Наташа

     Предыдущая глава   http://proza.ru/2018/03/20/1201

     Фото из личного альбома:
     1 - Наташа у калитки дома своей бабушки в Подольском районе Подмосковья
     2 - Акулиничев Всеволод Михайлович. Декан факультета, профессор, доктор технических наук, участник ВОВ
     3 - Киреев Михаил Егорович. Родной брат моей мамы. Мой крёстный отец. Участник ВОВ

     После возвращения из Чехословакии мы продолжали регулярно встречаться с Наташей. И так уж сложилось с самого начала, что встречались мы вчетвером: Наташа, Лена, Витя Петров и я. Как это произошло на нашей первой встрече у метро Новослободская, так и продолжалось. Было очень удобно. Мы жили с Витей Петровым в Лиховом переулке, а Наташа с Леной – в Серебряном Бору на улице Тухачевского в соседних подъездах одного дома. Так что регулярно, предварительно договорившись по телефону с девочками, мы с Витей вечерком встречались друг с другом и вместе ехали на край Москвы на свидание. Гуляли по Серебряному Бору, хохмили, обсуждали новости, иногда ходили в киношку. Вместе было проще. Особенно мне, стеснительному в девичьей компании. Витька-то всегда и везде был нарасхват и привык к лёгкости общения с прекрасным полом. А я как погляжу на Наташку – так сразу и краснею и смущаюсь от своей неполноценности и неловкости.  Она-то вон какая, а я явно не дотягиваю. Хорошо, что хоть язык мой работал исправно. Если я попадал на интересную тему, то мог соловьём заливаться часами. И даже самому становилось интересно. В общем «заболтал» девчонку! А потом мы вместе с Витькой возвращались домой. Вместе-то веселее и дорога пролетала быстрее. Так оно всё и шло. Встречались мы только на улице. Домой пока что допущены не были. Но нам и на улице или в кино было хорошо.

     Недели сменялись месяцами, один сезон сменялся другим. Вот уже и зима подобралась. Приближался Новый Год. Мы договорились встречать его вместе. Договориться-то договорились, а вот где? Мы с Витей жили в коммунальных комнатах много населённых квартир. К девчонкам – нельзя. Пока не вхожи. И что делать? Выручил Саша Батурин. Он тоже жил в коммунальной квартире в доме на улице Образцова, прямо рядышком с МИИТом. Но у него в этой квартире было три комнаты - одна нормальная, а две совсем малюсенькие. Но ведь ТРИ комнаты. И соседей было не так много, как у нас. Саша, естественно, обговорил предварительно это мероприятие с родителями. И те дали согласие. Тут-то и началась подготовка к празднованию. Новый Год – он и есть Новый Год. Всегда его хочется отметить как-то по особенному. А в этот раз мы с Витей встречали его впервые вместе со «своими» девочками. Да какими!

     Начались предновогодние хлопоты. Во-первых, «скинулись» на стол. Праздничная еда, закуска и напитки. Как всегда, особые усилия прилагались к поиску всяких шпрот, колбас, куриц, селёдки  и прочего разного для красивого оформления стола. Девчонки к этой поисковой стадии тоже подключились. С напитками было проще, но тоже требовало неослабных усилий. Суетились практически до самого праздника. И вот – завтра Новый Год! Господи, а ёлки-то нету! Какой же Новый Год без ёлки? А купить её практически накануне Нового Года задача архисложная! И вот мы с Сашей Батуриным с видом профессиональных заговорщиков выходим на криминальный промысел. В Москве работало достаточно много ёлочных базаров. Высматриваем базар, расположенный поближе к Сашиному дому. Высмотрели. Мгновенье – и мы уже за его забором. Быстренько выбрали подходящую ёлочку. Бросок – и она уже по ту сторону забора. А вот и мы уже рядом с ней. Хватаем её один за макушку, а другой за комель и ходу во весь дух до дома! Осталось только нарядить! Но это уже не проблема. Вот как порой решаются задачи повышенной сложности. Хорошо, что в тот раз обошлось. А то не исключено, что встречали бы мы с Сашей Новый Год в камере предварительного заключения, а потом общались бы с ёлками отмерянный срок на бескрайних просторах нашей необъятной Родины.

     Встретили Новый 1971 Год хорошо. Весело. Были и танцы, были и песни под гитару. Гитарист свой, испытанный – Саша Батурин. Улеглись под самое утро. Сначала устроили в маленькой комнате девчонок. Потом сами - кто куда.  Уже и не помню - куда я, но помню, что Сашиного папу Павла Ивановича обнаружили утром спавшим на серванте. Он, бедный, устроил молодёжь поудобнее, а сам лёг там, где осталось. А осталось только на серванте. Но, как говориться, в тесноте – не в обиде. Утром раскачались и продолжили праздновать. Девчонок по домам развезли в Серебряный Бор уже под вечер.

     А вскоре после праздника случилось что-то непонятное. Мы с Наташей поссорились. И не то, что бы даже поссорились, а вообще непонятно для меня что произошло. Она вдруг решила оборвать все связи со мной. К телефону не подходит. Если вдруг подойдёт и возьмёт трубку, то сразу её и кладёт. Я несколько раз ездил в Серебряный Бор, но так поговорить с ней и не смог. Она либо не выходила ко мне (хотя я знал, что  она меня видела в окно), либо, если выйдет, то от разговора категорически уклоняется. Я и туда, я и сюда. Ничего не пойму. Говорил с её подругой Ленкой. Что случилось? Та тоже валенком прикидывается: «Не знаю, мол. Наташка молчит». Витьку допытывал, но тот и вправду, видимо, был не в курсе. В общем полный атас!

     А тут зимняя сессия в институте подошла. Мне не до экзаменов и не до зачётов. Я в полном ступоре. Молодость категорична. Ясно одно – жизнь не удалась! Думал, думал и придумал. Надо резко сменить обстановку. Пойду ка я служить в армию. Там от меня хоть какой-нибудь толк будет. Иду в райвоенкомат нашего Свердловского района, что на Кузнецком мосту, и подаю заявление о желании служить добровольцем. В этот же день подаю заявление в деканат об отчислении меня из института. Всё! Хватит! Мысли перестроились уже на военный лад. Пойду служить и попрошусь в самую «горячую» точку. Наверняка в армии всегда такие точки есть. Может быть, на какой-нибудь южной границе.  Там меня убьют, и пусть она знает! Что знает и как узнает – об этом я как-то и не задумывался. А, ну да! Узнает через Витьку Петрова. Всё правильно! Пусть знает! А вот что можно серьёзным инвалидом вернуться – в голову даже не приходило. Как там мама, как родственники. Всё где-то в стороне. Пусть знает!

     В таком состоянии я пробыл дня два. Лежал на диване, ждал повестку из военкомата  и рисовал картинки своей героической гибели. Живописные картинки шли одна за другой. Один вариант. Другой. Третий. Но каждый вариант неизменно заканчивался эпизодом с плачущей Наташкой, которая всё узнала и, наконец, поняла. Пусть знает! Пусть!

     Вдруг два звонка. Это ко мне. Наверное, принесли повестку из военкомата. Давно пора. Иду открывать дверь. Глазков в двери тогда не было. Открываю не глядя. И вдруг на пороге стоит мой крёстный дядя Миша и рядом наш декан нашего факультета Акулиничев Всеволод Михайлович (между прочим – доктор наук, профессор). Заходят. Проходим в нашу комнату. Садимся. Всеволод Михайлович берёт инициативу в свои руки. Говорит спокойным доброжелательным тоном. Что он всё понимает. Бывает. Не надо делать резких движений. Возможны всякие недоразумения. Сейчас обрежешь, а потом уже можно и не вернуть. Не горячись. Успокойся. Отдохни - сколько тебе надо будет. Об экзаменах и зачётах не волнуйся. Придёшь и всё прекрасно сдашь. А там уже и дипломное проектирование. Очень интересный, пожалуй, лучший  этап обучения в институте. Зачем тебе себя его лишать? С военкоматом мы всё решим. Не волнуйся.

     Крёстный туда же. Ты что, мужик?! Ты о матери-то подумал?! Кончай, кончай! И далее в том же духе. 

     Мне как-то и стыдно уже стало. И боевая прыть куда-то запропастилась. И погибать что-то расхотелось. Может, и вправду не надо? Ничего я особо не говорил. Да это здесь и не нужно было. Расстались мы, полагая, что поняли друг друга.

     Спасибо. Постараюсь. До свидания.

     На следующий день я вернулся в институт. А вскоре и отношения с Наташей восстановились. Через пол года мы поженились. Но об этом несколько позже.

     Продолжение   http://proza.ru/2018/03/22/381