Пов. страт-х 59 рд. гл. 40. Энтропия превышает нор

Некоторой особенностью нашего выпускного курса ХВВКУ было то, что каждого десятого однокашника переманили, или, лучше сказать, пригласили послужить в военную контрразведку. Не знаю, зачем они туда пошли, но факт остается фактом — нашего брата там оказалось много.
И вот однажды к нам в дивизию один из наших особистов приехал в командировку. Одновременно приехал еще один соученик, бывший сержант, и тоже в командировку из Переяславльской учебки. А три однокашника — это уже компания, в которой легко сообразить на троих. Собрались у меня на квартире и организовали холостяцкую пирушку.
Сначала вспоминали учебу и всякие курьезные случаи, затем разговор незаметно перешел на особенности офицерской службы. А после выпитой пятой рюмки оковы сдержанной вежливости спали, и потянуло на грубую откровенность. Бывший сержант был старше нас, поступил в училище после срочной службы в армии и поэтому пользовался заслуженным авторитетом. К тому же был задирист и выпить не дурак. Вот приятель из «учебки» и начал цеплять особиста.
— Не любят вашего брата у нас. Не пойму, почему? То ли много знаете обо всех, а это неприятно, то ли простить ОГПУ-НКВД атмосферу страха не могут. Да и сейчас КГБ — это те же сатрапы и подавители свободы.
Валера-особист вяло отмахивался от придирок:
— Да какие подавители? Это с виду мы такие независимые и загадочные. На самом деле, очень зависимые и делаем всякую грязную работу. Думаешь, приятно следить, собирать информацию, отвечать за каждого придурка с ружьем. Свое начальство, если захочет тебя раздавить, то средств выбирать не будет. Кто больше знает, с того и больший спрос. К тому же и сами под колпаком сидим и надзираем друг за другом, чтобы вовремя сигнализировать о недостойных поступках . Так что нечего меня осуждать или завидовать, лучше наливай.
Выпили еще немного. Подняли тост за курсантское братство.
-— Ты своих не трогай. Мы должны держаться друг за друга, — наставлял нас бывший сержант.
— Будем держаться, — соглашался Валера.
Я с удовольствием поддержал тост бывшего сержанта. Мало ли что в голове у каждого особиста. Непонятно, чему их учат в школе контрразведки в далеком сибирском городке. 
Мы, конечно, немного шутили над Валерой. Его структуру хоть и недолюбливали, но уважали. Понимали, что в наше время у них работы тоже много. Иногда даже вполне обоснованной. Во время застоя бдительность была уже не такая, как в тридцатых годах, когда безграмотная уборщица ловила шпионов десятками, и о ней, как о героине, писали газеты. На самом деле, она писала с ошибками доносы на своих более образованных, поэтому кажущихся ей подозрительными, сослуживцев. А так как существовали строгие разнарядки от товарища Сталина на объемы пойманных и расстрелянных шпионов, любые доносы как истину в последней инстанции радостно принимали кровавые труженики из ОГПУ-НКВД. В наше время бдительность уборщиц снизилась, и КГБ с контрразведкой вынуждены более вдумчиво искать и разоблачать вражескую агентуру и антисоветские элементы.
— А вот как сейчас шпионов ловят или потенциальных предателей? У нас есть странноватый офицер: не пьет, ни курит, на дорогой машине ездит, ни на рыбалку, ни на охоту с нами не ходит. Как к такому относиться? Наш он или не наш? — не унимался бывший сержант.
— Не знаю,  — ответил Валера.
— А как узнать? Следить, что ли, за ним постоянно?  — продолжал допытываться сержант.
— Это теперь не нужно, — отмахнулся Валера. — С поличным прямо взять теперь трудно. Сейчас как в математике. Для принятия решения накапливается набор косвенных признаков. Вот когда количество перерастет в качество...
— Каких таких признаков?  — перебил его бывший сержант.
— Ну, смена поведения, лишние деньги, нервозность, немотивированный интерес или неоднозначные действия. Их десятки, все не упомнишь.
— Так это про каждого можно сказать. У каждого полно немотивированных действий, а если к любовнице пробираешься по ночному городку, то не хуже любого диверсанта выглядишь, — возразил «сержант».
— Так я и говорю, по совокупности признаков. Должна быть и совокупность, и объем. Только тогда надо брать объект под колпак и выводить его на взятие с поличным, — объяснял Валера.
— Это брать его на передаче информации или копировании документов, — вмешался в разговор я.
— Что-то в этом роде, — согласился захмелевший Валера.
— И что, если попал под колпак, всех раскрывают? — опять спросил «сержант».
— Может, и не всех. Кого-то не дает раскрыть само руководство, — вытирая мокрые губы салфеткой, проговорил однокашник.
— То есть как?
— А вот так. Все секретно. Может быть, его кто-то уже разрабатывает для своих целей или, наоборот, прикрывает, чтобы не дискредитировать высокопоставленного родственника.
— Глупость какая-то.
— Не скажи. Эта ситуация очень типичная, а неопределенность бывает даже очень долгоживущая, — важно возразил Валера.
Затем он помолчал и, подняв указательный палец кверху, заключил:
— Уровень энтропии превышает допустимые нормы.
Это он вспомнил теорию вероятности из нашей училищной программы, догадались мы.
— А если он будет превышать его всегда? — задал я каверзный вопрос.
— Значит, так все и останется в неопределенности — то ли шпион, то ли нет.
— И как это называется?
— Незавершенная разработка.
— Это если разрабатывали не того, ошибочно?
— Нет, если ошибочно, то это все равно завершенная разработка, — пояснил особист. — А незавершенная — это когда уровень энтропии высок и решение принять невозможно.
— Пока невозможно, — добавил Валера.
— А если невозможно понять: то ли шпион, то ли не шпион, то выходит какой-то «недопойманный шпион»? — удивился я.
— Выходит, так, — согласился со мной однокашник.
«Учитывая, что некоторых шпионов по тем или иным причинам «консервируют» на многие годы, то сколько же их остается недоразработанными в полной неопределенности и, соответственно, недопойманными», — размышлял я над банкой кильки в томатном соусе.
Выпили мы еще по рюмке водки и задумались.
«Недопойманный шпион»  звучало как-то глупо и непривычно, но спустя много лет, уже на гражданке, я неожиданно опять столкнулся с этим странным понятием. И оно уже звучало не так глупо, как раньше.
Попал я почти случайно в Москву на восьмой Всемирный русский народный собор. Оказалось очень представительное собрание. Не совсем понятно, чем объяснялся вес этого собора, но телевизионных камер было столько, что в один ряд в зале не помещались — стояли в два ряда. Все политические лидеры разных партий, от Жириновского до Зюганова, хотели там выступить с трибуны, но никого из них почему-то туда не допустили. Допустили только представителя президента. Разномастные лидеры перед камерами в полутемных коридорах о чем-то говорили, а с трибуны выступали только крупные иерархи внутренней и зарубежных церквей. Кроме духовенства со всего православного мира, присутствовал еще и непонятно какой народ. Как бы случайные или неслучайные гости и участники вроде меня. Но все незнакомцы держались свободно и доброжелательно. Днем заседали, а вечерами общались. Прекрасные ужины в ресторане дополнялись исконно русскими напитками. В основном подавался национальный, классический, гастрономический ансамбль, от которого невозможно было отказаться. Например, водочка под грибы, селедка с луком и холодец с хреном. И под такую закуску прозвучало много интересных застольных историй. Одна мне особенно запомнилась. Один из подвыпивших моих соседей по столику, явно осведомленный человек, рассказал про поездку Горбачева в Англию. Якобы исчез Михал Сергеевич из-под опеки охраны на два часа. Вместе с Маргарет Тэтчер исчез. И после этого исчезновения пошла перестройка полным ходом.
— Зомбировали его,  — утверждал захмелевший собеседник. — Стал похож на куклу из папье-маше. И до этого плел околесицу, а после Англии вообще начал заговариваться. Все разбазарил, вертопрах. Знаете, какие сейчас методы психотропного программирования. О-го-го!
Не все поверили в эту историю. Может быть это байка спецслужб. Проморгали косвенную вербовку генсека. А может, и не было вербовки, просто пообещали ему супостаты место в истории за развал коммунизма и всяческую поддержку. Плюс медаль конгресса США. Непонятно, зачем ему медаль, если в России за свою историческую деятельность вертопраха он получил громадную награду в виде недвижимости в центре Москвы, которая стоит миллиарды долларов тех же США. Наверное, кремлевские коллаборационисты*  высоко оценили вклад Горбачева за возможность пограбить страну. По принципу, чем хуже лучшим гражданам, тем лучше худшим, или все проамериканские демократы будут миллиардерами.
Но согласно методике моего приятеля Валеры из контрразведки, по косвенным признакам он явно работал на вражеские державы. Да и сам Горбачев говорил, что вернулся из-за границы чем-то или кем-то «оплодотворенным».
Не знаю, на самом деле Горбачева зомбировали в МИ-6 на разрушение государства или он просто тщеславный глупец. Однако после расчленения СССР и ликвидации Варшавского Договора в тайных методичках по подготовке деструктивных мероприятий, говорят, появился термин «полезный идиот». Но опять непонятно — полезный кому?
Сейчас неудачливый президент СССР сказочно богат, и фонд Горбачева постоянно в организаторах антироссийских конференций. А сам Горбачев в почете и безопасности. Вот и пойми его, то ли шпион он, то ли не шпион.
А дальше Ельцин разрушал страну, может быть, спьяну или по заданию масонов. Только в криминальных войнах, развязанных благодаря беззакониям ельцинской организованной группировки, погибло более миллиона жителей России. А сколько погибло в локальных национальных конфликтах. Но памятник ему за эти труды на родине поставили. И тут непонятно: Боря — свой парень в доску или разведчик в тылу врага.
Если не лень, можно продолжать. Россия вроде возрождается, но при Путине уровень коррупции, кажется, достиг валового национального продукта. Опять недоумение. Кто же тогда крышует всю коррупционную элиту, выводя ее за рамки законов? И так можно почти по каждой выдающейся личности постсоветской России порассуждать.
Возможно, рано или поздно на все вопросы будут ответы. Не зря же самая большая тайна — кто чем владеет в России и за рубежом. Вот если раскроются эти секреты, тогда «недопойманные шпионы» будут обозначены, но допойманы ли? Понесут ли они наказание — еще большой вопрос. Впрочем, недоступные земным законам преступники более уязвимы для небесных, чем их жертвы, а бессмертных среди нас нет. Так что расплата за беззаконие также неотвратима, как и извечное стремления слабых порочных людей украсть, ограбить и возвысится над себе подобными. Всех ждет один конец. Даже отъявленные злобные богоборцы и неутомимые труженики тьмы философы Вольтер, Энгельс, нацист Риббентроп и другие перед своей смертью почему-то уповали на милость презираемого и гонимого ими Христа. Всякие исторические чудеса бывали.
А пока мы в моей квартирке продолжали холостяцкий банкет однокашников с закуской из консервов. Тогда мы еще не подозревали о будущей важности термина «недопойманный шпион», но последний тост наших посиделок в далеких 80-х годах сегодня звучит особенно актуально.
— Так выпьем за то, чтобы судьбу недопойманных шпионов вершили не мы, а карающая рука судьбы, — произнес странные слова бывший сержант и бессильно упал головою на стол.
Но никто его не поддержал — все уже «отъехали». А зря не поддержали. Возможно, поэтому до сих пор до многих сомнительных личностей так и не добралась эта самая рука судьбы. Что же, остается только ждать их безвременной кончины.

*Коллаборационисты — лица, допустившие осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству.