Пов. страт-х 59 рд. гл. 31. Китайский летчик Ли-Ва

И он тоже служил с нами на узле связи. Майор Ливашин сменил национальность и вид войск, в нашем понимании, конечно, после одного трагичного случая. Трагичного — с точки зрения политотдела и особого отдела военной контрразведки дивизии. Нам же судьба подарила редкое развлечение в рутине бесконечного боевого дежурства.
«Достали» они, то есть начальники, нас своими китайцами. Начало 80-х годов — расцвет «застоя», нарастания китайской ядерной мощи и, соответственно, модернизации нашей ракетной техники. Тогда к обороне относились серьезно. Это  в конце 90-х годов, демократы — долбанная пятая колонна — визжали, что у нас нет врага, кроме собственной армии. Это когда два миллиона китайцев уже просочились на Дальнем Востоке. А под ружьем у них солдат в 10 раз больше, чем сейчас у нас. Того и гляди, рванут до самого Урала. Сегодня вся надежда на ракетчиков. Но и тут как бы либеральные элементы нам из Москвы полетные задания не «обнулили» . Полетное задание — это как адрес в письме. Например: Америка, Пентагон, главному начальнику или соседу: в Вашингтон, в Белый дом, президенту Бушу. В ракете адрес также написан, правда в виде единичек и ноликов. А если «одемокраченный» паркетный генерал вместо единичек одни нолики поставит, то это, извините, уже будет «на деревню дедушке»*. Взлетела ракета, а маршрут ей не задан, цель не обозначена. Помечется она, бедолага, в околоземном пространстве, и шмякнется в Тихий океан. За такое Сорос любой гранд выпишет. Сорос — это,если кто не знает, мелкий миллиардер из биржевых жуликов. Он при Ельцине за бесценок скупал наши секреты и перспективные разработки. Видели мы некоторых кремлевских генералов по телевизору, когда они, тряся жирными щеками, клялись в верности западным либеральным ценностям. Эти и мать родную продадут, не то, что Родину-мать. Тогда «пускай в белый свет, как в копеечку». Мудрые китайцы свою «пятую колонну» на площади Тяньаньмэнь  в Пекине танками сразу в «газетки раскатали».  Теперь у них преступности нет, нация сплочена, и никакого сепаратизма.
А у нас у Белого дома в Москве пятую колонну вовремя не раскатали. В результате вместо великой России получили великие потрясения. Теперь преступность на всех уровнях власти, нация вымирает, экономика хиреет, страну расчленили по планам Бжезинского**. Союзников предали противникам, а национальные богатства перетекают в наднациональные корпорации старых врагов России.
В 80-х годах все было по-другому. Застойное время — пик военного могущества СССР. А на политзанятиях нам талдычили о китайском ревизионизме. Мол, не коммунисты они вовсе, но строят почему-то тоже коммунизм. Мы им бородатого Маркса, а они нам лысого Мао суют. Это было бы даже занятно, если бы не писать эту дурачину в толстые конспекты и не предъявлять политначальникам. Чтобы как-то разнообразить надоевшую тему, мы доставали замполита вопросами: дотянутся ли китайцы до нашего жилого городка ракетами или нет и нацелены ли наши ракеты на "ихние". Он сразу робел, махал руками. Это все совершенно секретно, и на политзанятиях это нельзя обсуждать. Но мы не унимались. Рисовали на его политических картах радиусы дальности полета китайцев, ставили крестики китайских ракетных баз по памяти. И на каждом занятии дуга доступности максимального радиуса проходила точно по нашему городку. Тут возникали споры — одни говорили, что базы китайцев передвинули слишком близко к границе, другие — что радиус поражения у узкоглазого вероятного противника совсем другой. У китайцев в то время ракеты были маломощными только среднего радиуса поражения, как и вся экономика. Не то что теперь. И названия у ракет были смешные ДУН–1***  и ДУН–2. ДУН-1 — совсем плохонькая, ДУН-2 намного лучше, отличалась существенно, как у нацистов ФАУ–2 от ФАУ–1. Вот все время и спорили, насколько далеко дуют эти ДУНы и каково их отклонение от заданной траектории.
Политзанятия проходили незаметно, весело и с огоньком. Замполит уходил, взопревший, с измазанными картами. Все так и шло своим чередом. Мы уже собирались перейти от географии к математике и приобщить лекторов из политического отдела к расчету вероятности попадания китайской ракеты в дом их начальника, как тут грянула беда. Майор Ливашин на политзанятиях, в отличие от остальных бойких офицеров, не смог выговориться относительно Китая. Затыкали ему, видите ли, рот. Но мы здесь не виноваты. Ему на любом совещании рот затыкают. Не дают высказать свое видение проблемы. Он всегда предлагал что-нибудь, мягко говоря, перпендикулярное мнению командования, как говорится, не в дугу и невпопад. В общем, неудовлетворенный Ливашин втихаря разработал свой собственный план молниеносного разгрома Китая. А в отместку за насмешки никого не ознакомил со своими идеями.  Бухнул план прямиком Генеральному секретарю нашей родной коммунистической партии. Да, да, дорогому Леониду Ильичу Брежневу. И можно уверенно предположить, что план Ливашина в корне отличался от планов Генерального штаба.
Не знаем, читал ли Ливашинскую «Барбароссу»**** Леонид Ильич, но тот, кому следует, прочитал. Это точно. Ливашина вызвали в штаб дивизии. Посмотреть новыми глазами на широко известного Ливашина пришли все достойнейшие люди дивизии. А до этого события его скромная фамилия с малоцензурными приставками плавно перетекала по линиям открытой и засекреченной связи из кабинетов главного штаба ракетных войск в кабинеты штаба ракетной армии и оттуда волнами доходила до нашей злополучной дивизии и уже отсюда кругами расходилась по ее частям и подразделениям. К нам обращались малознакомые офицеры с тупыми вопросами: «Неужто это ваш?»
— Наш, — гордо отвечали мы.
— Ну, вы даете.
— Даем, — отвечали мы.
Из всех многочисленных метафор и сравнений, синонимов и антонимов, которые честно заслужил Ливашин, потомкам, не нарушая нравственности и границ благородного русского языка, пожалуй, можно передать только два слова: задница и остолоп.
Начальник политотдела, или коротко начпо, и начальник особого отдела военной контрразведки понимали, что это их «пациент» и отвечать им на вопрос, кто допустил этого «стратега» на боевое дежурство. С такими мозгами от него можно ждать чего угодно. Возьмет и внезапно объявит войну какому-нибудь Гондурасу. Жители Гондураса, может быть, и не успеют узнать о вероломном нападении Ливашина, но зато успеют узнать оперативные дежурные главного штаба ракетных войск. И так вздрючат нашу " дикую"  дивизию*****, что вазелина на всех не хватит.
— Срочно нужно было разработать версию случившегося, — морщил лоб начпо.
В кулуарах штаба, как призрак, начал бродить тезис о нечеловеческом напряжении, многолетнем дежурстве в подземных сооружениях. Особисты осторожно спрашивали нас, не замечали ли мы чего-нибудь странного за ним раньше.
Еще как замечали. С тезисом «многолетнее боевым дежурство» все легко соглашались. Ливашин майора «задницей» в кресле дежурного по связи заработал. То есть не по должности, а за выслугу лет штатным дежурным получил повышение в звании. С «нечеловеческим» тоже все было гладко. Речь его была малопонятна человеческому уху, и в темноте по походке он напоминал человекообразного примата. А вот версию особистов, что у Ливашина «крыша поехала» или «башню клинит», никто не поддержал. Мы его знаем давно именно таким, больше десяти лет, и он ничуть не изменился. Если его и «клинит», то все к этому привыкли, и это никому не мешало его награждать и продвигать.
В это время, как на грех, вновь стал популярным анекдот времен корейской войны. Сбивают американцы китайский самолет. Вытаскивают летчика из кабины. Кто таков? А он двумя руками оттягивает кожу у висков и, глядя бесстыжими узкими глазами на опешивших американцев, говорит: «Я китайская летцика Ли-Си-Цын».
А так как Ливашин тоже начинал свою военную службу где-то в авиации, то после случая с «китайской Барбароссой» его фамилия зазвучала по-новому, немного нараспев и по слогам. Ли-Ва-Шин. После этого тень майора Ли-Ва-Шина на некоторое время легла на весь узел связи. А в отместку за то, что мы «греемся» в лучах его славы, некоторых наших офицеров сослуживцы из других частей тоже начали называть на китайский манер. Старший лейтенант Линь-Бяо, лейтенант Сяо-По-Гин и так далее. Хотя они-то никакой особой враждебности к китайцам и не проявляли.
Через некоторое время стратегический переполох в высоких кабинетах постепенно затих, а китаефобия вышла из моды. Однако неугомонное начальство все-таки загнало легендарного Ли-Ва-Шина в армейский госпиталь на освидетельствование его психического состояния. Месяца два про него не было никаких вестей.
Сидя после обеда в курилке, мы лениво вспоминали незадачливого майора.
— Уволят из армии по здоровью, — глядя на проходящий строй солдат, мечтательно предположил мой друг, старлей Витька.
— Жди больше. Ему еще, как медному котелку, служить и служить.
— Ё-моё, так его вернут к нам, лишат допуска к боевому дежурству, а нам за него пахать, — запаниковал Витька.
— Не боись, молодежь, — старый капитан Митрич не спеша загасил беломорину. — Народ так рассуждает (народ — это наш офицерский состав, включая командира части и исключая замполита) — никакая медицина чугунную голову майора не просветит. Медицина в этом случае, так сказать, бессильна. Вернется он к нам, и заживем мы не хуже прежнего, впрочем, и не лучше.
В конце концов, народ оказался прав. А в нашей стране, надо сказать, народ всегда прав. Прошло еще пару недель, и Ли-Ва-Шин вернулся к нам. Посвежевший, отдохнувший, но непривычно молчаливый, и задежурил он по-прежнему на передовых рубежах нашей необъятной Родины.




*В середине 90-х годов, по слухам среди высших офицеров РВСН, адреса все-таки тайно обнулили. Это было время  оккупации Кремля иноземными советниками. Когда и какие ввели вновь — неизвестно. Все это большая тайна от населения (время нашей не защищенности). Спасибо американцам, что не напали на нас в тот момент, наверное, думали, что и так все развалится
**Збигнев Бжезинский — влиятельный американский политолог, автор плана мирового господства США и расчленения СССР.
***ДУН — наверное, называли по фамилии их вождя Мао Цзэ-дуна.
****Барбаросса — имя воинственного прусского короля. «План Барбаросса» — план скоротечной войны Германии против СССР в 1941 году.
*****Непонятно почему нашу ныне разгромленную Карталинскую дивизию в ГШРВ несколько лет называли дикой. То ли за степной ландшафт, то ли за постоянные ЧП.