не Гай Юлий Цезарь...

Гнев и ярость переполняли ее в тот момент. Разве кто-то смеет упрекать ее в нечестности, когда она впервые открыла свою душу слишком широко? Впервые она призналась в страшной вещи человеку, которому доверяла больше множества других людей. И какого же было ее удивление, когда ей не поверили. Подняли на смех, мол оправдания хуже не слышали!

Сейчас она сидела в комнате одиноко. Нет, она не была одна, рядом сидела подруга, но внутреннее состояние было таково, что казалось, словно она была дико одна, всеми оставленная и покинутая, с опрокинутой чашей доверия. Каждый теперь казался ей врагом, от каждого она ждала ножа в спину.

«Как же восстановить этот баланс? Как начать верить людям? Как вернуть все на круги своя?» - миллионы вопросов роились в ее голове, но ответа не находили. Хотелось что-то начать делать, но сил не было. Хотелось сесть и написать стихотворение, вылив туда свою боль, но сил опять же не было. Даже аппетит куда-то исчез. Оставил ее одну, напротив миллиона вопросов без ответов.
А ведь такое бывает каждый раз, когда признаешься в том, что считал одним из самых великих тайн. Это если бы сейчас могли точно ответить на вопрос: Бог есть? Миллиарды людей либо расстроились до невозможности. Либо ликовали бы до изнеможения от этой правды.

И было же уже подобное, открыла душу свою тогда, призналась в том, чего даже себе не давала говорить в мыслях, потому что боялась. Ой, лучше бы и не говорила, потому что в мгновение тогда рухнул ее построенный розовый мир, где они были счастливы. Конечно, здесь другая ситуация, открылась она не человеку, которого находила своим воздухом, а той, кому доверяла, как родной сестре. От этого еще больнее, в самом деле.

Быть может, именно поэтому, от схожести ситуаций, она написала тому человеку: «Забери меня отсюда». И ведь забрал. Без вопросов, молча, только отписался, чтобы спускалась, а там, около подъезда, он уже ждал. Видно, что встал недавно – волосы были взъерошены, а лицо заспано. И ведь приехал, зачем? Он просто забрал ее, не зная откуда, не знаю куда, а главное, зачем.

И вот они колесят по городу не спеша, в молчании, но не тишине. В машине поет музыка, то один, то другой реперок читает о деньгах, красивых самках, и дорогих машинах, кто-то рассказывает о своих чувствах и переживаниях. Только это все совершенно не важно. Эти два человека, едут в машине и молчат. Она ушла в себя очень глубоко, туда, куда она предпочитала никогда не опускаться, потому-то там осталось все самое худшее, что происходило с ней в жизни. Она переживала все эти воспоминания заново, уходя все глубже и глубже. Сердце щемило все больше и больше, а ком в горле подкатывался с каждым разом все агрессивнее. Казалось, ее скоро разорвет от всего, что она видит в воспоминаниях. Однако все это было не так уж и критично. Такого красноречивого молчания она не слышала очень давно. Оно было целительнее всех врачей вместе взятых, всех микстур, таблеток, бинтов и мазей. Оно было таким успокаивающим, что, погружаясь в свой «глубоководный ад», она не ощущала опасности своей душевной составляющей. Он был рядом, как спасательный круг, он бы вытянул ее в нужный момент.

В какой-то момент, когда круг мог стать бесполезен, а пучина, словно Черная дыра, начинала сама затягивать, она вцепилась в этот спасательный круг и  шумно вдохнула воздух в себя. Стыдливо, она посмотрела на Него, но не увидела какой-то большой реакции. Мельком бросив взгляд на вид из окна, она поняла, что они уже даже не едут, а стоят где-то около реки. На улице уже почти совсем стемнело, но очертания объектов были еще видны.

- Спасибо. – Прошептала она.

И тут ее накрыло. Слезы сами нашли выход. Она, казалось, сама удивилась происходящему. Удивился и Он, впрочем, быстро собравшись, он потянулся к ней и прижал к себе. Что она испытала в тот момент! Вера в человека снова начала возвращаться к ней, а вместе с тем, вся эта грязь, скопившаяся за последние дни, стала наконец-то оседать на глубину. Море ее воспоминаний постепенно приобретало свой цвет. Было что-то теплое в его поступке, что-то такое, что казалось искренним, сердечным.

Как-то само собой все получилось дальше. Он нашел ее губы и впился в них так, что она снова забыла дышать. Нет, это был не поцелуй любовников, это был поцелуй Нахцерера, забравшего не душу, но боль. Этот момент тянулся целую вечность, но зато какую. Его поступок заставил прийти в себя, вспомнить о своей внутренней силе.

- Ты ведь сильная. Что с тобой сделали? Я ведь помню, как гордо ты все переносила, даже мой отказ тогда. Что тебя смогло так подкосить? Борись с этим!

Сказал он ей тогда на прощание. Она шла назад к своей рутине, но знала, что теперь все будет снова как раньше. Он дал ей силы, он помог ей успокоиться. Его молчание помогло ей погрузиться в прошлое и еще раз пережить все, проанализировать свои поступки, чьи-то действия. Его же поцелуй вернул ее в привычное русло, на ее место под Солнцем, которое она теперь не оставит, за которое она будет бороться, а предательство… Оно было во все времена, и остается лишь радоваться, что Она - не Гай Юлий Цезарь, кончина которого была подлейшим предательством.