Разведка индейцев. Операция Бастион Ч. III

Губернатор Видаурри,  понимал, что ревностное служение семинолов на поприще охраны границы, будет сохраняться до тех пор, пока власти позволяют им обрабатывать землю и предоставляют иную регулярную помощь. Для более действенного контроля за семинолами и их чернокожими соплеменниками, а также их привязке к Мексике, Видаури  решил начать христианизацию индейцев, выписав для этого проповедников, учителей правописания и инструкторов по ведению сельского хозяйства. Кандидатуры, из вышеперечисленных категорий, как отмечал Кевин Малрой, «прошли инструктаж в ведомстве полковника Гальегоса». Задачей этих людей являлось непрерывное наблюдение за поведением семинолов, но в большей степени за их вождями.
В декабре 1855 года Дикий Кот получил приказ военного министра сопровождать экспедицию капитана  Диего Элгисабаля, направлявшуюся в  Больсон-де-Мапими. В этой экспедиции отряду семинолов Дикого Кота, численностью 45 человек, отводилась роль разведчиков и боевого охранения. Однако, Дикий Кот, никак не мог действовать в экспедициях на вторых ролях, так как был глубоко предубежден, что мексиканские военные абсолютно не разбираются в следопытских практиках. Предубеждения вождя семинолов, вылились в конфликт с капитаном Элгисабалем, от чего семинолы по приказу Дикого Кота покинули экспедицию, в тот момент, как потом указывал Элгисабаль, когда «отряд оказался в опасности».
Военный министр выказал глубочайшее негодование губернатору Видаурри и полковнику Гальегасу, охарактеризовав поступок семинолов «откровенным предательством».
Дикий Кот, как говориться, был «вызван на ковер» к Видаури для дачи объяснений. По словам вождя, он принял решение отделиться от Элгисабаля, по причине того, что обнаружил след команчей, которые угнали скот и лошадей. Это след привел семинолов в пресидио Сан-Карлос, где люди Дикого Кота обнаружили кучу индейских рейдеров – мескалеро, команчей, которые сбывали в пресидио украденный скот. Более того Дикий Кот обличил коменданта Сан-Карлоса Хосе Родригеса, который, как показалось вождю потворствовал враждебным индейцам.
Далее, Дикий Кот, в продолжение начатой темы, но уже в беседе с полковником Гальегасом, пояснил, что не мог сопровождать Элгисабяля, поскольку его люди ехали на плохих лошадях, которых они получили в качестве оплаты за службу. Интриган Дикий Кот, сетовал на то, что власти Мексики специально выдают его людям плохую амуницию и лошадей, чтобы  найти «предлог» обвинить их в неспособности защищать границу и, в конце концов, выселить из Насименто. Как отмечает Малрой: «Доводы Гато показались полковнику Гальегасу убедительными, о чем он поделился с Видаурри и тот в очередной раз простил выходку Дикого Кота».
С наступлением 1856 года, разведчики Дикого Кота, получили приказ Видаурри выявить лагеря липан-апачей на территории Техаса, откуда враждебные совершали набеги. Эти группы липан не заключали мирных договоренностей с властями Коауилы, поэтому губернатор приказал их уничтожить. Семинолы блестяще выполнили и это задние, в результате чего по их наводке отряд мексиканских солдат вышел к указанным лагерям липан  и захватил в плен более сотни индейцев. Тридцать воинов липан были обвинены в убийствах и грабежах мексиканского населения и взошли на эшафот.
Однако содействие мексиканским властям в вопросе обезвреживание рейдеров липан, не нашло должного оправдания в глазах восьмидесяти разведчиков тонкава, состоявших на службе в отряде Дикого Кота. Тонкава сбежали из отряда, и присоединились к повстанцам липан, которые скрывались в горах после нападения мексиканцев на их поселения.
Уязвленный Дикий Кот, выступил на поиски беглецов, не согласовав свой рейд с куратором от Гальегаса. Несколько отрядов семинолов общей численностью 160 человек на протяжении десяти дней шерстили горы, и в итоге вернулись ни с чем.
Неудача семинолов, вынудила губернатора Видаурри вновь отдать распоряжение полковнику Гальегасу, приступить к вербовке надежных рекрутов из числа индейцев семинолов, проживавших в США на Индейской территории.
Для решения этой задачи были собраны средства и подготовлена тайная миссия из числа мексиканских и индейских агентов, которая по замыслу мексиканской военной разведки, должна была скрытно прибыть на Индейскую территорию и под эгидой резидента «Тэкито» приступить к выполнению задания. Дикому Коту отводилась роль вербовщика  в среде индейцев кикапу из общины вождя Хосе Марии.
По словам исследователя Малроя, архивных данных о ходе и  итогах этой миссии не сохранилось, состоялась ли она вообще также вопрос открытый. Кеннет Портер, полагает, что миссия, скорее всего, сорвалась по причине того, что США в августе 1856 года на официальном уровне признали семинолов проживавших на Индейской территории независимым от криков народом. В этой связи, надо полагать, утрачивалась мотивация, посредством которой можно было понудить семинолов США к исходу в Мексику.
Тем временем среди семинолов Мексики, а также негро-индейцами из племени Джона Хорса стали возникать существенные разногласия, которые сказывались на их боеспособности в целом.
Видаурри и Гальегас предприняли все необходимые шаги, дабы сгладить противоречия и поставить каждое из племен в строго отведенные  властями рамки.
Например, вождь Койот командовал значительной группой семинолов, и, по сути, являлся правой рукой Дикого Кота, но в определенное время Койот посчитал себя выше «шефа» и стал возмущать людей. Для того, чтобы поставить Койота на место, Видаурри лишил его полномочий капитана разведчиков и запретил ему командовать даже той частью семинолов, которая априори считалось подвластной Койоту.
Доставляли хлопоты и негро-индейцы, которые попустительствовали бесчинствам беглых рабов из Техаса, укрывавшихся на их территории. Видаурри распорядился отделить беглых рабов от негро-индейцев и закрепил их за отдельным командиром капитаном Катамаунтом (полное имя Хуан де Дьес Видаурри Кабальо – И.К.), не подчинявшимся Джону Хорсу. Решение Видаури обуславливалось тем, что беглые рабы не имели своих ярко выраженных лидеров и группировались между собой инстинктивно, преследуя логичные, казалось бы, цели для выживания – грабежи и воровство. Для того чтобы положить конец их самочинству, требовалось взять беглецов в строгие рамки подчинения.
К тому же Видаурри и Гальегас посчитали целесообразным официально переподчинить негро-индейцев Дикому Коту, на что черные семинолы отреагировали крайне возмущенно.
Уловив реакцию черных семинолов, Видаурри несколько смягчил свои требования. Он одобрил кандидатуру Хорса в качестве вождя маскогос, и более того, учитывая пошатнувшийся авторитет Дикого Кота, предписал черным и этническим семинолам подчиняться капитану Катамаунту – лидеру за которым были закреплены беглые негры.
Гальегас был против такого решения Видаурри и уверял губернатора в том, что Дикий Кот по-прежнему в авторитете, как у этнических, так и черных семинолов, а назначение Катамаунта лидером двух племен в итоге только вызовет раздражение. Полковник, выражаясь профессиональным языком разведки, оперировал агентурным данными, которые добывал посредством созданной им шпионской сети в среде семинолов. Оперативные источники Гальегоса в среде черных семинолов отзывались о Диком Коте с любовью, почтением и уважением. Единственное негативное качество, которое не нравилась негро-индейцам в вожде семинолов, так это запои Дикого Кота, из-за чего он по долгу болел и не управлял людьми. Именно этим аргументом оперировал Видаурри в полемике с Гальегасом, который приводил различные доводы в защиту Дикого Кота. «Гато недееспособен, – вторил Видаурри, – он болен и не может эффективно выполнять функции вождя наших пограничников. Неужели вы так слепы полковник, что не видите очевидного».
Нововведения губернатора в общественную жизнь и традиционный уклад индейцев и негров, последними были оценены однозначно – все готовиться к тому, чтобы лишить их области Насименто. Семинолы полагали, что после того, как они навели порядок на границе, их услуги по ее защите мексиканским властям больше не требуются. Дикий Кот высказал свои опасения полковнику Гальегасу. Тот внимательно выслушав доводы вождя семинолов, ответил: «Нет повода для подобных опасений», а меры предпринятые губернатором направлены всего лишь на то, чтобы устранить имеющиеся противоречия между племенами.
Дикий Кот призвал семинолов еще раз доказать мексиканским властям свою значимость и способность защищать государственную границу. В этой связи тяжело больной вождь тайно от властей передал свои военные полномочие отстраненному губернатором от командования вождю Койоту.
В июне-июле 1856 года три отряда семинольских разведчиков под общим управлением Койота приступили к прочесыванию довольно-таки протяженного участка границы на предмет обнаружение враждебных рейдеров.
Тем самым индейцы желали показать, что мексиканские власти рано успокоились, когда посчитали, что с индейским рейдерством на границе покончено.
Разведрейд семинолов, осуществлявшийся на протяжении месяца, не давал никаких действенных результатов. Но в один из дней, когда отряд Койота шел в направлении Сан-Висените – Ла-Бабья,  разведчики семинолы обнаружили дымовые сигналы скотокрадов тонкава.
 Койот в числе еще десятерых разведчиков сразу же выступил в сторону, где виднелись дымовые сигналы. В этом направлении семинолы шли двадцать дней, по пути выследив и пленив лазутчика тонкавов. Пленник указал на деревню, где скрывались рейдеры. Но в одну из ночей пленник сбежал, и успел предупредить своих о движении поискового отряда семинолов. Когда разведчики прибыли в поселок, то там они столкнулись с вооруженными рейдерами, которые численно превосходили семинолов в три раза.
Несмотря на это Койот приказал обложить селение и на протяжении светового дня обстреливал ее со всех сторон. Когда боеприпасы были израсходованы, Койот дал приказ к отступлению, захватив с собой небольшой табун лошадей, а также другое имущество враждебных.
Рейд Койота по достоинству был оценен мексиканскими властями. Видаурри распорядился наградить Койота пятью лошадями из захваченного индейцами табуна, которые не имели клейма.
Воодушевленный Койот долго засиживаться не стал и собрал другой отряд, отправившись на поиски налетчиков из числа команчей и кайова.
В ходе этого разведывательного рейда отряд Койота сильно поредел из-за недомоганий десятерых разведчиков, которым пришлось вернуться обратно.
Оставшись с вшестером, семинолы продолжили поиск, и 9 октября вышли к бивуаку рейдеров, застав тех за завтраком. Дав несколько ружейных залпов, семинолы положили пятерых рейдеров, обратив в бегство остальных.
В результате Койоту тогда удалось захватить восемь лошадей и два мула, а также добыть вражеские скальпы.
В начале 1857 года губернатор Видаури, поддерживаемый политической либеральной кликой и рядом богатейших семей во главе с Санчесом Наварро поднял мятеж против федерального правительства, отказавшегося признать аннексию мятежниками Коауилы и присоединение ее к штату Нуэво-Леоне. В этой связи Видаурри приказал полковнику Гальегасу переориентировать деятельность его подопечных семинолов и присоединить их в качестве разведчиков к действующей армии Севера, подконтрольной мятежному губернатору.
Дикий Кот, Джон Хорс, капитан  Хуан  де  Дьос   Видаурри  Кабальо (Катамаунт),  а также Койот – старейшие вожди семинолов и негро-индейцев, отказались принимать участие в войне Видаурри против центральной власти.
Видаурри потребовал от Гальегаса объяснить индейцам, что земля, на которой они проживают, принадлежит стране, усыновившей их, поэтому они обязаны, как и граждане Мексики подчиняться распоряжениям властей.
Изучив настроение семинолов и их черных сородичей оперативным путем, Гальегас отправил письмо Видаури, в котором указывал: «Силы индейцев и маскогос, используемые нами на протяжении семи лет для охраны северных рубежей истощены. Рекрутских наборов для пополнения их отрядов не производилось последние три года. Более того, они никогда не использовались в гражданских конфликтах, ибо их предназначение противодействовать варварам. Их умения и навыки не соответствуют тем задачам, которые решает регулярная армия. Посему полагаю, продолжить использование индейцев и маскогос в направлении охраны наших границ».
Видаурри не разделял точкузоения разведки и убедительно настаивал на том, чтобы семинолы были причислены к регулярным войскам. Мятежный губернатор потребовал от Гальегаса  провести операцию по лишению вождей Дикого Кота, Джона Хорса и Койота их статуса предводителей (капитанов) и возвеличить таких вождей как Сусано, Филипе, Хуан Флорес, которые до сего момента оставались в тени указанных выше авторитетов. Гальегасу ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Дикий Кот, несмотря на свою болезнь, оставался социально активным лидером, и вскоре обратил внимание на тайные процессы, которые происходи внутри его племени. Доверенные Дикого Кота сообщали ему, что к семинолам стали часто наведываться команчерос (торговцы) которые всячески задабривают младших вождей и ведут с ними крамольные разговоры, касающиеся бунта против Дикого Кота.
Уловив месседж, как принято сегодня говорить, Дикий Кот отправился на встречу с резидентом Гальегаса, который был приставлен к вождю после отзыва Густаво. Историк Брайан  Хэмнетт, указывает, что имя резидента  осталось неизвестным, но суть беседы Дикого Кота с ним позднее отразил в своих дневниках полковник Гальегас. По словам Хэмнетта, Дикий Кот изложил резиденту свои наблюдения и опасения в этой связи. Он сказал, если власти не прекратят возмущать его народ, он немедленно снимется с места и уйдет на север (США). Он понимает, что в США с ним поступят, так как поступают с ренегатами, но, тем не менее, он сделает этот шаг.
Прокатил ли шантаж Дикого Кота, и какова была реакция властей неизвестно. Однако семинолы продолжали получать приказы на выполнение заданий по противодействию рейдерам. К армии Видаурри они так и не присоединились, но беда пришла с другой стороны. Эпидемия оспы охватила индейцев.
Оспу семинолы принесли в Насименто в январе 1857 года после возращения из рейда против команчей. Охваченные паникой, спасаясь от невидимой болезни, на время они покинули свои селения, и ушли в горы. Жертвами болезни стали вожди Дикий Кот и Койот, которым наряду с семьюдесятью соплеменниками не удалось ее пережить.
 Черные семинолы пострадали в меньшей степени, ибо выполняли рекомендации лечащего врача.
 К марту эпидемия отступила, и у семинолов встал вопрос о приемнике, который решался не без вмешательства ведомства полковника Гальегаса.
«Ваше превосходительство, – обращался Гальегас к Видаури, – хочу обратить ваше внимание на необходимость согласования с вами кандидатур новых лидеров наших подопечных. После смерти верного нам Гато наши друзья несколько растерялись. Они по-прежнему добросовестно выполняют свою работу, отлавливая «барбарос» (дикарей – И.К.), но среди них нет единства, что отчасти мешает решению общих задач. Индейцы разделены на группы, которыми управляют известные вам младшие вожди. Мои источники утверждают, что не один из этих людей не способен стать общим лидером. По мнению старейшин на абсолютную власть претендует родственник и единомышленник Гато известный вам Нокосимала (Медвежий Вождь). Однако этот человек не обладает стратегическим мышлением, хотя и является  у них выдающимся разведчиком. Предлагаю кандидатуру нашего источника по имени Леон, который, несмотря на молодость весьма благороден, смел, активен и умен».
Видаури в то время было уже не до семинолов и их судьбы, он все больше и больше погружался в политическую борьбу и всю свою деятельность направлял на достижение амбициозных целей, поэтому ответ губернатора был таковы: «На ваше усмотрение, поступайте так, как считаете нужным и полезным для нашего общего дела».
Вождь Леон, скорее был ставленником разведки, нежели избранником семинолов. Несмотря на формальность его лидерства, он оставался в тени вождей Сусано, Филипе и Хуана Флореса, на плечи которых легло бремя по охране границы малыми силами.
За 1857 годы семинолы провели гораздо больше рейдов, чем за прошлые два года. Они выступали против липан, команчей, тонкавов и каждый раз возвращались с добычей. В течение лета 1857 года семинолы вернули мексиканцам около двух сотен лошадей и мулов, около сотни голов крупного рогатого скота и столько же коз и овец. За это они получали обычное вознаграждение, а также пожертвования от жителей.
 Черные семинолы чувствовали себя обделенными и стали выражать свое недовольство. В свою очередь и этнические семинолы выказывали черным свои претензии. Например, индейцы ставили в упрек властям, что их черные сородичи имеют в собственности больше лошадей, хотя в рейдах  учувствуют гораздо меньше, мол, черные собратья пашут землю и занимаются огородами, в связи, с чем затрачивают больше воды, чем индейцы. Последние же, постоянно воюют с дикарями и не успевают, как следует, воспользоваться благами мирной жизни. Индейцы потребовали от властей отдать негро-индейцев в подчинение этническим семинолам, как это было раньше, когда вождем был Дикий Кот.
Также вожди этнических семинолов, потребовали от властей призвать к ответственности обычных беглых рабов, которые были уличены в воровстве скота индейцев. Наиболее радикальные из вождей высказывались за депортацию беглых рабов в США, потому что именно те являются причиной нападений на Насименто рейдеров из США 
Джон Хорс понимал, что конфликт с этническим семинолами может зайти весьма далеко, поскольку они не контролируются сильным харизматическим лидером. В этой связи Хорс стал искать встречи с полковником Гальегасом.
Гальегас владел ситуацией и не испытывал симпатий к Хорсу как некогда к Дикому Коту. Он уклонился от личной встречи с ним и через своего представителя передал, что маскогос,  хотят они того или нет, должны уважать чужую собственность. К тому же, полковник рекомендовал Хорсу в большей степени задействовать своих людей для выполнения той работы, для которой они были наняты властями Коауилы.
Не добившись понимания у Гальегаса, Хорс напрямую обратился к Видаурри. Губернатор ответил: «Если вы не наведет порядок среди своих людей, я буду вынужден распорядиться, чтобы виновных в воровстве отправляли в Монтерей для отбывания наказания на общественных работах».
Видаурри вновь обратил внимание Гальегаса к возвращению практики сопровождения разведывательных рейдов семинолов и маскогос силами регулярной армии и под командованием мексиканских офицеров. Также,  мятежным губернатором, с целью контроля за общественным порядком в местах поселения семинолов и маскогос, назначались полицейские и судьи из числа мексиканцев, что, конечно же, сильно ударяло по принципу племенного самоуправления индейцев.
Изучив жалобы семинолов относительно черных семинолов, судьи пришли к выводу, что в своем большинстве эти обвинения надуманны и являются ничем иным как элементарной завистью к экономическому процветанию маскогос.
Результаты  изучения судебных дел для анализа были переданы полковнику Гальегасу для вынесения заключения. «Настоящим докладываю, – писал Гальегас губернатору, – свою неприязнь в отношении маскогос, индейцы строят из личных побуждений, а не из фактов. Индейцы – воины и приоритет в своем развитии предпочитают отдавать военным действиям, нежели обработке земли и скотоводству. Маскогос традиционно являются фермерами, а уже потом воинами, поэтому за все время проживания в нашей стране, они больше выращивали урожай и вели хозяйство, чем выходили в рейды, отсюда и процветание маскогос, чего нельзя сказать о индейцах».
В одном из дневников полковник Гальегас отмечал, что в целом взаимоотношения маскогос и семинолов нельзя было назвать натянутыми, в том и другом племени всегда имелись люди «склонные к дурному поведению, но все основная масса из них трудолюбивы и преданы делу». По словам полковника, конфликт между семинолами и маскогос инспирировали силы, заинтересованные в том, чтобы область Насименто была освобождена от  индейцев и передана в частное владение.
К тому же в Мексике началась Гражданская война (1858-1860) вошедшая в историю под названием «Война реформ» (Guerra de Reforma)  в которой Видаурри и Гальегас поддержали партию республиканцев Бенито Хуареса. Увлеченным политической борьбой кураторам семинолов практически не было дела до проблем своих подопечных, которые  были оставлены на произвол судьбы.
Но, тем не менее, вопреки обстоятельствам семинолы продолжали свое служение на поприще охраны границы, оставив позади распри со своими черными собратьями из-за воды и лошадей.
В марте 1858 года недавнее кажущееся спокойствие на границе было нарушено налетчиками мескалеро, которые увели тридцать голов скота принадлежавшего неграм, а также небольшой табун лошадей.
Быстро собрав отряд по двадцать разведчиков из каждого поселка, семинолы и маскогос бросились по следу враждебных. Формально командование объединенным отрядом, по предписанию губернатора взял на себя мексиканский офицер, сопровождаемый сержантом и солдатом.
18 марта дозорные отряда сообщили, что налетчики готовятся переправиться через Рио-Гранде, в связи с чем, вождь Хуан Флорес приказал немедленно атаковать противника. В ходе атаки в вождя Хуана попала стрела мескалеро, не причинив ему особого вреда. Далее в завязавшейся потасовке семинолы вынудили мескалеро отступить и бросить награбленное на берегу. В бою погибли два воина мескалеро. Семинолам удалось отбить не только украденный негритянский скот и лошадей, но также и табун из 70 лошадей, принадлежавший налетчикам. Кроме того, добычей семинолов стали два мула, семьдесят одно седло, два ружья, а также щиты и колчаны индейцев.
Возвратившись из рейда, семинолы снискали скупую похвалу Видаури, который в очередной раз назвал их «образцом доблести и воинской славы».
Кевин Малрой, указывает, что мартовский рейд семинолов, стал последним из значимых разведывательных рейдов, сведения о котором содержаться в документах.
В сентябре этого года группа разведчиков семинолов в ходе обследования одной из троп, по которой враждебные проникали в Мексику, выявили перевалочную базу контрабандистов, где налетчики каждый раз после совершения набега отсиживались. Семинолы установили, что на момент обнаружения базы в ней находилось около 150 человек бандитов. Силы были неравными, поэтому разведчики не решились атаковать противника и возвратились обратно.
Вождь Хуан Флорес отправился в Мускис за подкреплением и боеприпасами. Однако власти Мускиса не смогли обеспечить семинолов необходимой провизией. Спустя два месяца кое-какая провизия для индейцев все-таки была собрана, но к тому времени уже семинолы не могли отправиться в рейд, поскольку практически все мужчины находились на охоте, а в распоряжение Хуана Флореса под ружьем оказалось всего пять мужчин.  Таким образом, возможность разгромить базу контрабандистов была упущена.
В вопросах агентурного контроля за семинолами Мексики, ведомство Гальегаса также постигли некоторые неудачи.
 В конце осени 1858 года ряд молодых вождей, в частности Дикий Кот-младший, Длинный Тигр (Котса-Фексико-Чопко) и Парсеки, без согласования с Гальегасом тайно отправились в США на переговоры с соплеменниками, проживавшими на Индейской территории. Эмиссары преследовали целью выяснить ситуацию по возможному возвращению семинолов  Мексики  обратно в США. Насименто, где проживали эти индейцы в Мексике, перестала удовлетворять их потребности в гражданских правах, в использовании воды, а также мирном сосуществовании с мексиканцами. Они знали, что семинолы США в 1856 году получили независимость от нации криков, поэтому вариант с возращением им показался наиболее привлекательным.
В январе 1859 года эмиссары вернулись обратно в Мексику и предложили соплеменникам вариант миграции на территорию Арканзаса.
Резидент «Тэкито» сообщал Гальегасу: «На протяжении месяца представители ваших подопечных Котса-Фексико-Чопко, Коакучи-младший и Парсеки вели переговоры с верховным вождем семинолов о возвращении остатка их племени проживающего в Насименто обратно в США. Намерения ваших подопечных одобрены американской администрацией. Вместе, с тем индейцы опасаются, что власти припомнят им участие в подготовке  индейского восстания, а также иные деяния совершенные по отношению к гражданам США».
Однако Гальегас не смог оперативно отреагировать на сообщение своего резидента, поскольку к тому времени не имел полномочий начальника военной разведки. Карьера Гальегаса закончилась в момент смещения консервативными силами Видаурри с поста губернатора. Вслед за Видаури слетел и Гальегас.
Что касается семинолов то в вопросе возвращения в США их небольшое к тому времени племя, разделилось на фракции. Фракция Хуна Флореса и формального лидера племени капитана Леона выступала за исход из Мексики. Фракция вождя Нокасималы, признававшегося семинолами в качестве неформального лидера, отказывалась возвращаться.
В феврале 1859 года  группа Хуана Флореса  численность 51 человек, пересекла Рио-Гранде, и отправилась на Индейскую территорию.
Группа численностью 82 человека, из которых всего двадцать два человека были мужчинами, под водительством вождя Нокасималы осталась на прежнем месте.
Мексиканские власти не противодействовали группе Флореса, ибо рассчитывали, что границу продолжат охранять оставшиеся люди Нокасималы, а также фермеры маскогос вождя Джона Хорса. Но этих сил было явно недостаточно, от чего отряды «бандитас», как только слух об исходе боеспособной части семинолов получил широкую огласку, сразу же устремились к Рио-Гранде.
«Тэкито» с одной стороны, американские военные с другой стороны, забрасывали власти объединенных мексиканских провинций Нуэва-Леоне и Коауила сообщениями о концентрации вдоль границы многочисленных банд контрабандистов, охотников за неграми и индейских налетчиков. С большим трудом  мексиканцам удалось предотвратить вторжение, подтянув к границе отряды регулярной армии и волонтеров.
Враждебная сторона хорошо понимала, что властям Мексики после исхода семинольских пограничников весьма сложно будет предотвращать набеги. К тому же активизировались «засланцы» криминальных структуру, которые развернули пропаганду среди черных семинолов и оставшихся в Насименто индейцев из группы вождя Нокасималы. Провокаторы убеждали  семинолов последовать примеру своих братьев, которые ушли в США. Порой доходило даже до запугивания. Индейцам и неграм внушалось, что власти Мексики скоро лишат их земли и места проживания, ибо вопрос о продаже  области Насименто уже якобы решен в пользу частного лица, которое намерено построить в Насименто  горнорудное предприятие.
 Нокасимала и Хорс обратились к властям и потребовали оградить  своих людей от вредоносной пропаганды различного рода иностранцев.
Для взаимодействия с семинолами и маскогос центральное правительство направило в Насименто молодого полковника Марио Ливиано, который  как указывает Кевин Малрой, выполнял функции своего предшественника полковника Гальегаса.
Ливиано не был разведчиком по профилю своей деятельности, коим являлся его предшественник. Он был штабным офицером, проявившим себя на дипломатическом поприще. Ливиано мало разбирался в хитросплетениях и тонкостях оперативной работы, но зато преуспел в деле закручивания интриг.
Преступив к должности начальника разведки, Ливиано первым делом встретился с вышеуказанными вождями.  В беседе с ними он заверил индейцев и маскогос, что мексиканское правительство, несмотря на политические пертурбации, по-прежнему сохраняет верность тем договоренностям, которые были заключены с индейцами и черными семинолами ранее. Он сообщил, что никто не вправе кроме правительства решать вопрос о насильственном удалении  племен  из Насименто. По его словам власти Мексики затратили на обустройство индейцев и негров в Насименто огромные суммы, выделили для них землю, сельскохозяйственный инвентарь, открыли школы для обучения детей и католические миссии, поэтому не заинтересованы в том, чтобы продавать Насименто. Что касается деятельности провокаторов, Ливиано разрешил вождям выявлять таковых и поступать с ними на свое усмотрение. Нокасимала и Хорс были удовлетворены и успокоились.
Однако спокойствие вождям только снилось.
Остановить шквал антинегретянской кампании развернутой среди  населения мексиканского пограничья семинолы и их черные собратья не смогли, несмотря на карт-бланш, полученный от Ливиано. Негро-семинолы и бывшие чернокожие рабы вообще не сопротивлялись.
Более того, за спиной Ливиано лоббисты отторжения Насименто в мексиканском правительстве провели документ РСП № 24 от 23 марта 1859 года, в котором чернокожее население Насименто указывалось в качестве основной причины вторжения на территории Мексики различного рода бандитов, охотившихся за рабами. В этой связи законотворцы предлагали властям выселить негров в Паррас, обеспечив их там землей, водой и иными благами, для того, чтобы они с позиций Парраса, могли продолжать эффективно охранять границу. Лоббисты, с помощью прессы распространяли  мнение, мол, выселение в Паррас «это единственный способ защитить этих несчастных, которых превратили в жертвы определенные бездушные люди, поставившие на поток торговлю людьми из-за различия в цвете кожи». Далее, указывалось, что, таким образом, «жители пограничья будут избавлены от фатальных последствий вторжения со стороны флибустьеров». Одна из мексиканских газет в контексте документа РСП №24 писала: «Наши граждане глубоко убеждены, что негры не приносят пользу стране, ибо черная раса имеет дурные наклонности, которые не способна обуздать».
Развернутая информационная компания выносила заведомо ложные вердикты относительно негро-индейцев и беглых рабов и являлась, по мнению исследователя Кеннета Портера «составной частью основной кампании по очистке Насименто от индейцев и негров, в целях эксплуатации этой территории частными лицами».
Как за последнюю соломинку уцепился вождь черных семинолов Джон Хорс, надеясь на помощь бывшего губернатора Видаурри, который по-прежнему являлся одним из влиятельных лиц в среде оппозиции.
 Хорс  встретился с Видаури и возможно заручился его поддержкой и обещаниями, но на деле Видаури не смог оказать маскогос действенной помощи. В отчаянии Хорс, под воздействием непрекращающейся угрозы со стороны техасских рейдеров, а также травли развернутой лоббистами выселения негров из Насименто, 21 мая 1859 года вывел из насиженного места первую партию своих людей численностью более восьмидесяти человек и направился Паррас. К концу лета Насименто покинули и остальные черные семинолы.
Оставшись в одиночестве, небольшая группа этнических семинолов вождя Нокасималы продолжала проводить  патрулирование границы.
В мае 1859 года семинолы разгромили несколько лагерей команчей, отбив более сотни захваченных рейдерами лошадей. Вернувшись из этого рейда, семинолы отправились в следующий рейд, в ходе которого обнаружили хорошо замаскированные лагеря рейдеров мескалеро и команчей,  уничтожив которые семинолы захватили множество лошадей, большие суммы бумажных денег и золотые самородки.
В июле и августе Нокасимала провел еще несколько успешных рейдов, в области границы провинции Чиуауа, вскрыв базы враждебных индейцев силами всего восемнадцати своих разведчиков.
Отсутствие черных семинолов в Насименто, значительно ослабило колонию, поставив ее под угрозу со стороны дикарей и бандитов, которые почуяв добычу практически без опаски стали рыскать вдоль границы.
Власти принимали некоторые защитные меры, но в большей степени эти меры оказывались тщетными. Семинолы как могли, преследовали рейдеров, но результаты их деятельности в начале 1860 года, нельзя назвать успешными, от чего они становились объектами насмешек и острой критики со стороны мексиканских граждан.
 Безграмотный оперативный контроль за семинолами, организованный военной разведкой возглавляемой Ливиано, привел к тому, что общество индейцев постиг разлад. Интриги Ливиано, отдававшего свои предпочтения совершенно никчемным индейским «лидерам» или  правильнее  было бы сказать лицам с претензиями на лидерство, пагубно сказывались на морально-психологическом климате племени. Ливиано доверял мнению своего агента, которым являлся некто Скунс (Конип) имевший негро-индейское происхождение. Скунс внушал Ливиано, что Нокасимала, якобы незаконный вождь узурпировавший власть в племени и требовал его смещения. Другие из черных семинолов, «стучали» Ливиано  относительного того, что Нокасимала, якобы ущемляет семьи черно-семинольского происхождения, позволяя этническим семинолам убивать свиней негро-семинолов, и отбирать у них воду. Те же претензии высказывали Ливиано и этнические семинолы в отношении черных, с указанием на бездействие Нокасималы.
Чтобы урегулировать положение, Ливиано решил сделать вождем семинолов сына Дикого Кота, который, сказать по правде, себя лидером никогда не считал, и безоговорочно признавал лидерство Нокасималы. Более того, Дикий Кот-младший уверял Ливиано в том, что большинство семинолов, а также семьи черных семинолов все как один признают лидерство Нокасималы, и слухи относительно того, что Нокасимала не справляется с управлением, и утратил авторитет, не имеют под собой никаких оснований.
Взаимоотношение семинолов с мексиканцами к 1860 году также обострились. Последние обвиняли семинолов в неправомерном использовании земли, а также посягательстве на земли мексиканских граждан. Мексиканская пресса проплачиваемая промышленниками, распространяла слухи о том, что семинолы не платят за землю в Насименто и вообще используют ее без разрешения. Так же пресса указывала, что Насименто «ссудил» индейцам бывший губернатор Коауилы Видаурри, поэтому те решения, которые он принимал, необходимо давно пересмотреть.
  Вскоре в игру вступил бывший компаньон Видаурри крупный латифундист Санчес Наварро, ожидания которого не оправдал Видаурри. Наварро заявил, что Насименто для индейцев и негров было куплено за его деньги губернатором Видаурри, который обещал ему некоторые бонусы от этого предприятия. Поскольку  ожидания  не оправдались, и обещанного не получено, Наварро намеревался изъять из пользования индейцев область Насименто и продать его. Властям ничего не оставалось, как заверить индейцев в том что, им будут предоставлены лучшие земли, но в другой местности. 
Семинолы не были удовлетворены заверениями мексиканских властей, и потребовали компенсации в виде подарков: топоров, лошадей, одеял, оружия, пороха лопат, плугов и быков. Власти охотно согласились, чтобы  успокоить индейцев. К тому же фактором успокоения индейцев стало возращение в начале 1861 года на пост губернатора Нуэво-Леоне и Коауила Сантьяго Видаурри, которого и либералы и консерваторы единодушно посчитали незаменимым. Центральная власть, против которой всегда выступал Видаури, оказалась слабой, чтобы бесповоротно противостоять его кипучей деятельности, поэтому под давлением лоббистов Видаурри отступила, признав свое поражение до времени.
Вместе с Видаурри вернулся и полковник Гальегас, который нашел свое ведомство в наихудшем состоянии.
Видаурри и Гальегас понимали, что семинолы, если выселить их из Насименто из Мексики уйдут навсегда, в то время как черные семинолы останутся при любых обстоятельствах, ибо возвращение в США для них чревато обращением рабство. Поэтому Видаури всячески старался отсрочить выселение семинолов, хотя и испытывал постоянное давление на него группировки экономических магнатов во главе с Наварро. В этой связи он поручил Гальегасу проработать вопрос с переселением семинолов в другой район Коауилы. Гальегас остановился на области Лагуна, где некогда черные семинолы зарекомендовали себя в лице местных жителей как успешные истребители рейдеров.
В феврале 1861 года Гальегас встретился с вождем Нокасималой и предложил индейцам рассмотреть вариант с Лагуной. Однако к величайшему разочарованию полковника, Нокасимала отказался даже говорить об этом, уведомив Гальегаса, что семинолы единодушно, за исключением нескольких семей, решили вернуться на Индейскую территорию. Никакие доводы и обещания Гальегаса не были восприняты индейцами, ибо время было упущено. Семинолы устали жить в напряжении.
Таким образом, воодушевляемые соплеменниками из США, а также поддавливаемые угрозами изгнания и расправы, группа Нокасималы решила оставить Мексику. Лишь восемь человек из этой группы остались и решили продолжать службу на границе в составе регулярной армии. За преданность Видаурри распорядился пожаловать остатку семинолов шесть пар волов, три бушеля зерна и мясную тушу.
 Однако, весть о том, что сеньор Наварро продал Насименто новому владельцу, обеспокоила индейцев, поскольку этот новый владелец донья Эчайс, собралась урезать землю индейцам. Данное известие, в итоге, побудило остаток семинолов в августе 1861 года покинуть Мексику и уйти в США.
 Кеннет Портер, указывает на иную причину исхода семинолов.
 Решающим фактором, вынудивших семинолов уйти вслед за своими сородичами в США, по мнению этого исследователя, стал призыв вождя   американских семинолов Джона Джампера, присоединиться к войскам Конфедерации в Техасе, ибо в США началась Гражданская война, а южные штаты поддержали силы конфедератов.
 Как отмечает Кевин Малрой, история семинолов Мексики после 1861 года связана исключительно с черными семинолами Джона Хорса, которые время от времени продолжали выполнять функции по защите государственной границы. Черные семинолы вплоть до 1867 года опекались ведомство военной разведки возглавляемой полковником Гальегасам.
 По приказу Видаурри, который во время французской оккупации Мексики переметнулся на сторону оккупантов, Гальегас попытался  убедить Хорса и его людей присоединиться к французским войскам и сражаться на их стороне против мексиканских повстанцев. Но Хорс был верен своим принципам. Он вежливо отказал Гальегасу, и, наоборот, выступил на стороне мексиканских индейцев и повстанческих отрядов, которые являлись, чуть ли не основной военной силой в период войны с французами.
После падения режима мексиканского императора Максимилиана I (ставленник французской оккупационной администрации Мексики – И.К.) в феврале 1867 года, Видаурри и Гальегас были арестованы и без суда и следствия расстреляны как предатели мексиканской нации.
Вся документация ведомства Гальегаса, касающаяся проводимой им на протяжении десяти лет разведывательной операции «Бастион» по приказу главы Республиканского правительства Бенито Хуареса, была передана американцам в 1868 году, в качестве подарка за оказанную США поддержку Мексиканской Республике в период французской оккупации.
В результате этого шага американцы разгромили мексиканскую резидентуру на Индейской территории, арестовав резидента «Тэкито» (Карденаса).
В семидесятых годах ХIХ века черные семинолы в очередной раз подверглись нападкам со стороны мексиканских землевладельцев. Для урегулирования  кризиса Джон Хорс несколько раз выезжал в Мехико, чтобы заручиться поддержкой правительства в вопросах обуздания местных властей, потворствовавших аппетитам латифундистов.
В это же время американские власти по давнишнему примеру, используемому некогда ведомством Гальегаса, приступили к активной разведывательной работе среди черных семинолов Мексики, склоняя их   к возвращению в США. Американцы преследовали целью, вербовку маскогос для службы в армии в качестве разведчиков.
 Джон Хорс не одобрял выбор своих младших вождей в пользу возвращения в США, но и воспрепятствовать им не мог, поскольку был стар и немощен. Многие из черных семинолов мигрировали в США в период
1870  – 1873 годы. Мигрантов поселили  возле форта Кларк, предоставив им и их семьям статус военнослужащих американской армии.
Точная дата кончины Джона Хорса – этого легендарного разведчика мексиканского пограничья, неизвестна. Предположительно он умер в 1882 году, в ходе одной из своих поездок в Мехико. До конца дней Джон Хорс оставался патриотом Мексики, и верным исполнителем взятых на себя обязательств.
История десятилетней деятельности семинолов и негро-индейцев на поприще охраны мексиканской границы, стала достоянием общественности лишь в середине 1980-х годов. За время пребывания в Мексике эти два небольших племени держали, как говориться, границу на замке. Собственными силами семинолы и черные семинолы организовали и провели более срока масштабных разведывательных рейдов в тыл противника, продемонстрировав высочайший уровень следопытской практики. На счету семинолов около 450 голов возращенного мексиканским гражданам рогатого скота, лошадей и мулов. В боевых стычках с враждебными рейдерами, семинолы уничтожили около 40 человек, при этом ни разу, не потеряв ни одного своего воина. Разумеется, приведенные цифры, возможно, не отражают реальной картины, поскольку не всякий разведывательный рейд семинолов в течение десяти лет документировался. Власти Коауилы предпочитали, чтобы действия семинолов  по охране границы осуществились скрытно, без особой огласки, и полковник Гальегас строго следил за выполнением этого требования.
Разведывательное искусство семинолов и их черных собратьев считалось уникальной практикой, в основу которого был положен принцип творческого начала. Опыт семинолов по вскрытию мест нахождения противника, а также их методы обнаружения следа, в дальнейшем были тщательно проанализированы, и взяты на вооружение американской армией.
«Для нас представляют огромный интерес некоторые тактические особенности разведывательного опыта семинолов,  – писал будущий президент США Тэдди Рузвельт, – когда, малой группе разведчиков, обнаруживших превосходящего по силе и численности противника, удается наголову его разгромить, без вызова всякого там подкрепления».
Стоит отметить, что разведчики семинолов, патрулировавшие границу,  заставляли трепетать даже самых матерых налетчиков, коими традиционно считались индейцы апачи и команчи. Семинолы научились обыгрывать враждебных индейцев. Они всегда старались объявиться «пред ясны очи» противника в тот момент, когда тот уже считал, что «дело выгорело» и немного расслаблялся. Тогда семинолы внезапно атаковали из укрытий, которых невозможно было обнаружить, и рейдеры, бросая награбленное, разбегались.
Примечателен случай, когда однажды команчи, напав на одно из  пограничных мексиканских поселений, захватили много пленников. Команчи понимали, что пограничники черные семинолы начнут преследование их отряда, поэтому повели пленников неизвестными черным семинолам, как казалось тогда команчам, труднодоступными горными тропами. Обнаружив преследователей, команчи намеренно стали заманивать их в один из каньонов, что атаковать из засады.
 Джон Хорс лично возглавлял преследование команчей.
Он распорядился совершить маневр, таким образом, чтобы показать команчам, что преследователи клюнули на уловку, и стремительно следуют в каньон. Дойдя до каньона, Хорс остановил преследование и разослал разведчиков в трех предполагаемых направлениях, для обнаружения скрытных огневых позиций разведчиков команчей, которые засели в каньоне, прикрывая отход основных сил отряда. Разведчики Хорса, не дав себя обнаружить, не только визуально выявили огневые точки команчей, но также скрытно подобрались к ним, и без единого выстрела, с помощью ножей вырезали находившихся там пятерых воинов враждебных.
Увидев, что отряд черных семинолов беспрепятственно прошел каньон, предводитель отряда команчей решил атаковать людей Хорса «в лоб». Первый же залп черных семинолов по атакующим, остановил их. Пока воины черных семинолов перезаряжали ружья, Хорс вышел вперед них, вскинул винчестер и прицелился в предводителя команчей, который несся  галопом на лошади  прямо на него. Внезапно предводитель команчей  резко остановил лошадь, и, развернув ее, поскакал обратно. Он был наслышан о снайперских способностях Джона Хорса, поэтому не желал рисковать жизнью. В это время люди Хорса дали следующий залп по команчам. Каково было удивление последних, когда они на выходе из каньона оказались блокированными разведчиками Хорса. Вождь черных семинолов, как известно, был благородным человеком, и уважал противника, поэтому вступил в переговоры с предводителем. Хорс объяснил, что его люди все равно отобьют пленников, но при этом им придется уничтожить и доблестных воинов команчей, смерть которых принесет много слез в их семьи. Доводы подействовали, и команчи отступили, выдав Хорсу срок человек захваченных пленников.
В целом, благодаря деятельности сотни разведчиков семинолов  на отдельных участках северных границ Мексики в течение десяти лет сохранялся относительный мир и спокойствие. Коауила, по наблюдениям современника, полностью избавилась от наседавших орд дикарей. Заслуги семинолов невозможно оценить по достоинству, и если бы не обстоятельства, вынудившие их покинуть Мексику, стабильность и прочный мир на границе из-за одного только их присутствия, в дальнейшем сохранился бы надолго.