На обочине

Лето, жара. Одна из отдаленных рокад в Тверской области. Маленькая, полузаброшенная стоянка - "карман" у обочины. 2016 год.

Останавливаемся, двумя машинами, отдохнуть, перекусить, "отлить". Компания отличная, настроение тоже - впереди десять дней свободы, рыбалки, пива...

Что, вернее - кто это? На небольшом бетонном возвышении, где когда-то, видимо, была автобусная остановка, сидит , обняв колени, старик. Мы его, сначала, с трассы и не заметили даже.

Старик смотрит на дорогу, а нас, как-будто не замечает. Подходим. Одет опрятно, волосы длинные, седые, почти без залысин, взгляд чистый, но пустой какой-то, отстраненный.

Спрашиваем:
- Отец, что ты здесь один делаешь? Может, помощь нужна какая?
Поднимает на нас свои странные глаза:
- Я сына жду... Но он, видать, сегодня уже не приедет... Завтра, наверное... Вы домой меня не довезете? А завтра - я сам сюда вернусь...

Ясно стало, что человек "не в себе". Но, помочь то надо. Тем более надо.
- А ты где живешь то, покажешь? 
- Аникеево... Рядом здесь...

Поели, старика покормили, поехали. "Рядом" - оказалось шесть километров, по грунтовке, в сторону. Ну и ладно. На наших то "тачках".
- В каком доме живешь то?
- У Софки - вдовы...
- А ххххто это??

Но, искать не пришлось. Еще на подъезде к деревне, увидев незнакомые машины, нам "засемафорил" первый же встречный мужик. Остановились. Мужик:
- Мое вам... Вы, поди, Степаныча, в натуре, с трассы сняли? Сбежал, не углядели...
- Этот?
- Он, красавец, он... Он у нас тут, типа - местная знаменитость. По другому чему, к нам, считай и не заезжает никто... А у меня трактор, мля, сдох, хотел уж пехом за ним, а то и ночь ведь просидеть может... А тут вы, как раз... Меня, кстати, Кирюхой зовут.

-А что, Кирюха, он уходит то туда, сбегает, как ты говоришь?
-Слышь, Степаныч - это Кирюха к деду обратился - вылазь, приехали. Домой иди, а то Софка заждалась уже. 
Дед молча, послушно открыл дверь, вышел из машины и не сказав ни слова на прощание, пошел в сторону недалеких уже домов и церковки.

-При нем это рассказывать нельзя. Услышит - сначала плакать будет, а потом и буянить начать может... Сын у него, значит, был - Петька. Он его с двенадцати лет один воспитывал, мамка умерла у них от... от пертанихта, кажется. Когда война в Афгане началась, Петька туда добровольцем пошел со срочной службы. Мог бы не идти, как один у бати остался, да и год уже тогда отслужил по связи, где-то под Новосибирском, но он пошел... Короче, пишет он Степанычу - мол, все, отслужил я героически год в ДРА и завтра домой, в Союз летим. А их самолет, с дембелями, на взлете "духи" "Стингером" сняли. Все погибли... Отец, как это узнал, так умом и тронулся. Знай одно себе талдычит: - Не погиб он и все! Он с парашютом был, я знаю! Спрыгнул, вернется... С каким парашютом, от куда у него там парашют мог быть... Да, ему уже не объяснить было ничего. Так, с тех пор, если не в больничке, или Софка в запое и "не секет" его, бегает он туда. Там раньше остановка была да и сборный пункт, на который он сына в армию проводил.. Думает - туда и вернется...

Пауза. Тишина. Молча курим.
- Ты это, Кирилл - протягиваем купюру - купи ему что-нибудь. Только сам не пропивай все. Пожалуйста. 
- Да как можно! - глаза рассказчика засветились.
- Все по понятиям будет! Я только поправлюсь, малость. А Степанычу, конфет куплю. Он, когда ест, карамельки шибко любит...

Обратно до "асфальта" ехали молча.

Терпкий июльский вечер вступал в свои права.

Чужая память стала своей, мечты же и надежды - умерли и были похоронены. На обочине...