Сумбур вместо мыслей

                Подарок для моей маленькой мятежницы Ариэль Рэбл
     Хлыстик Герцогини и конечный сурдоперевод моей единственной Бэйли принесли - таки результаты сетями того тяти, что так и остался безымянным и неустановленным в творчестве Пушкина, даже сама Мариэтта Чудакова, перелопатив Ульяной Лопаткиной - Цейтлиной всю нутряную поверхность утраченной туфельки Синдереллы, не нашла ни х...я, кроме каких - то обрывков пожелтевших газет, утепливших обутку по традиции великоросских племен, коим начало и дал славный Ганнибал, хотя и ниггер, принесли и вынесли задорным и веселым  " Пургеном " панк - рока всю мою скуку и попытки найти то, чего не может быть. Это как с Чапаевым, я уже говорил и описывал свои поиски человека Диогеном, все без понту, этого не обрести и по завету на середине Днепра, да хучь левее могучей реки, у Киеве, например, по хер, там такие же гады, склизкие и невнятные, кладущие запрет на чужие выборы, но дрищущие объявить войнушку коварному оккупанту, мудро кушая рыбку и усаживаясь на х...й по вековечной хохляцой привычке отсосать и ляху, и Вахе Думбадзе, беженскому мигранту из горного аула Ичкерии, где он и его предки тыщи лет резали бошки таким вот незаможникам, впрочем, не минуя и русских с грузинами. Чапаев не выплывет, Звягинцев никогда не снимет нормальное кино, спортсменам не суждено обрести хотя бы крох интеллекта, а Витухновской и Готфрик - таланта, как я не стану здоровым или большим, как Терминатор, просто не дано и с этим надо смириться, принимать двуногих такими, какие они есть, как Дитушка, свихнувшаяся на гламуре, но родственная мне врожденным чувством перфекционизма, чего я не могу обойти и кривой козой Лени Рифеншталь объехать, потому - то я и попер сначала к Надьке, тупой, конечно, а затем к пустившей корень нежности Машеньке, где не разочаровался и вспомнил о Чудаковой ( см. выше, курсив мой ), обнаружившей осколки древних газетных полос изнутри туфли. И там было.
     - Дама бубен съела шиньон,
     Запивая сидром мудрость отцов,
     Релакс. Зигзаг. Юла. Каньон.
     Знать бы еще, о чем пел мистер Кредо, бляха - муха.
     От древности пошло, сызмала мухи усиживали мохнатыми телами бляхи ремней солдатских и флотских, усеивая чорными точками отполированные комками зеленой субстанции, известной как паста  " гойа " любому армейцу, не исключая эскадронцев, прошедших начальную военную подготовку у любого старшины, а они были в советской армии из Полтавы, как один и два, шея - во, усы, сука, ручищи, кулаки и вакуум в бошках, отттого с тремя  " т ", что мозг их вывалился Майданом под копытца пана Мошки, самонаименовавшегося по сказке Лени Млечина в гетьмана Порошенку. Короче, сидят мухи. И тут - х...як ! - храбрый портняжка, Борис Мосеич, конечно. Подходит, в одной руке кролика держит за лопоухость, в другой свободу и волю зажал, гад, не пущает, хоронит, как жука навозного, в кулачке сохлом, слушает иногда шуршание членистых лапок воли и шорох хитиновых крылышек свободы, лыбится щербато, помнит о Херцене, но никому не дает и нюхнуть сладкого запаху, токмо грозит непонятно и насылает чары.
    - Ой, бля, - бьется в падучей Чапман - Максимовская, рыжиной затмевая талмудическую Ландер, высчитывая страдания ужатого ухом кролика, - продали Россию ! За тридцать серебрушистых шекелей спулили очередному доктору Геббельсу, бегающему по пятницам в одну из башен, где восседает толстеньким задом маленький пионер Сурков, не умеющий ни хера, кроме результату, подвесив х...й на глаз всему народцу.
    И выходит автор сказочек, мужчина в противогазе и костюме химзащиты, курит и смеется, а потом говорит, будто в издевку, что был бы он меркантилен, то дружил бы с пионером и лысым Кириенкой, хоть и подонки они, но против результату не попрешь, это как с Сиреной Уильямс, нравится она тебе, не нравится, но машина она мощная и в двухтысячных не было сильнее женщины в женском теннисе, хоть и расист ты, братуха автор историй, но вещи стоят того, чтобы назвать их своими именами, а уж появление маленького черного человечка - счастье, простое, как всегда, как стакан воды в июльский полдень бессмертной Алисы, кем и стала в единственном экземпляре чудесная Чэнел Сантини.
    - Дама бубен пробила кордон,
    Тропой эсеров уйдя на восток.
    Выдь на Волгу, на х...й. Стон,
    Что песней зовется.
    А песней будет полный альбом Доротеи о тех самых настоящих и классических, как молодая Трейси Лордс, бриллиантах.