Инстинкт Убийцы. Глава 4. 6

4.6
Фатима еле дождалась, когда эта курица наконец выплывет из ванны. Сначала послышался шум воды – девушка смывала с себя пену, потом шум воды стих, и до Фатимы донеслось густое шуршание полотенец и одежды. Пение при этом ни на секунду не прекращалось. Натянутая как струна, Фатима встала с дивана и подошла поближе к двери в ожидании щелчка замка с той стороны. Через пару секунд послышался и он, дверь распахнулась, и на пороге появилась та самая рыжая девушка в легком цветастом халате из искусственного шелка. Голубые и черные глаза встретились, и пение, наконец, оборвалось. Две секунды в комнате царила абсолютная тишина, а потом рыжеволосая хозяйка дома открыла рот, чтобы как следует заорать – она увидела, с чем пожаловала незваная гостья – но тут вторая рыжеволоска жалящей змеей метнулась к испуганной Анжеле и с размаху ударила ее кулаком свободной руки в челюсть. Девушка тут же рухнула на пол, растянувшись поперек двери в ванную и картинно откинув руки, как будто играла роль в каком-нибудь гламурном спектакле. Фатима подошла к ней, пристально всматриваясь в лицо, а потом тихонько толкнула ее в бок носочком закрытой босоножки. Тело не издало ни звука – его хозяйка была в полной отключке.
 - Такой ты мне нравишься больше, милая, - прошептала Фатима, - давно следовало это сделать, поешь ты просто ужасно.
Потом Фатима наклонилась и осторожно проверила пульс, она не собиралась убивать девушку. Пока не собиралась. Хорошо еще, что она в последний момент сообразила и ударила ее не той рукой, в которой держала пистолет, иначе ее план могла бы сорвать случайная и совершенно бессмысленная смерть этой рыжеволосой курочки. Впрочем, ей все равно путь заказан, Фатима привыкла не оставлять свидетелей и всегда неотступно следовала своему правилу. Да и потом, на войне всегда есть случайные жертвы, пушечное мясо, ведь в каждой войне большие люди воюют маленькими людьми. Так было и так будет. А пока надо приготовиться к делу, пока ее новая подруга отдохнет немного и не будет мешать своими криками и пустой болтовней на тему «пожалуйста, не убивайте меня», пустой, потому что исход их встречи заранее предопределен – никто не должен видеть лица Фатимы. За это люди платят жизнью. Даже если и не просили о такой чести и не хотели ее.
Убедившись, что Анжела в отключке, Фатима схватила ее и оттащила на диван, на котором только что сидела сама, там она обмотала ей ноги скотчем, обнаруженным прямо на столе в гостиной, а потом усадила все еще бесчувственное тело, теперь похожее на русалку, на стул и подвинула к столу. Все это она проделывала в перчатках, засунув пистолет за пояс своих черных капри, хотя, оставь даже она свои отпечатки, никто бы ее не нашел – она призрак, ее нет и никогда не было. Но уровень есть уровень, и она не собиралась оставлять властям хоть какие-то зацепки, пускай даже ведущие в тупик. Усадив девушку, Фатима положила ее руки на стол и тоже обмотала их скотчем крест-накрест,  левое запястье поверх правого.
 - Надеюсь, ты правша, рыженькая, - прошептала она, шаря в столе в поисках бумаги и ручки, - мне некогда тут с тобой возиться. – И тут в голове ее как будто картина, всплыло воспоминание: рыжая девушка открывает калитку, пока она, Фатима, следит за ней в кустах. Как вовремя, обрадовалась Фатима, довольная работой своих же инстинктов и навыков. – Да-да, - улыбаясь, промурлыкала она, пристально глядя на связанную девушку, - ты у нас правша и не думай спорить. Я видела как ты доставала ключи и отмыкала эту рухлядь. Меня не проведешь.
После продолжительных поисков среди жуткого бардака, который царил в столе двух подруг, Фатима наконец нашла чистый тетрадный лист и простую шариковую ручку, какие можно купить в любом ларьке за 2 рубля. Интересно, вдруг пришла мысль, развела бы я такой бардак, если бы у меня был постоянный дом?  Фатима знала, что хлам имеет особенность собираться сам собой, покрывая человека, как водоросли со временем покрывают затонувший и неподвижный предмет. Но на себе она этого так и не испытала, с 17 лет она как перекати-поле моталась по стране и миру, не оставаясь на одном месте больше 2 месяцев и ничего не оставляя после себя. Надо же, неожиданно грустно подумала она, у меня даже никогда не было собственного хлама, словно меня, и правда, нет.
Хотя, что за бред, тут же раздраженно одернула она себя, неужели ты, как все эти муравьи, думаешь, что самое явное доказательство существования человека – его барахло? Мне стыдно за тебя, если так, можешь тогда хоть завтра бросить все и пойти работать продавщицей какого-нибудь дерьма в маленьком городе. И все же, ей стало как-то не по себе, хоть маленькое самовнушение вернуло ей нормальный для нее ход мыслей.
Когда все необходимое было найдено, оставалось только разбудить эту спящую царевну и заставить немного поработать. Но прежде ей надо заклеить рот, царевны имеют обыкновение громко и неожиданно орать, если в замок к ним вламывается не прекрасный принц, а демон в рыжем парике. Поджимало так же и время – если Фатима хотела, чтобы все пошло точно по плану, ей надо было управиться до 19.30, потому что именно до этого момента ее главная помощница Евгения еще будет дома. Сегодня ее не было на работе, она перебрала накануне и поэтому весь день медленно умирала у себя дома. И хотя выходные перед приездом хозяина были не положены, она все же находила повод не выходить на полный день уже три дня подряд. С утра она раздавала всем задания и «уезжала за новыми чистящими средствами» или еще чем-нибудь, обещая завтра все проверить и содрать шкуру с каждой, кто плохо справится с порученной работой. На самом же деле она ехала домой с твердым намерением принять таблетку и продрыхнуть до вечера, а ровно в 8 опять пойти в бар с подругами. Фатима все это знала, потому что сама вчера подливала незаметно ей чистый спирт в пиво, как дела вот уже три вечера подряд – таким образом она обеспечивала себе четкое исполнение плана на каждый вечер. Правда до сих пор Евгения травилась впустую, но зато сегодня ее жертвы, наконец, принесут пользу, если только у ее новой и такой замечательной подруги Карины получится уложиться в отведенное время.
Надо спешить, тревожно подумала она, глядя на часы на руке, которые специально надела ради сегодняшнего дела, как надевала уже три дня, но впустую. Было уже без 20 минут 6. Фатима проворно сбегала на кухню и взяла телефон, молясь, чтобы шнур на нем был достаточно длинным, радиотелефона у подруг не было, зато шнур на этом аппарате вполне прилично компенсировал им радио-трубку. В глубине души Фатима так и думала, все же девушки очень предсказуемы, они любят потрепаться, любят комфорт. Телефон их лучший друг, телефон, а не бриллианты, как пела еще одна глупая, но знаменитая блондинка. Уверенная в этом, Фатима даже не удивилась, когда обнаружила длиннющий провод, прикрепленный к аппарату, судя по его длине, девушки могли болтать, даже лежа в кровати. Очень хорошо, не придется тащить этот мешок с глупостью и понтами на кухню, ведь время итак уже поджимает. Фатима схватила телефон и вернулась в зал. Оставалось только разбудить принцессу, только в этот раз обойдемся без поцелуев, с улыбкой подумала Фатима и с размаху влепила рыжеволосой пощечину.
 - МММ!
Девушка тут же пришла в себя, никаких долгих пробуждений и мутных взглядов – едва только ладонь Фатимы мелькнула возле ее лица, оставив красный отпечаток на щеке, глаза девушки сразу открылись, и на Фатиму уставились два горящих от страха и возбуждения голубых озера. Реакция у нее хорошая, довольно подумала Фатима и решила не тянуть больше, а сразу перейти к делу. Но сначала надо поздороваться, правила этикета никто не отменял, даже в такой абсурдной ситуации, с улыбкой подумала она и наклонилась поближе к лицу своей жертвы. Та застыла в ужасе, глядя немигающим взглядом на такую же рыжую незнакомку, и продолжала что-то мычать сквозь слой скотча.
 - Тихо! Помолчи, милая, говорить сейчас буду я. Тем более что у тебя все равно выходит как-то непонятно, - улыбнулась хищной улыбкой Фатима, - сейчас я кратко изложу тебе план действий. Ты будешь внимательно слушать и тогда, возможно, останешься жива. Тебя это устраивает? Если да, кивни, если же нет, - она сделала вид, что прикидывает что-то в уме, а потом уставилась Анжелике прямо в глаза своими беспощадными черными глазами, - если ты не согласишься мне немного помочь, я убью тебя сразу. Без всяких там «возможно». Ну так что?
 - МММ! ММ! – рыжая энергично закивала головой. Впрочем, другого Фатима и не ждала. Все люди так запрограммированы самой природой, чтобы до самого конца отчаянно цепляться за жизнь, иначе вид бы давным-давно вымер, если бы каждая особь так не дорожила своей драгоценной, но подчас абсолютно пустой и никчемной жизнью, не добавляющей ничего полезного виду в целом.
 - Хорошо. Тогда позволь мне начать. Сейчас я освобожу тебе рот, но не для того, чтобы ты им кричала, нет, у меня есть работенка для твоего милого ротика. А теперь слушай: прямо сейчас ты наберешь номер главной горничной – твоей начальницы – и скажешь ей самым печальным своим голосом, что вынуждена срочно уехать к родственникам, придумай что-то душераздирающее и правдивое. Я думаю, жизнь стоит немногих усилий извилинами, разве нет? И не пытайся выкидывать фокусы или набирать не тот номер, - глаза Фатимы угрожающе блеснули, - иначе я убью тебя, но не просто убью, а убью медленно. Сечешь?
Девушка снова энергично закивала, совершенно сбитая с толку. Она никак не могла понять, зачем кому-то, а тем более похожей на нее женщине, вламываться к ней в дом и просить о такой дикой на первый взгляд вещи, как позвонить этой суке и сказать, что завтра она не выйдет на работу. Полный бред! Ей в голову даже не закралась мысль, что это может быть связано с местом ее работы и ее главным хозяином непосредственно.
 - Надеюсь, мы поймем друг друга, - прошептала Фатима, протягивая руку, чтобы снять скотч с лица, а потом вдруг наставила на рыжую пистолет, поместив дуло прямо напротив глаз. – А если у нас вдруг возникнут разногласия, у меня есть универсальный переводчик и миротворец, - она сняла пистолет с предохранителя, с удовлетворением заметив, как Анжела вздрогнула от щелчка затвора. – Он быстро разрешает любой конфликт, причем, в пользу того, на чьей стороне оказывается. Как видишь, на нем глушитель, так что если ты подумала вдруг, что я не стану стрелять из-за грохота, выброси эти мысли из головы, мой друг никогда не повышает голос, но его всегда слушают внимательно. Вот как ты сейчас.
По глазам девушки Фатима поняла, что она ни о чем подобном не думала, но все же, всегда лучше перестраховаться, чем потом кости собирать. Не опуская пистолет, она протянула руку и резко сдернула полоску клейкой ленты с лица Анжелики. Та поморщилась, но не издала ни звука. Похоже, до нее дошло, заметила Фатима, сдерживая улыбку.
 - Я ничего не сделала! – начала горячо начала шептать девушка, - я никому ничего не сделала, я ничего не знаю, вы ошиблись! Я простая горничная, я ничего не сдела…
 - Заткнись, - бросила Фатима, и шепот как отрезало. – Не говори много. Побереги голос для дела. У тебя есть бабушки или дедушки? – Анжелика кивнула, не сводя с Фатимы огромных испуганных глаз, - а брат или сестра? – рыжая отрицательно замотала головой. – Хотя нет, я, кажется, придумала тебе маленькую речь.
Фатима придвинула телефон, а сама уселась на стол прямо напротив девушки, все время держа ее на прицеле.
 - Сейчас ты позвонишь Евгении и скажешь, что звонила мама, ты ведь одна здесь живешь, я правильно понимаю? Так вот, она сказала тебе, что у отца инфаркт, его увезли в Киев, и ты немедленно выезжаешь к ним. Смотри не забудь. И еще кое-что, - Фатима подняла трубку и нажала кнопку громкой связи, - так я буду уверенна, что ты все делаешь правильно. А сейчас представь, что ты актриса, играющая роль, а я – режиссер, который должен все контролировать. Я хочу увидеть максимум эмоций, я должна сама поверить тебе! Все понятно?
 - Да. – Прошептала Анжелика, она начала понимать. Этой сумасшедшей нужна не она, а эта сука главная горничная. Не известно зачем, но, кажется, справедливость добралась и до этой мразоты. Немного успокоившись, Анжелика на самом деле начала верить, что выйдет из этой истории живой. В конце концов, она-то ничего не сделала, она всего лишь уборщица в богатом доме. Она просто не могла даже подумать и понять, что чаще всего в жизни страдает именно тот, кто ничего и никому не сделал, а просто тихо и мирно жил и строил планы. Фатима могла бы рассказать ей, что жизнь – это игра в шахматы, и для того, чтобы добраться до короля, приходиться жертвовать простыми пешками. Но Фатима ей ничего не сказала, а молча подвинула телефон и скомандовала:
 - Звони.
 - Я… я не помню номер! – в ужасе выпучила глаза Анжелика, - не помню! Он записан у меня в блокноте…
 - Не важно, - прервала ее Фатима, - я помню. Звони.
Несколько секунд в трубке на том конце провода раздавались только ровные гудки, которые слышала не только Анжела, но и Фатима, предусмотрительно нажав кнопку громкой связи, а свободной рукой она на всякий случай крепко держала телефонный провод. На самом деле она не считала, что рыжеволосая станет кричать или нести какую-нибудь ахинею в трубку, но, как говорится, всегда лучше перестраховаться. Неужели эта старая прошмандовка уже ушла, недовольно думала Фатима, напрягаясь все больше от каждого гудка, неужели я зря теряю время? Анжелика вопросительно посмотрела на нее, спрашивая глазами: продолжать или положить трубку? Фатима коротко покачала головой и покрутила пальцем, как бы говоря: продолжай, твое дело маленькое. Наконец, когда она уже, было, сдалась, на том конце провода послышалось шуршание, а потом сонный и недовольный голос Евгении ответил:
 - Да?
Фатима резко кивнула, сверкая глазами на девушку, и погрозила ей пистолетом.
 - Евгения Юрьевна? – срывающимся голосом почти прокричала в телефон Анжела, - Это вы?
 - А кто же. А это еще кто?
 - Это Анжелика Говорухина, горничная с третьего этажа, помните?
Голос девушки срывался и хрипел, но Фатиму это вполне устраивало – когда у человека что-то случается, он разговаривает именно так.
 - Анжелка? – узнала наконец главная горничная, - это ты? – А потом через секунду, – а что у тебя с голосом?
 - Евгения Юрьевна, у меня большое несчастье, - прохныкала Анжелика. – я не могу долго разговаривать. Мне надо лететь.
 - Да что случилось? Объясни хоть толком! – протрубил взволнованный голос на том конце. – Что у тебя стряслось?
 - П-п-папа… - Анжелика уже едва могла говорить связно от страха и возбуждения, но, даже не подозревая, все лучше и лучше входила в роль.
 - Так, успокойся, возьми себя в руки и говори связно. Что случилось?
 - Папа в больнице! У него инсульт, очень серьезный! Мама звонила, го-го-говорит, - Анжелика в очередной раз не сумела справиться с голосом, - говорит, его срочно повезли в Киев. Я… я не знаю-ю мне надо срочно к нему вылетать… я… я могу не застать его в живых, понимаете?!
 - Господь Всемогущий! – выдохнули на том конце провода, а Фатима с облегчением вздохнула. – Конечно, езжай! Раз такое дело! Да поможет Бог твоему отцу, Анжелка! Молодец, что позвонила, - тут же добавила главная горничная, - мы тебе найдем замену, даже в такое тяжкое время, а что делать? Раз такое в семье, тут уж не до работы. Хозяин наш, чай, не подохнет, если в одной из 20 комнат соринку увидит. А семье это семья.
Фатима еле сдержала предательски рвущийся наружу смешок. «Чай не подохнет»! Как раз наоборот, только вот вряд ли соринка в какой-нибудь из 20 комнат станет тому причиной. Смех все еще рвался наружу, когда Евгения прощалась с Анжеликой и просила сразу же позвонить, как прилетит в Киев, и обязательно дать знать, если коллектив может ей чем-то помочь. Анжелика обещала и то и другое, все больше погружаясь в паническое состояние, однако держалась она молодцом. Как только они распрощались, Фатима тут же нажала кнопку сброса и отодвинула телефон подальше. Сразу же после этого она вернула полоску скотча на ее родное место, заклеив снова девушке рот.
 - А ты молодец, - похвалила она девушку, все еще улыбаясь. От этой улыбки сердце рыжеволосой Анжелы буквально переставало биться, так она пугала ее. – Просто прирожденная актриса! За такую отличную работу тебе явно полагается награда!
Девушка испуганно закивала. Страх рос, но вместе с ним росла и призрачная надежда на то, что эта сумасшедшая все же отпустит ее, ведь она сделала то, о чем ее просили и сделала блестяще. Она подумала, что наградой будет жизнь.
 - Да, - продолжала Фатима, встав со стола и расхаживая по комнате, ни на миг не выпуская из поля зрения свою жертву, - ты получишь свою награду. Но только после того, как сделаешь столь же блестяще еще одно маленькое дельце. Совсем крошечное. – Она подвинула к девушке листок бумаги и ручку, найденную в столе, а потом положила ее руки на стол. – Итак, тебе нужно всего лишь написать записку подруге. О том же самом, чтобы она не волновалась.
Тут, похоже, до Анжелики начал доходить смысл происходящего. Она забилась, как рыба, пойманная в сеть, и начала издавать громкие мычащие звуки, сдерживаемые полоской скотча на лице. Ногами он резко оттолкнулась от ножки стола, а руками попыталась снять с лица клейкую ленту. Она боролась за выживание, не осознав еще, что заранее проиграла эту борьбу. Она была обречена в тот день, когда поступила на работу в этот шикарный особняк и в тот день, когда хозяин этот особняка перешел дорогу мафии.
 - Ах ты сука! – прошипела Фатима и с молниеносной скоростью бросилась к девушке, в последний момент подхватив ее в миллиметре от пола.
Злость вскипела в ней, как лава в жерле вулкана, сердце забилось где-то в виске, а легкие сжал стальной обруч бешенства. Фатима схватила девушку за волосы и отпустила спинку стула. Анжелика повисла на собственных волосах, продолжая вопить сквозь слой скотча.
 - Играть со мной вздумала? – прошипела Фатима и с размаху ударила ее по лицу. Щека тут же покраснела и стала напухать, - понравилось? Может заткнуть тебе твою поганую глотку другим способом?
Видя, что истерика не утихает, Фатима повалила Анжелику на пол вместе со стулом и принялась душить. Через несколько секунд вопли стихли, а взгляд из бешеного стал затравленным, а потом и вовсе почти бессмысленным. Фатима отпустила девушку.
 - Ну как, хочешь еще? Может, есть желание и дальше вопить? Мне все равно как тебя кончать, а если тебе не все равно, советую больше не создавать проблем и внимательно слушать.
Кашляя и краснея, Анжелика неистово замотала головой, давая понять, что больше не будет создавать проблемы.
 - Уже лучше, - пробормотала Фатима и подняла стул с девушкой, поставив его в прежнее положение возле стола. Анжелика смотрела на нее огромными затравленными глазами зверя, пойманного в капкан и сознающего, что на этот раз из него сделают чучело. Ноздри девушки раздувались, как у собаки, почуявшей закопанную кость, пальцы сжималась и разжимались, как будто хотели схватить что-то невидимое. От Анжелы исходил сильный и густой запах страха, адреналина и обреченности.
 - Итак, я повторяю: либо ты прямо сейчас напишешь эту чертову записку, либо я разрежу тебя на кусочки, и выброшу в море, оставив твоей подруге на память филейную часть. Это было последнее предупреждение.
Анжелика согласно закивала головой, и Фатима, снова придвинув к ней бумагу и ручку, начала диктовать.
 - Напиши в заголовке ее имя, но без всяких там обращений, на это у тебя нет времени, ты ведь спешишь на самолет.
Девушка послушно взяла ручку и, склонившись над листом бумаги, начала писать. Фатима стояла над ней, как школьный учитель над нерадивым учеником, никак не понимающим материал и допускающим ошибки в простейших заданиях. Спустя минуту записка была готова, и Анжелика откинулась на спинку стула, подвинув пальцами листок к Фатиме.
 - Написала? – спросила она с участием в голосе, - хорошо. Сейчас проверим.
Она взяла лист в руки и прочитала следующее:
Наташа!
Папа в больнице! У него инсульт, очень опасный. Он может умереть. Его срочно повезли в Киев, я первым же самолетом вылетаю к нему. Надеюсь, я не опоздаю.
Как смогу, позвоню и сообщу все, а пока мне надо бежать.
Целую, А.

Что-то в этой записке было не так, но что, Фатима понять не могла, хоть какой-то голосок в мозгу и шептал, что здесь что-то неправильно. Да вроде все так, думала она, раз за разом перечитывая строчки, все правильно, именно так, как я сказала. Но что-то все же было не так. Фатима снова принялась скользить глазами по строчкам, никак не желая игнорировать внутренний голос, так много раз спасавший ей жизнь. Где-то подвох, думала она, сама не зная почему, эта маленькая сучка никак не уймется и продолжает вставлять мне палки в колеса. Но ничего, скоро ее колесо жизни замрет навсегда.
И тут вдруг ее озарило. Конечно, как же она раньше не заметила! В памяти тут же всплыла картина: она лезет на забор, стараясь не поворачиваться лицом к назойливому и слишком участливому соседу. Он тогда еще спросил, почему она перелезает, а не просто открывает калитку. Она ответила, что подруга увезла ключи, и что он тогда сказал? Оксана. Вот что! Он спросил, Оксана, что ли, увезла ее ключи. Ну конечно, в записке все было верно, кроме самого главного – имени адресата. Рыжеволосая сучка решила оставить след, указав другое имя, но сильно ошиблась, с Фатимой не стоило играть в такие игры. Совсем не стоило. Остатки если не жалости, то хотя бы сочувствия к молодой девушке растаяли как дым. На смену им пришла ярость и желание побыстрее отправить эту нахалку в мир иной и убираться отсюда к чертям собачьим. И уж конечно, теперь она не станет облегчать ее участь, как задумала сначала, нет, теперь эта тварь получит свое сполна, за то, что посмела перечить Фатиме и пыталась сорвать ее планы.
 - Наташа, говоришь? – прошептала она, медленно поднимая глаза на девушку, - Наташа?
Так же медленно, как танцующая змея, она подошла к Анжеле и повторила вопрос:
 - Твою подругу, значит, зовут Наташа? Ты в этом уверена? – Анжела в ужасе молчала, глядя безумными глазами на Фатиму. Она поняла, что зря затеяла эту опасную игру, все равно ее убьют, но теперь эта ненормальная еще и разозлилась. А это явно не предвещало ничего хорошего. – Что же ты молчишь? Куда вдруг делось все твое остроумие? Не знаешь? Зато я знаю.
Она вдруг резко схватила Анжелику за волосы и дернула голову назад, едва не сломав девушке шею, второй рукой она прижала пистолет к ее плечу и зашептала прямо на ухо:
 - Значит так, ты меня уже достала. За такую выходку ты получишь сполна, не стоило затевать со мной такие игры, я тебя честно предупреждала. А пока, если через 20 секунд у меня в руках не будет новой записки с правильным именем, я прострелю тебе плечо. Ты не умрешь сразу, но это будет очень-очень-очень очень больно. Ты уж мне поверь, я в этом толк знаю. Мой маленький друг стреляет тихо, как я уже говорила, поэтому, если ты снова меня подведешь, я проделаю в тебе столько же дырок, сколько бывает в сыре, но, при этом, ты так и не умрешь, пока я не захочу.
Анжелика заплакала, а Фатима достала из стола новый лист бумаги и снова придвинула к ней. Старую записку она положила в карман сумочки, с которой пришла.
 - Время пошло. – Сухо сказала она.
Через пару минут записка была готова, причем имя стояло настоящее – Оксана. Времени ушло больше, потому что руки рыжеволосой так дрожали, что Фатима опасалась, что придется переписывать в третий раз. Но все получилось нормально, и хоть почерк дрожал и прыгал, кто сможет выводить каллиграфически буквы, когда его родитель лежит при смерти в другом городе, а самолет вот-вот улетит? Сойдет, решила Фатима и положила листок на видное место – засунула в рамку с фотографией двух подруг, стоящей на телевизоре. Теперь оставалось самое главное – отправить Анжелу «к отцу», только Отцу небесному, если он вообще существует.
 - Ну а теперь, - проговорила Фатима, поворачиваясь к бледной как полотно Анжелике, - пришло время заняться тобой.
Не выпуская девушку из поля зрения, Фатима извлекла из сумки целлофановый мешок и веревку, демонстративно медленно, чтобы эта дрянная девчонка увидела все от начала до конца. Она не собиралась убивать ее в доме, ведь только в фильмах у трупов не течет кровь, а в жизни люди истекают как продырявленные грелки. Сначала Фатима хотела вырубить девчонку и потом, завернув в мешок, оттащить в сарайчик, замеченный ею во дворе, и там убить, но так, чтобы девушка еще не пришла в сознание. Это было ее маленьким подарком, о котором она говорила, это было некое подобие жалости к невинной жертве. Но сейчас все изменилось, эта невинная жертва начала вставлять ей палки в колеса, хотя, сиди она тихо, могла бы провести последние минуты жизни более спокойно.
 - Вот твое новое платье, - Фатима потрясла мешком перед лицом Анжелы, - насчет размера можешь не волноваться, он универсальный.
Рыжеволосая девушка выпучила глаза и снова забилась, пытаясь опрокинуть стул, Фатима наблюдала за этими попытками с беспристрастностью футбольного судьи на ничего не значащем матче. Через пару секунд девушка сумела-таки опрокинуть стул и проворно начала отползать от него, отталкиваясь связанными ногами. Интересно. Как далеко она сумеет уползти, прикидывала Фатима, но потом решила не экспериментировать, тем более и времени на эту ерунду у нее совсем не было. Медленно, но без лишних движений она подошла к ползущей в кухню-прихожую Анжелике и накинула на нее мешок, который пока что был просто куском целлофана, достаточно большим для такой объемной фигуры. Как только пакет коснулся девушки, она заверещала, громко, даже несмотря на заклеенный рот, и начала неистово дергаться и извиваться. Понимает, что ей конец, думала Фатима, без особого труда заматывая визжащую Анжелику в ее саван. Анжелика сопротивлялась изо всех сил. Насколько позволяли связанные руки и ноги. Но паника ослабила ее, она просто извивалась, как рыбка на крючке, в ее толчках не было той силы, какая могла бы быть, сохрани она холодный рассудок. Впрочем, даже это вряд ли спасло бы ее. Фатима была сильной и быстрой, как дикая кошка, к тому же, она была хорошо обучена, за плечами у нее был многолетний опыт убийств, драк и даже пыток, поэтому справиться с ней было очень и очень сложно, а такой хрупкой и неподготовленной девушке как Анжелика – просто невозможно. Сильные руки, накаченные многочасовыми тренировками и сложными заданиями, без жалости затолкали вертящуюся и обезумевшую от ужаса Анжелу в мешок и тут же принялись заклеивать ее скотчем, таким образом, помещая ее в прозрачный кокон с головой.
Когда с «упаковкой» было покончено, Фатима критически осмотрела место борьбы и решила вернуться в дом позже и навести порядок. А пока надо было срочно вынести мычащее и извивающееся тело в пакете в сарай и отправить Анжелу на небеса, пока она не задохнулась там сама. Конечно, это было бы проще и удобнее для самой Фатимы, но она не была садистом иди маньяком. Она просто выполняла свою работу, а оставить девушку медленно умирать в мешке – это было бы слишком. Это было бы извращением.
Осторожно открыв входную дверь, она осмотрела двор. Просто отлично, никаких соседских окон, никаких низеньких заборов – с трех сторон дворик девушек ограждали глухие стены соседских домов. Сарайчик – такая же рухлядь, как и сам дом и ворота – стоял, прислонившись к средней стене дома, прямо напротив ворот. Рассохшаяся деревянная дверь была приоткрыта. Фатима быстро прошла и открыла ее пошире, а потом вспомнила про огромные щели в заборе. Нет, так не пойдет, решила она, а вдруг этот дед не успокоился и решил проверить, смогла ли «Анжела» попасть в дом? Вдруг он стоит сейчас возле забора и смотрит в одну из этих огромных щелей? Ведь он всего лишь старый хрыч, которому скучно, он может и просто развлекаться таким способом. Надо закрыть обзор. Быстро, как жалящая змея, Фатима кинулась в комнату и стянула с дивана ковер, который девушки использовали вместо покрывала. Через секунду он уже висел на заборе, закрывая его почти на всю ширину до ворот. Место для просмотра оставалось только в самом низу, но вряд ли кто-то станет нагибаться, чтобы подсмотреть жизнь двух подруг. В конце концов, стоять раком посреди улица рядом с чужим домом может только явный псих.
 - Проветриваю ковер, - прошептала Фатима, возвращаясь за своей жертвой.
Тащить извивающееся тело оказалось гораздо сложнее, чем просто поместить его в мешок. К тому же, Фатима все время боялась, что в самый пикантный момент может вернуться вторая девчонка, или Анжелика вдруг замычит слишком громко и привлечет внимание случайного прохожего… или того же деда. Благо дворик девушек был таким же маленьким, как и домик, напрягаясь изо всех сил, Фатима быстро затащила Анжелику в сарай и положила на свалку из мешков, ящиков и коробок.
 - Можно было вырубить тебя и не мучиться, - прошептала она. - Но я ведь обещала тебе наказание, так что ты его получила.
Потом она закрыла дверь, так плотно, как могла позволить ей корявая рассохшаяся древесина, и достала из-за пояса пистолет.
 - Покойся с миром. – Прошептала она, целясь прямо в голову, - Бог тебе судья. Не я.
Она нажала на курок.
Беспорядка в доме почти не было, Фатима только поставила на место поваленный стул и поправила обувь в прихожей. Потом она сняла ковер и снова постелила его на диван, вспоминая, как был повернут рисунок. Скоро ничего уже не указывало на то, что в доме произошло убийство. Ничего, кроме трупа в сарае, спрятанного в коробки и мешки. Фатима, которая привыкла к стрессу, немного переживала из-за звука выстрелов, но никто не услышал два сухих щелчка – пуля в голову, пуля в сердце. А еще говорят, что в таких районах, где дома стоят практически один на другом, люди настолько прогружены в жизни друг друга, что когда в одном доме чихают, их соседи на другом конце улицы кричат им: «Будьте здоровы!». Может, так было раньше, решила она, выходя из домика и закрывая его на ключ, взятый у Анжелики, а теперь людям нет дела друг до друга. Что, кстати, очень облегчает мне работу, подумала она, в последний раз оглядывая двор и сарай. Она и сама выросла в таком вот районе, в детстве она играла в похожем маленьком дворе, толь кроме нее там еще жили две или три семьи.
 - Все течет. Все меняется, - прошептал она еле слышно, - прошлое умерло. Как и я.
Во дворе все было в порядке, поэтому она решила как можно быстрее убраться отсюда. Она пересекла двор и постояла возле забора, глядя в щели на улицу. Там было пусто и тихо, как всегда. Постояв еще минуту, она открыла ворота ключом покойной Анжелики и вышла, низко пустив голову, чтобы случайные свидетели не смогли увидеть ее лица. С замком она возилась недолго и, как только услышала щелчок затвора, сразу же повернулась и быстро зашагала по улице, не поднимая глаз. Она была еще на шаг ближе к своей цели.