Мир без революций и бунтов

               

                1
    Народные гуляния по случаю столетия победоносного воцарения Коллективного Разума были в самом разгаре. Вторую неделю подряд, не прерываясь ни днем, ни ночью, происходили карнавалы, представления, концерты и уличные шествия. Потолкаться среди гуляющих вышла и Вереса Бердышева, хоть она и не была любительницей шумных мероприятий. Но ни читать старинные книги, ни просматривать свежие новости, которые непрерывно и назойливо демонстрировали все телевизионные программы мира, не хотелось.
    Раздражали девушку и постоянные напоминания огромных лучисто-световых плакатов на небе о том, как человечество пришло к Великой Идее – избавить мысли граждан от индивидуального пользования и взять их под общий контроль. Как земляне осознали, что мышление – продукт коллективного творчества многих поколений, и приватизировать, то есть, пускать его в бесконтрольное потребление каждому, отдельно взятому индивиду – это пренебрежение общественным достоянием всего человечества. Как сто с лишним лет тому назад, всемирно известный нейрохирург, Джон Стаффорд, впервые «закольцевал» работу мозгов двух братьев-близнецов. И то, что думал один с них, перестало быть секретом для другого.
    Столь эпохальное событие не волновало Вересу. Она росла капризным, взбалмошным ребенком, ищущим повод всем во всем противоречить. Даже, всеобщее веселье ее не очень занимало. Более того, душу девушки наполняла грусть при мысли о судьбах Поллукса и Кастора – так прозвал Стаффорд, объединенных мыслями, ребят. Великий ученый был большим знатоком древности, и прозвища своим пациентам, неразлучным детдомовским сиротам, взял с легенд древней Греции. Согласно им, на земле, много веков назад, жили два брата, рожденные одной матерью от разных отцов. Бескорыстие дружбы их поразило богов настолько, что Зевс превратил ребят в ночное созвездие.
    - Что с того, что искусно изготовленные фигурки братьев мелькают сейчас на каждом углу? – думала Вереса. – Стоило ли ради этого им мучиться при жизни? Все люди были как люди, а им, бедненьким ни с обидой, ни с тревогой нельзя было друг от друга спрятаться, ни тайно о подружке помечтать. Коллективный Разум тут же заметил девушке:
    - Братья были счастливы. И когда Кастор умирал, он не чувствовал смерти, потому что мозг его оставался жить в мыслях Поллукса. Жизнь братьев-первооткрывателей послужил примером всем остальным людям. Они объединились в единомышленников, и тем самым благословили себя на бессмертие.
     Да, да…Вереса это знала. Ей уже не раз приходилось слышать, как земляне повели войну с отщепенцами, не пожелавшими жить под строгим надзором Коллективного Разума, и победили. Но она постоянно мучила себя жуткими видениями: объятые страхом, люди униженно просят о пощаде. Они хотят жить своими умозаключениями. Ее нездоровое воображение рисовало перед собой толпу фанатиков, исторгающую неумолимую жестокость, к соотечественникам, «стоящих на пути торжества всеобщего благополучия, не знающего общественных потрясений».
    Когда восторжествовал на Земле Коллективный Разум, он взял под свой контроль умственную деятельность всех людей. И в то же самое время он позволил всем физическим лицам, находящимся рядом в помещениях или на улице, мысленно общаться между собой. А гражданам, желающим незримо поддерживать связь друг с другом на больших расстояниях, приходилось пользоваться усилителями, которые они носили в карманах или хозяйственных сумках, как это делали люди двадцать первого века с мобильными телефонами.
    Всесилие Коллективного Разума заключалось в том, что он оперативно выявлял злые намерения жуликов, бандитов, аферистов, тунеядцев, коррупционеров и всякого другого человеческого хлама. После чего ненужные обществу элементы беспощадно уничтожались Единым Исполнительным Центром. И это правильно – ибо еще в Новом Завете сказано: «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие».  Таким образом, настало спокойное время не знающее хулиганства, насилия и обмана. Люди забыли о революциях и разного рода бунтах. Тюрьмы превратились в музеи далекого, скорбного для человечества, прошлого.
    Когда возникали недовольства или требования землян по тем или иным вопросам они тоже передавались Коллективным Разумом в Единый Исполнительный Центр, и там сразу же удовлетворялись без ущерба для общей пользы. Все это Вереса не могла не знать, но в ее мозгах словно поселился какой-то бесенок, сочинявший ехидные вопросы:
    - Если разум всех людей действует как единое целое, и в принципе не может быть глупым, то почему же тогда, за последнее время, упали темпы роста производства? – съязвил он.
    - Потому, гражданка Бердышева, - тут же начал разъяснять Коллективный Разум, -  что в данный момент исчерпаны сырьевые ресурсы солнечной системы. Но мы нашли выход из создавшихся затруднений. Мощные ракеты уже несколько лет бороздят просторы всей галактики в поисках, нужных  нам сейчас, материалов. И временный кризис в народном хозяйстве будет успешно преодолен…
    Дальнейших разъяснений по поводу своего ехидного вопроса Вереса не слышала. Она мысленно «отключилась» от внешней среды. Свойство - абстрагироваться от общего мышления, маленькая протестантка вырабатывала уже давно. И к девятнадцати годам, что очень печально, добилась в своих стараниях немалых результатов. Она уже временами получала странное блаженство, уходя от реальности. В такие минуты мысли ее отрывками где-то плавали вверху, а ей было хорошо и приятно здесь, на земле. И в такой момент невозмутимого счастья какой-то тип наступил ей на ногу.
    -Увалень! – закричала она не своим срывающимся голосом парню, смущенно стоящему перед ней.
    Незнакомец очень переживал за свое неловкое движение. Весь, скорчившись, и покраснев как рак, он стоял в невероятно неудобной позе с поднятой левой ногой, не зная, куда ее поставить, чтоб не сделать еще кому-нибудь больно.
    - Сюда сунь свое второе копыто! – ткнула девушка пальцем в свободное место на асфальте. – А то сейчас, чего доброго, свалишься на землю.
    Молодой человек послушно поставил свою левую ногу на указанное ему место и извинился, словно маленький ребенок:
    - Я не хотел. Так получилось.
    - Мороженое купишь за это! – почему-то строго произнесла Вереса, и тут же мысленно одернула себя. – Зачем я так?
    - Все правильно! Я оштрафован – с меня причитается! – радостно залепетал юноша.
    - И подумать ничего нельзя: всем все сразу известно! – в сердцах выругалась девушка
    - Я с вами вполне солидарен. – с готовностью разделил ее возмущение новый знакомый. – Действительно, надоела беспредельная гласность. Иногда так хочется чего-то таинственного, невысказанного, неопознанного, интригующего я бы даже сказал, а вокруг только чьи-то рассуждения и нравоучения.
    - Части общего не должны иметь личные тайны! – оборвал красноречие незнакомца Коллективный Разум. – Все люди единое целое всемирного мышления и его сущности: всенародного единства.
    Но молодые люди не прониклись глубиной прозвучавшего замечания, словно истины всеобщей премудрости были для них гласом вопиющего в пустыне. «Какая она нежная!» - подумал парень.
    - Хулиганчик! – мысленно отреагировала Вереса на нескромное замечание своего молчаливого собеседника, и ее лицо покрылось румянцем.
    Такие мысли в свой адрес девушке еще не приходилось считывать с голов незнакомцев.
    - Больше не буду. – пообещал «хулиганчик», но рука его непроизвольно соединилась с рукой новой знакомой.
    И столь дерзкий поступок остался незамеченным Бердышевой. Да и парнем тоже. Мысли и слова их были путанные, бессодержательные и часто глупые, что давало повод прохожим, как членам единого коллектива, делать ребятам замечания. Только было все зря. Столь же нерассудительным выглядело и их поведение. Они вдруг, без всяких видимых на то причин, смеялись. Или пинали все, лежащее на асфальте, ногами. Или вертелись и прыгали словно дикари. Образумил их только голос матери Вересы, Лолиты Петровны: 
    - Савушка, может, придешь покушать?
    - Давайте  встретимся завтра, после обеда, на этом месте. – предложил парень своей новой знакомой.
    - Завтра быть вам с цветами тут ровно в час дня.
    - Слушаюсь.
   . Дома, за столом, девушку ждала неприятная беседа с матерью.
    - Зачем ты заводишь друзей перед ознакомительной поездкой женихов и невест на Марс? – с укоризненной интонацией в голосе первой заговорила она.
    - Ты хочешь сказать, что перед отправкой телки на случку, общение ее с не племенными бычками не рекомендуется? – резко отреагировала дочь на слова матери.
    - Что ты говоришь? Какая телка? Какая случка? – возмутилась старшая Бердышева. – Вас, группу молодежи, подобранную по генному созвучию, по возрастному, умственному и физическому развитию приглашают на увеселительную прогулку. Там каждый может познакомиться с ровесниками и, при желании только, при желании обоюдном, добросердечном и любовном, выбрать спутника жизни. И такое мероприятие ты называешь поездкой на случку? Да еще недоразвитые люди двадцатого века устраивали  телешоу, и многие молодые люди находили свою судьбу.
    - Недоразвитые люди двадцатого века, - возразила дочь, - интересовались пожеланием молодых людей: хотят они быть участниками подобных телешоу, или - нет? А меня кто спрашивает?
    - Поездка увеселительная, не требующая от тебя никаких обязательств. Не найдешь пару – твое дело. Не сидеть же тебе всю жизнь на одном месте. Увидишь, не такую как наша, планету, других людей. Только я бы посоветовала не пренебрегать возможностью создать семью. Тебе далеко не десять лет.
    - И какого же породистого жеребца ты наметила для своей ненаглядной дочери? – вырвалось у Вересы. Чертенок в ее мозгах не бездействовал.
    - Перестань корчить из себя циника. Нет никакого жеребца, как ты выражаешься, которого тебе подобрали. Тем более, что сейчас детей выращивают, в основном, в аппаратах, исполняющих роль женской матки в ее идеальном состоянии. И если ты не захочешь совершать половой акт со своим избранником, тебя никто не заставит этого делать. Для будущего потомства самое главное – разумно подобранные гены родителей. И только.
    Предполагаемая бабушка будущего внука, конечно же, лукавила. У нее был на примете один мужчина, в которого не грех влюбиться. Какие родители, скажите на милость, не подбирают заранее кандидатов в женихи или невесты своих чад. Но что было делать, когда родная дочь взбунтовалась? – приходилось врать.
    Тяжелая, гнетущая тишина стала соучастником ужина в семье Бердышевых в тот вечер. Каждый думал о своем, не вникая в мысли другого. Коллективный Разум тоже не вмешивался в семейную ссору, посчитав ее как событие, не приносящее вред обществу.
    Встречаться с новым знакомым Вереса не перестала. Мать долго терпела дурачество дочери, но в какой-то момент не стерпела, и решила поговорить с бунтаркой.
    Ты хочешь вместо хорошенького ребеночка иметь заморыша? Наука, как тебе известно, четко определила законы предельно возможного смешивания человеческого генофонда, нарушение которых приведет к вырождению наших потомков. Или ты враг своему будущему дитяти? Дикари каменного века и те опасались произвольных браков. Они, хоть и инстинктивно, но знали, что брачные отношения требуют определенных ограничений. А мы же просвещенные люди.
    - Мне плевать на дикарей, на генофонд, на твои нравоучения – мне приятно быть с Хотей.
    - Что еще за Хотя?
    - Когда говоришь Хотя, ставь ударение на букву «о». Привыкай к имени будущего зятя. Правда, это не имя, а прозвище, но…все равно.
    - Как это – все равно? Что значит – прозвище? И как это – зять, после нескольких встреч? Ты что, нарочно меня злишь?
    - Никто тебя не злит. Есть у моего нового знакомого и имя, и фамилия – Глеб Волошин. А Хотей его прозвала мать за то, что он маленьким бегал по комнате и постоянно повторял: «Хотя млеку, хотя млеку».
    - Н-да, история романтическая, но то, что твой Хотя глуп – не вызывает у меня ни малейшего сомнения. Ты только вдумайся, что он тебе городил сегодня: «Вересавушка, - женщина пыталась подражать голосу непрошеного кандидата в зятья, - твое имя ассоциируется у меня с криком журавлей, улетающих на юг». Господи, да какие журавли и какой юг?
    Я полностью присоединяюсь к возмущению матери Вересы. Действительно, уже прошли столетия, как нет ни городов, ни сел, ни отлетающих на юг журавлей, лебедей, гусей и других птиц. Мы ведь с вами живем в городах-поясах, творении великого гения архитектуры Вандерлюка. Годы и годы прошли с тех пор, как зодчий всех времен и народов сказал людям: «Пора забыть нам пыльные улицы, чахлую зелень и транспорт-убийцу». Мы должны жить сразу и в квартире и на природе. И он осуществил свой замысел. По его чертежам первый город-пояс, по пятьдесят четвертому меридиану Земли опоясал Азию и Европу. Он вместил в себя все население бывшей России и прилегающих к ней стран. Город гигант, как вы и без меня хорошо знаете, представляет собой нескончаемое строение высотой пятьсот метров, с зимним садом и солнечными электростанциями на крыше. Сколько живу, столько не перестаю восхищаться гениальной простотой нашего общего жилья. Построенный в плане огромной буквой «А», он в основании своем прячет все заводы, трубопроводы, транспорт и магазины, а помещения для жилья находятся на внешних сторонах строения. Только, зачем я все это вам говорю? Вы же сами живете в квартирах нашего чудо-жилья, и в ваши окна смотрится природа. И хоть на Земле таких грандиозных творений уже шесть, но расположены они все на расстоянии ста километров друг от друга, и не искажают естественного горизонта.
    Вы также знаете, что между гигантскими строениями образовался микроклимат, и птицы больше не летят на юг, а время от времени перекочевывают с одного, защищенного от постоянных ветров, пространства в другое. Поэтому, Глеб Волошин не мог слышать прощального крика, улетающих журавлей. И сравнивать с ним чье-то имя более чем глупо. Но в мозгах девушки поселился дух противоречия, и ей было приятно сравнение своего имени с легендарным курлыканьем благородной птицы. Юному созданию хотелось чувствовать себя загадочной и неповторимой в глазах юноши.
    «Есть юг, и должны быть журавли!» – зло отреагировала дочь на слова матери, чем вызвала ее ироническое замечание: «Конечно, все должно быть так, как тебе хочется. И мороженое обязаны покупать незнакомые парни. И с массы твоих глупых рассуждений кто-то должен выискивать истинные».
    Действительно, Вереса предложила Хоте, во время одной из прогулок, игру: «Я буду сейчас размышлять обо всем подряд. А ты останови меня тогда, когда посчитаешь, что услышал мои собственные мысли». И не было ни единой ошибки с его стороны.
    - Приходится так поступать, когда тебя просвечивают насквозь! – огрызнулась девушка. Желание всем возражать с некоторых пор разъедало ее всю, как ржавчина железо.
    - Положительному по своим качествам человеку нечего стесняться своих мыслей! – очень резонно, как мне кажется, заметила, умудренная жизненным опытом, старшая Бердышева. – Ну, чего проще: думай всегда обо всем хорошо, -  и никаких затруднений в отношениях с людьми не возникнет.
    Но Вереса была по натуре своей бунтаркой, и все простые истины воспринимала в искривленном виде:
    - Хорошо было людям до появления Коллективного Разума. Они могли, хоть мысленно, да уединиться.
    - Ничего хорошего на Земле, до появления всеобщего интеллекта, быть не могло! – не поддержала высказывания дочери Лолита Петровна. – Потому, что люди тогда не знали: кто из них хороший человек, а кто плохой. Что позволяло аферистам, бандитам, жуликам, бездельникам и всякой другой нечисти скрывать свои недобрые намерения. А честным гражданам жить на виду во всех не страшно.
    Беседа закончилась мрачными размышлениями двух женщин, которые совсем не слышали наставления Коллективного Разума – как им помириться. Хорошо хоть глава семьи находился в командировке за пределами взаимодействия его мыслей с мыслями жены и дочери, а то б и он расстроился. А может - и нет. Давид Бердышев слыл большим оригиналом.

                2.
    Вереса и дальше продолжала видеться с Хотей. А мать регулярно вычитывала ей за каждую встречу с парнем. Только после того, как Коллективный Разум посоветовал женщине не обострять отношения с дочерью накануне ее ознакомительной поездки на Марс в составе большой группы молодежи – мать поутихла. «Действительно, длительное путешествие может в лучшую сторону отразиться на характере девочки» - успокоила она себя, и перестала приставать к дочери с нравоучениями. 
    На Марс взбалмошная девчонка уехала с коллективом, насчитывающим более тысячи человек. Группа была собрана по рекомендации компьютера, который учитывал двадцать три фактора, при подборе кандидатов на поездку. Брались во внимание: возраст, здоровье, родословная, болезни и привычки близких и дальних родственников, умственные способности, личные запросы, увлечения и другие сведения из банка данных на каждого члена группы молодых людей.
    Глеб Волошин в группу Бердышевой не попал. Он должен был, спустя нескольких месяцев, полететь на Венеру с другим коллективом, который точно также подбирался, исходя с тех же двадцати трех показаний личных данных каждого путешественника в отдельности. 
    Поездки предполагаемых женихов и невест планировалась на год. Она предусматривала целый комплекс мероприятий для молодежи: как посильный труд, так и развлечения в виде походов, экскурсий, дискотек, различных викторин и участия в работе кружков по интересам.
    Ехала Вереса на Марс в очень грустном настроении. Но новые знакомства, шумный коллектив и непринужденная обстановка захватили девушку в свой водоворот, и она быстро забыла все домашние неприятности. У нее появилась подружка Лена, Леночка, Ленулька, с которой было очень весело. Наладилась дружба и с парнями. Первое время Вересе приглянулся белокурый Петя Дягилев. Но он оказался непостоянным человеком. Его у нее отбила Лена. Такой поворот событий не очень огорчил, получившую отставку, подругу жизни легкомысленного друга. Была, конечно, легкая досада из-за ущемленного женского самолюбия, но не долго. Причина, спокойно перенесенного поражения, заключалась в том, что подружек в это время стал посещать голубоглазый крепыш с чудным именем – Гелион. Он как-то незаметно сдружился с Вересой. И ей нравились его внимание, светлые глаза и сила рук, когда парень переносил девушку через трещины марсианского грунта.
    Программы ознакомительных поездок составлены очень удачно. Они отвечают своему основному требованию: дать возможность проявить молодым участникам сбора, как свой ум, так и умение что-то делать в повседневной жизни. Поэтому браки, образовавшиеся после таких поездок, редко когда распадаются. Как показывает практика, девушки и парни, уже после трех-четырех месяцев совместного пребывания в лагерях, сходятся в столь прочные пары, что начинают  строить планы на свою дальнейшую совместную жизнь. Дискотеки, собрания и все остальные атрибуты их холостяцкой жизни не отменяются, конечно, но уже перестают пользоваться столь большим вниманием, как первое время. Вереса так же, под конец пребывания на красной планете, большую часть своего свободного времени проводила в компании с Гелионом, или с «Гелюшкой», как она мысленно называла свою симпатию по молодежному лагерю.
    Только, странное дело, с приближением срока отъезда домой, путешественница, вдруг, стала чувствовать непонятное беспокойство. Так чувствовали себя, как мне кажется, люди двадцатого века на второй день после попойки. По крайней мере, художественная литература того времени очень метко отобразила симптомы тревоги у пьяниц. И дело было не в Гелионе, он ей нравился по-прежнему. С умным, эрудированным, ласковым и рассудительным парнем можно было о многом поговорить или подумать, что одно и то же. Только…но. Но, и большое но. Если первое время поцелуи Гелиона доводили девушку до безумия, то сейчас они ее раздражали. И, главное, видимых причин для этого не было. И, тем не менее, свое новое состояние прекрасная сумасбродка воспринимала всем своим естеством как мучительное. И даже не мучительное, а как отсутствие…она искала подходящее слово, выражавшее ее смятение, и никак не могла найти, хоть оно и крутилось в ее голове как оса над сахаром. После долгих стараний, нужное выражение ей удалось выцарапать с мозгов чуть позже. Однажды, она сидела с Гелионом, на законсервированных бревнах первых срезанных деревьях Марса, и смотрела на голубую Землю, низко висевшую над горизонтом. Юную «марсианку» одолела тоска по далекой родине, и она произнесла:
    - Не верится, что наша Земля такая маленькая. Что там есть пояса-города, поля, леса, реки. Что там зародилась история, и курлычут журавли, улетая осенью на юг.
    - С чего это птицам куда-то улетать? – возразил парень.
    Холод космоса вполз в душу и тело молодой феи. Ей стало неуютно и одиноко. Как много значит, не понравившееся нам выражение! Оно иногда может сразу перечеркнуть долгие годы совместной жизни. Девушка замкнулась в себе, рано отправилась спать, даже не попрощавшись. В ту ночь и приснилось Вересе, так долго мучившее словесное определение, ее растерянности последних дней. «Отсутствие чувствопотребности» - прозвучало в ушах спящей строптивицы, и детская улыбка озарила ее лицо.
    Но сон не прервался. Девушка, вдруг, увидела Хотю. Призывно взмахивая руками, он звал ее к себе. Она пошла к нему. Душа Вересы наполнялась радостью. Вдруг, перед молодыми людьми разверзлась земля. Девушка с интересом заглянула в разлом и не увидела дна. Холод окатил ее тело безжалостной волной. Она оглянулась на Глеба, и прочла в его глазах ужас. Вереса стала перед ним на колени. Желание ее было – не пустить парня в пропасть, и…проснулась. Долгих три часа не могла прийти в себя, ошеломленная сновидением, младшая Бердышева. Сон был глупым и странным. Но забыть его никак не удавалось из-за, холодящей душу, тревоги. Это, беспокоящее разум, чувство стало постоянным спутником всей оставшейся на Марсе жизни. Оно сделало невозможными дальнейшие встречи с Гелионом.
    - Что у тебя случилось с Гелионом? – встретила мать Вересу вопросом, как только та переступила порог родного дома, по приезду с другой планеты.
    - Он кусается, когда целуется. – ответила нехотя дочь. – Я таких типов не люблю.
    - Дура! – заорала Бердышева старшая не своим, истерическим, голосом, и слезы брызнули с ее глаз. – Ты, до каких пор, будешь кровь мою пить? До каких пор издеваться? Кто мне подскажет: почему я не родила нормальную дочь?
    На шум ссоры вышел отец.
    - Что за шум, а драки нет? – произнес он, радостно улыбаясь.
    Дочь бросилась Давиду на шею, упрашивая его:
    - Папа, скажи маме, чтоб не терроризировала меня.
    - Лолита, накорми дитя, обогрей, обласкай, уложи спать, а говорить будем завтра. – стал супруг на сторону дочери.
    Совместный обед проходил при полном молчании женщин. Только Давид время от времени громко хохотал, принимая пищу. Он читал сборник анекдотов двадцатого века.
    - Ну, мерзавцы, ну, обормоты! – раз за разом повторял глава семейства. – Вы только послушайте, что сочиняли эти любители парадоксов! – и начинал вслух читать скабрезности людей, давно ушедшей старины.
    Но женщины его не слушали. Они мысленно бросали друг другу колкости. В этой молчаливой перебранке Коллективный Разум был на стороне матери.
    - Да брось ты свою порнографию! – вдруг, заорала Лолита на мужа, окончательно доведенная до отчаяния глупыми замечаниями дочери и полным равнодушием, к,  происходящему за ужином, скандалу, главы семейства. – Взрослый человек, а опускаешься до уровня дикарей.
    - Почему дикарей? – Давид поднял вопросительный взгляд на супругу. – Это же двадцатый век. С его ракетами, электричеством…
    - Со свалками, межнациональной враждой, пыльными городами, наркотиками, воровством, проституцией, бандитизмом, идеологическими противостояниями и революциями! – не без ехидства продолжила супруга.
    - Ну, дорогая, через века и мы покажемся потомкам сплошными дураками.
    - Коллективный Разум не может быть глупым.
    - Не скажи. Отвергая все бестолковое, не уничтожаем ли мы и что-то гениальное? Вспомни историю, каких только гениев люди не держали за дураков, и каких только дураков не возводили в пророки. И потом, как тебе известно, дикари двадцатого века пользовались услугами общественного мнения. Они имели привычку собираться группами, все рассказывать о себе друг дружке, и тут же спрашивать, во всех присутствующих, совет – как им поступить дальше в том или ином случае. И, тем не менее, в них процветала проституция, и страны были завалены мусором.
     - Идиот всегда найдет оправдание своим глупостям. Ты, лучше, подумай о том, почему твоя дочь не хочет выходить замуж?
    - Еще захочет. Сначала пусть выспится и отдохнет.
    - Мерзавец! Ты отец или квартирант? – у супруги с глаз брызнули слезы. – Ребенок на краю пропасти, а он анекдоты дикарей штудирует! Господи, вразуми этого человека, а меня избавь от мук быть с ним рядом.
    Лолита бросила на стол салфетку и убежала к себе в спальню.
    - Доченька, сядь ко мне поближе. – попросил отец Вересу.
    Дочь с радостью выполнила его просьбу. Давид погладил волосы на головке своего дитяти, как делал давно, еще в детстве, и спросил:
    - Тебе не нравится Электрон?
    - Гелион, папа! Нет, не нравится. Мне симпатичен совсем другой человек. Ты его не знаешь. Извини, пожалуйста, мне можно все говорить?
    - Почему – нет?
    - А Коллективный Разум что скажет?
    - Он нас поймет. Его же люди создали.
    - Ну…почему ты не мать? Я даже не знаю с чего начать.
    - С того, что ты влюбилась в молодого человека, не рекомендуемого Коллективным Разумом тебе в мужья. – рассмеялся Давид.
    - Ты у меня такой умный…ага.
    - Что-то подобное случается ни с одной тобой. Не всегда все, что творится с нами, согласуется с общепризнанными истинами.
    - Папа! – Вереса спрятала лицо в куртке отца. – А еще во сне мне хочется близких отношений с любимым человеком. Это плохо?
    - И не плохо, и не хорошо. Желание как желание, несмотря на то, что сейчас детей можно выращивать в инкубаторах без интимной близости родителей. Я тоже когда-то был влюблен и хорошо тебя понимаю. Что я тебе скажу: конечно, двадцать три, научно обоснованные, условия создания семьи делают ее крепкой и гарантируют здоровое потомство. Ты же у меня выросла умной, здоровой и красивой. Но нет желаннее союза двух людей, чем союза по любви. И если ты, наперекор всем, построишь свою жизнь, прислушавшись только к зову сердца, я тебя пойму. Хоть сам, в свое время, так сделать не смог.
    - Папа, так наша мама не та женщина, которую ты любил? -  удивленно воскликнула дочь
    - Да, та женщина - не наша мама. И поэтому она так часто груба со мной. Женское сердце очень чувствительное к мужской ласке, и холода души оно не прощает.
    Вереса поежилась:
    - Что-то нехорошо мне, папуля. Пойду я спать, а то голова разболелась. Сегодня такой трудный день был.
    - Да, да. – согласился Давид с дочерью. Он поднялся и пошел пройтись зимним садом, чтоб немного проветриться.
    Коллективный Разум указал Бердышеву на его ошибки при общении с дочерью. И еще осудил его увлечение неприличной бранью, позаимствованной у дикарей двадцатого века, что недопустимо для современного человека.
    Давид молча выслушал замечания в свой адрес и принялся за отвлеченные мысли:
    - Любящему человеку не страшны свои глупости, глупости предмета обожания, глупости окружающей толпы. Ему невыносимы лишь ограничения в любви.
    И с ним было очень тяжело согласиться, как вы сами понимаете, мой читатель. Разум и только разум должен во всем руководить нами.
    Первое время, после путешествия на Марс, Гелион еще пытался наладить отношение со своей несостоявшейся невестой. Он как-то наведался, даже, к Бердышевым домой. Только дружеской беседы не получилось. Все попытки гостя и Лолиты втянуть девушку в разговор не привели к желаемым результатам. И парень отступился.
    - Такого хорошего жениха упустить! – Потом не раз сокрушалась Бердышева старшая супругу.
    - Да хватит на ее век лоботрясов (слово-то, какое гадкое)! – взорвался тот однажды, от надоевших причитаний жены. Он не любил, когда ему назойливо повторяли одно и то же.
    Лолита никак не ответила на грубость мужа, но на дне души ее отложилась еще одна горчинка от совместной жизни с человеком, который ее не любил.
    Чем ближе приближалось время прилета Глеба, тем беспокойней становилась Вереса. А в последние дни она буквально не находила себе места – все время ходила кругами по комнате, выглядывала постоянно в окна и, не понятно зачем, раз за разом посматривала на часы. За это время она перебрала самые невероятные варианты будущей встречи. Даже такой, что Хотя появится на Земле с невестой, - тоже прорабатывался.
    - Ну и что! – успокаивала она себя на этот случай. – Мне только нужно ему в глаза посмотреть и узнать: не забыл ли он меня?
    А что такое: «Ну и что!» - она не знала.
    В глазах Глеба, при встрече, Вереса увидела блеск радости и, позабыв обо всех своих переживаниях, и не расспросив о поездке на Венеру, бросилась ему на шею. С этого дня настали счастливые времена для влюбленных. Они жили только друг для друга, не замечая людей, и не реагируя на замечания родителей и Коллективного Разума.
    Лолита первое время надеялась, что молодые люди «перебесятся» и все у них станет на свое место. Только время шло, а влюбленные наглели все больше в своих любованиях друг другом. И, однажды, не выдержав неизвестности, мать попросила дочь привести домой своего «принца», чтоб, наконец, познакомиться с ним. Визит парня и девушки только озадачил женщину. Во-первых, Хотя был далеко не в ее вкусе. Во-вторых, дочь до неприличия откровенно уничижалась перед своим кавалером.
    - Да у нее даже голос меняется, когда она с ним разговаривает! – сделала для себя неприятное открытие Бердышева старшая.
    Все так и было. Свой собственный голос, наверно, и сама Вереса не узнала бы  - услышав его в записи.
    Нужно было что-то срочно делать. Скандала избежать уже не представлялось возможным. Необходим был только повод для принятия решительных мер, и он не заставил себя долго ждать. Его предоставили влюбленные самым неожиданным для себя образом. Однажды, находясь в закрытой ото всех комнате, и целуясь, что уже одно это могло служить причиной для серьезного разговора, Вереса сообщила Глебу (какое бескультурье): «от тебя так приятно потом пахнет».
    Хотя не нашел ничего лучшего, как обнюхать девушку и воскликнуть:
    - А от тебя вообще ничего не слышно.
    - Я ведь женщина! – радостно поведала Вереса, чем окончательно шокировала Коллективный Разум.
    - Полностью снизошла до уровня животного! – Возмущалась за ужином мать. – А ты что молчишь, отец? Или тебе приятно, что твоя дочь мужиков нюхает?
    - Это у нее получилось непроизвольно. – Давид нехотя оторвался от своего чтива, чтоб сообщить супруге свое мнение, и тут же снова уткнулся в старинную книгу.
    - Тем хуже для нее! Да отбрось ты свой рваный опус! – взорвалась Лолита. – Ты за своими погаными буквами дочь просмотрел! Все! Мое терпение лопнуло. Пока не поздно, нужно принимать какие-то меры.
    Вереса, при этих словах матери, швырнула на стол вилку и убежала к себе в комнату.
    - Может не нужно воевать с дочерью, дорогая? – робко возразил Давид, откладывая в сторону книгу. – Я думаю, все образуется само собой.
    - Нет, вы посмотрите на этого идиота! – все больше распалялась Лолита. – Мало того, что он думает, он еще хочет все пустить на самотек. А почему? Да потому, что ему лень пальцем пошевелить ради собственного ребенка. Так вот: я не хочу гибели дочери и недоразвитых внуков. Я сделаю все, чтоб изолировать ее от сумасброда Хоти или Моти – как там его еще кличут. Я потащу свою кровинушку в светлое будущее наперекор всем и всему.
    - И очень такое будущее будет светлым? – съязвил муж.
    - Достаточным для того, чтоб дочь стала счастливой! – безапелляционно возразила Лолита.
    И меры были приняты. Бердышева старшая обратилась за помощью к Коллективному Разуму. Он ее поддержал. После некоторого раздумья, руководство всеми землянами порекомендовало матери поселиться с семьей в другом городе-поясе до следующих ознакомительных поездок молодых людей на другие планеты.
    Перед отъездом на новое место жительства, семья Бердышевых присела на дорожку. Грустно было всем.
    - Не переживай, Вереса, еще все наладится. – постарался морально поддержать свою любимицу Давид.
    - Что значит – все, папа? – спросила та бесцветным голосом.
    - Все – это жизнь.
    - А если у жизни отбирают самое радостное, что от нее остается?
    - Помимо любви, у людей еще есть прекрасное чувство – чувство семьи и материнства. И обязательно оно возникнет у тебя. С ним ты еще будешь счастливая.
    - Папа, никаких других чувств у меня сейчас нет, кроме желания быть рядом с Глебом. Что мне в таком случае делать?
    - Ждать.
    - И сколько лет ждать?
    - Этого никто не знает.
    - А чувство чистоты генофонда существует?
    - Вересушка, зачем ты так? – не выдержав перебранки дорогих ей людей, заплакала мать.
    Она попыталась привлечь к себе дочь, но та вырвалась с дружеских объятий. И начала нести такую околесицу, что мне даже стыдно стало за юное создание. Я пересказываю ее слова только с самых чистых побуждений, чтоб показать всем, как бесенок гнева и противоестественных желаний делает даже умного человека глупым.
    - Плевать! – орала она, брызгая слюной. Я хочу жить среди бандитов, убийц и пьяниц. И не желаю иметь надсмотрщиков в своих мозгах.
    - Почему надсмотрщиков, а не - друзей? – попыталась урезонить бузотерку мать, но только еще больше распалила дочь.
    - Кто друг? Коллективный Разум, который лезет ко мне везде и всюду, и хочет не того, что я?
    - Мерзавка! – не выдержала мать.
    И я могу ее понять. Подобные выходки прощать нельзя. Тут хорошую службу, делу воспитания дочери, сослужила бы поддержка мужа усилий жены. Но он, к сожалению, встал на сторону юной бунтовщицы.
    - Дорогая, орешь не по делу. – заявил он супруге. – Ребенок говорит так, как думает. Ему, просто, нужно помочь.
    - Она же выступает против Коллективного Разума. – попыталась урезонить мужа Лолита.
    - Коллективный Разум сумеет сам за себя постоять. – зло процедил сквозь зубы супруг, и отвернулся к окну.
    После столь странного поведения Давида женщина сникла. Мысли ее стали путанными. И она, даже, как-то сразу постарела.
    - Ладно! – произнесло Лолита, когда у нее появилась способность соображать. – Делайте, что хотите. Только доченька знай – я всегда поступала так, чтоб не навредить тебе.
    Статистика прошлых времен утверждает, что любовный союз, без учета требований, здравого смысла, не может удовлетворять людей продолжительное время. Наукой не зафиксировано ни одной семьи, основанной на сердечной привязанности, которая бы не начала угнетать мужа или жену после трех лет совместного существования. Жизнь чувствами – явление скоропреходящее, и полно разочарований. Только рассудок способен сделать существование человека полностью умиротворенным.
    Лолита считала свой брак удачным. И лишь странное поведение дочери в последнее время нарушал ее привычный образ существования. Поэтому она возлагала большие надежды на перемену места жительства.

                3
    В «осиротевшем» городе-поясе Глебу стало тоскливо. Он старался изводить себя работой, чтоб избавиться от мрачных размышлений. Особенно страшили парня вечерние часы, когда спускалась на землю ночь. Спать не хотелось, и в каждом шорохе листьев ему угадывались шаги Вересы.
    - Где ты моя Савушка, где ты мой крик души, стремящийся на юг?- бормотал он частенько такую, и подобную ей бессмыслицу.
    Крик души, как известно, не может куда-то стремиться.
    Еще тяжелей, переносила разлуку с любимым человеком Вереса. У нее не было никаких увлечений (или своего хобби, как «изысканно» выражались дикари двадцатого века), что, уже само по себе, плохо. Я считаю: отсутствие интересов для души – одна из причин неуравновешенного характера девушки, что выливалось, порой, в самое обыкновенное хамство с ее стороны по отношению к другим. Она могла, например, зайти в кафе, завести знакомство с мужчиной, а потом, без всяких видимых причин, вылить остатки кофе на голову новому знакомому. При этом нарушительница общественного порядка даже не смеялась, а смотрела так на жертву своей глупой выходки, словно просила ее: ударь меня, ударь меня. Удивительней всего то, что никто, кроме Коллективного Разума, ни разу не бранил девушку за ее недостойные поступки в общественных местах. Более того, один из оскорбленных ею мужчин, даже, стал приударять за обидчицей. Но когда, после продолжительного ухаживания, он захотел обнять девушку, то услышал от нее: «У тебя уши шевелятся, когда ты пьешь чай».
    - Так во всех они двигаются во время еды. – удивился ухажер.
    - А мне не нравится. Когда отрежешь их себе, тогда и приходи. Может, я и снизойду когда-нибудь к твоим намерениям – приблизиться ко мне.
    Ну, скажите: разве это серьезно? Иначе и не скажешь: человек дурью мается. Я долго размышлял над причинами столь странного поведения молодой девушки. Генные данные ее родителей были совершенные. Коллективный Разум и мать сил не жалели для воспитания ребенка. И только отец вел себя странно по отношению к дочери. Вероятней всего, долго находясь в командировках за пределами влияния всеобщего контроля, он потерял чувство общественной значимости своего поведения. И, приобретенный им нигилизм, самым коварным образом передался дочери. А иначе - как еще можно понять неуправляемость поведения юной бунтарки? Даже, находясь за пределами прямого контакта с Глебом, она не втянулась в целенаправленную общественную жизнь, а постоянно морально изматывала себя и, окружающих ее, людей. Словно находила в этом сладость.
    По истечении несколько месяцев, после переезда Бердышевых на новое место жительства, сначала Вереса, а потом и Хотя были отправлены в очередные ознакомительные поездки. Как и в первый раз, они были зачислены в разные группы и уехали не на одну и ту же планету. Молодежные коллективы подбирали компьютеры, исходя теперь уже с двадцати восьми показателей банка данных на каждого путешественника. Пять дополнительных пунктов учитывались для молодых людей, вторично отправляемых в поездку предполагаемых женихов и невест.
    Такой способ формирования семейных пар, по моему твердому убеждению, очень прогрессивный. Если мы, например, вспомним дикий двадцатый век, где основным принципом создания семей была материальная выгода, то в настоящее время совершен огромный шаг вперед, по способствованию дальнейшего развития интеллекта человеческой расы.
    Первая прогулка на другую планету, как мы помним, сильно заинтересовала Вересу, и оставила в ее душе массу неизгладимых впечатлений, а вот вторая настолько угнетала, что она даже не запомнила названия планеты – куда ее увезли. На Марсе девушка с удовольствием ходила смотреть деформированные корпуса русских и американских ракет, запущенных туда много веков назад. Восторженно знакомилась с работой «гравитатора», позволявшего планете удерживать вокруг себя атмосферу. Во время же второй поездки, юную бунтарку ничто не интересовало. На тело и душу ее нахлынула не по возрасту тяжелая апатия ко всему. Такой духовной пустоты я еще ни в кого не встречал. Молодежные коллективные игры ее не интересовали, и знакомств она не заводила. Так Бердышева младшая своим глупым характером добилась только того, что в свои молодые годы не в полной мере прочувствовала всю прелесть своего возраста.
    В ознакомительную поездку Хотю провожала мать.
    - Сыночек! – сказала она ему на прощанье. – Постарайся подыскать себе пару. Я знаю, что ты любишь Вересу, но…если не суждено. Не ставай у нее на пути. Пусть девушка налаживает свою жизнь одна.
    Слова матери глубоко запали Глебу в душу. Она у него была немногословной, и если что-то говорила – то всегда взвешенно. Рано овдовев, женщина поневоле выработала в себе некоторые черты мужского характера.   
    - Действительно, – раз за разом мучила парня одна и та же мысль, - нам с Вересой никогда не быть вдвоем, а жить же ей как-то нужно. Годы проходят, семьи у нее нет и виной всему тому только – я.
    К сожалению, здравая мысль не долго задерживалась в голове парня. Она всякий раз сменялась ужасом:
    - Савушка будет жить с другим человеком!
    Чувство странного страха порождало желание бороться за подругу жизни до конца. В такие минуты,  непонятного душевного ожесточения, очень компетентно вмешивался Коллективный Разум. Он объяснял влюбленному Хоте всю несостоятельность его упорства, способного искалечить жизнь близкому человеку и детям, которые могут появиться впоследствии. Тогда Глеб снова набирался благородного порыва пожертвовать собой ради счастья Вересы. Такая смена настроений происходила у парня по нескольку раз на день. Но все больше и больше брала верх правильная мысль – решиться на благородный поступок, дающий возможность любимому человеку определиться в жизни. По прибытии на Землю, он таки решился объявить девушке о своем решении. Разговор с Вересой стоил ему немало усилий. Когда Глеб вернулся домой, мать не узнала его.
    - Хотя, ты болен? – спросила она, всплеснув руками. – Откуда у тебя такая бледность на лице, сынок?
    - Нет, мама, болезнь тут ни при чем. Я послушался твоего совета, и оставил Вересу. – угрюмо ответил сын.
    - Горе ты мое горемычное, - запричитала мать, - что же ты ей сказал?
    - Сообщил, что каждый из нас должен иметь свою отдельную семью, так как, все равно, нам не суждено быть вместе.
    Слезы брызнули с глаз матери, а потом и сына.
    - И что же она ответила, сердечная? -  выдавила из себя женщина, с трудом преодолевая судороги горла.
    - Ничего. Согласно кивнула головой, и молча ушла.
    - Ой, сынок, что-то мы не так сделали. Не дай Бог, что случится с девочкой – никогда себе этого не прощу.
    - Что сделано, то сделано. – стал успокаивать себя и плачущую мать Глеб. – Должно же все как-то образоваться.
    - Ой, ли, образуется. – вздохнула Волошина.
    Коллективный Разум положительно оценил поступок сына, и высказал порицание матери за ее непоследовательную позицию в судьбе самого близкого ей человека.
    Вереса, после последней встречи с Хотей, вела себя спокойно, только потерянный вид ее сильно бросался в глаза, знавших ее людей. Мысли девушки сделались рваными и непоследовательными. Общественно мнение неоднократно осуждало ее за это, да, к сожалению, она к нему не прислушивалась.
     Через полгода после разрыва с Глебом, Вереса, по совету матери, сообщила все необходимые, для такого случая, данные в общую картотеку невест. И, спустя неделю, к Бердышевым постучался молодой мужчина. Он пришел к ним по рекомендации службы
общения. Лолита и Давид встретили гостя самым доброжелательным образом. Девушка не возражала против нового знакомства, но и не проявляла особого восторга по поводу происходящего мероприятия. Лицо ее было как застывшая маска, а мысли столь отвлеченными, что составить представление о чувствах будущей невесты не представлялось никому со стороны.
    А молодому человеку его новая знакомая пришлась по душе. Он посетил Бердышевых еще раз, потом еще, и через некоторое время предложил руку и сердце своей избраннице. Вереса приняла предложение парня, и счастливые родители начали готовиться к свадьбе. Только, в повседневной кутерьме бытовых проблем, они не заметили, что с каждым днем дочь их становится все мрачнее и мрачнее. А когда до торжества по случаю бракосочетания молодоженов оставался всего один день, она закрылась в комнате одна. Подвесила к плафону веревку с петлей. Стала на табуретку. Произнесла ничего не значимые слова: «Хотя млеку, хотя млеку», и…повесилась.

                4
    Сообщество землян долго пребывало в недоумении. Ведь произошло первое самоубийство за последние десять лет! Граждан интересовало все подробности трагедии, и в первую очередь: почему мысли девушки, толкнувшие ее на столь безрассудный поступок, не стали достоянием гласности? Каким образом погибшая могла повеситься у всех на виду? Какие причины предшествовали смерти, и кто, и в какой степени виноват?
    Была создана большая следственная комиссия. Она подробно изучала все, что так или иначе было связано с личностью усопшей. Допрашивались так же члены семей Бердышевых и Волошиных. Расследование велось долго и скрупулезно.
    В конце концов, следователи озвучили несколько причин, приведших к трагедии. Невольным творцом одной из них, хоть как это и дико звучит, был ее отец. Как вытекало с материалов изучения несчастного случая, так и со свидетельских показаний Лолиты, мужчина, находясь долгое время за пределами всеобщего контроля, выработал в себе враждебное отношение к общественному мнению. Приобретя столь пагубную привычку, он бездумно привил ее и дочери, используя при этом свой авторитет отца. А также   противился воспитанию ребенка Коллективным Разумом и матерью, чем толкнул юную душу в пропасть. По настоянию Лолиты, ей дали развод с Давидом. И такой решительный поступок не может не вызывать восхищения женщиной. Она не стала рабой обстоятельств, чувства животной близости, а морально вознеслась над духовным убожеством мужа, чем отомстила ему за безвременно угасшую жизнь своей кровинушки.
    После развода, Давида выслали за пределы досягаемости общественной мысли. И где он сейчас? – я не знаю. Говорят, что еще жив. Лолита вышла замуж, и очень удачно. Она родила дочь, и назвала ее Богданкой, в благодарность Богу за исправленную судьбу.
    Помимо всего сказанного, следователи отметили, что в течении ста лет, после воцарения Коллективного Разума, выросло целое поколение граждан, научившихся скрывать свои мысли от внешнего контроля. Другими словами, люди приспособились думать одно, а мысли свои формировать совсем по-другому – феномен ранее неизвестный роду человеческому. Поэтому реакция Коллективного Разума на все события в государстве, в последнее время, не всегда была действенной. И это печально.
    В том году было проведено всеобщее  обсуждение странного феномена, появившегося в жизни землян, но оно не нашло противоядия от болезни, способной развалить общество. После долгих споров, большинство граждан пришло к единому мнению: необходимо усилить контроль над мыслями и поступками каждого члена общества. И по их настоянию была внесена в законодательство статья об уголовной ответственности людей: «За несоответствие содержания мыслей и их подачу на всеобщее обозрение». И это было очень своевременным мероприятием. Оно, как непреодолимая преграда, стала на пути людей, способных (страшно подумать) расшатать общество своим хитромыслием.
    И еще, следственная комиссия сделала интересный анализ отношения людей к общественным катаклизмам (и к революциям в том числе) на всем протяжении существования человечества. Было выделено три стадии. Первая – эйфория. Время, когда все население, от малого до великого, поддерживало воззвания и намерения реформаторов (и революционеров). Вторая – безразличие. На этом этапе восприятия, происшедших решительных, перемен в обществе наступает всеобщее равнодушие к ним. И третье – отрицание, когда общественные перевороты (революции) воспринималась всеми как досадное недоразумение в их жизни. Так вот – следственная комиссия нашла в обществе большую прослойку населения, которая уже воспринимала эпохальное событие последнего столетия (победу Коллективного Разума) как обыкновенную революцию прежних времен, на второй ее стадии. Такого допустить нельзя, иначе может последовать со временем стадия отрицания. Поэтому нужно резко усилить борьбу с первыми ростками инакомыслия, как с миной замедленного действия.
    В конце своего отчета следователи, органа со специальными полномочиями, рекомендовали Коллективному Разуму внести изменения в «межполовых отношениях людей». Так как основная задача родителей сейчас не зачатие и рождение детей (за них это может делать инкубатор), а их воспитание, то можно позволить семейным людям встречаться с предметом своей любви, если появится такой. Все равно связи, построенные на чувствах, недолговечны, и разрушить семьи они не могут. Нужно только этот процесс предварительно изучить и узаконить. Поэтому сейчас проблемой, официально именуемой: «Явление Хотя – Вереса», занимается коллектив из представителей нескольких научных учреждений планеты. 
    Глеб Волошин, после второй ознакомительной поездки, женился. Но согласия в новой семье не было. Молодая супруга часто устраивала дома скандалы, и даже драки. Она оказалась женщиной с воинственным характером и очень своенравной. Глеб все сносил молча. Когда его друзья или родственники спрашивали: «Как ты все терпишь?». Он отвечал: «Я сам виноват. Супруге нужны тепло и ласка, а у меня еще ни того, ни другого нет».
    Хотя выработал у себя странную манеру поведения. Если жена с ним разговаривала, а чаще ругалась, он согласно кивал головой, улыбался, но не старался вникнуть в мысли своей прекрасной половины. А только приходил вечер, и супруга засыпала, Глеб начинал жить своей жизнью, где не было никому другому места. Чаще всего, в такие минуты он общался, если так можно выразиться, с Вересой. Чем дальше в прошлое удалялся день смерти самоубийцы, тем больше он мучил себя дурацкой мыслью, что предал любимого человека. И время не уносило в небытие память о предмете пагубной страсти, а, наоборот, образ ее становился все более зримым и желанным. Дошло до того, что он стал мертвому человеку стихи писать. Одно такое, с позволения сказать, поэтическое произведение как-то нашла жена, и обнародовала на суд Коллективного Разума. Стих довольно странный, судите сами:
Влюбленный с пьяницей живут,
Свои законы предпочтя.
И общества суровый суд
Для них одна галиматья.
А если вылечили, вдруг,
Толпой кого-то от любви,
То снится век ему недуг
Как праздник раненной души.
И я весь день среди людей
Толпы законы берегу.
Но жду, чтоб ночка поскорей
Пришла ко мне лишь одному.
    Во-первых, общеизвестный факт, что все пьяницы и наркоманы давно уже вымерли. Во-вторых, как можно общественное суждение выдавать за галиматью? И самое главное, что было отмечено всеми, автор дурацкого, притом безграмотного, стишка искал возможность удалиться от Коллективного Разума. Волошин был арестован и, после непродолжительного расследования, предан суду. За день до суда ему разрешили встретиться с матерью и супругой. Жену он видеть не пожелал, а к матери на встречу, -  вышел. Но лучше б он отказался и от этого свидания. Повела себя женщина, при встрече с сыном, очень странно. Не так, как подобает матери, находящемуся перед пропастью, своему дитяти.
    - Глебушка! – сквозь слезы сказала она. – Поступай только согласно требованию своей души. И не слушай ничьих советов. Я тебе уже один раз подсказала, как нужно правильно жить. Теперь проклинаю день и час, когда это случилось. Что с того, что мои намерения были самыми чистыми? Тогда мне хотелось, чтоб Вереса не повторила мою судьбу. Ведь твой настоящий отец тоже не должен был стать моим мужем, по требованию генной стратегии общества (вот секрет глупостей, творимых Глебом). Но мой совет только подтолкнул девушку к петле. И теперь я думаю: «А, вдруг, есть загробный мир? И, по злой иронии судьбы, мы все встретимся на небе, и будет ли мне там прощенье? Делай, сынок, так, как подсказывает сердце, чтоб потом никогда тебя не терзали муки совести и тени прошлого».
    Земляне были настолько поражены речью Волошиной, что никак не отреагировали на нее. Мы все тогда были словно в оцепенении от столь дикого заявления.
    На суде Хотя отказался признать ошибочность своих взглядов, и просить прощение у жены и Коллективного Разума. По решению присяжных заседателей, тело его было рассеяно в мировом пространстве, а лучшая часть умственной энергии использована на подпитку всеобщего интеллекта. И это правильно. Столь суровый приговор суда был вынесен после того, как супруга Хоти предоставила на всеобщее рассмотрение второй, найденный ею, стих. Вот он:
Чем дальше годы я влачу,
Тем тяжелее мне с людьми.
И нищий духом я хочу
От них куда-нибудь уйти.
Людская мелочность забот
Готова сразу оскорбить:
И обезьян - их древний род,
И Бога, избранного чтить.
    Глупо? Глупо, конечно! Только Коллективный Разум сумел спасти человечество после того, как оно, в процессе своего технического развитии, уничтожило весь кислород, воду и землю, и должно было погибнуть. А ему, видите ли, хотелось от него куда-то уйти. Вот и ушел. Туда ему и дорога.