ЦУМ

   Нам, с прошедшего века родом, эти старые, добрые названия бальзамом на душу: "ЦУМ", "Универсам", "Дом быта"..., "кинотеатр". Постройки советских времён, дарящие людям надежду, надежду вполне осуществимую. Строгие продавщицы, неподкупные контролёры, всемогущие официанты. Ушло всё это безвозвратно, и встречают теперь клиентов очаровательными улыбками и вежливыми предложениями. Обслуживание улучшилось, только вот надежда пропала: весёлые прилавки, заставленные продуктами-обманками, доступны не для всех.
   Города меняются со временем, расширяются проспекты, рушатся старые дома, воздвигаются новые, реставрируются исторические здания, закрываясь непонятными вывесками. Хотелось бы, чтобы в первую очередь реставрации подверглись музеи и учебные заведения - лицо города; первые кинотеатры - памятью наших родителей. Да вот так случается, что переделке подвергаются магазины, первоочерёдностью. Такое время, нехватка денег.
   Хотелось бы сохранять старые добрые названия, да вездесущая реклама не дозволяет, требует смены устоявшихся в умах вывесок на более яркие, иностранные, непонятные.
   Реставрировали в городе ЦУМ. Стал он современным, вызывающим. Старые люди с недоверием отнеслись по началу к огромным стеклянным витринам, с опаской проходили под большим навесом, скрывающим тенью большую площадь перед магазином. Ко всему привыкают со временем, а зазывающие витрины и удобные эскалаторы в здании сглаживают беспокойства старушек на глазах.
   Название торговый центр пока не сменил, а если и сменит, люди долго ещё будут называть его старым, привычным именем - ЦУМ.

                Глава I.
                Вовка.

   Представление смотрелось покруче циркового. Рабочий балансировал на верхотуре под потолком без всяких притязаний на признание и авации. Узкая дощечка, отслужившая свой срок на опалубке и насквозь пропитанная раствором, жалобно поскрипывала и прогибалась под весом здоровенного детины в полной рабочей экипировке. Рабочий нисколько не откликался на жалобы хлипкого трапа, готового вот-вот треснуть под его жёсткими "берцами", а увлечённо выставлял вентиляционный рукав.
  Вовка застыл с ложкой в руке и хлебным куском в другой, неотрывно глядел на бесстрашного сборщика. Прервал едока страх, обдал щемящим холодком. А вентиляторщик всё прыгал со стремянки на стремянку на десятиметровой высоте и нисколько не обращал внимания на крайнюю рискованость своих пробежек. Привык, видать, к высоте.

   От страшного зрелища Вовку отвлёк Серёга своим глубокомысленным замечанием:
   -Я никогда не отказываюсь от сложной работы, за что меня и уважают. Надо кафель положить - пожалуйста вам. Гипсокартон крутить - я здесь. Корочек сварщика у меня нет, кстати. Поработал со сварщиком на подхвате, подглядел, попробовал, получилось. Эти же неумёхи -  то штукатурка у них не тянется, то шурупы не крутятся. Кто таких держать станет, специалистов узкого профиля?
   В своём высказывании Сергей никак не хотел задеть Вовку, на то у него ещё сохранилось уважение к старшим. Тем не менее Вовка принял слова товарища на себя и обиделся. Обиделся и продолжил кушать.

   Вовка только успел заварить себе чаю, отставая от остальных едоков, когда подошёл Самсон. Самсон - самый беспокойкый прораб на стройке, "то здесь, то там".
   -Пообедали, бойцы? Молодцы! - затараторил худощавый армянин с еле заметным акцентом. - Собрались, встали! Машина "Флюген" привезла. Разгрузим быстро, там и покурите. Вовка! Допивай быстрее. Ставь кружку, потом допьёшь. Везде последний, беззубый!

   Задерживать машину не принято, простой её денег стоит. "Газельку" разгрузили споро, всей бригадой. Уложили мешки со строительной смесью тут же, листы гипсокартона выставили в коридоре. Стартовые профиля ребята подняли на объект по ходу, подмогли разнорабочему - Вовке.
   Вовка принялся неспеша перетаскивать мешки на второй этаж. Спешка в переноске грузов ни к чему, задохнешся на первом же заносе. А перекуров Самсон не любит, вмиг оттянет застоявшегося зеваку. "Arbeiten"! - припомнил Вовка немецкое словечко, но сравнивать себя с заключёнными не хотелось. Нанялся на стройку, будь добр работать.
   55-летнему Вовке здоровье ещё позволяло справляться с тридцатикилограммовым весом. Это не мешки цементные в пятьдесят килограммов тягать. Дыхалка на подъёме пока не подводила.
   Последний подъём всегда самый тяжёлый. Четырёхметровый гипсовый лист, хоть и весит не так много, - груз негабаритный. Все руки повыворачиваешь, пока протаскиваешь его по узким лестничьим пролётам. Занятие не из весёлых.
   Вовчик скинул в стопочку последнюю чёртову листяку, ухнул с облегчением и задышал тяжело, уставившись помутневшим взглядом в пыльный бетонный пол. Осилил...
   Измученный работяга прошёл к обеденному столику, покрытому толстым слоем вездесущей строительной пыли, и отпил свой застоявшийся чай, который успел остыть ещё час назад. Заслужил, наконец. Закурил в удовольствие.

   Самсона не было видно, бегал где-то по стройке, неусидчивый. Работа у строителей найдётся всегда, и Вовка прошёл к своей бригаде, помочь кому. Будет при деле, и от Самсона не поступит попрёков, когда тот объявится и определит для подсобника новое задание.
   Вовка пристроился к Батыру, самому старшему из отделочников, самому опытному; и по возрасту он был близок Владимиру - под пятьдесят лет. Батыр с расположением относился к Вовке, как к старшему. В старой гвардии ещё остаются былые человеческие качества, привитые с советских времён: уважение к людям труда, интерес к чужому опыту.
   Вовкина помощь не оказалась излишней, он нарезал Батыру листы гипсокартона по размеру, поддерживал их, пока тот прихватывал гипс к выставленным профилям.
   -Закрути снизу, - подал Вовке Батыр "шурик" (шуруповёрт) со стремянки. - Сможешь  прихватить?
   -Мне столько винтов пришлось ввинтить на заводе, что вам в жисть не осилить такое количество, даже если во сне крутить продолжите.

   Вовка не переносил предупреждающего сигнала трещётки на "шурике", в его время таких удобств для сборщиков ещё не придумали. Винты и шурупы закручивали на слух подобно музыкантам, которые могут продержать длительность ноты с точностью до милисекунды. Треск в былые времена возвещал о сорваных шлицах на шурупе, и рабочий каждый раз передёргивался услышав этот противный звук с кончика дрели.
   Вовка переставил "шурик" на максимальную мощность, набрал в ладонь "клопов" (так называют самонарезные шурупы по металлу), и насадил один из них на магнитную биту. "Клопы" зашуршали, врезаясь в податливую сталь, и застывали удовлетворённо на своём месте, ведомые опытным мастером. Шуруповёрт -инструмент удобный во всех отношениях, не в пример советской дрели, -  лёгкий, по руке. Такая работа просто не могла не захватить. Вовка увлёкся.
   -Ты так скоро самостоятельно гипсокартон выставлять начнёшь, - поддержал Владимира Батыр.
   -Люди самолёты в воздух поднимают. На забивание гвоздей особых способностей не требуется, прилежание одно, - не позволил себе Вовка возгордится с похвалы.

   -Ты зачем "шурик" взял? - Самсон большой любитель появляться из-за угла, подловить рабочего на несанкционируемом перекуре.  - Кто будет за тебя испорченный гипсокартон оплачивать?
   Вовка обернулся удивлённо на злобного прораба, передал инструмент Батыру. Молчал, не зная что ответить на несправедливые претензии.
   -Ты "шурик" настроить не можешь, а лезешь "клопы" крутить, - Самсон проверял вовкину работу, на ощупь выискивал выступание головок шурупов. Не найдя дефектов, нашёлся всё же в чём попрекнуть инициативного работягу: - Ты же толком обжать не умеешь, у тебя лист на шурупах висит, к профилям не прилегает. Прорвёт всё при первой же встряске, и вся твоя работа насмарку окажется.
   Вовка пожал плечами с непониманием: "Я рукой придавливал", смотрел виноватыми глазами на строгого начальника.
   -Пойми, Вовчик, здесь стройка, а не ПТУ. Не место для обучения. Тут готовые мастера нужны, а не самоучки, наподобие тебя. За качество работ здесь отвечаю я, в первую очередь. Так что, не лезь, куда тебя не просят. А увижу ещё раз у тебя в руках "шурик", ты его купишь. Понял?
   -У меня дома есть, - вырвалось у Вовки.
   -Два будет! Умник! Пробегись по стройке, найди трубы под леса. Вот здесь, на последнем пролёте, для ребят стремянку выставишь. Всё понял? (Вовка кивнул). Вон в той куче выберешь что надо, остальное сам отыщешь. Они по всем углам на стройке разбросаны.

   Вовка легко проглотил обиду на самодурство прораба. Он давно привык к бездарному руководству современных руководителей первого звена - блатных, непрофессиональных зачастую. Им надо как-то защищать свою несостоятельность. Искусственно созданный дефицит рабочих мест всемерно способствует этому.
   Скольких рабочих сменил Самсон за тот месяц, что проработал на стройке Вовка, он и счёт уже потерял, не все имена запомнил. Да не только Самсон, вся мелкая предпринимательская братия разбрасывается людьми, словно зерном посевным. Улыбку скривил не по его, ладошка с волнения запотела - "Пшёл вон"! Человеческий материал ныне обесценился до мизерных пределов. Бери с улицы кого пожелаешь, хоть в розницу, хоть скопом.
   С другой стороны, какая разница, кем работать. Лишь бы деньги платили. Самсон платит ежедневно, всем одинаково. С голоду не пухнем. А дебильные упрёки и потерпеть можно, на то он и хозяин, чтобы лаять через раз. Мастеров сегодня хоть пруд пруди, в подсобники идти никто не желает. Вот и держит Самсон исполнительного Вовку, не гонит.

   Ближе к вечеру с работой вышла передышка. Ребята ушли чайку попить, Вовчик залез на свои выстроенные леса, закурил и уставился в окошко, смотрел на мир свысока. Он тут опозорился давеча перед ребятами...
   Доски надо было запялить на верхнюю площадку лесов. Вовка их отыскал, какие были - шестиметровые. Тут надо бы специальные стремянки заказывать на косой лестничный пролёт. Да кто этим делом заниматься загодя станет? Да и денег лишних на сегодняшний день ни у кого не сыщется. Вот и собрал Вовчик леса из того, что нашлось, соображалку подключил. Как получилось, так и вышло: ходуном всё ходит, зато проволокой к стене привязано.
   Доски тяжёлые, в растворе все, одному Вовке с ними не справиться. Помогал Серёга, прыгал по лесам, словно белка, жалея престарелого напарника, который подавал доску с верхней лестничной площадки. Залазить всё же пришлось, на пятиметровую высоту, над страшными бетонными плитами. Слетишь, костей не соберёшь, пока ядром до низу не скатишься, подпрыгивая!
   Вовка поднялся на узкой предательской досточке по необходимости, задрожал весь  - не остановить. Колени обмякли. Вся хлипкая конструкция задребежала в такт своему устроителю.
    -Да ты никак забздел, Вовчик?! - осмеял напарника Сергей.
   -Да вот уж, - заклацал непослушными зубами Вовка.
   Ребята посоветовали шугливому напарнику посидеть немного наверху, вдаль посмотреть, чтоб с высотой свыкнуться. Вот Вовка и залез страх свой излечивать.

   Внизу нескончаемым муравьиным потоком сновали люди. Куда бегут? За чем? Чем заняты их мысли, какими такими заботами? Не общественными - это точно! В былые времена в будний день такого скопления народного в городах не наблюдалось. Все при делах были, страну впереди планеты всей вперёд заводили.
   Вовка вспомнил, как они в стародавние времена с напарником Женьком сбежали с завода через забор во время простоя. На улицах - ни души! Свобода! Делай что хошь в пустом городе, иди, куда хошь! Зашли. В магазин. А куда ещё? Деньги по карманам в те времена у рабочих звенели. Серьёзная продавщица - ни пошутить, не поговорить: сунула молча две бутылки вина и сдачу отсчитала. Бесчувственная!
   Спустились к речке, сели на камешки лицом к лицу. Говорить начали разговоры. А говорить, оказалось, не о чем, как только о работе. Так вот можно было и на заводе побеседовать, во время перекура, без трат семейных, без скандалов заведомых к вечеру. Скучно посидели. Больше побеги с работы не практиковали. Риск того не стоил.
   А эти бегут всё, беспокойные. Снуют туда-сюда - точно мураши! Машины нескончаемым потоком перевозят товары со склада на склад, цену накручивают. Перетекает поток денежный из кармана в карман. Обогащается кто-то, кто-то теряет всё вплоть до исподнего. И смысла в этой суетной колготне нет никакого, на удачу всё, без пользы, в ущерб. И катится страна по этому потоку людскому, по неведомой дорожке под откос, и править этим сумбурным потоком не может уже никто. Отдали экономисты бразды правления на волю случая, отдались безоглядно своим же придуманным законам от слепой экономики.
   Вовка взглянул вниз для острастки - на страшные ступени, ведущие в бездну. Он привстал и снова сел на скрипучую доску. Та прогнулась до опасных пределов, застонала жалобно. Леса заходили под неразумным испытателем, внутри у того вновь всё похолодело. "Несчастные случаи были  на стройке? Будут"! - припомнилась Вовке расхожая средь строителей фраза. Он усмехнулся и продолжил настраивать себя на безразличие к высоте.
   Припомнился Вовке завод, часы повышения квалификации. Первыми вопрсами при сдаче на разряд были по КЗоТу и по скучнейшей технике безопасности. Вовка знал всё: при работе на высоте до трёх метров на сатремянках должны быть установлены ограждения. На больших высотах необходимо пристёгиваться страховочным поясом. Мужчинам разрешается переносить грузы до 20 кг, женщинам - 5 кг.
   Так и соблюдали эту ненавистную ТБ! Будут мужики тридцатикилограммовые детали к талям цеплять! Взвалил на плечо и попёр. Те же ремни... Пока за ними до ИРКа добежишь. Два раза они не нужны, пока контролёр по ТБ не оштрафует на премию в 5%.
   Вовка уже и забыл, как они выглядят, эти ремни. Да и куда их здесь пристёгивать? Разве что к лампочке потолочной, чтоб искры не только из глаз сыпались, когда в лестничный переплёт врезаться начнёшь.

   Десятичасовая смена подходила к концу. На последних потугах рабочие собрали инструмент, убрали за собой лестницу от обрезков гипсокартона. Так положено, прилежание лучше всего проявляется в конце рабочего дня, по убранному рабочему месту. Собрались в каптёрке, поставили чайник в ожидании Самсона, который задерживался как всегда, репутацию свою подбивал. Без Самсона рабочего места не покинуть. Рабочий день заканчивается с получением ежедневной зарплаты.
   Самсон подошёл без благодарностей:
   -Закончили? А почему сделали мало?
   -Так у нас стенка сложная. Пока замеришь, пока нарежешь мелкими кусками, - оправдался Сергей.
   -Батыр один сделал вдвое больше вас с Женькой, - не принял оправданий Самсон. - Стенка у них сложная была! Да вы полдня за телефонами просидели. Будто я не видел! Кого обманывать собрались? Меня?
   -У нас "шурики" с одной зарядкой, - продолжал защищаться Сергей. - Пока они подзаряжались, мы и сидели. А что нам ещё было делать?
   -Не сидеть! - пресёк Самсон отмазки Сергея. - Ты как маленький, Сергей! Не можешь себе занятие найти? Тебя ещё учить следует? Инструмент весь собрали? (прицепился к другому) А где фонарь с чёрной переноской?
   -Ты же его сам отдал бригаде Николаевича, - ответил за всех Батыр. - У них фонарь и остался. В каптёрке своей закрыли.
   -Весь инструмент к вечеру должен быть здесь! Понял, Вовка? - перевёл Самсон стрелки на подсобника. - Почему не забрал переноску?
   -Да я и не знал о ней, - возмутился на очередные претензии Вовка. - Под моим началом лопаты и тележка. Вон они стоят. Все, в комплекте.
   -А ты вообще молчи! Твоего слова здесь нет! Слушать и исполнять - вот все твои привилеги на стройке. Значит так, мужики! День просачковали, ваша работа зарплату не перекроет. Чем я вам платить буду? Со своего кармана? Встали все и бегом плитку таскать. Тридцать мешков клея занесите на третий этаж. В ночную смену плиточники придут, поднесёте им материал, чтобы мастеров настоящих не отвлекать на мелочи.

   Преречить Самсону не принято, тут же с работы вылетишь. Бригада поднялась и пошла вниз, во двор, где стояли поддоны с ненавистной плиткой.
   Вовка научился за короткое время работы на стройке находить в себе силы на последнем издыхании. Старому рабочему выносливости было не занимать, но всему бывает предел. Оказалось - не бывает. С сорока лет у него появились первые боли в спине. Чем старше - тум хуже. Стройка спину выпрямила.

   Владимир сидел на трамвайной остановке, заработанные деньги в кармане уже не грели. В вечерних сумерках народу поубавилось. Все горожане уже давно закончили со своими дневными заботами и разбрелись под телевизоры. Промозглый ветер поздней осени задувал под Вовку и сковывал льдом пот, не успевший сойти после работы. Но Вовке уже было всё равно, не до ветра с его холодными шутками. Даже к подошедшему трамваю вставать не хотелось. Пришлось.
   "Надо будет взять выходной", - лениво думал Вова, одиноко раскачиваясь на сиденье трамвая. Прошлые выходные он не отдыхал. Даст ли Самсон отдых на этой неделе? С этим вопросом надо бы быть поосторожней, не настаивать чересчур. Слишком настырных и прогульщиков увольняют враз. Бюллетени на стройке уважительной причиной не считаются. Другой же работы в городе не сыскать. Перспектива стать безработным Вовку не радовала, с его ипотекой она была сродни самоубийству.