Глава 13. С высоты птиц

      Появление Айлин не принесло ничего, кроме головной боли. На ночь Фернанда уложила девчонку спать в гостевой комнате, пригрозив: если та чего украдёт, отправится в колонию для несовершеннолетних. Айлин ничего не украла и не сбежала — утром Фэр обнаружила её в постели. Но когда о её присутствии узнали Маргарита, тётя Фели и Вирхиния, то хором закатили скандал.

      — Да где ж это видано, бродяжка в нашем доме?! — восклицала тётя. — А если она блохастая? Даже у моей Барби нет блох, я всех вывела! А у этой наверняка есть. Скоро мы все чесаться будем!

      — Чтобы ноги её тут не было! — вопила Маргарита, размахивая костылём. — Это и мой дом тоже, я имею право голоса!

      — Да она же нас обворует! — поддакивала Вирхиния, нервно смоля сигарету за сигаретой. — Мужика тебе надо, кузина, и детей, а то совсем из ума выжила, тащишь в дом кого попало.

      — Ты же любишь детей, Вирхи, — напомнила Фэр. — А Айлин — ребёнок.

      — Да какой она ребёнок? Фу! — поморщилась Вирхиния. — Поди ещё и заразная. Я люблю грудных детей, они ми-ми-ми, ангелочки. А остальные — это уже не то.

      Одна Агустина отмолчалась, бросая на Айлин злобно-презрительные взгляды. Она была не в духе — её шокировало знакомство Джерри с Фернандой. Теперь Агус с тёткой не разговаривала, считая, что та её предала. Масла в огонь подлил и Фред. Когда вчера Фэр и Джерри ушли, он явился к Агустине с цветами и угодил под горячую руку. Взвинченная «вероломством» тётки, Агустина прогнала парня, двинув его букетом по голове.

      С утра ей позвонила Сэси и высказала всё, что думает об этом поступке. С её слов, Агустина Фреда обидела так, что он собрался переводиться в другую школу. Но Агустина с криком: «Поделом ему!» бросила трубку и к моменту завтрака была готова запустить и в Фэр, и в Айлин омлетом.

      Фернанда, хоть и оправдывалась тем, что Айлин в доме ненадолго, понимала: слова её о помощи ближним звучат, как детский лепет. Это Джерри виноват, подставил её, и она должна выкручиваться и терпеть эту вонючку в доме. Когда все хором заявили, что за стол с Айлин не сядут, Фернанда оставила её завтракать в кухне.

      Хотя и сама Айлин овечкой не была. Она отказывалась мыться, причесываться и стричь ногти. Она не хотела есть вилкой и запихивала еду в рот руками. Она сквернословила и портила вещи. Только за один день расколотила три вазы, две тарелки и стакан, вывалила в раковину скраб для лица и разрисовала зеркало красным лаком для ногтей.

      Фернанда ждала звонка от Джерри, но тот испарился, и она готова была задушить как его, так и Айлин. Вот мерзавец, подкинул ей эту пакость, чтобы она мучилась!
Вечером к Агустине пришла Сэси. Девчонки, хоть и повздорили с утра, но закрылись в комнате и минут сорок болтали. Вышли весёлые и нарядные — куда-то собрались. Мини-платья в сверкающих пайетках и макияж смоки-айс громко кричали: «Они что-то затеяли!».

      — Вы куда это такие расфуфыренные? — сдвинув брови в кучку, Маргарита преградила девчонкам путь костылём.

      — Не ругайся, мама, — капризно протянула Агус. — Мы идём развлечься. Не сидеть же в четырёх стенах! Ещё только шесть вечера.

      — Я спросила, куда вы идёте? — не сдавалась Маргарита, а Фэр молчала. Её задела обида племянницы, и она решила Агустину игнорировать в воспитательных целях.

      — Мы идём на шоу, сеньора Маргарита, — вместо Агустины ответила Сэси.

      — На какое шоу? — тон Марго звучал угрожающе. Она привстала с дивана, опираясь на костыль.

      — Да не на шоу, а на съёмки шоу, — уточнила Агустина. — Шоу Флор де ла Ви, «Ла Пелу». Ты должна его знать, мама, это клёвое шоу показывают по «Телефе». Флор почти как Сусана Хименес, но круче.

      — Только Сусана Хименес не меняла пол, в отличие от некоторых, — не удержалась от сарказма Фернанда.

      Агустина яростно зыркнула на тётку, но ничего не сказала.

      — А зачем вы туда идёте? — не отставала Маргарита. — Это шоу можно посмотреть и по телевизору.

      — По телеку мы посмотрим потом, — елейно прозвенела Агустина. — Там сегодня наш любимый певец даёт интервью, а мы хотим взять у него автографы.

      В конце концов, Марго девчонок отпустила, потребовав, чтобы они вернулись не позже одиннадцати. А Фэр была взбешена, сообразив: речь идёт о Джерри. Каков гусь, а! Вчера испортил ужин, свалив на неё заботу об этой Айлин, которая крушит всё вокруг. А сам раздаёт интервью на шоу у транса Флор де ла Ви. И даже не позвонил. Вот каналья!

      Остаток вечера Фернанда потратила на борьбу с Айлин — та слопала ароматическую свечку и у неё заболел живот. На расспросы о причинах поступка девчонка уверяла, что свечка пахла клубникой и она решила, будто та съедобная. Фэр уже собралась вызвать врача, хоть ей и претило оплачивать лечение бродяжки, но на помощь пришла тётя Фели.

      — Да не надо врачей, — сказала она. — Это ерунда. Я сейчас сварю слабительное, и всё пройдёт само.

      И она сварила горючую смесь из каких-то трав. До ночи Айлин обнималась с фарфоровым другом, но зато у неё всё прошло. А Фэр долго смеялась — тётя объяснила, что сварила собачий антиотравин. Им она пичкала Барби, когда та сгрызла флакон пенки для умывания.

      Сэси и Агустина вернулись к полуночи, когда канитель с Айлин уже закончилась. Маргарита рвала и метала, грозясь их линчевать за опоздание на целый час. Но Агустина объяснять ничего не стала. Буркнув что-то невразумительное, поднялась к себе и закрылась на ключ. Сэси пришлось всё рассказывать самой.

      — Ну, мы опоздали, потому что съёмки затянулись, — девчонка нервно шмыгала носом, видимо, боясь скандала. — А уйти мы не могли. Точнее выйти было можно, но Агус захотела остаться до конца. Потому что там был её любимый певец. Но он пришёл на сорок минут позже, и всё задержалось. А ведущая нас развлекала болтовней, говорила, что он сидит в пробке. Флор де ла Ви такая классная! И не скажешь, что бывший мужчина. А потом пришёл Джерри Анселми. Всё было круто! Но когда он сказал, что у него появилась невеста и скоро он представит её публике, Агустина чуть не разревелась. Я предлагала ей свалить домой, но она упёрлась. И мы высидели до конца. Нет, было очень интересно, но обиды Агус испортили мне настроение. А Джерри такой милый, мне он понравился. Но автографы мы не взяли. Все ждали его у входа, я тоже хотела подождать, но Агус сказала, что ей его автографы не нужны, пусть раздаёт их своей невесте. И мы ушли. Она совсем спятила, втюрилась в него, как дура, и Фреда обидела. С этим надо что-то делать, — вздохнула Сэси, окончив рассказ.

      — Во всём виноват этот гад Джерри Анселми! — сделала вывод Фернанда, когда усаживала Сэси в такси.

      — Да ни в чём он не виноват, — не согласилась та. — Он известный человек, по виду очень приятный и умный. Мне понравились его рассуждения. Увидите потом это шоу по ТВ. Но он ведь знаменитость, он не знает о существовании Агус, у него таких поклонниц тьма. А она воспринимает его, будто он ей жених и что-то обещал, а потом завёл другую. Мрак. Я ей много раз говорила, чтобы она перестала тупить, но Агус не слушает. А сегодня это превысило пределы. Ей надо мозги вправить, а то останусь я без подруги. А мне этого не хочется, я ведь её люблю.

      Когда Фэр вернулась в дом, Вирхиния и тётя Фели жаловались на свою нелёгкую судьбу — Агус и Сэси ушли на съёмки молча, а их не позвали. А ведь они мечтали попасть в телевизор!

      — Это несправедливо! — пыхтела тётя, расчёсывая трепыхающуюся Барби деревянным гребешком. — Меня могли бы заметить и пригласить вести какое-нибудь шоу! Ведь таких женщин, как я, днём с огнём не сыщешь! Или я бы получила кучу автографов. Кто знает, кого можно встретить в коридорах «Телефе»? А эти неблагодарные соплячки ушли втихаря и обо мне не подумали.

      — Если бы я туда попала, я непременно бы подцепила какого-нибудь продюсера или режиссёра. На худой конец — телезвезду, — бесновалась Вирхиния. — Залетела бы от него и стала бы богатой и знаменитой матерью. Как они могли так со мной обойтись?

      Закатив глаза, Фэр поднялась к себе. Она была зла на Джерри и, пока ворочалась, засыпая, придумала как ему отомстить.

      С раннего утра вместе с Маргаритой, Вирхинией и тётей Фели они устроили семейный совет, где решили: Айлин должна покинуть их дом. Фернанда позвонила в службу опеки. На вызов инспектора полиции там среагировали молниеносно — приехали через пару часов. Фэр сочинила историю о том, как нашла на улице бездомную девочку и не знает что делать с ней. Хотя Айлин попыталась объяснить, как всё было в реальности, Фернанда убедила службу опеки, что девочка — патологическая лгунья. И ту увезли в неизвестном направлении. Как камень с души! Заодно и Джерри проучит.

      Но сладкая месть долго не продлилась. Когда к четырём вечера Джерри, позвонив, сообщил, что они с Алвесом сейчас заедут за Айлин, Фэр впала в панику. Как теперь оправдываться?

      К моменту его появления Фернанда решила: надо наврать, что девчонка сбежала. Якобы встали они утром, а её и след простыл. Так она и сделала, впустив мужчин в дом и ожидая, что Джерри, если и разозлится, то не сильно. И была удивлена, когда её чуть не прожёг насквозь его зверский ярко-зелёный взгляд.

      — Ты идиотка, — Джерри вложил в это слово всё презрение, на какое был способен. — Я поручил тебе девчонку не для того, чтобы ты её упустила. В очередной раз убеждаюсь, что полицейская из тебя никакая. Идём, Алвес, — Джерри говорил столь ледяным тоном, что Фэр затошнило.

      Вместе с Алвесом они ушли не прощаясь.

      Да, Фернанда понимала, что поступила неправильно. Но и Джерри тоже хорош — стоит ли злиться из-за малолетней вонючки?

      Настроение было безнадёжно испорчено. В глубине души Фернанда чувствовала себя виноватой. Она не хотела ссориться с Джерри, только-только они нашли общий язык, и опять всё сначала.

      Через час Фэр попыталась до Джерри дозвониться. Пять раз набирала номер, но нарывалась на автоответчик. Наконец она услышала пресловутое: «Хэллоу». Однако её попытки оправдаться потерпели фиаско — Джерри молча сбросил звонок.

      Ну в самом деле, что за характер? Нашёл из-за чего обижаться. Расстроенная Фернанда спустилась вниз. Надо съесть клубничное мороженое, что со вчерашнего дня так соблазнительно лежит в морозилке. Это лучшее лекарство от стресса. Но до кухни она не дошла — из гостиной её окликнула тётя Фели.

      — Фернандита, дорогая! Пойди сюда!

      Тётя была не одна. Сидя на диване, она пила чай. Напротив неё расположился молодой человек. Он тоже угощался чаем, а рядом с ним, на полу, стояла корзина с лилиями.

      — Что случилась, тётя?

      — Хочу тебя кое с кем познакомить, Фернандита. Это Амадо — жених моей дочери! — гордо объявила тётя Фели.

      Молодой человек чуть привстал, отвешивая полупоклон движением головы. Фэр протянула ему руку.

      — Фернанда Ривас.

      — Амадо Феррер.

      «Симпатичный», — подумала Фернанда и удивилась — по рассказам Вирхинии она представляла его эдаким ботаником, телёнком, которого ведут на бойню.

      А он хорош собой! Приятное лицо с удлинённым овалом, карие глаза, античный профиль. Хоть Амадо сидел, но Фэр определила — он высок и широкоплеч. И с виду интеллигентный, вежливый, в дорогом костюме, при швейцарских часах и галстуке. Но, уже слегка отравленная ядом под названием «Джерри Анселми», Фернанда не смогла не сравнить их. Джерри, пожалуй, красивее. Но он — звезда. И этим всё сказано. Представлять его, такого ухоженного и гламурного, сидящим в стоптанных туфлях и растянутом трико и попивающим бульончик на веранде, даже нелепо. Этот человек не для жизни, на него хорошо только любоваться. А вот Амадо — замечательный кандидат в мужья. На месте Вирхинии она бы не сомневалась.

      И в любви его Фэр убедилась. Он говорил о Вирхинии с трепетом, а глаза стекленели, как у Монти из мультика «Чип и Дейл» при виде сыра.

      Тётя Фели, которая обычно выражала кавалерам Вирхинии своё фи, Амадо была очарована. Особенно его рассказами о работе в банке, солидных счетах и крутом авто. И родители его умерли, никаких родственников больше нет. Это значит, у Вирхинии даже свекрови не будет. Тётя была в экстазе, пока Амадо сожалел о том, как неудачно он зашёл.

      — Я же принёс ей цветы, — он указал на корзинку с лилиями, что благоухала на всю гостиную, дурманя мозг. — И я купил ещё один подарок. Я хочу жениться на вашей дочери, сеньора Фелисидад.

      Тётя Фели похлопала глазами, млея от радости, что наконец-то Вирхиния будет пристроена.

      — О, сеньор Амадо, я буду счастлива иметь такого зятя! — воскликнула она елейным тоном. — Если моя дочка согласна, я тоже за. Вы такой приятный молодой человек! — и тётя кокетливо хихикнула в кулачок.

      — Я уже говорил Вирхинии, что люблю её, а сегодня хотел сделать сюрприз. Какая жалость, что её нет дома! — вздохнул Амадо. Голос у него был низковатый и какой-то бесцветный.

      — Так вы ей позвоните, — посоветовала тётя. — Телефоны-то для чего изобрели? Хотя они сейчас такие навороченные, уж и не знаешь, телефон это или компьютер.

      — Позвоню непременно, сеньора. Но сейчас мне надо уходить, — он глянул на часы. — Время — деньги, они с неба не падают. Я человек деловой. Передайте цветы вашей дочери и скажите, что я её люблю.

      Фэр вызвалась Амадо проводить. Он оказался двухметрового роста.

      — Вам действительно так нравится моя кузина? — спросила она уже на пороге.

      — Я её люблю, — серьёзно ответил он и ушёл тяжело, вперевалку, как-то по-медвежьи.

      Тут Фернанда вспомнила о его хромоте. Почти незаметно. Если бы Вирхиния не сказала, Фэр решила бы, что это походка такая.

      Но, несмотря на свою «приятность», Амадо у Фернанды чувств, как мужчина, не вызвал. Зато мысль о Джерри навевала дрожь и мурашки.

      Он явно обиделся. Но Фэр не считала, что поступила гадко, отдав Айлин службе опеки. Нечего было навязывать ей эту девчонку, Джерри сам виноват. Однако она ощущала потребность с Джерри объясниться. Трубку он не брал, поэтому она пошла в лоб, как танк. Позвонила Берни и уговорила его пробить по базе данных адрес Джерри Анселми.

      Получив заветный адресок, Фэр еле дотерпела до следующего утра. В десять часов она нарядилась в косуху и джинсы и, оседлав «Дьявола», помчалась в Пуэрто Мадеро — самую пафосную часть Байреса.

      Белоснежный небоскрёб на пересечении улиц Айме Пайне и Асусена Вильяфлор напугал Фернанду. Сорок три этажа! Резной забор, охраняемая парковка, ухоженный газон, камеры видеонаблюдения…

      Найдя у двери кнопку, Фэр нажимала на неё, пока из окошечка не высунулась голова консьержа — седого мужчины с ровно подстриженной бородкой. Прямо профессор университета.

      — Вы к кому, сеньорита?

      — Мне нужен, эээ… сеньор Джерри Анселми из квартиры… — Фернанда глянула в бумажку с адресом, — семьдесят семь.

      Консьерж задумался.

      — Но мистер Джерри не предупреждал о визите, а кого попало я впустить не могу.

      — Я понимаю, но мы с ним друзья, хорошие друзья, — наврала Фэр, и глазом не моргнув.

      Консьерж покачал головой.

      — Мистер Джерри — человек публичный, сеньорита, а тут вечно пасутся толпы оголтелых девиц. Я уж замучился отгонять их от двери. Откуда мне знать, кто вы такая? Может, вы одна из фанаток.

      — Я не фанатка! — рассердилась Фернанда и капризно топнула ногой.

      — А почему я должен вам верить? Они все тут ходят и уверяют, что они не фанатки. А когда их не впускаешь, орут под окнами: «Джерри, Джерри!» и ложатся спать у забора. Давайте так, скажите мне своё имя, я ему позвоню и узнаю, примет он вас или нет.

      — Меня зовут Фернанда Ривас. Инспектор Ривас.

      — Инспектор? Вы из полиции? — нахмурился консьерж.

      — Вообще да, но сейчас я не при исполнении. Это личный визит, — открутилась Фэр, вспомнив, что у неё забрали жетон, и припугнуть им консьержа не получится.

      Кивнув, консьерж удалился. Минут пять Фернанда стояла у двери, чувствуя себя идиоткой. Теперь она похожа на фанатку, поджидающую кумира у его дома. Вечно этот Джерри Анселми ставит её в неловкое положение!

      Наконец голова консьержа высунулась в окно.

      — Мистер Джерри сказал, что примет вас, — молвил он более уважительным тоном, чем прежде.

      Консьерж открыл стеклянную дверь; за ней оказалась ещё одна, с видеодомофоном.

      — Нажмите синюю кнопочку, потом наберите 077 и нажмите зелёную кнопочку, — объяснил он, как пользоваться домофоном.

      Фернанда натыкала указанные кнопки, раздался музыкальный звонок.

      — Хэллоу, — Джерри ответил также, как по телефону, что Фэр позабавило.

      — Привет, это я, Фернанда, — известила она, сдержав смешок.

      — Вижу. Проходи, — дверь щёлкнула, и, дёрнув ручку, Фэр вошла в огромный холл.
Пол был устлан плиткой, на которой она подскользнулась. Здесь стояли три белоснежных дивана, а стену украшал огромный телевизор. Углы утопали в вазонах и горшках с цветами. Консьерж любезно проводил Фернанду до лифта.

      — Семьдесят седьмая квартира, точнее пентхаус, на сороковом этаже. Тут у нас лифт, а вон там лестница. Некоторые не любят лифты, — он хихикнул. — На тридцать втором этаже, например, живёт депутат, Леопольдо Магальяэс. Ну очень странный человек! Каждый день и вниз, и вверх лезет по лестнице. У меня бы давно ноги отвалились, — кряхтя вещал консьерж, — а этому хоть бы что. Может, и вы такая же? Тоже пойдёте пешком?

      — Нет, спасибо, — отказалась Фэр от столь заманчивой перспективы и села в лифт — просторный, с огромными кнопками на панели.

      Вышла на этаже номер сорок. Попала в холл, где лежал ковёр и стояли горшки с цветами. Миновав его, упёрлась в огромную чёрную дверь с номером 77. Пентхаус занимал целый этаж и ещё плюс два этажа вверх — полноценный особняк на крыше небоскрёба. Не найдя звонка, Фэр громко постучала.

      — Заходи! — крикнул голос из-за двери. — Открыто!

      Фернанда робко протиснулась внутрь. Споткнулась на пороге о корзины с цветами. Джерри её не встретил, и она его окликнула:

      — Джерри, ты здесь?! Это я!

      — Я же сказал, заходи.

      Перепрыгнув через цветы и разваленные по прихожей чемоданы, Фэр добралась до гостиной. Зажмурилась — стекло, всюду стекло. Столики, полки, шкафчик-бар с множеством разноцветных бутылочек — всё было стеклянным. Чёрный пол, тоже стеклянный, отражал её испуганное лицо. По центру — красный ковер в форме шкуры. Два дивана и четыре кресла из чёрной кожи. Стены были обиты полупрозрачной мозаикой; к одной из них прилепился камин, где горел искусственный огонь. Ни тебе картин, ни вазочек и статуэток, ни салфеточек — деталей, что облагораживают жилище, — ничего. Из аксессуаров — красно-серебряные жалюзи на окнах и сосуды с ракушками, с цветным песком и камнями.
«Да здесь дура с ума сойдёт! — подумала Фэр. — Интерьерчик — ад!».

      Джерри сидел в кресле, закинув ноги на подлокотник, пил молоко и зависал в планшете. Из одежды на нём был белый пушистый халат, что Фернанду возмутило. Какое свинство! Мог бы переодеться к её приходу.

      На спинке кресла, у Джерри над головой, расположился здоровенный белоснежный кот. Он мирно дрых и подёргивал хвостом, задевая им лицо хозяина.

      — Ты какой-то безалаберный, Джерри Анселми, — начала разговор Фэр. — Почему у тебя дверь открыта?

      — Я ждал тебя. Или это не ты трезвонила мне в домофон? С утра пораньше не дала выспаться, — лениво сказал Джерри, даже не взглянув на Фернанду — продолжал тыкать пальцем в планшет.

      — А ты не боишься нашествия той дуры, что яйцами бросается?

      — Сеньор Феликс, наш консьерж, кого попало не пропустит. Всюду камеры видеонаблюдения и сигнализация. Только я знаю, где нажать заветную кнопочку, чтобы сюда явился наряд охраны, — он улыбался, не меняя позы и не поднимая глаз, и качал ногами, свисающими с подлокотника.

      — Может, ты отвлечёшься от гаджета, Джерри Анселми, и мы поговорим? — вспыхнула Фэр.

      — Не могу, я немного занят. Отвечаю на почту в фэйсбуке. Иногда нужно снизойти до общения с поклонниками. Им это приятно, они начинают тебя любить с удвоенной силой. Хотя и не стоит баловать их частым проявлением активности, — Джерри говорил это безразличным тоном, словно зачитывая биржевые сводки. — Но ты не нервничай, мисс инспектор, рассказывай зачем пришла. Уши у меня свободны, рот тоже. Я тебя слышу и могу разговаривать, одновременно занимаясь делами. Как ты видишь, сегодня я немного дома, но вечером у меня выступление. Частная закрытая вечеринка. Так что надо отдохнуть, привести себя в порядок, пообщаться с поклонниками и все дела. Ну? Я тебя слушаю.

      Фэр бесило это пренебрежение — он относится к ней так, будто она радио, которое сообщает ему новости. Подавив гордость, она начала сбивчиво объяснять:

      — Я тебя не понимаю, Джерри Анселми. Я пришла, потому что ты бросил трубку. У нас с тобой договор, мне надо, чтобы меня в должности восстановили. Я согласилась тебе помочь с этой фанаткой, а ты вколачиваешь мне гвозди в колёса. На что ты разозлился, объясни мне? Из-за этой бродяжки? Да чтоб она провалилась! Сбежала и сбежала, и чёрт с ней.

      Тут Джерри поднял глаза — зелёные черти в них сверкнули недобро.

      — Ненавижу ложь, — выцедил он холодно.

      — Что? — не поняла Фернанда.

      — Ненавижу ложь и людей, которые нагло врут. Я вижу таких насквозь. Ты меня разочаровала, мисс инспектор. Я думал, ты искренняя, а ты такая же, как многие.

      — Но… я не понимаю.

      — Я прекрасно знаю, что произошло с Айлин. Алвес пробил по своим каналам, и мы нашли её в одном из приютов. И когда стали выяснять, как она туда попала, вскрылись прелюбопытнейшие подробности. Не догадываешься какие?

      Фэр пошла пятнами. Ну вот, приплыли. Допрыгалась. Он всё знает.

      — Я просил тебя мне помочь, а ты поспешила сбросить с себя эти обязанности. Как ты ловишь преступников, если и в простом деле на тебя положиться нельзя, м? — ужалил он, обдав её волной высокомерного превосходства.

      — Ты обещал забрать девчонку на следующий же день. Но она торчала у меня два дня, а ты раздавал интервью на каких-то ток-шоу, — обиженно сказала Фернанда и ощетинилась, став похожей на ежа. — Ты не подумал обо мне! Я не знаю, чего ты так привязался к этой бродяжке, и знать не хочу, — Фэр переводила стрелки в надежде спастись от гнева. — Ты меня подставил, Джерри Анселми. Во-первых, она жуткая хулиганка и разгромила мне полдома. Во-вторых, никому из членов моей семьи не понравилось её присутствие и мне пришлось оправдываться. И, в-третьих, я тебе говорила, что не люблю детей!

      Джерри рассмеялся. Отложил планшет и встал с кресла, потревожив кота. Тот недовольно мяукнул, тряся головой. Ярко-голубыми глазами кот уставился на Фернанду. Взгляд у него был выразительный, как и у хозяина. И вид надменный. Фэр в кошачьих породах не разбиралась, но, судя по выражению его сытой морды, кот знал: за него немало уплачено, и выпячивал свою родословную направо и налево.

      — Рехину Руис, мачеху Айлин, отпустили домой в тот же день, — рассказывал Джерри, гуляя босиком по стеклянному полу. Походка мягкая и хищная, как у тигра перед прыжком. Фэр отметила, что у него стройные ноги. Загорелая кожа аж блестит, и волос на теле нет вообще — всё снято подчистую, как у фотомоделей или спортсменов. Вот нарциссище!

      — Айлин мы нашли, — продолжил Джерри, не реагируя на откровенные разглядывания. — Потом Алвес наведался к её мачехе и отцу. Они хотят отказаться от девчонки, и если не найдётся ещё родственников, готовых взять её к себе, она отправится в приют насовсем. Алвес сейчас занимается их розыском.

      — Я не понимаю, Джерри Анселми, тебе-то что с этого? — изумление Фэр всё росло. Никогда она его не поймёт! — Только не говори, что ты пожалел бедную-несчастную попрошайку и проникся её судьбой. Да в жизни не поверю!

      — И правильно сделаешь, — ухмыльнулся он, гладя большим пальцем ямочку на подбородке — от этого жеста у Фернанды уши заложило. — Я циник, ты забыла? И благотворительностью не занимаюсь. В отношении людей точно. Хотя приютам для животных иногда помогаю. А по поводу Айлин я тебе объяснял — на это есть причина, и это не жалость, и не благотворительность. Если Алвес уладит вопрос с её родственниками, Айлин переедет жить ко мне. Не сюда, а в Баррьо Парке. Я там редко бываю, временами. Там большой особняк, зелёная зона и много места; найму нянек, гувернанток и пускай живёт.

      Фернанда только лоб наморщила. Для неё было дико, что Джерри собирался устроить — подобрать на улице нищенку, поселить в своём доме и нанять ей гувернанток. В голове не укладывается!

      — Ты собираешься её удочерить? — спросила Фэр недоверчиво.

      — Нет. Думаю, над ней оформит опеку другой человек. Я не хочу становиться родителем даже формально. Не хочу, чтобы кто-то называл меня папой, — и он скривился, будто съел горсть соли.

      — Всё, я запуталась, — обречённо вздохнула Фернанда, плюхаясь в кресло.

      Джерри весело рассмеялся.

      — Прости, я свинья и не предложил тебе даже выпить. Кофе, чай, сок?

      — Сок. Апельсиновый, — кивнула Фэр.

      — О’кей.

      Джерри с пульта открыл дверь, которую Фернанда поначалу не заметила, и исчез за ней. Фэр осталась наедине с котом. Тот таращился, не издавая ни звука, и шевелил ушами. Взгляд у него был умный, почти человеческий.

      — Чего ты так пялишься? — спросила у него Фэр. — Ну да, я незваная гостья, пришла вот к твоему хозяину. Меня Фернанда зовут, — она болтала для себя, кот ведь её не понимал, но зато мысли устаканивались. — А хозяин у тебя странный. Не могу я его понять, как не стараюсь.

      «Я тоже», — подумал кот, вращая глазами.

      — Не знаю я, как искать к нему подход, он такой непредсказуемый.

      «Понимаю», — кот глядел на Фернанду (как ей показалось) сочувственно.

      — Иногда я думаю, у него что-то с головой, а иногда он кажется таким интересным человеком, неординарным…

      «Это всё нам знакомо», — решил кот и отвернулся, прикрыв морду лапой.

      Кот такой же чокнутый, как его хозяин. Фэр глубоко вздохнула, и тут открылась дверь — вернулся Джерри и принёс ей стакан апельсинового сока и бисквиты.

      — Извини, повар из меня никудышный! — радостно сообщил он. — Могу только разогреть. Я даже в магазин не хожу, этим занимается Нанси, моя помощница по хозяйству.

      — Она тут тоже живёт?

      — Нет, она приходящая. Ненавижу посторонних людей в доме! Нанси приходит каждый день, убирается, ходит за покупками и вечером идёт домой. Сегодня у неё выходной.

      — Ясно, — Фэр потягивала сок через трубочку, вкусный и явно натуральный, совсем не похожий на магазинный концентрат.

      — Но я понимаю, почему ты так сделала с Айлин, — примирительно сказал Джерри. — Я сам нетерпим ко многим вещам, и я знаю, что поставил тебя в неловкое положение. Но ты должна была мне позвонить и сказать об этом. Больше всего я ненавижу ложь. Не стоило выдумывать про побеги и прочее. Надо было сказать мне правду, — он уложил руки Фернанде на плечи.

      Она подняла глаза. Джерри больше не сердился. Взгляд его стал мягче, голос замурлыкал, и Фэр ощутила, что подтаивает, как мороженое на солнце.

      — Я настаиваю, чтобы ты всегда говорила мне правду, мисс инспектор, — и он улыбнулся, демонстрируя жемчужную полоску зубов.

      Фэр кивнула, невольно улыбнувшись в ответ. Шлёп! Это кот спрыгнул с кресла. Он был большой и увесистый, потому прыжок вышел звучный. Кот потянулся, горделиво задирая голову, медленно-медленно приблизился к хозяину. Потерся о его ногу бочком.

      — Это Дамас, — представил питомца Джерри. — Он уже четыре года со мной. Я привёз его из Амстердама. У нас взаимопонимание на уровне шестого чувства. Кажется, он проголодался, — подхватив кота на руки, Джерри чмокнул его в морду и унёс в кухню. Вернулся без кота, оставив дверь приоткрытой.

      — Раз уж ты пришла, мисс врушка, давай поднимемся на крышу. Я покажу тебе вид отсюда, ты обалдеешь. Я остановил выбор на этой квартире именно из-за вида с крыши.

      Они поднялись по стеклянной лесенке, что уходила спиралью вверх. Её Фэр поначалу не заметила, столь она была прозрачна.

      Второй этаж — спальня, что начиналась прямо от лестницы: три чёрных стеклянных стены, зеркала и кровать без ножек в японском стиле. На полу — белый ковер и сакура в огромном горшке. Четвёртая стена отсутствовала вместе с балюстрадой — со второго этажа легко было спрыгнуть на первый.

      Третий этаж, как во всех пентхаусах, — чердак, где и крыша, и стены состояли из одних окон. Если бы не высота здания, увидеть всё происходящее в комнате смог бы любой прохожий. Но наблюдателями жизни хозяина оставались только птицы.

      Здесь находилась домашняя-мини студия. Провода и музыкальные инструменты, куча колонок и микрофонов. Из мебели — пара низеньких пуфов и плетёные качели-гамак.
Через окно в крыше Джерри и Фэр вылезли наверх. Сорок третий этаж. Небольшой балкончик, огороженный металлической балюстрадой. И всё.

      Отсюда весь Пуэрто Мадеро был виден, как на ладони: люди-букашки, дома, утопающие в парковой зелени, и река… Сверху она казалась необъятной, а пересекающий её белоснежный мост Мухер напоминал инопланетный объект из фантастических фильмов. А над головой лишь небо — ярко-голубое, как глаза кота по имени Дамас.

      У Фэр дыхание спёрло, когда ветер дунул ей в лицо, растрепав волосы. Она боялась упасть — балюстрада была невысокой, а ноги дрожали, но чувство дикого восторга мало-помалу заполняло её грудь.

      — Нравится? — вполголоса спросил Джерри.

      — Ага, красиво. Только страшновато.

      — Ты же инспектор полиции, — захихикал он. — Где твоя храбрость?

      — А причём тут моя профессия? — насупилась Фернанда. — Упасть с сорок третьего этажа боится даже инспектор полиции. А ты не боишься?

      — Не-а, — безалаберно отмахнулся он. — Ну упаду, ну и что?

      — Как это «ну и что»? Разобьёшься!

      — Ну разобьюсь, ну и что? Если я упаду, мне будет уже всё равно. Да и жизнь не так ценна, как кажется. Глупо из-за перспективы вдруг упасть не наслаждаться красивым видом.

      Фэр ощутила его руку на своей талии. Обнял так, что дух захватило.

      — Теперь не упадёшь, — объяснил Джерри свой жест. — А если упадёшь, то вместе падать будет мягче.

      Она хохотнула, чувствуя себя неловко, — хватка у Джерри была железная. Так вцепился, что рёбра хрустнули. И ещё спиной Фернанда ощущала его близость, его дыхание на своих волосах, терпкий аромат парфюма… Было и приятно, и страшно — она в его власти. Они на крыше небоскрёба, и Джерри, если захочет, может сделать что угодно. А она не вырвется — бежать тут некуда, только прыгать вниз.

      — Не боишься, что я окажусь мстительным убийцей и столкну тебя, мисс злючка? — шепнул Джерри ей в ухо, запустил пальцы в волосы, обхватил ими шею сзади. У Фернанды ноги подкосились от страха, хотя Джерри не причинял боли, а даже наоборот — было чудесно. Но он может толкнуть её в спину; за такую низенькую балюстраду она даже не ухватится.

      — Я бы не удивилась! — выпалила Фэр гневно, но голос её дрогнул. — От тебя всего можно ожидать.

      — Что, струсила?

      — Не на ту напал!

      Он рассмеялся и умолк, а Фэр уже мечтала покончить с этой двусмысленной ситуацией. И зачем она сюда полезла? Ещё и трогать себя разрешила. Она украдкой посмотрела на Джерри — отрешённо глядя в горизонт, он летал в неведомых мирах. Так продолжалось минут пятнадцать, у Фернанды тело затекло от его хватки, волнения и страха.

      — Джерри… Джерри, — позвала она и повысила голос: — Джерри Анселми, чёрт возьми, давай спустимся отсюда!

      — Тебе не нравится?

      — Нет, вид красивый, но, я не могу стоять, пялясь в никуда, — вздохнула она. — У меня кружится голова и болит шея.

      — Небо как вечность, без начала и конца. В нём есть что-то волшебное, оно меня завораживает. В детстве я мечтал стать перелётной птицей. Или хотя бы пилотом. Но стал птицей певчей, — и расхохотался. — Давай, залезай обратно в квартиру. Не думал, что полицейский инспектор может быть такой трусихой!

      — Если будешь издеваться, то полетишь вниз! И твои мозги растекутся по асфальту, — огрызнулась Фернанда.

      — А ты невероятно романтична!

      — А ты достал меня своими подколами!

      Фэр испытала облегчение, когда Джерри помог ей залезть в окно. Она вновь очутилась в комнате-музыкальной студии, обретя почву под ногами. И теперь удивлялась: чего она струсила? Не стал бы он убивать её, это бред. И как ей в голову это пришло? Джерри, хоть и странный, но не маньяк. И личность он публичная. Наверное, у неё мозг отключился из-за его объятий.

      Джерри спустился следом, резко захлопнул окно.

      — Мне пора уходить, — сказала Фэр. — Я не хочу тебе мешать, да и у меня дела, — наврала она. — Я приходила объясниться из-за Айлин, потому что ты бросил трубку.

      — Я её бросил, потому что ты начала врать. А лживых женщин я на дух не выношу, учти, — Джерри сказал это с упрёком, и Фэр покоробило — уже считает её своей собственностью.

      Но Джерри не стал её удерживать, и она обиделась. Она ему безразлична. Обув чёрные тапочки-игрушки в виде двух котов, он вышел Фернанду проводить. И тут случилось непредвиденное — лифт отказался работать.

      — Похоже, тебе придётся идти пешком, — развёл руками Джерри. — Кажется, лифт где-то застрял.

      — Пешком?! — визгнула Фэр истерически; Джерри вытаращил на неё глаза. — Ты предлагаешь мне спускаться пешком с сорок третьего этажа?

      — Ну ничего страшного. Я спускался и даже поднимался, было дело. Лифт имеет свойство иногда ломаться, — мягко сказал он.

      — Но я не хочу! Я не пойду по лестнице! Ни за что! Лучше выпрыгну в окно! — Фернанда чуть не разревелась, чем Джерри обескуражила ещё больше.

      — Ну-ну, только без истерик! Я не лифтёр и не могу починить лифт, — напомнил он, дёргая подбородок пальцами. — Ладно, давай так, я сейчас оденусь и провожу тебя вниз, идёт?

      Они вернулись в квартиру. Джерри поднялся на второй этаж, а Фэр осталась в гостиной. Её окончательно добило своеобразие интерьера, когда она поняла: с первого этажа второй видно не меньше, чем со второго первый. Но Джерри или этого не осознавал, или привык к свободе, поэтому, лихо скинув халат, остался голышом. Фернанда отвернулась, чувствуя, как стучит висках, и чуть не наступила на кота.

      — Мяу, — осудил её кот.

      — Прости, я тебя не видела, — машинально извинилась Фэр.

      «Ещё бы, у тебя есть зрелище поинтереснее», — помахал хвостом Дамас.

      — Я готов! — провозгласил Джерри, скатываясь с лестницы. На нём были узкие тёмно-зелёные джинсы и белая футболка. — Идём?

      — Но я не хочу спускаться по лестнице, с тобой или без тебя, неважно. Не хочу и всё! — упиралась Фернанда.

      — Почему?

      — Я не люблю лестницы, я их боюсь, — призналась она краснея.

      — Какая ты трусиха, однако, а ещё инспектор полиции! Высоты боишься, лестниц боишься… Ты же недавно спускалась сверху, — он ткнул пальцем в стеклянную кручёную лестницу.

      — Это другое. Это лестница в квартире. У меня дома тоже есть лестница. Я боюсь именно длинных лестничных пролётов, когда высоко-высоко и много-много ступенек, — объяснила Фэр.

      Она понимала, что ведёт себя не как взрослая женщина, много раз выезжавшая в места преступлений и лицезревшая окровавленные трупы, а как пятилетний ребёнок. Но ничего не могла поделать с собой. Лестницы — это была фобия, что преследовала её уже семь лет.

      Фернанда встряхнулась, пряча желание разреветься и убить Джерри, — досадно, что он видит её напуганной.

      — Не бойся, пойдём, я защищу тебя от лестничных монстров! — зубоскалил Джерри, открывая входную дверь.

      А Фэр внезапно захотелось тёплых объятий и чашечку чая, но она промолчала.

      «Клоуны», — решил Дамас, облизывая лапу.