Нинка. 2 часть. Сестры-близнецы

На следующий день на заводе Нина, заметив мое грустное настроение, сразу подошла ко мне. И мое сердце откликнулось на ее внимание. Я рассказала ей все и сказала, что мне теперь негде жить. Она сразу, почти не раздумывая, предложила мне жить у нее.

- Вдвоем веселее! – закончила она разговор. В этот же день после работы мы перевезли мои небольшие пожитки к ней. Я попрощалась с тетей, которая «всплакнула» и попросила не забывать их.

С Ниной мы зажили прекрасно! И ничего, что в одной комнате: у одной стены стояла узкая койка, на которой спала она, у другой – старый расшатанный диван, спать стала я. Один стол и для еды и моих занятий, небольшой шкаф для одежды и кухонный стол – вот весь интерьер нашего жилища с одним окном на втором этаже в коммуналке. Я купила полку для книг, мы ее тут же прибили к стене.

Деньги за мое проживание Нина отказалась брать, но предложила вести совместное хозяйство.

Вскоре мы отметили наше 19-летие: ей 19 сентября, мне – 21, мы были с одного года. Всем, кто интересовался, кто я, она отвечала: «Моя сестра».  А если кто желал уточнить – старшая или младшая, Нина говорила: - Да мы сестры близнецы… Разве не видно?

Ну а во всем остальному каждая из нас жила своей жизнью.

Я, помимо работы, бегала в школу, поздно вечером или занималась, или читала. Нина занималась по дому своими делами или уходила гулять со своими друзьями.
Она любила ходить в кино, и мы по выходным ходили вместе. Если ей фильм нравился, то она долго его вспоминала. После просмотра фильма «Приходите завтра» (режиссера Ташкова с нашей любимой актрисой Екатериной Савиновой) у нас с ней долго шли «обсуждения». Нинка, вспоминая тот или иной эпизод фильма, изображала все это в лицах. Очень смешно! А я подкидывала реплики: «Мой мешок!» или «Это мамино выходное». И сами хохотали до слез, до коликов, валяясь на своих кроватях. А когда мы посмотрели английский фильм «Мистер Питкин в тылу врага» - это был уже «цирк». Ее живая физиономия так верно передавала мимику Питкина, что на наше «ржание» прибегала соседка узнать – а не режут ли нас.

Ходить в кино нравилось не только нам. В кино входили все: весь город и, думаю, вся страна.

Кинотеатров в городе было много, и они всегда были переполнены зрителями. Шли не только отечественные фильмы, но и зарубежные. «Массовый зритель» смотрел фильмы зарубежных мастеров: Федерико Феллини, Марчелло Мастроянни. Акира Курасава. У всех на устах были имена зарубежных актеров: Джульетта Мазина, Софи Лорен, Ив Монтан, Симоне Синьоре, Луи Де Фюнес, Жан Море, Клаудия Кардинале и многих других.
В это время снимались уже совместные фильмы с Италией, Японией, Францией и другими странами. Но сегодня мне вспоминается и съемка нашего фильма «Чистое небо» режиссера Г.Чухрая в главной роли актера Е.Урбанского. В Ярославле снимали долго, на многих площадках города: это и набережная Волги, напротив нашей школы, где происходит свидание героев; и на Советской площади, когда герой фильма выходит из здания обкома с Золотой звездой, зажатой в кулаке, и наконец. На вокзале, где сотни женщин ждут проходящего военного эшелона, надеясь увидеть своих близких мужчин. А поезд проносится мимо на полной скорости, и в кадре мелькают только лица женщин. В этой массовке снимались и мы, но только лицо Эли Сорокиной, девочки с нашего завода, крупно мелькнуло в кадре, с ее запоминающимся грустно-тревожным взглядом.

 На задней стене нашего технологического института было крупно написано «Бомбоубежище». И помню, съемки уже давно закончились, а надпись еще долго не смывали со стены, и она долго привлекала внимание прохожих, пугая несведующих горожан.

Но не всегда все было так весело. Часто не хватало денег не только в кино, но даже на еду. В такие вечера мы молча лежали и читали. Однако молчать скоро надоедало, и опять начинался «спектакль». Нинка: «А не покушать ли нам буженинки, я купила сегодня хороший кусочек.» Я: «нет, не хочу буженинку, она не сладкая. Лучше возьми там в шкафу пирожное, я недавно принесла. Да не забудь лимонад и стаканы.»

И опять начиналась «ржачка» до слез. Потом выскребались все монетки из карманов, и шли покупать кабачковую икру, кильку в банке и батон, иногда хватало и на ливерную колбасу.

На заводе в такие дни мы не ходили в столовую. А обедали молоком, которое нам выдавали бесплатно, так как производство наше было в химической отрасли и считалось вредным. Мастер, проходя мимо, спрашивал: «Девчонки, почему не пошли в столовую?» Нинка всегда отвечала: «А старое разогреваем…»
С ней всегда было весело…

Она любила и читать. Читала всегда перед сном, не мешая мне заниматься. Но книгу свою закрывала на самом интересном месте: «А об этом мы узнаем завтра». И мгновенно засыпала.

Нина вообще была во всем способная. Когда я училась уже на 1-м курсе технологического, для нас «вечерников» устраивали в воскресенье общие лекции для всего курса начертательной геометрии. В большом демонстрационном зале мы часа два слушали и смотрели на экране решения задач.

Как-то Нина попросилась пойти со мной на такую лекцию. Я ее предупредила, что будет долго и скучно.
 
Но она все два часа внимательно слушала и смотрела объяснения на экране. На мой вопрос: «Ну как тебе?» Она мне только весело подмигнула, а дома все подробненько рассказала, что поняла, а что не поняла, то спросила у меня. Я в шутку сказала: - Вот тебе бы там вместо меня учиться. – Согласна… Только взамен ничего не могу предложить, - не шутя ответила она.

Однако, я все чаще и чаще стала ей говорить, что ей надо пойти в школу учиться, пока она ответила:

- Отстань! Школа мне – во! (И характерный жест по горлу). Там мамку мою всю жизнь стыдили за мое поведение. И я «отстала». И в самом деле, каждый живет так, как умеет.

Продолжение следует...