Пов. страт-х. 59 рд. гл. 36. Пуск

По коридору штаба дивизии стремительно движется моложавый, показательно суровый генерал из московских гостей, на шаг сзади от него — местное руководство, за ними — заместители, чем ниже ранг, тем на шаг дальше от важного тела. Издалека кажется, что за генералом, как за драконом, тянется хвост, и свита услужливо заносит его на поворотах. Мне доставался иногда самый кончик хвоста. Но я был не в обиде: и заносить легче, и подальше от владельца.
И вот, гремя сапогами, почти бежим. Вдруг генерал внезапно тормозит. Заметил непорядок, или какая неожиданная мысль промелькнула в образованной генеральской голове. От резкого торможения все налетают друг на друга, и хвост превращается в гармошку. И уже в голове колоны раздается: «А подать сюда Тяпкина-Ляпкина», то есть тебя. Пока вспоминаешь свою фамилию, пока пробираешься вдоль хвоста к голове, а движение снова внезапно началось.
«Фух, пронесло».
Про тебя уже забыли, голову понесло в другую сторону — дракончик торопится найти и растерзать следующую жертву.
Это начало плановой, а может быть внеплановой, полномасштабной, а может быть, ограниченной проверки. Московский десант уже разворошил кабинеты штаба дивизии. Теперь столичные майоры и подполковники врассыпную разбежались по частям и подразделениям. У каждого в руках план, где подробно расписана его роль в этом грандиозном спектакле. Они бодры, подтянуты и уверены, что внезапно свалились на голову занесенной снегом дивизии. Но пока они самолетом летели до ближайшего военного аэродрома округа, оттуда к нам вертолетами, мы уже вторую неделю сидели усиленными расчетами, отрабатывая командно-штабные тренировки дежурных сил. Объем передаваемых телеграмм, радиограмм и сигналов нарастал волна за волной, как перед цунами. Но вместо цунами вырисовывалось одно короткое, как выстрел, слово — ПУСК.
Запуск ракеты — это венец длительного многоэтапного учения. А вернее, все наоборот. К плановому отстрелу устаревшей ракеты организуют полномасштабное учение с привлечением максимального количества частей и подразделений. Ракета — штука дорогая и должна отработать по максимуму.
Хотя реально по максимуму ракета отработала только один раз в 1999 году в эпоху формирования олигархического капитализма. То ли денежки начали считать, то ли решили показать супостатам надежность носителей после сокращения нашего стратегического потенциала и окончания всех гарантийных сроков эксплуатации. Старушка не подвела. Отстояв 20 лет на боевом дежурстве, вывела исследовательский спутник на околоземную орбиту.
Вместо отпуска опять выезд в позиционный район на многодневное учение. И досадно, и гордость распирает, особенно когда впервые участвуешь в таком мероприятии. Пуск ракеты — зрелище незабываемое.
Чешу затылок над письмом. Как сообщить родителям, что отпуск откладывается по очень важной причине, но при этом не раскрыть военную тайну? За это по головке не погладят. Наконец, придумал. Пишу: «Если все-таки захотите узнать, почему мой отпуск отложили, то в газете “Правда” за такое-то число (за несколько дней до пуска) на последней странице прочтете небольшое объявление, и все поймете». Думаю, мать не догадается, но отец — человек образованный, должен сопоставить факты и сделать правильные выводы.
В газете «Правда» всегда печаталось объявление о закрытии квадрата в Тихом океане для захода кораблей. Обычно рядом с Камчаткой. Туда должна была плюхнуться головная часть нашей ракеты. Не знаю, читают ли «Правду» на кораблях, но объявления были всегда. Видно, кому надо было — тот читал. Может быть, президенты США  Никсон или Картер легко находили нужные строчки и понимали, что это еще не война, а только подготовка к ней, но вот батя мой вместо последней страницы вычитал на первой об испытаниях крылатых ракет в Казахстане и написал мне пафосное письмо в ответ. Ты, мол, сынок, причастен к великим делам. Может быть, и к великим, да только не к тем. Крылатые ракеты — это мелко, наш калибр — межконтинентальные.
Дивизия в предпусковой период похожа на растревоженный муравейник. Но муравьи всячески маскируют свою активность. Отрабатывается скрытность оперативных подготовительных мероприятий. Колонны выезжают с потушенными фарами, а сборы офицеров только по внутренним служебным телефонам без активизации посыльных на улицах спящего городка.
Время и дата пуска никому не известна. Только узкий круг лиц догадывается, чем это как бы рядовое учение закончится. Но в ближайших деревнях бабы за три дня до пуска не стирают белье. Грех, говорят. В чем грех и откуда они узнают про запланированный запуск ракеты, для меня по сей день осталось загадкой.
А знать время пуска очень важно, особенно для штабного офицера. Важнее, чем для американского шпиона. Все напрягают свои агентурные возможности для выяснения этого судьбоносного часа. В этот час разыгрывается комплект наград, не олимпийских, конечно. Но, в самом деле, должны же когда-то и за что-то награждать ракетчиков. Не за подземное же сидение. Пуск — самый достойный повод для награды. Счастливчики обязаны оказаться в дежурных расчетах в нужный момент и нажать засаленные кнопки в нужном порядке, которые они нажимали тысячи раз за годы тренировок. Это все равно что тысячу раз играть гаммы, которые именно теперь чудесным образом превращаются в симфонию. И начальник командного пункта подполковник Брыкин метался, как раненный в зад рысь, тасуя расчеты. Офицеры путались, кто когда заступает на боевое дежурство.
Брыкин сам составлял дежурные смены КП дивизии и все пытался сам оказаться в исторический момент у пульта управления вооружением.
«Где справедливость? — читалось в его глазах.— Сейчас какой-то олух получит орден. Но не он. А ведь он больше других достоин. И по выслуге лет, и по должности, а самое главное — по вкладу в обороноспособность страны».
А расклад был простой. Качественный орден уровня Красной Звезды полагался тому, кто в этот момент оказался у пульта управления дивизии. Орден поменьше или боевая медаль доставалась начальнику дежурной смены полка, и совсем плохонькая, но все же медаль, сержанту — начальнику смены охраны и обороны самой пусковой установки. Остальные довольствовались грамотами, благодарностями и снятиями ранее наложенных взысканий.
Зря улыбаетесь. А вот попались вы, например, в пьяном виде навстречу главнокомандующему ракетными войсками. Он вам взыскание повесил, улетел и забыл. Кто теперь снимет? Младшие по должности не имеют права, а старше главкома только министр обороны. Вот вы и ваши начальники годами мучаетесь. Ни повысить вас, ни на учебу отправить. А по крупным-то учениям частенько главкому приказы на подпись подсовывают. Прекрасная возможность поснимать старые взыскания, почистить служебные карточки недотепам.
Зато как комфортно, когда заранее определено точное время пуска. Бывают и такие приятные плановые мероприятия. Нет, конечно, это не значит, что есть возможность расположиться неподалеку на пикнике с биноклем и между стопочками, посматривая на часы, ожидать начала грандиозного представления.
Пуск в заданное время тоже имеет свои конкретные минусы. Если запуск ракеты неожиданный, то он тебя и застает где-нибудь по ходу твоих занятий почти внезапно. Ты просто озабочен плановым усилением на конкретном номере дежурного расчета. В этом и есть преимущество, что вроде загружен, как все. А если пуск в точное время, начальство заранее смакует ситуацию и обычно берет управление в свои мозолистые руки. На КП армии заступает сам командующий армии или кто-то из заместителей, и он, конечно, хочет видеть на КП дивизии не какого-то затертого майора или подполковника — штатного оперативного дежурного, а прямого подчиненного, то есть командира дивизии. Так он чувствует себя комфортнее и лично знает того, кому отдает приказы. Командир дивизии тоже не вундеркинд и не знает в лицо многих офицеров, и ему приятно слышать во время докладов хорошо знакомые голоса командиров частей на ключевых позициях в дежурных сменах. Командиры полков это понимают, чистят свои сандалии и загодя наглаживают дежурную форму, из-за своей легкости прозванную «пижамой».
Вот заранее выстраивается этакий пасьянс, где командиры различных уровней сочетают полезное с приятным. Отлаживают взаимодействие между собой и как бы сами осуществляют пуск. Но на самом деле не совсем сами, а для надежности набирают «костылей». То есть в ответственный момент окружают себя специалистами, которые могут неожиданно понадобиться. Тут привлекают не всех, но меня всегда привлекали, и в этом главный минус ситуации. Командиры частей в повседневной жизни в основном озабочены хозяйством и личным составом. Навыки боевого управления быстро теряются. Вот чтобы самим не потеряться перед грозным ликом вышестоящего руководства, демократично приглашают еще и штатных дежурных для совместных посиделок на боевом посту. Приглашают наиболее опытных,  которые, как говорится, не только зубы проели, но и лысины протерли, изучая многочисленный инструкции. Лысины — это потому, что когда вычитываешь эту нудятину во время дежурства, может внезапно оказаться, что ты уже давно не читаешь, а храпишь, уткнувшись головой в совершенно секретный текст. А тебе снится, что ты все еще прилежно запоминаешь параграфы. Вот за годы и протирается лысина ранняя от трудов праведных.
Когда неожиданный пуск, то это обилие усиливающего народа в позиционном районе. На боевом посту некуда присесть, а во время отдыха некуда лечь. Вечно ищешь свою кровать. И когда не знаешь, куда подевались твои простыни, то лучше вообще спать не раздеваясь. Незнайка из сказки Носова тоже спал не раздеваясь — экономил время на раздевании. А во время масштабных учений времени на отдых всегда не хватает, и опыт Незнайки очень востребован.
Можно, конечно, подремать и сидя, прислонившись головой к гудящей аппаратуре. Но в режиме полной изоляции даже морозной зимой и при работающих  кондиционерах из- за избытка народа и полной нагрузки этой самой аппаратуры жара стоит невыносимая. Запаса холода в сооружении явно не хватает на всех, а ты в сапогах, в ремнях, с противогазом и защитным комплектом Л1. Хорошо хоть пистолеты и автоматы складываем в сейфы. Меньше железа — в тесноте бока друг другу мять.
Другое дело, когда пуск в точное время. Тебя, конечно, затребуют на КП часов так за пять–шесть до начала, чтобы под рукой был в нужный момент. Не сбежал бы, прости господи, куда-нибудь за грибами в соседний лесок. Я упираюсь. Что мне там делать заранее под землей в тесноте. Я не в составе дежурного расчета, посплю лучше на поверхности планеты в сооружении отдыхающей смены. Нет, все-таки вытаскивают меня от телевизора в нашу преисподнюю. Но все равно я уже как белый человек со своей раскладушкой и подушкой, не торопясь, бреду на пункт управления. Раскладушку и чайник, конечно, мои бойцы тащат за мной, а я несу свежую газетку под мышкой.
Раскладываюсь и заваливаюсь спать, не снимая формы и сандалий. И дрыхну там до утра, за перегородкой от руководства. Такие льготные условия определяются важностью исторического момента. Если аппаратура проработала без сбоев, то заместитель командира дежурных сил ласково будит меня за полчаса до пуска. Не проспал бы. Я умываюсь, наливаю крепкого горячего чайку и устраиваюсь поудобнее в самолетном кресле зрителем судьбоносного события. Вернее, слушателем. Все волнуются. Аппаратура уже перешла в «Боевой режим». Оперативный дежурный отыграл увертюру на клавишах пульта управления и представление начинается. Все, транспарант «Пуск» загорелся. Пошли команды и доклады по громкой связи.
«Ключ на старт», «Отсчет времени», «Крышка пусковой отошла». «Пуск». «Ракета вышла», «Первая маршевая ступень отстреляна в заданное время…»,
«Вторая ступень отстреляна в заданное время».
Думаю, в этот момент не только я, но многие наши и вражеские спутники, корабли и самолеты чутко вслушивались в эфир и всматривались в экраны локаторов. Всем интересно, как запустится и куда полетит наша тяжелая межконтинентальная РС-20А,  по натовской классификации SS-18 (Сатана), с десятью разделяющимися боеголовками*.
Когда погода плохая и пусковая установка далеко от КП, то и выходить на поверхность не имеет смысла. Ничего не увидишь и не услышишь. Лучше уж остаться в уютном подземелье с кондиционерами и чайком с сухариками. Но в ясную погоду совсем другое дело. И если ты оказался недалеко от пусковой шахты, хотя бы в километрах десяти, то это волшебное зрелище. Сначала слышишь как бы приближение гигантского поезда. Грохочущий гул доходит до тебя и полностью захватывает окружающее пространство. Вибрирует и земля, и воздух, и деревья вокруг. Каждая клеточка тела как бы попадает в резонанс гигантских колебаний. И кажется, если грохот будет нарастать беспредельно, можно разлететься на атомы по всей вселенной. Это мощная энергия разливается волнами от эпицентра запуска. Ты завороженно смотришь на точку за горизонт, откуда с грохотом прибывает невидимый экспресс, а она уже над тобой в зените. Звук далеко отстает от тела ракеты. И можно разглядеть только маленькую черную черточку на фоне голубого неба с небольшим ярким хвостиком. В этот момент иногда удается увидеть в бинокль отделение первой маршевой ступени. Она завершает основной разгон ракеты, дальше ракета выходит на свою траекторию и скрывается в синеве за облаками.
Наверняка кто-то думает: запустили ракету, покричали «ура», помахали пилотками ей вслед, и на этом все и закончилось. Понятно, что минут через двадцать она плюхнется где-то у берегов Камчатки. Но финал этой истории не менее длинный, чем начало. Ну ладно, головная часть упала в море-океан, а где же все остальное? Материальная часть не может исчезнуть в никуда по закону сохранения материальной части. Не знаю, ищут ли артиллеристы снаряды, которыми стреляют, или моряки торпеды, которые запустили, но мы свои ракеты ищем всегда. Неважно, на территорию какого военного округа она упала, никто не хочет нам в этом помогать. Ваша ракета — вы и ищите, сами запустили — сами и расхлебывайте. Вот такое своеобразное самообслуживание практиковалось всегда, и никакого разделения труда. Еще плохо, что страна наша большая, и ракета сыпется кусками с неба, не выходя за пределы СССР, то есть и заграничных командировок тоже не бывает. Телеметристы сообщают точные координаты падения маршевых ступеней, а затем на вертолетах, машинах, а в основном на своих двоих команды поисковиков с картами и компасами отправляются в многодневное путешествие по просторам нашей Родины. И когда я отлеживался на койке в офицерском общежитии после многодневных учений и последующих тяжелых дегустаций гидролизного спирта, мой друг старлей Витька еще две недели в составе команды искал упавшую первую ступень в тайге под Нижним Тагилом. С ним был наш общий приятель Олег из батальона боевого обеспечения. Бродили они по буреломам, таская на себе оружие, палатки и взрывчатку. Олег должен был, как единственный среди них сапер, подорвать ступень, чтобы вражеские шпионы не нашли ее и не утащили из непролазной тайги в солнечное Лэнгли**. Другая команда где-то в Восточной Сибири искала вторую ступень.
Рано или поздно объевшиеся грибами и покусанные мошками и комарами герои-поисковики возвращались в жилой городок, принося на себе запах тайги и костра. Иногда ступень не находили. Это, конечно, ЧП. Но что поделаешь, все разводили руками — утонула в сибирском болоте, окаянная. А болот у нас побольше, чем площадь Соединенных штатов Европы.
Итого за все годы своего существования дивизия лениво отстрелялась семь раз. Учебно-боевые пуски провели единожды в 1980 году, трижды в 1981 году и по одному разу в 1982, 1984, 1987 годах. Плюс восьмой показательный вывод нашей ракетой спутника на орбиту. Хотя надо отметить, что отстрелялись только три полка, остальные так и ограничились виртуальными запусками. Но думается, и этого было достаточно, чтобы оппоненты не очень наглели во внешней политике, постоянно ощущая реальный противовес.
 
*  Вместо десяти самонаводящихся боеголовок мы обычно запускали болванку тонн на 6–7, и она делала грандиозный «буль-буль» в Тихом океане. Возможно, кому-нибудь из кораблей слежения удавалось видеть брызги этого «буль», но мы получали только очень сухое сообщение типа: «головная часть попала в заданный расчетный квадрат отклонение такое-то». И это уже не секретно. Спасибо Горбачеву и Ельцину. Можно спокойно рассказывать нашим потомкам про нас. Наверное, секретов, которыми мы оперировали, не осталось. Их выгодно для себя наши «не патриоты» продали, а деньги положили в банк в Америке. Теперь, вероятно, ЦРУ взяло под контроль эти «30 сребреников» и держит «за вымя» некоторых достойных пенсионеров и не пенсионеров. А вы думаете, почему модернизация ракетных войск тормозится на каждом этапе. Плюс еще в свое время и Кучма, и «оранжевые» хорошо потоптали среднее машиностроение на Украине, чем внесли большой вклад в ослабление России и укрепление однополярного американского мира.
**Лэнгли — штаб-квартира Центрального Разведывательного Управления (ЦРУ) США.