Омут памяти 2

Но уже в следующий момент он в ужасе оттолкнулся от автомобиля и, глотая воду, начал быстро всплывать. Через лобовое стекло  на него смотрели широко раскрытые глаза молодой женщины. Алешка, забыв об оставленной на утесе одежде, быстро саженками погреб к берегу, который был ближе к его даче. Пока он плыл, ему все время казалось, что из-под воды на него все еще смотрят широко раскрытые  русалочьи глаза. Он еще никогда не видел утопленников так близко. Глаза в глаза.
  Да и вообще к трупам он относился, мягко говоря,  неприязненно. Это была одна из причин его ухода из медицинского института. Он никак не мог понять маму, в ее бесконечной любви к ее профессии и к  ее больным. Мама уже двадцать пять лет работала врачом, а  точнее хирургом. Она оставила активную практику только год назад, когда заняла пост завотделением в большой ведомственной больнице.
Алешка, со всех ног, в одних плавках, босиком, как перепуганный ребенок бежал к воротам. Набрал воздуху побольше, чтобы закричать: "Мама, там труп". Но вовремя опомнился. Во-первых, в доме все спали, и таким возгласом можно спокойно довести пожилых людей до инфаркта, и тогда трупов может быть больше. А во-вторых, он, наконец, вспомнил, что он все-таки взрослый человек, мужчина.
Он взялся за железное кольцо воротного засова и вспомнил, что ключи, вместе со штанами, остались на утесе. Будить он никого не хотел, брать дачу штурмом - тоже было мало удовольствия. Она была хорошо защищена  от проникновения извне. Алешка еще секунду подумал, стоя перед воротами, потом махнул рукой и выбежал со двора.
Поселок Дальняя дача, со времен своей принадлежности к партийной собственности, сохранил такой атрибут власти, как КПП.  О нем и вспомнил Алешка, туда и отправился бегом.    
-Миха-алыч, - Алешка тихонько постучал в окно сторожки, стоящей на КПП,- Михалыч, проснись, будь ласков.
Обычно, если сторож Иван Михайлович ложился спать, перекрыв доступ  в поселок полосатым шлагбаумом, разбудить его было очень трудно. Так как принятая "на грудь" доза никак не позволяла сделать это. Он бывший военный, не доспав, видимо во время службы в армии, уйдя в отставку полковником, теперь досыпал, и допивал с чистой совестью, и с превеликим удовольствием. Только одно слово поднимало Михалыча с постели в любое время дня и ночи, несмотря на количество выпитого...
-Трево-о-о-га, р-о-ота по-о-дъём!!!! - скомандовал Алешка, хорошим командирским голосом, хотя в армии никогда не служил. 
И эта нехитрая уловка сработала. Михалыч соскочил  с диванчика и выбежал на улицу, надевая на ходу фуражку. И подхватывая Алешкин крик: 
-Подъём!!!
-Тихо, тихо, - Алешка перехватил, кричащего во все горло полковника. - Тихо, Михалыч. Это я Алеха Корнилов.
Михалыч остановился. Растерянно оглянулся, продолжая несколько секунд открывать рот, как рыба на песке, бешено вращая глазами, потом опомнился и сказал:
-Фу, ты, черт шобутной. Прикалываешься...
Закончить Алешка  ему не дал. Он понял, что отставник уже в норме и, оставив его, кинулся к телефону в его каморке.
-Алле, милиция, у нас тут машина, а в ней труп. Как где? На Дальней даче, вернее,  в Круглом, в озере. - Алешка, к своему удивлению, вдруг понял, что он впервые вызывает милицию. Обычно инициатива встреч исходила с противоположной стороны. Он положил трубку и повернулся к Михалычу.
-Не понял я, Леонидыч. Какой такой труп? - спросил удивленный привратник...
-А хрен его знает. Пойдем со мной на озеро. Менты туда приедут. Я то один чего-то  не того.
Михалыч растерянно ворчал, запирая свою каморку. Потом они вместе пошли по самой короткой тропинке к озеру. По дороге, Алешка обо всем подробно рассказал Михалычу.  Тот, немного помолчав, произнес:
-Когда она туда  мырнуть-то успела? Седни на озере до часу отдыхающие балаганили. А в четыре уж и ты прибыл. Вчарась ее ведь там не было.
-Да нет. Я вчера тоже купался, заметил бы, наверное, - Алешка, немного помолчав, снова обратился к Михалычу,- Слушай,  Михалыч, ты же вроде полковник, человек образованный?
-Ну те? - удивился Михалыч, не поняв существа вопроса.
-Откуда у тебя такой деревенский акцент?   
-Чудило, ты московское. Не акцент, а говор. Местный говор. Я полковником-то не родился. А родился я тутатко. Так и батько мой и дед говорили, так и я говорю. Ты лучше вон чаво слухай, мимо меня после часу никто не проезжал. На машине к Круглому ещё можно со стороны Спасского. Стало быть, енто не наши. Значить енто чужие. Слышь, а машина, какая?
-Да ты чего, Михалыч. Ты думаешь,  мне до машины было? Она на меня в лобовуху как глянула, меня как пробку из бутылки выперло. Я не помню, как до дому добежал. Чуть маму со страху звать не начал.
-Да ничего зазорного в этом и нет. Я в Афгане, когда первый раз лицом к лицу со жмуриком свиделся, так же как ты глаза в глаза, так потом неделю ни есть, ни спать не мог.
Алешка с уважением посмотрел на бывшего фронтовика. Михалыч не посмеялся над Алешкиным страхом. Он его понял. Да  и сам Михалыч вдруг стал совсем другим. Вдруг открылся для Алешки с неожиданной стороны. Теперь это был не вечно пьяненький привратник Михалыч, а ветеран  Афганской войны, орденоносец, полковник в отставке Иван Михайлович Плотников.
-Алеха, - обратился Михалыч. - а может она там еще живая?
-Не думаю. Я там еще посидел покурил. Да когда вокруг озера шел, тоже минут двадцать прошло, я бы её заметил. Значит, она под водой как минимум мину тридцать была, пока я не нырнул туда.
Михалыч ничего не ответил, только понимающе покивал головой. Придя к озеру, они не стали забираться на утес. Остаться у его подножия решили совместно, дабы не затаптывать следы. Алешка по-прежнему стоял в одних плавках. Утренняя прохлада уже пронизывала его до костей, но идти за одеждой он не хотел. Так и стоял, ёжась и мелко дрожа от холода, или от страха. Там же на верху остались и Алешкины сигареты. Пришлось курить "Приму" Михалыча.  Михалыч заботливо накинул Алешке на плечи свою куртку от камуфляжного костюма, который выдавал его принадлежность к славному племени "секьюрети".
Они успели выкурить по сигарете, и теперь Алешка стоял, отплевываясь от попавших в рот табачных крошек. Послышался гул автомобиля. На утес со стороны Спасского въехал милицейский УАЗик. Алешка и Михалыч бросились наверх, крича на бегу:
-Мы здесь, Это мы...
Из машины вышел мужчина в милицейской форме с погонами сержанта и молодая женщина, девушка, худенькая, небольшого роста,  как девочка. Михалыч и Алешка бросились к мужчине, перебивая друг друга, пытаясь рассказать о происшествии. Он их молча выслушал, удивленно глядя на раздетого Алешку, почесал затылок и густым басом проговорил:
-Замерз?
-Есть немного, - ответил Алешка, переминаясь с ноги на ногу.
-Дак оденься, дурья башка.
-Можно, да? - не поверил своему счастью Алешка.
  -Не можно, а нужно, - услышал он за спиной женский голос. Он обернулся. Девушка протягивала ему джинсы и майку. Он даже не заметил, как она прошла на край утеса. Не видел, что она там делала, но теперь видел, что она оттуда возвращается и несет  Алешке одежду.
-Спасибо, - поблагодарил он, натягивая штаны, - я просто думал, что там следы.
-Если они там и были, то вы их затоптали еще раньше. Ваш? - спросила она, показывая ему окурок в целлофановом пакетике.
-Мой, а как вы догадались? - глупо заулыбался Алешка. 
-Элементарно, рядом лежали ваши штаны и вот эта пачка, - она протянула ему пачку сигарет "Parliament".
-Спасибо ещё раз, я и не заметил, как растерял все это.
Девушка сейчас стояла  рядом, и он воспользовался этой возможностью, чтобы рассмотреть её. На первый взгляд ей было лет 18-20. Но, приглядевшись к серьёзному, даже сердитому взгляду красивых серых глаз можно было прибавить ещё пару лет. Маленькая, стройная, даже изящная, с точеной фигурой. Одетая в голубые джинсы, голубую джинсовую рубашку, под которой виднелась белая майка, туго обтягивающая красивую грудь. Разглядывая девушку с ног до головы, Алешка поднимал взгляд всё выше и выше, наконец, он добрался до лица. И снова удовлетворённо отметил про себя, что она - очень даже ничего. Красивое, с классическими  чертами, лицо, огромные серые глаза, с невероятно длинными загнутыми к верху ресницами. Красивые, с изгибами, губы. Все это практически без косметики. Картину довершала  экстравагантная прическа. Она была блондинка, волосы не просто короткие, а практически ёжик, который был тщательно уложены ( и это в пять часов утра).
-Следователь Шевченко Лина Витальевна, - представилась она, подставив под его  наглый взгляд, шаривший по её лицу и телу, краснокожую книжицу в развернутом виде. - Вы, гляжу, уже пришли в себя?
-Да, в некотором роде, - кивнул Алешка, ни капли не смутившись, - а Лина, это Ангелина или Линет?
-Лина, это Лина Витальевна. Ясно?
-Яснее некуда, гражданин следователь, - сказал  Алешка, пряча руки в задние карманы джинсов, то ли от холода, то ли боясь, что на них наденут наручники.
-Вы Корнилов Алексей Леонидович? - спросила она, заглядывая в папку с бумагами, которую держала в руках.
-Так точно, гражданин следователь, - подтвердил  Алешка, вытирая вдруг намокший нос.  Лина Витальевна, заметив его дурашливое поведение, улыбнулась, отвернувшись.
-Вы что, Корнилов, сидели? - спросила она, подавив улыбку.
-Никак нет, гражданин следователь.  Сидеть не сидел, но как говориться, неоднократно привлекался.
-За что? - Лина напускала на себя серьезность как могла.
-По хулиганке мы, так, общественный порядок немножко шумели, - продолжал дурачиться Алешка. - Но мы не злые, гражданин следователь, мы добрые.
Алешка  обрел всегдашнюю свою уверенность и присущее ему природное чувство юмора, неоднократно помогавшее ему в сложных житейских ситуациях. Эти же его качества помогали ему и при общении с женщинами, если он не мог покорить девушку смелостью или  эрудицией  его спасало обаяние.
Сейчас перед ним была красивая женщина, она ему уже невероятно нравилась. И ему тоже хотелось ей нравиться.
 -Хорошо, Алексей Леонидович, пойдёмте покажите.
Они подошли к самому краю утеса.
-Это там, - показал Алешка на воду под скалой. - Белый легковой автомобиль. Глубина здесь очень даже приличная. Я три раза нырял, чтобы  во внутрь заглянуть. Последний раз нырял сверху и с камнем, чтобы тяжелей было. Донырнул, заглянул... Женщина там. Страшно. Глаза и рот открыты. Волосы растрепанные, колышутся в воде. Знаете, как змеи у Медузы Гаргоны. Я как рванул оттуда, на одном дыхании до дому долетел, вернее… до КПП.
Алешка сопровождал свой рассказ красноречивыми жестами. Лина внимательно слушала его, пытаясь понять, что здесь правда, а что выдумка.
-Хорошо. Кондырев, - обратилась Лина к сержанту, стоявшему поодаль, рядом с Михалычем. - Радируй на базу, вызывай всех кого положено, пусть прихватят водолазов, кран подъёмный. Короче полный комплект.
Лина Витальевна попросила Алешку отойти в сторону, а сама стала осматривать каждый сантиметр поверхности утеса. Она присела на корточки, рассматривая поверхность утеса и записывая  что-то  на лист бумаги, прикреплённый к дерматиновой папке.
  Алешка тоже присел на корточки, продолжая наблюдать за Линой. Она нравилась ему все больше и больше. Он поймал себя на мысли, что когда все закончится, надо  бы взять у нее  телефончик.
Кондырев удалился в машину, заниматься своими делами. Михалыч ходил по  площадке, рассматривая землю у себя под ногами. Алешка сосредоточил своё внимание на Лине, так как  её он считал наиболее достойным объектом для своего внимания, чем все остальные.
Часа через три, когда Алешка уже падал от усталости и засыпал на ходу, когда его единственным желанием было завалиться в постель и заснуть, и забыть к чертям собачьим весь этот фильм ужасов (к тому же Лина Витальевна никак не хотела его замечать), подъехала тяжёлая техника. Автокран, микроавтобус с эмблемой МЧС, милицейская "Волга". Из "Волги" вышел  майор в форме и два человека в штатском. Они поговорили с Линой и сержантом Кондриным. Из микроавтобуса вышел человек в лёгком водолазном костюме, надел акваланг и спустился к подножию утеса. Закончил экипировку, надев маску и вставив загубник, и спустился в воду.
По поверхности утёса крутился эксперт-криминалист, фотографировал, собирал пылинки, видимо те, что не собрала Лина Витальевна. Все кроме него с нетерпением ждали возвращения водолаза. Он появился. Не выходя на берег, вынул загубник и прокричал:
-Есть. Белый "мерс". Два жмурика. Он и она.
Водолаз остался в воде. К самому краю утеса подогнали автокран, закрепили его на площадке, спустили в воду стальные тросы. Водолаз с ними снова, ушел на дно.
Кран заработал,  стальные тросы медленно стали накручиваться на блоки. Из воды сначала показалась белая крыша автомобиля, потом медленно из воды всплыл и сам "Мерседес". Из всех его щелей вытекала вода. 
К Алешке снова вернулось неприятное чувство суеверного, мистического страха. Ему, вдруг,  все это показалось каким-то нереальным, недействительным, потусторонними. У него закружилась голова, знакомое чувство, как в морге на практических занятиях. Это чувство знакомо любому более или менее эмоциональному человеку, который к тому же не имеет достаточного опыта общения с мертвыми. Он подошел к Лине Витальевне.
-Извините, можно мне идти. Я всю ночь не спал, - произнес он, борясь с чувством подступающей тошноты.
-Нет, пока я не могу вас отпустить. Вы и Иван Михайлович понятые. Придется вам задержаться.
В это время машину поставили на  землю. Двое милиционеров открыли передние дверцы. Оттуда потоком хлынула вода. Алешка стоял со стороны пассажирского места, ему хорошо было видно, как труп девушки выпал на землю.
Алешкиной выдержке пришел конец. Подвела физиология. Его отчаянно рвало, он убежал в кусты, чтобы не упасть окончательно, в глазах понравившейся ему женщины. Ему было неприятно оказаться в столь негероической ситуации, но природное чувство брезгливости оказалось сильнее даже его донжуанских наклонностей. Он был близок к потере сознания, когда услышал за спиной грубый мужской голос:
-Это что ещё за цаца?
-Не стоит удивляться, товарищ майор. Это зрелище не для слабонервных, - Лина Витальевна встала на Алешкину защиту. На него её реплика подействовала ободряюще.
-Я не слабонервный, просто…- Он разогнулся, обернулся и увидел, что она идет к нему.
-Возьмите, это поможет, - она протянула ему ампулу с нашатырным спиртом и маленький ватный тампончик.
Он, трясущимися руками, отломил кончик стеклянной ампулы и стал нюхать прямо из неё. Лина Витальевна отобрала у него ампулу, сама быстренько вытряхнула её содержимое на ватку и поднесла к Алешкиному носу. Резкий сильный запах привел его в чувства, он как за спасательный круг уцепился за руку Лины и таким образом продолжал нюхать. Она не убирала руку, терпеливо ожидая улучшения. Алешка уже пришел в себя и, пользуясь случайной близостью, перевернул руку Лины и поцеловал её:
-Вы спасли мне жизнь, теперь я ваш должник.
Она отняла руку, достала из заднего кармана джинсов носовой платок и подала его Алешке, со словами:
-Умойтесь холодной водой, вам будет легче. И возвращайтесь к нам, пожалуйста.
-Непременно, - ответил Алешка, уже улыбаясь и чувствуя себя, если не счастливым, то уж, по крайней мере,   почти влюблённым.
Алешка отошел в сторону от общего скопления народа, присев на корточки ополоснул лицо холодной водой, почувствовал себя новым человеком. Молодость и жизнелюбие победило. Он снова подошел к машине. Там работали эксперты. Труп женщины уже лежал на земле, а труп мужчины, всё ещё, был, пристёгнут к водительскому сидению ремнём безопасности. Алешка посмотрел на мёртвую женщину. Это была совсем молоденькая брюнетка, лет шестнадцати- семнадцати. Бретелька маечки-топика соскочила с ее правого плеча, обнажая совсем ещё маленькую девичью грудь, показывая всем окружающим бежевый крошечный сосок. Коротенькая юбочка из черного атласа, задравшись, тоже небрежно демонстрировала всем черные кружевные трусики. На одной ноге осталась белая изящная босоножка, на невероятно высоком толстом каблуке. Вторая нога была босой. Девушка все ещё глядела в небо, из приоткрытого ротика торчал кончик синеватого языка.
Эксперт протянул руку в резиновой перчатке и поправил бретельку, прикрыв грудь. Потом он одернул её юбочку, последним движением он закрыл ей глаза. Обращаясь к санитарам, он сказал:
-Её можно забирать, - он поднялся с колен и подошел к суровому майору, стоявшему рядом с Линой Витальевной, и, обращаясь к нему, добавил: - У этой сломана шея, без сомнения. Но стопроцентный диагноз может дать только вскрытие. 
-Циник ты, Гриша. У мёртвых диагноза не бывает, - вступила в разговор Лина.
-Знаю, Линочка, знаю. Но иногда и живые бывают не лучше мёртвых, - с этими словами он многозначительно поглядел в  сторону Алешки. Все присутствующие улыбнулись, улыбнулся и Алешка, его не смутило колкое замечание эксперта.
А Гриша, тем временем, начал осматривать труп мужчины. Его уже отстегнули от сиденья и выложили на землю. Алешка тоже подошел поближе. Погибшему мужчине на первый взгляд было около сорока лет. На нем был хороший дорогой костюм, сорочка и галстук явно не российского производства. Туфли из натурального "крока". На пальце массивный золотой перстень.   Большинство мужчин из окружения Алешкиных родителей одевались примерно так же. Поэтому Алешка с уверенностью мог сказать, что это "дорогой" пациент для доктора Гриши. Черты лица правильные. При жизни покойник, вероятно, нравился женщинам.
Рядом с Алешкой стоял Михалыч. К ним подошел майор и спросил:
-Вы кого-нибудь из них знаете?
-Нет, - практически в один голос ответили оба понятых.
-Посмотрите внимательно. Может быть, они приезжали к кому-нибудь в гости? - продолжал допытываться майор.
Оба опять отрицательно покачали головой.
-Я на память, покамест не жалуюсь, -  обиженно проговорил Михалыч. - Еже ли бы они хоть раз на ентой тачке через мой КПП проследовали, я б его непременно "сфотографировал".
-Линочка, - подал голос доктор Гриша, - поди-ка сюда. На, почитай на досуге, только смотри не на ночь.
        Он протянул ей извлеченные из кармана трупа водительские права. Лина взяла их, сличила фотографию с трупом и прочитала:
-Татурин Илья Сергеевич.
-Мать чесная, - воскликнул майор, шлепая себя ладонью по лбу. - Господи, за что? Татурин в озере, да ещё и с девочкой. А может не он?
Все подошли к трупу поближе, сержант Кондрин пробасил:
-Он, точно. Как же я его сразу не узнал.
-К сожалению...- развел руками доктор Гриша.
Майор поднял к небу глаза и руки, и картинно зарыдал. Доктор Гриша поспешил успокоить его:
-Не убивайся. Это, похоже, самоубийство. Он нахлебался воды.
-А может несчастный случай? - спросила Лина.
-Вряд ли. Скорее всего, развлекался с ней, потом в порыве чего-то сломал ей шею. Струсил. И решил, концы в воду, в омут с головой. - Мнение Гриши было убедительным.
-А она того…сама не могла… шею сломать, когда падала? - спросил майор.
-Могла, судя по всему,  летели они носом вниз, могла удариться о лобовое стекло. Может и несчастный случай, - резонно предположил Гриша.
-Глеб Жеглов! - Лина похлопала  эксперта по плечу. - Товарищ майор, дело можно сдавать в архив. Доктор Закревский преступление раскрыл.
-Линочка, хочешь, расскажу паталого-анатомический анекдот? - не уступал Гриша.
-Хочу, только без мерзких подробностей, - согласилась Лина.
    -Только для тебя. Авария, машина в лепешку, водилу вышибло через лобовуху на двор. Подходит к нему ГАИшник и говорит, что ж ты, мол, не пристегнулся? Видишь, теперь рука сломана, нога сломана, весь стеклом порезался, а вот пассажир твой, как живой сидит.
-Нет, Гриша, ты все-таки патологический анатом, - подытожила Лина.