах которого распространился по всей комнате.

- Доброе утро, - поздоровалась девушка.

- Доброе утро, Анечка. – ответила Валентина, не повернувшись.

Завтрака не было, но в тарелке лежали сваренные яйца. Аня сделала себе кофе и пошла на диван к мачехе. Поставив кофе на столик, она уселась рядом с согбенной старухой, которая ещё неделю назад выглядела моложе лет на двадцать. Ане стала жалко мачеху: ну ради чего всё это? Потратить столько сил ради того, чтобы скоропостижно…постареть? Возмездие того не стоит. Оно пожирает изнутри. Что останется потом? Пустота?

- Ну что, твои каналы связи транслируют тебе последние новости? – спросила Аня, и в её голосе не было ни злости, ни страха, ни упрёка. Одна безмерная жалость.
Мачеха, кутавшаяся в толстую шаль, несмотря на жару на улице, кивнула головой.

- А твои каналы связи довольны, получив новую информацию? – спросила женщина трескучим старческим голосом.

Ане тоже оставалось только кивнуть. Её начальник был более чем доволен.

- Неужели любовь и…потеря любимого человека…стоит того, чтобы погибали люди? Ещё и невинные люди? Ещё и так жестоко?

Валентина держа кружку чая двумя руками, поднесла её ко рту и сделала глоток, громко сёрбая.

- Безвинных людей не бывает. Хочешь сказать, что старик, попавший под топор, прожил порядка семидесяти лет и ни разу не согрешил? Смешно, - Валентина хохотнула, и этот звук резанул, как мел по грифельной доске. – Все мы совершаем поступки, а потом нас настигают последствия. Приобретаем плохие привычки, а потом жалеем об этом.

Валентина повернулась к Ане, открыв ей своё лицо: измождённое, израненное глубокими морщинами, цвета сгнившего пергамента, со слепыми бело-зелёными глазами.

- Моя плата – преждевременная старость.

- И преждевременная смерть, - глаза Ани наполнились слезами.

- Тебе же легче, - Валентина отвернулась. – Похоронишь меня, продашь дом и уедешь жить куда захочешь. Я же понимаю, что уход за старой больной женщиной тебя тяготит. И тебе нужна личная жизнь. Не оставайся, как я, полжизни одинокой, растрачивая напрасно молодость. Не хорошо это.

Аня села ближе, обняла мачеху, уткнулась ей лицом в плечо и разрыдалась. Это так удивило Валентину, что она застыла. Никогда раньше её падчерица не проявляла к ней таких чувств, хотя и относилась как к матери.

Девушка рыдала, сотрясаясь всем телом. Когда её плач стих, она сказала сквозь слёзы:
- Я останусь одна.

Валентина хотела её обнять и утешить, но Аня, обнимая, не давала ей возможность поставить кружку на стол или развернуться, поэтому она лишь сказала:
- Если ты будешь помнить о своём отце и обо мне, ты никогда не останешься одна. Наши души будут рядом, пока тебе это будет нужно.

- А потом? – спросила девушка, поднимая от плеча мачехи раскрасневшееся от слёз лицо.

- А потом наши души найдут новый облик, а ты, я надеюсь, найдёшь человека, который сможет позаботиться о тебе.

- Ты действительно в это веришь?

- Я действительно это знаю.

Аня тёрла глаза кулаками, как маленькая девочка.

- Чего ты плачешь? – спросила мачеха. – Я думала, что ты против меня.

- Я не против тебя. Я против твоих действий. Слишком жестокие убийства. Зачем нужно было заставлять Туманова так жестоко убивать свою жену? Ты бы видела, что он с ней сделал?

- Я не заставляла Туманова убивать свою жену, - Валентина сделала ещё один глоток чая. - Их отношения это их отношения. Я знаю, что Лиза Туманова мертва и знаю, что её муж убил мужчину в отеле. Но я лишь хотела, чтобы он спился, а его жена получила нервный срыв. Остальное – дело рук их самих.

- И ты, конечно, не знала, что Ларри Графф спал с Лизой Тумановой?

- Знала, - женщина чуть кивнула. – Но это стечение обстоятельств. Встреча судеб. Я тебе показывала паутину, помнишь? Не я над ней властна. Паутина властна над всеми.

- А как же..? Ты мне говорила, про твой последний козырь.

Аня пыталась понять, но не понимала. Слёзы и жалость к себе и мачехе были забыты. Она, не отводя глаз, смотрела на женщину, которая сидела к ней боком.

- Он ещё не разыгран.

- Артур Графф, - выдохнула девушка.

- Мальчик – это искупление. Ты можешь, конечно, предупредить его мать, но поздно. Она уже всё для себя решила.

3

Аня представилась сотрудницей местного периодического издания, и Тамара Графф, решив, что у неё хотят взять интервью по поводу пропавшего сотрудника, пригласила девушку к себе в офис в любое время. Аня не стала откладывать визит, и поехала к десяти утра.

Тамаре девушка показалась знакомой, но сразу вспомнить, откуда она её знает Тома не смогла. Она решила, что раз девушка работает в местной газете, она могла видеть её фотографию.

Девушки поздоровались, и Тамара предложила гостье кофе с корицей и профитроли.
- Я так понимаю, вы хотели узнать про пропавшего сотрудника нашей компании, – взяла Тома инициативу в свои руки, чтобы быстрее закончить.

Аня дула на горячий кофе и, кивнув головой, ответила:
- О нём я тоже хотела поговорить. Но рамки нашего разговора шире, чем вы предположили.

- Интересно, - улыбнулась Тамара.

- У вас много времени? – спросила Аня.

- Я на работе, - Тамара подняла одну бровь. – У меня вообще времени нет.

- Просто, я думаю, что наш разговор займёт часа три-четыре. Но я пришла не спрашивать, а рассказывать. Хочу поделиться с вами информацией.

- Ого, - Тамара рассмеялась. – Вы меня заинтриговали. Вчера полицейский приходил, занял почти целый день, ничего сделать не успела. Сегодня вы. Давайте начнём, но если у меня появятся неотложные дела, нам придётся прерваться. Мой заместитель исчез несколько дней назад, и работы у меня на порядок прибавилось.

«Ничего в твоей работе не может быть неотложней нашего разговора», - подумала Аня, но вслух только согласилась.

- Полиция приходила по поводу пропавшего заместителя? – спросила Аня.

- Да. Целый день сотрудников допрашивал. Хорновец какой-то, - ответила Тамара. – Странный товарищ.

- Почему странный? – спросила Аня. Ей полицейский странным не показался.

- Потому что махнул удостоверением сотрудника ГИБДД, - улыбнулась Тамара. – Я решила, что может он перевёлся из отдела в отдел, просто удостоверение не успел поменять.

Аня вспомнила, что в отеле Хорновец никому удостоверение не показывал. Хотя остальные полицейские его знали, да и слова следователя, о том, что тот добивается повышения или как-то так. Может, действительно, не успел заменить «корочку».

- Я вчера тоже с ним встретилась, - сказала Аня. – В гранд-отеле «Ребриц».

- Неужели? – теперь Тамара подняла обе брови.

- Да, - подтвердила Аня. – В отеле вчера убили двух человек.

Выражение лица Тамары изменилось, а Аня обратила внимание на стоявший на подоконнике магнитофон.

- Радио работает? – спросила девушка.

- Работает, - кивнула Тома.

- Включите радио как можно громче, но чтобы нам было слышно друг друга, - попросила Аня и, заметив, настороженное выражение лица собеседницы, добавила. – Я вам в процессе объясню, почему так надо.

Тамара повернулась включить радио, и тут в её голове возникла глупая, но неуютная мысль, что девушка, на самом деле, киллер, и выстрелит в неё из пистолета с глушителем, как только звук будет достаточно громким, чтобы заглушить звук выстрела.

Радио передавало погоду: «В ближайшие несколько дней температура не изменится…». Тамара увеличила уровень громкость до допустимого для офиса и повернулась к гостье. Не увидев наставленного на неё пистолета, Тамара чуть успокоилась и даже удивилась своей паранойе.

- Так устроит? – спросила она.

«Всё страньше и страньше», - подумала Тома. – «Блин, откуда эта фраза?».

- Устроит, - кивнула Аня. – Итак, в «Ребриц» вчера убили двух человек, а двух человек покалечили. Один убитый нас не интересует, с остальными участниками интересней.

- Террористический акт? – перебила Тома.

- Нет. Убийство на почве ревности. Один известный бизнесмен, зовут его Виктор Туманов, в порыве ревности, зарубил свою жену – Елизавету Туманову за то, что она имела сексуальную связь с Лаврентием Граффом. Я так понимаю, вашим бывшим мужем.
Тамаре перехотелось улыбаться, про паранойю она и думать забыла, а радио вдруг показалось навязчиво громким.

- Ларри, действительно, мой бывший муж, - сказала она.

- Хорошо, - сказала Аня. – Я привлекла ваше внимание. А теперь я расскажу вам историю с самого начала. Только, прежде чем начну, хочу задать вам один вопрос. У вас ключи от квартиры бывшего мужа есть?

- Есть, - у Томы действительно были ключи от квартиры Ларри, на всякий случай, хотя после того, как она от него съехала, ключами ни разу не воспользовалась. – Но Ларри то, наверно, дома.

- Ларри в больнице, - сказала Аня, и, увидев, ещё более округлившиеся глаза Тамары, добавила. – Навестите его позже, если захотите. Он, по крайней мере, жив. Но вот сейчас я бы хотела попросить вас съездить со мной к вашему бывшему мужу. Ключи у вас с собой?

Тамара кивнула. Она ничего не понимала, и от этого начинала злиться.

- Как я могу поехать? Я на работе, - отговорка ей самой показалась глупой.

- Скажите, что вы едете к клиенту, - настаивала Аня.

- Вы меня хотите чем-то шантажировать!? – вспылила Тамара. – Мы в разводе уже давно, и я, в принципе, не имею никакого отношения к бывшему мужу!

- Успокойтесь, - Аня подняла обе руки в знаке «сдаюсь». – Я не собираюсь вас шантажировать. Мне нужно привести вам кое-какие доказательства, чтобы вы мне поверили, потому что то, что я вам расскажу, не укладывается в рамки обычной разумности. А мне нужно, чтобы вы мне поверили.

- Вы…, - Тамара запнулась. – Вы разыгрываете меня!? Мне некогда шутить! У меня заместитель погиб! И тут такой дурдом твориться!

- Тамара, - произнесла Аня. – То, что я вам расскажу, вам же интересно. Не хотите ехать, давайте не поедем, но тогда у меня не будет никаких доказательств. И эта история касается и вашего заместителя, который, как вы догадались, погиб.

- Откуда вы..? – начала Тамара, но Аня остановила её, выставив вперёд ладонь.

- Едем или нет? – настаивала девушка.

- Ну, поехали.

Тамара была растеряна так, что даже не сразу нашла свою сумочку. Но она проверила ключи от квартиры Ларри. Они были запрятаны в самый дальний карман.

- Радио выключите, - напомнила Аня и добавила. – Поедем на моей машине.

4

Отъехав с парковки, Аня прибавила громкость магнитолы. AC/DC бодро заиграли Evil walks. В школьные годы Тамара любила рок, да и пожёстче, чем тот, что играл квинтет из Австралии. В принципе её музыкальные пристрастия не изменились с возрастом, но громкая музыка раскалывала голову.

- Зачем так громко? – поморщилась она.

Ей всё меньше нравилась встреча с девушкой и уж совсем не нравилась затея куда-то ехать, да ещё и не на своей машине. Разыгравшаяся паранойя опять подкинула ей мысль об убийце, которой заказали сначала Геннадьева, а теперь вот и саму Тамару.

- Поймёте позже, - ответила Аня.

Не нравилось Томе и то, что девушка ещё ничего толком не сказала. Но прежде чем она успела открыть рот, Аня продолжила:
- Вы, может быть, не помните, но позапрошлым летом, в начале июня, случилась страшная авария на трассе М4. В Ахинмае.

- Вы правы, я этого не помню, - Тома постаралась, чтобы её голос был более язвительным.

Аня же пропустила интонацию собеседницы мимо ушей и продолжила:
- В микроавтобус, во время обгона, врезался седан. Погиб сын одного из олигархов. Мальчику было всего семнадцать лет, прав у него не было, но отец купил ему машину, собираясь подарить на восемнадцатилетие. Пацан до совершеннолетия не дожил.

- А, я припоминаю, - кивнула Тамара. – Да, мальчик погиб.

Аня притормозила на светофоре, потом свернула с улицы Чарнолусского на улицу Крузенштерна и поехала в сторону микрорайона «Мачта». Девушка вела машину медленно в потоке других машин.

- В этой аварии погиб водитель микроавтобуса. Его выбросило в окно. А пассажирка ударилась головой о приборную панель и потеряла зрение.

Тома слушала собеседницу, чуть развернувшись в её сторону.

- Пассажирка седана до сих пор в коме.

«Ну, а ты какое отношение имеешь к этой истории?» - подумала Тамара.

- Пассажирка микроавтобуса, после курса реабилитации, обратилась в страховую компанию «КАСО», так как её муж, водитель микроавтобуса, застраховал жизнь именно в этой компании. В страховке им отказали, на основании того, что водитель микроавтобуса был пьян. Хотя его и не признали виновным в этой аварии, поначалу, но в крови нашли полпромилле алкоголя.

Томе опять начали мерещиться заказные убийства.

- Ну, да, - она старалась, чтобы её слова не звучали так, как будто она пытается оправдаться. – Страховая компания не выплачивает средства, если смерть застрахованного наступила в случае умышленного причинения себе вреда.

С Крузенштерна Аня повернула на улицу Айвазовского и дальше поехала к «Мачте», петляя узкими межквартальными улочками.

- Страхового агента, отказавшегося выплачивать страховую сумму, звали Геннадий Геннадьев, - продолжила Аня. – Ваш заместитель.

Тамара кивнула.

- Потерпев поражение в страховой, женщина отправилась в банк. Микроавтобус был взят в кредит, но это был не автокред. Залог не оставляли, машину в банке не страховали, но застраховали жизнь и здоровье заёмщика.

- Банки страхуют сам кредит от смерти или инвалидности заёмщика, - возразила Тамара.

- Ну или так. В банке женщина выяснила, что кредит не застрахован, а сотрудник, оформлявший договор, уже давно в банке не работает.

- Что вы хотите сказать? Что страховую сумму взяли, а кредит не застраховали? – уточнила Тома.

- Да. Банк извинился, но страховая премия, хоть и была указана в графике, и соответствующие документы были подписаны, на счета банка не поступала. Банк сам не страхует. У нас самостоятельно страхует только Сбербанк, по-моему. А этот, как и все, страхует через страховую компанию. Соответственно, банк не переводил деньги на счета страховой компании. Таким образом, он и выплатить ничего не мог.

- Подождите, - у Томы начало кое-что прояснятся в голове. – А банк как называется?

- «НАБРИ». И на кредитных документах стояла ваша фамилия.

Тамара почувствовала как вокруг горла сжимается обруч, мешающий ей сглотнуть. Получается, что обманул женщину с кредитным договором её бывший муж, а не выплатил страховку её, уже бывший, зам. Ей вдруг показалось, что эта девушка хочет использовать её как искупление за то, что сделали её…бывшие. А ещё она не спрашивает дорогу. Уверенно движется к дому, где живёт Ларри.

- Банк был последней соломинкой, которая сломала хребет верблюду, - тем временем продолжала Аня. – Я уже упомянула, что сначала, по версии ГИБДД, виновником аварии был водитель седана. Кстати, звали мальчика Георгий Туманов.

- Сын Виктора Туманова? – вспомнила Тома.

- Да. Они обещали компенсацию пострадавшей стороне. А потом вдруг оказалось, что никакой компенсации не будет, в ГИБДД пересмотрели дело, и, скорее всего, виновен водитель микроавтобуса, который помешал обгону, - Аня хмыкнула. – На участке трассы, на котором обгон запрещён.

Девушка помолчала, но Тамара не стала задавать никаких вопросов. В её голове, пока полноценная картина не складывалась.

- Получается, что сначала женщину кинул Виктор Туманов, потом Геннадий Геннадьев, а потом и Ларри Графф. А, так как она потеряла любимого мужа, то решила, что надо мстить.

- А Ларри Графф ещё и спал с Елизаветой Тумановой, женой Виктора Туманова? – произнесла Тамара, а про себя подумала, что ведь она спала с Геной Геннадьевым.

«И что получается? Туманова мертва, а теперь на очереди я?» - думала она, близкая к панике.

- А вы откуда знаете, где живёт мой бывший муж? Тоже с ним спали?

Аня пропустила мимо ушей эту попытку её оскорбить. Она подъехала к дому, припарковалась на свободное место и заглушила двигатель. Рок-концерт закончился, и Тамара вздохнула с облегчением.

- Я тоже не в восторге от рока, - сказала Аня и повторила слова главреда. – Но радуйтесь, что это не Slayer и не Slipknot.

- Вы Cradle Of Filth не слушали, - хмыкнула Тома. Понимала, что не время мериться музыкальными вкусами, но ничего не могла с собой поделать, страх заставлял говорить глупости.

Аня повернулась к ней:
- Слушайте, я знаю, что когда просишь о чём-то не думать, люди начинают об этом думать. Так работают всякие недо-маги и прочая околоволшебная чушь. Но, Тамара, я вас очень прошу, заполните свои мысли единорогами, радугами, цветами, в общем, чем угодно, только не тем, о чём я вам рассказываю.

- Ну… ладно. – Тамара нервно улыбнулась.

- Вы были у Ларри в последние несколько дней?

- Да. Позавчера.

- Вышивку видели? – спросила девушка.

- С кораблём?

Аня кивнула.

- Видела, - ответила Тамара.

- И как она вам?

- Жутковатая. Нет. Скорее, агрессивная. Но очень детальная.

- Я ему продала эту вышивку. Помните, что на ней было изображено?

- Ну, да. Команда пиратов собирается брать кого-то на абордаж.

- Пойдёмте, посмотрим, - сказала Аня, выходя из машины.

Девушки поднялись на третий этаж, и Тома открыла входную дверь своим ключом.
Сначала ей казалось, что из комнаты выйдет Ларри и спросит её, что она тут делает, но в квартире было тихо.

- Вы здесь жили? – спросила Аня.

Тамара не сразу поняла её вопрос, но спустя секунду кивнула:
- До развода да, а потом мы с сыном переехали в мою квартиру. Вышивка там, - Тамара показала рукой в сторону комнаты.

Разувшись, девушки прошли в комнату. Картина висела там, куда её повесил Ларри сразу после приобретения. На том же месте её видела и Тамара, но…

- Да это другая картина! - сказала Тома.

На полотне был изображён фрегат таким, каким его продала Аня, а не таким, каким  его видела Тамара два дня назад.

- Это та же картина, - возразила Аня.

- Но картины не меняются. Это изображение, а не грёбанный три дэ мультфильм.

- Здесь всего два дэ. Смотрите.

Аня сняла с шеи фотоаппарат, который она взяла с собой, когда вышла из машины. Прокрутив множество снимков, она нашла нужные и протянула фотоаппарат Томе.

- Вот эту кнопку нажимайте, чтобы посмотреть. Я продавала на выставке вышивки, которые вышивала моя мачеха. Фотографии я сделала для себя, как память, ну и для того, чтобы писать потом обзор выставки в газету и на сайт. Здесь все картины, которые были у меня с собой на продажу.

Тамара нашла ту фотографию, на которой был изображён фрегат в том виде, в котором его продала Аня и в котором он теперь висел на стене.

- Видите? Вот эта картина. Она один в один такая, которая висит на стене.

- Слушайте, но у меня не может быть галлюцинация. Я довольно долго разглядывала вышивку, чтобы точно знать, что на ней изображено. И, да, это тот же фрегат, но на нём была команда, они махали саблями, пушки торчали по борту, а небо с морем были другого цвета. Кто-то из вас меня разыгрывает: или вы, или Ларри. И зачем вам это?

За время общения с Аней Тамара успела испытать целый спектр эмоций: недоумение, страх, панику. Теперь же она почувствовала, как на неё накатывает истерика. Ей хотелось расплакаться, да только не при этой девчонке.

- Здесь есть телевизор или магнитофон? – только и спросила Аня.

- В другой комнате.

- Пойдёмте. Я закончу свой рассказ.

Аня включила телевизор пультом, который лежал на прикроватной тумбочке и нашла музыкальный канал, сделав звук погромче.

- Садитесь рядом, - сказала она. – Так мы будем нормально слышать друг друга. Итак, слепая женщина не добилась ничего ни от стороны виновника аварии, ни от страховой компании, ни от банка. Муж мёртв. Машину не восстановить. Кредит не закрыть. Везде облом. Зато у неё осталась слепая всепоглощающая ярость. Я не буду вдаваться в подробности, но скажу, что когда женщина была зрячей и была моложе, у неё был талант: небольшая способность предчувствовать, - Аня не хотела рассказывать всё, что знала о мачехе, поэтому решила упростить историю. - Шестое чувство, если хотите. Она могла время от времени предсказывать события, а могла почувствовать то, что чувствует другой человек.

- Что не спасло её от аварии, - перебила Тома.

Аня вздохнула:
- Это правда. Но вы, наверняка, тоже пользуетесь интуицией. И когда вы что-то сильно хотите, а интуиция говорит вам, что не надо этого делать, вы всё равно делаете, и получается чёрт знает что. Потом вы вините себя в том, что не послушали внутренний голос, ведь так? А не послушали вы его, потому что он очень тихо шепчет, и порой мы не слышим его за грохотом общего шумового фона, - Аня показала рукой на телевизор. – К тому же, если уж нас бывает зрение подводит, то шестое чувство так вообще нестабильно.

Последнюю фразу Аня произнесла таким тоном, что Тома не поняла, имеет ли она в виду слепую женщину или саму Тамару.

- Такое случается, - лишь ответила она.

- Вы знаете, что у слепых людей обостряются другие чувства, как компенсация за потерю зрения. Они лучше слышат, лучше обоняют и так далее. Так и с шестым чувством. Оно у этой женщины обострилось, она начала читать мысли так, как если бы подсматривала в мозг собеседника. Но хуже то, что она научилась передавать свои мысли в головы других людей.

- Я в каком-то фильме видела нечто подобное. Там, кажется, Ди Каприо играл, - Тамара не верила в то, что рассказывала ей Аня. – Что за бред вы мне тут несёте?

- Я продолжу, с вашего позволения, и вы поймёте, что рациональное звено в этом есть.

Тамара кивнула, постыдившись своей несдержанности.

- Начать слепая женщина решила с семьи Тумановых. Они персоны не слишком публичные, но в крае известные, благо и он, и она, успешные бизнесмены. Елизавета Туманова, на почве смерти сына, ухудшившихся отношений с супругом и на фоне того, что он её постоянно подавлял и угнетал, лечилась в психиатрической клинике после нервного срыва. Но это была только проба сил. Основной целью было заставить Виктора Туманова беспробудно пить и принимать наркотики.

- Ну и что, - пожала плечами Тамара. – Многие люди бухают. Тем более Туманов потерял сына. Чему тут удивляться?

- Это так. Виктор Туманов был мужчиной эксцентричным, с тяжёлым характером и ярко-выраженными наклонностями садиста. Но он не был ни алкоголиком, ни наркоманом. Более того, он занимался спортом и был пловцом. Я об этом в интернете прочитала. В конечном счёте, жена от него съехала, хотя они и не развелись. Его строительная компания остановила все работы. Он был замешан в скандале со зверским убийством девушки с помощью игрушек БДСМ.

Аня вспомнила этот случай и содрогнулась.

- А теперь вот он с топором бросается на людей, и убил свою жену, - закончила она.

- Что вы мне хотите сказать? Что эта слепая женщина поместила в голову Туманова мысль о том, чтобы он бросил погружать тело в жидкость, и начал погружать жидкость в тело? Поймите меня правильно: никакого вмешательства не надо, человек, если хочет выпивать, будет выпивать.

- Да, - кивнула Аня. – Задача в том, чтобы ускорить этот процесс.

- Простите, что перебиваю, - продолжила Тамара. – Но у меня ещё один вопрос. Эта женщина способна читать мысли всех людей? И передавать мысли тоже всем?

- Нет, - ответила Аня. – Только тем, с кем она встречалась, и от кого остался хоть какой-то личный предмет. Но тут ничего сложного. Тумановы, как полагается бизнесменам, разбрасываются визитками направо и налево, а также ставят подписи. Зная Виктора, не очень хорошо, этого достаточно женщине, чтобы внедриться в его мысли и начать акцентировать его внимание на выпивке. Как реклама, которая прерывает фильм. Вы обращали внимание, что по вечерам, когда вы смотрите кино перед сном, вам показывают рекламу пива? И, в конце концов, вы идёте и покупаете пиво. Главное вовремя переключать мысль, а дальше «пациент» всё сделает сам.

- Ну, хорошо, - Томе стало любопытно. – А почему просто нельзя послать в голову мысль: «Набухайся»?

- Пойдёмте выпьем, - Аня смотрела прямо на собеседницу, ловя её взгляд. – Я угощаю.

Для Тамары внезапное предложение выпить было столь неожиданным, что она застыла с открытым ртом.

- Но сейчас середина дня, - сказала она через пару секунд. – Да и я на работе, вообще-то.

- О том и речь, - продолжила Аня. – Сознание не пропускает прямую команду. У него есть свои установки: как так напиваться в середине дня!? Не порядок! Сознание – это Цербер, охраняющий подсознание, а подсознание видит и подмечает всё вокруг. Туманов идёт в магазин и видит выпивку, смотрит фильм и видит наркотики, читает какой-то материал и акцентирует внимание на… травке, например. Не знаю, что ещё, но за два года из трезвенника он превратился в конченого алкоголика, наркомана, садиста и убийцу. Неуступчивого, непокорного и непокладистого.

- Как будто эта женщина взяла те черты его характера, об которые споткнулась, и возвела их в абсолют, - заключила Тамара.

- Ну, что-то в этом духе, - кивнула Аня. – Теперь вы понимаете?

- Продолжайте, - попросила Тома.

- С Геннадьевым всё начиналось примерно также. Подписи на документах, визитки, оставленные ещё в то время, когда он продавал страховки. За время, прошедшее с заключения страхового полиса до того момента, когда я к нему обратилась по страховому возмещению, он вырос до заместителя… вас.

- А я вот всё хотела спросить, - перебила Тома. – А вы вообще какое отношение имеете к этому делу?

- Я дочь погибшего в аварии мужчины и падчерица его жены. Я общалась с юристом Тумановых, я общалась с Геннадьевым и я же ездила в банк, получить страховое возмещение. Мачеха после аварии из дома не выходит.

Тамара кивнула, удовлетворённая ответом, а Аня продолжила:
- Так вот. Сначала ответ Геннадьева меня убедил. Вы и сами сказали…как там…если пьяный сел за руль, то это…

- Умышленное причинение себе вреда. Вообще, если смерть наступила в результате алкогольного или наркотического опьянения, страховые компании редко когда выплачивают страховые суммы, - пояснила Тамара.

- Но позже мачеха попросила съездить к вам, я уже не помню зачем, зато помню, что сам Геннадьев оказался в отпуске, а его коллега мне сказала, что деньги по этой страховке, страховке моего отца, были выплачены.

- Это как так? – переспросила Тамара.

- А вот так, - ответила Аня.

- А имя сотрудницы вы помните? – Тамара была уязвлена таким поворотом событий.

- Честно говоря, нет. Вы хотите мне сказать, что вы не знаете о том, что Геннадьев переводил некоторые страховые суммы на свой счет?

- Геннадьев – квалифицированный специалист, и все ревизионные проверки проходили без сучка без задоринки, - Тамара отвечала как перед судьёй.

- Берегитесь следующей ревизионной проверки. Вам её проходить без Геннадьева, - надавила на больное место Аня и, увидев, как побледнела Тамара, поняла, что попала в точку.

- В общем, - продолжила она. – Я дождалась, когда Геннадьев выйдет из отпуска и отправилась к вам в офис, чтобы разобраться что к чему. Он меня опять убедил, завалил какими-то бумагами, заставил писать какое-то заявление. Я уже всего не помню. Помню только, что в этот день он оставил в машине своего ребёнка.

Увидев, как у Тамары от ужаса округляются глаза, Аня поспешила оправдаться:
- Не я заставляла его оставить ребёнка в автомобиле. Я приехала к вам в офис, разговаривала с девушкой в зале, она ему позвонила, и он приехал на работу. Если это и было частью плана моей мачехи, то она использовала меня так же, как и остальных. И, поверьте, мне это тоже неприятно. Я вам больше скажу, моё честолюбие подвело меня под знакомство с Тумановым уже после того, как его сын погиб.

- То есть? – потребовала уточнений Тамара.

- Я же общалась с юристом Тумановых. Ни Виктора, ни Елизавету я не знала. И не интересовалась ими, только фотографии их с интернета распечатала для мачехи. Я журналист, работающая в местной газете, и мечтающая во что бы то ни стало пробиться на телевидение. Я познакомилась с Тумановым здесь, в Ахинмае. Только я не знала, что это он. Представился как Виктор, но Викторов то полно. При своём невысоком росте, кстати, он производит впечатление уверенного такого альфа-самца, - Аня улыбнулась, покраснев. – Он сказал, что у него есть опыт работы с телевизионщиками и даже в кино. Глупо, конечно, сколько таких историй было, но я решила рискнуть. Я не могла, конечно, надолго оставить мачеху, но уехала с ним на несколько дней, переговорить с представителями местного телеканала. Остановилась в комнате-студии, которая принадлежала Виктору. Он меня познакомил с ещё одной девочкой. Сказал, что у нас будут прослушивания. А на следующий день, я захожу к ней в комнату, и вижу, что она подтянута крюками к потолку, рот разорван, соски вырваны. Вы себе не представляете весь кошмар этого зрелища. С какими только органами я потом не общалась. Виктора же и след простыл. Но, впоследствии, дело закрыли без суда, мне сказали, чтобы я не вздумала трепаться, перетряхнули мой фотоаппарат и ноутбук, хотя я ничего не фотографировала. И я вернулась в Ахинмай ни с чем, кроме пережитого кошмара.

- Так вы потом узнали, что это Туманов? – уточнила Тамара. – И получается, вы были рядом, когда он убил эту девочку. И были рядом, когда Геннадьев оставил ребёнка в машине.

- Да. Я разговаривала с мачехой на эту тему. Она мне призналась, что по её плану, я должна была рассказать миру про Туманова, создав репортаж о его садистских наклонностях. Но мне крайне непрозрачно намекнули, что скажи я тогда хоть слово против него, висеть мне на таких же крюках. Насчёт Геннадьева сказать сложно, может быть моё появление в тот день просто совпадение. Но в последнее время я в совпадения не очень-то верю, поэтому может и в тот раз я была послана мачехой специально.

- Итак, Туманова вам уничтожить не удалось, - подытожила Тамара. – А как с Геннадьевым получилось?

- Некоторое время спустя после аварии мачеха начала практиковать предсказания. Она по прежнему не выходила из дома, но могла принимать людей у себя. Она не боялась, что нас могут обокрасть. Говорила, что хорошо видит помыслы людей. Изначально, насколько я поняла, она не хотела убивать Геннадьева, мачехе было достаточно того, что он страдал после смерти сына. Но спустя какое-то время он сам к ней пришёл.

- Может и не сам, - отреагировала Тамара. – Если верить вашей истории, то ваша мачеха могла и заставить его прийти.

- Могла, - согласилась Аня. – Я уж не знаю, о чём он её спрашивал, но вышел он от неё с двумя предметами: черными четками и картой с изображением башни.

- Зелёными чётками, - поправила Тома. – Подождите, так это я сына водила к вашей мачехе?

- Да, - кивнула Аня. – Но об этом чуть позже. Чётки я нашла на месте самоубийства и забрала с собой.

Девушка полезла в свою сумочку и достала чёрные опаловые чётки.

- Нет, вы мне скажите, угрожает моему сыну что-нибудь или нет, - голос Тамары стал требовательным. – Потому что, как я понимаю, и мой приход к ней, был не случаен. Я узнала о ней от Геннадьева.

- Хм, теперь вы мне поверили? – Аня смотрела Томе в глаза.

- Ради безопасности сына я поверю во что угодно, - Тома не отводила взгляд.

- Тогда дослушайте мой рассказ до конца. Может быть важна каждая деталь. Ведь вероятно угрозы для вас и вашего сына уже нет. Я не знаю.

- Вы не знаете!? – Тамара была возмущена. – Вы же живёте с вашей мачехой, а не я! Так расскажите мне, что угрожает моему сыну!

- Так я и рассказываю, - Аня оставалась спокойной. – Посмотрите на чётки.

Аня протянула чётки Тамаре, но та не отводила взгляд от её глаз:
- Посмотрите! – повторила девушка и взмахнула чётками перед лицом Томы.

Когда Тамара перевела взгляд на чётки, Аня спросила:
- Такие были у Геннадьева?

Тома долго разглядывала чётки, но не решилась взять их в руку.

- Похожие, - наконец сказала она. – Только они были бутылочно-зелёного цвета с глазами на каждом сегменте. Ну…с чем-то похожим на глаз.

- Теперь они чисто чёрные, - Аня убрала чётки обратно в сумку. – Вы понимаете? Геннадьев мёртв. Действие предмета завершилось, и они вернулись к прежнему состоянию.

- То есть, это был магический предмет, так что ли? – Тамара уже даже не знала, верить всему этому или нет.

- Да. Получая предмет, принадлежащий другому человеку, мачеха может читать и корректировать его мысли. Передавая ему свой предмет, она усиливает своё влияние. Вы оставляли что-то, когда были на сеансе? Или забирали у неё что-нибудь?

- Нет, - мотнула головой Тамара.

- Точно? – Аню ответ не убедил. – Вспоминайте.

- Да нет же. Я только деньги оставила. Ваша мачеха гадала Артуру на картах. И всё.

- Деньги не личный предмет, - Аня смотрела на пол. – Если всё так, как вы говорите, то вам ничего не угрожает. Но я хочу рассказать всё до конца.

- Хорошо, - Тамара немного расслабилась. – Отвезите меня на работу. Я же не могу быть вечно на осмотре залога.

- Я заберу картину с собой, - сказала Аня. – Как бы там ни было, нельзя её оставлять здесь.

- Стойте, - возразила Тамара. – А потом Ларри накинется на меня, за то, что я хозяйничаю у него дома.

- Дадите ему мой номер телефона, я верну ему деньги, - Аня осталась непреклонна.

- Давайте ваш номер телефона, - Тамара достала свой телефон и записала Анин номер в записную книжку, потом позвонила ей, чтобы проверить.

Аня сняла вышивку со стены, а Тамара обратила внимание на название фрегата:
- Сейчас видно только cta, а я запомнила, что корабль назывался Valeo’s Vindicta, это…

- Месть Валентины, - перебила её Аня. – Валентина это моя мачеха. Когда она была зрячей, то увлекалась такими вышивками. И когда она делала эту, никакого названия на борту не было, я вас уверяю.

- Как же она добавила название?

Аня вздохнула:
- Не знаю. Думайте о единорогах, пока мы без музыки.

Когда Аня завела двигатель «Кейси» и громко заиграл рок, Тамара сказала:
- Теперь я понимаю, зачем тебе громкая музыка. Если верить твоей истории, твоя мачеха может подсматривать как в твои мысли, так и в мои, - она и не заметила как перешла на «ты».

- Если вы ничего не оставляли и нигде не расписывались, то ваши нет. Но мои точно да. Я не знаю, насколько хорошо это помогает, но надеюсь, что шум мешает чтению мыслей. Рок хорош тем, что он громкий.

Тамара ничего не ответила, и Аня продолжила:
- Итак, Геннадьев забрал чётки и карту. Сказал вам о гадалке. Вы, видимо, в это тоже верите, раз пошли.

- Ну, видимо, - кивнула Тома, смотря в боковое окно.

- Геннадьев же дружил с вашим бывшим мужем, вот сказал и Ларри о выставке, на которой я продала ему вышивку с фрегатом.

- Вот я и удивилась, с каких это пор бывший муж по выставкам ходит, - Тамара повернулась к Ане. – А оно вон оказывается что… происки колдуньи. Ну да ладно. Получается Геннадьев наступил на свои же грабли: закончил жизнь самоубийством, и страховки его семье не видать.

- Вы проницательны, - подтвердила Аня.

- Поверить не могу, - покачала головой Тамара.

- Да все люди рождаются с геном самоубийства, - сказала Аня. – Просто в большинстве из нас он остаётся пассивным.

- Да я не об этом, - поморщилась Тома. – Разгребать мне теперь после него всё его дерьмо. Ладно, так что надеялась сотворить твоя мачеха с Ларри? Утопить его в картине?

- Насколько я понимаю, изначально да, - ответила Аня, чем удивила Тамару, хотя той казалось, что удивляться уже и нечему. – Мачеха мне признавалась, что она и сама не знает, что делать с Ларри. Вообще, она не знала, что у него есть семья. Либо Ларри не часто о вас думал, либо мачеха была занята Тумановым и Геннадьевым, и на Граффа особого внимания не обращала. До поры, до времени.

- Не удивлена тому, что Ларри о нас не думал. Этот думает только о себе, - Тома была категорична.

- Ну, вот мачеха и говорила, что у него нет слабых мест. Но вы же видели вышивку несколько дней назад и видели её сейчас. Я продала вышивку, когда она была спокойной. Видимо, другие могли видеть изменения, а сам Ларри не видел, что воздействовало на его подсознание. Вышивка менялась в худшую сторону, и разум Ларри менялся в худшую сторону.

- То есть, он должен был сойти с ума? – уточнила Тома.

- Ну да. Вот только тут вы с сыном пришли на сеанс к мачехе, и она узнала, что вы родственники Ларри Граффа.

- Блин. Чушь какая-то, - прошептала Тамара и последнее предложение произнесла громче. - Час от часу не легче. Ты же говорила, что Геннадьев мне сказал о гадалке под влиянием. То есть, твоя мачеха должна была знать обо мне.

- Я предположила это, как возможный вариант. Если верить истории моей мачехи, все было примерно так. То, что вы появились в её поле зрения, может быть и случайность, - Аня вспомнила про паука в паутине и добавила. – Либо превратность судьбы.

- Но, подожди, - делала умозаключения Тамара. – Нам твоя мачеха ничего не давала. И ничего не брала у нас. Как же она может на нас повлиять?

- Я думаю, она не будет на вас влиять. Да и сложно это, в вас силён материнский инстинкт. А вот Ларри, когда гулял с мальчиком, чуть его не утопил.

- ЧТО!? – Тамара уже не знала, куда ей ещё удивляться. – Что за хрень? Артур мне этого не рассказывал.

- Ларри не успел. Я остановила его, ударив в челюсть, чего он даже не заметил. Но это прочистило ему мозг.

- Так это тебя встретил Ларри, когда должен был гулять с сыном? – вспомнила Тамара рассказ Артура.

- Ну да. Я договаривалась с Ларри о встрече, чтобы взять интервью, как у гостя выставки. Увидела, как они с сыном выходят из аттракциона, и Ларри почти бегом тащит ребёнка к воде. Я догнала их и двинула вашему бывшему в челюсть. Чуть руку себе не отбила, - Аня улыбнулась.

- Блин, большую часть нашей совместной жизни я мечтала ему двинуть в челюсть, а у тебя так легко это получилось, - Тамаре, впрочем, было не до улыбок. – То есть, тебя надо благодарить за то, что ты спасла моего сына!?

Аня не стала отвечать на вопрос:
- Сейчас, вот что мы знаем: Ларри не удалось ничего сделать с вашим сыном. С катушек он слетел окончательно, я видела его в отеле после его встречи с Тумановым. Лицо расцарапано и последняя его фраза была про то, что он хочет качаться на волнах. Картина восстановила свой первоначальный вид, как и чётки Геннадьева после его смерти. Сейчас он в больнице и, возможно, под наблюдением полиции. Просто, если вы захотите навестить вашего бывшего мужа, то берегитесь того, что он может быть не в себе и попытается убить или вас или вашего сына.

- Я собиралась вести сына к родителям в Константиновку на выходные, так что в больницу мы не пойдём точно, - произнесла Тамара. – Мне, в общем то, мой бывший муж мало интересен. Считаете меня жестокой?

Она посмотрела на Аню, но та лишь покачала головой.

- А точно Туманов убил свою жену, а не Ларри?

- Судя по тому, что рассказывали сотрудники отеля, ну и сам Ларри, убийцей был Виктор, - ответила Аня.

 - А есть фотографии убитой?

- Ох, не советую вам смотреть, зрелище не из приятных. Но фотки есть в фотоаппарате. Дело ваше.

Тамара включила фотоаппарат и сразу нашла фотографии, сделанные в ванной комнате номера отеля.

- Ты далеко снимала, - сказала Тома.

- Ближе мент не пустил. Хорновец этот. Сказал, что мы можем наследить.

Тамара, как могла, старалась не показать своих чувств Ане. Она вспомнила, что говорил Артур про женщину в ванной. На фотографиях всё же было видно, что у женщины разрезан рот, то же самое твердил и Артур, когда испугался фотографий. Тамара среди тех снимков женщину с разрезанным ртом не обнаружила. Значит, что-то всё-таки влияло на Артура. С другой стороны, он же спёр эти фотографии у отца. Значит эта фотография была предназначена для Ларри.

Тамара почувствовала, как у неё разболелась голова. Страшно это всё и не понятно. Она решила, что возьмёт отгул на завтра и отвезёт сына к родителям днём. Подальше от всей этой чертовщины.

Аня припарковала машину на парковке перед зданием, в котором был офис страховой компании «КАСО» и повернулась к спутнице:
- Тамара, давайте с вами договоримся: если что-то пойдёт не так, вы мне тут же звоните. Я вас тоже наберу, если появится новая информация, потому что некоторая часть того, что я вам рассказала, это догадки. Чтобы держать друг друга в курсе. Я, честно, не желаю зла ни вам, ни вашему сыну.

- Знаешь, а ты мне не о всех виноватых рассказала, - сказала Тамара, собираясь выходить из машины.

- То есть? – спросила Анна.

- Ты как-то забыла про гибддешника, который перевёл стрелки виноватого с сына Туманова на твоего отца. А вот твоя мачеха, скорее всего, о нём помнит.

5

Ларри лежал в травматологическом отделении городской больницы. Врачи опасались, что у него может быть сотрясение мозга. Он был вялым и апатичным. Его никто не посещал. Его мало что интересовало. Но он хорошо помнил убийство Елизаветы Тумановой и встречу с Виктором Тумановым. У него побывал следователь, и Ларри рассказал полицейскому всё, что знал. Тот внимательно слушал и делал записи.

Впрочем, Ларри никто и не интересовал. Он не хотел ничего видеть и ничего слышать. Врачи спрашивали, есть ли у него родственники, чтобы принесли ему всё необходимое из дома, но Ларри сказал, что у него никого нет. Он ужасался при мысли, что кто-то придёт к нему домой и увидит вышивку. Она была такой хорошей. Она была такой ранимой. Только она и нужна была Ларри.

Куда отвезли Туманова, Ларри не знал, ему никто и не сказал: ни следователь, ни врачи. В сущности, ему было всё равно, беспокоило то, что если Туманов в этой же больнице, то может добраться-таки до Ларри. Но уже во второй день его пребывания здесь, в пятницу, доктор сообщил ему, что сотрясения у Ларри нет, только порезы и ушибы. Состояние пациента врача не беспокоит, оно стабильно. Апатичность может быть вызвана обезболивающим. И во второй половине дня Ларри выпишут.

Лаврентия эта новость обрадовала. Он знал, что апатичность вызвана не обезболивающим, а вышивкой, но был только этому рад. Это была счастливая апатия. То состояние, в котором ему было спокойней всего.

А Тумановы? Поделом им. Шлюха и ублюдок. Ларри было их не жалко.

Так он и покачивался на волнах собственного рассудка, пока его состояние не прервал Михаил, ввалившись в его палату в пересменку. Одна медсестра готовилась уйти домой, другая готовилась заступить на смену. В отделении был тихий час. И следующая порция анализов пациентов ждала к трём часам, сразу после обеда.

Ларри в палате лежал один, никто его не охранял, и, хоть часы приёма ещё не наступили, Миша смог беспрепятственно пройти в отделение. Остаётся только догадываться, как он смог найти нужную палату, но с этого станется проверить все.

- Привет, брат, - улыбнулся Миша, засунув через щель в двери свою бритую голову.
– Как узнал, что ты в больнице, сразу примчался.

Ларри был также рад видеть приятеля, как был рад видеть Туманова в номере отеля. Он мысленно чертыхнулся, что его всё никак не оставят в покое, но делать было нечего, друг уже был здесь.

- Привет, ты чего не позвонил? – только и спросил он.

- Да я как-то занят был, - Миша зашёл в палату и закрыл за собой дверь. – Узнал про убийство в отеле и сразу к тебе. Об этом весь город гудит уже.

- Боже, - Ларри закатил глаза.

- Что врачи говорят? Нормально они так тебе морду залепили, - Миша хохотнул.

- Жить буду. Сегодня домой отпустят. Порезался стеклом, - Ларри сел на кровати, подложив подушку под спину.

Он протянул руку, и Миша её в ответ пожал.

- И что весь город говорит обо мне? – спросил он, боясь такой огласки.

- Нет. Никаких имён. Я услышал про убийство в «Ребриц» и сразу решил, что это про тебя.

- С чего вдруг такая уверенность? – спросил Ларри.

- Ну как же, наступил на мозоль самому Туманову, - Миша улыбался. – Силён ты брат, ничего не скажешь. Или ты просто пофигист. Знаешь, нужно, всё таки, думать, кого можно трахать, а кого нет.

- Почему то в прошлый раз ты мне об этом не говорил, - Ларри не находил в этом ничего забавного.

- А ты думал, брат, что кто-то будет думать за тебя? – Миша поднял одну бровь вверх.

- Нет, конечно, - не сразу ответил Ларри. – Лиза предупреждала, что Туманов убьёт и меня и её, если застукает нас вместе.

- И не успел, - заключил Миша.

- Что ты имеешь в виду? – Ларри было так лень разговаривать с другом, но деваться было некуда.

Миша сел на кровать, на которой лежал пациент, как можно ближе к другу и заговорщическим шёпотом спросил:
- Зачем ты убил Туманову? Признавайся.

- Ты дебил? – ни один мускул не дрогнул у Ларри на лице. Он знал друга, тот мог предложить любую безумную теорию.

- Нет, - на лице у Миши продолжала блуждать полуулыбка.

Ларри некоторое время изучал лицо друга, пытаясь понять, насколько далеко тот готов зайти в своих шутках, потом сказал:
- Когда я приехал в отель, она уже была мертва. И над её трупом с топором стоял Туманов.

- Это было в среду?

- Ну да.

- А что ты делал в отеле во вторник?

- Во вторник я был дома.

- Отнюдь, братец. Во вторник вечером мне позвонила твоя жена и попросила, чтобы я к ней приехал, потому что до тебя дозвониться не может. Я, кстати, тоже не смог дозвониться.

Ларри поёрзал, усаживаясь удобней. Ну, спал он весь вторник, ну и что с того? Ну, и не перезвонил он потом никому, подумаешь, велика беда.

- И зачем тебе звонила Тамара? – спросил он.

- Твой сын спёр у тебя магнитный ключ. Тамара просто хотела тебе его вернуть. Ключик, я так понял, дала тебе Лиза Туманова. С понтом: «Приходи, милый, когда захочешь». Так?

- Ты чего херню какую-то несёшь!? Ключ был у меня, когда я в среду к ней пришёл, - Ларри и так не хотел разговаривать с другом, а теперь он его ещё больше раздражал.

- Конечно, потому что я тебе его отдал, - продолжал запутывать друга Миша. – Во вторник вечером. На территории отеля.

- Да я дома был во вторник, - ухмыльнулся Ларри.

- А что тебе ещё дала Туманова, когда подарила безлимитный пропуск в свои апартаменты, помнишь?

Ларри задумался, вспоминая, а Миша полез в карман жилетки и достал пачку полароидных снимков.

- Фотографии с девочками, Ларри, - объявил он, махая фотографиями.

- А они как у тебя оказались? – Ларри сохранял неподобающе спокойное выражение лица.

- Ты меня не слушаешь, Ларс. Их у тебя спёр твой маленький сын, но Тамара его спалила, не дозвонилась до тебя и позвонила мне, чтобы я отдал тебе ключик и снимки. Я до тебя тоже не дозвонился. Поехал в «Ребриц», проверить, от того ли номера этот ключик. На ресепшене мне сказали, где остановилась Туманова. Я даже решил с ней побеседовать по поводу акций её мужа. Захожу в номер, - Миша хлопнул в ладони. – А Тумановой абзац. Я поехал к тебе, как смотрю, ты бредёшь по улице. Я тебе: «Ларри, Ларри», а Ларри такой…в прострации. Говоришь, что тебе так хорошо качаться на волнах. И идёшь себе, идёшь. Я тебя проводил до дома и отдал тебе ключ. Учитывая твоё вчерашнее состояние, я думаю, ты этого не помнишь, но…

- И как я по твоему попал в номер, если ключ был у тебя? – Ларри по прежнему был спокоен, считая, что друг его либо разыгрывает, либо дурачится, хотя и глупой была такая шутка.

- А Лиза бы тебя не впустила, да? Погреться с ней в джакузи.

- Хорошо, а зачем тебе нужно было говорить с Тумановой?

- А потому что, ты не сделал того, что я у тебя просил, - перестал улыбаться Миша. – И, если бы не твоя бывшая, я бы так и остался в неведении. Ты мне когда собирался рассказать про фотографии, а? Лиза тебе дала отличный инструмент. И она тоже заинтересована была в том, чтобы, фигурально, похоронить супруга. С ней можно было бы работать. А вместо этого, ты её грохнул. А можно было бы просто использовать фотографии в качестве шантажа.

- ДА НЕ УБИВАЛ Я ТУМАНОВУ! – заорал Ларри.

Миша, впервые видевший друга в каком-либо другом состоянии, кроме спокойного, встал с кровати, предупреждая тот момент, когда Ларри накинется на него с кулаками. Он его не боялся, в конце концов, он был пошире, но махать кулаками считал лишним.

Он бросил снимки на кровать, и они разлетелись веером по постели.

- Труднее всего доказывать очевидность невероятного, блин, - сказал Миша.

- Лизу убил этот выродок! Этот мудила! Этот Туманов! - Ларри продолжал говорить повышенным тоном.

- Легко оскорбить, когда ты знаешь, что тебе за это ничего не будет, правда, Ларс, - ухмыльнулся Миша.

- Мне не будет? – переспросил Ларри. – На мою рожу посмотри. Ты бы видел этого разъярённого быка? Бросался на меня с топором, блин!

Ларри, казалось, восстановил своё прежнее невозмутимое состояние.

- Ты видел, чтобы я убивал Туманову?

- Нет, - мотнул головой Миша. – Но я видел Туманову после того, как ты там, видимо, побывал.

- Может быть я гулял по территории, - отмахнулся Ларри. – Ты видел у меня кровь на руках? На клыках? У меня с собой был нож?

- Нет, но ты был явно не в себе.

- А может это ты её убил? – кольнул Ларри друга его же доводами. – Ключ был у тебя. Ты зашёл в комнату, вальнул Лизу. Тебе ведь не привыкать резать глотки. А потом увидел, как я лунатил, и отдал мне ключ.

- Может быть и так, - ухмыльнулся Миша, а потом пошёл на попятный. – А может её убил Туманов.

- Так кто её убил-то? – ухмыльнулся Ларри.

Миша пожал плечами:
- Я не знаю. Ты не помнишь. Туманов не скажет. Но убийство Лизы мне тоже на руку.

- Каким боком? – потребовал уточнений Ларри.

- Гринмейл, - ответил Миша.

- Прости, брат, но даже я не всегда тебя понимаю, - Ларри опять поёрзал в постели.

- Гринмейл, - повторил Миша, как будто говорил очевидную вещь.

- А, понятно – Гринмейл, - ухмыльнулся Ларри.

- Это чёрная метка, - пояснил Миша. – Точнее, в нашем случае – зелёная метка.

- И?

- Я тебе тоже всего не рассказал на самом деле, - Миша снова сел на кровать к Ларри. – Помнишь, мы говорили об «Азирис».

- Ну, - Ларри кивнул.

- Я был маленьким таким акционером этой фирмы. А Туманов, там, по сути, царь и бог. Его совет директоров – это подсадные утки, которые ни черта не решают. И вот Туманов хочет избавиться от своих миноритарных акционеров. Ну, таких маленьких, как я. И проводит консолидацию своих акций.

- Консолидация – это что? – поинтересовался Ларри.

- Объединение акций, чтобы выросла их рыночная стоимость. С одной стороны, акции компании в последнее время сильно упали, и он решает таким образом увеличить их стоимость. А с другой стороны, ему нужно избавиться от таких акционеров, как я. У меня семнадцать акций, после объединения становится восемь с половиной. Дробные акции выкупает основной держатель, причём по предыдущей рыночной стоимости, которая была до консолидации. Короче, за бесценок.

- Вот как? Короче, на акциях ты потерял?

- Да, потерял. Когда я их покупал, «Азирис» была на коне, и акции котировались по четырнадцать долларов за штуку при потенциале роста в восемь процентов. Я как-то не очень интересовался этим делом, да и на собрание акционеров меня никто не звал. У меня акций меньше одного процента. А сейчас акция упала в цене ниже доллара. Поэтому-то консолидацию и стали проводить.

- То есть, если у тебя дробная акция, то тебя вынуждают её продавать?

- По установленной мажорным акционером цене. Туманов не стал совсем охеревать и предложил купить акции одной из дочек «Азириса» по льготной цене. Да только кому нужны были акции дочки, когда у материнской компании проблемы. Примерно в этот момент, я узнал, что есть кладбище, которое мне готовы продать под строительство. И я подумал, а как мне выкупить акции у Туманова?

- И ты вспомнил про дело с убитой шлюхой, которое давно замяли,  - продолжил Ларри.

- Да. И Туманов очень кстати нарисовался в пятницу в баре. Когда я вызывал ему такси, то позвонил с его номера себе и сохранил его. В тот день когда ты кувыркался с его женой, я позвонил ему и, как говорится, вручил ему гринмейл. Я предложил ему продать мне пакет акций по рыночной цене, меньше доллара, а в случае отказа, пригрозил обнародовать историю с убитой шлюхой. Сказал, что у меня есть фотографии. Блефовал, конечно, но ему то об этом не известно. Вот тут очень бы пригодились те снимки, которые ты от меня зажал, но они и так оказались у меня. Прямо перст судьбы, понимаешь!? Я приезжаю в «Ребриц», и получаю бонус к основному товару – мёртвую Туманову.

Миша развёл руками.

- И что теперь? – спросил Ларри.

- А что теперь? Посадят Туманова или он умрёт, всё одно. Я получу эти акции, - Миша хищно улыбнулся. – Сейчас уже этот старик ничего не сделает. Знаешь, Ларс, когда ты просишь о помощи, протягивая не ладонь, а кулак, шансы её получить возрастают.

- Ты убил Туманову, - резюмировал Ларри, так спокойно, как будто говорил о безделушке.

- Или ты, - уклончиво ответил Миша и ухмыльнулся. – Одному Богу известно, сколько людей тебя видели на территории отеля. Дал бы ты мне фотографии, может быть она осталась жива. А так, бесплодный ты инжир, Ларс.

- Сам ты дуб, - парировал Ларри.

- Ладно, я, в общем-то заехал узнать, когда тебя выписывают? – спросил Миша.

- Сегодня после обеда, - ответил Ларри.

- Приходи в бар вечером, обсудим, что нам дальше делать.

Ларри больше хотел оказаться дома и встать напротив картины, но идея отметить окончание этой ужасной недели, напившись в ноль, была тоже неплоха. Тем более, что из Мишиного бара можно было и не уезжать, у него там есть пара тайных комнат.

- Позвоню, - ответил Ларри и крикнул Мише вслед, когда тот уже открыл дверь, чтобы выйти из палаты. – Спасибо, мать твою, что не забыл навестить!

- Всегда пожалуйста, - махнул рукой Миша не оборачиваясь.

Пересменка ещё не закончилась, поэтому вышел из больницы Миша также спокойно, как и вошёл. Никто не спрашивал у него, что он тут делает и не советовал прийти в приёмные часы.

Открыв дверь, чтобы выйти на улицу, он посторонился, пропуская в больницу смуглокожую девушку с тёмными волосами, которая, видимо, очень куда-то торопилась. Девушка была знакома Мише, и он только хотел поздороваться, но она, даже не извинившись, пронеслась мимо него и убежала вглубь здания. Миша покачал головой: «Ну и нравы».