Три карты

 В черной комнате слышны были скрежеты. Как будто кто-то зубами мучался во сне. Было так темно,словно ее изначально планировали как изолированное вакуумное пространство: ни мягкой тени от окна, ни полоски плинтуса у дверного проема, ни единого намека на посторонний шум снаружи. Только мученическая зубная терка. От скрежета этого у любого пробежит по спине воображаемый скорпион, который замрёт у затылка и будет ждать: взрогните или замрете.
Постепенно неприятные зубные терзания прекратились. В тишине расплылся звук вдоха и выдоха, за ним в вязкой темноте покатились клубы серого дыма.
Щелчок пальцев. Запах горящих дров. Затем блики от огня. Тенью падает на стену очертание женщины. Или не женщины, но кого-то с пышной шевелюрой. Затем огонь позволил себе осветить все пространство вокруг.
Дубовый, лаком покрытый стол. На нем – собранная уже мозаика, картина Пабло Пикассо “Старый гитарист”.  Чучело орла на стене, на полу - шкура какого-то черного зверя. Окон нет, как и дверей.  Камин трескает, пережевывает дровишки. Запах в комнате сначала кажется уютным. Пахнет так приятно, будто напоминает о чем-то самом ярком, детском, личном и абсолютно счастливом. Потом этот запах начинает вьедаться в поры, раздирать и уже заставляет подташнивать. Он становится едким, как соляная кислота, прожигает ноздри и терзает обоняние.

Главным “акцентом” интерьера была женщина. Лицо ее было бледным,а взгляд озлобленным и задумчивым. Взглядом впивалась она в темноту.  Красивая, но не притягательная из-за своего взгляда, она медленно наматывала одну прядь черных волос на средний палец. В другой руке - сигарета.

 -Я не убийца, но я делаю вас неживыми. – произнесла она нежно, словно шелком обнимая слух.
 
 Откинувшись на свое красное бархатное кресло, затянулась сигаретой.

 -Люся – мое имя. – негромко продолжила она. - Кто-то по-мужски ко мне любит обращаться: Лютик, Люциферчик, а сегодня я - Люся.

 Люся прикусила нижнюю губу и задумчиво принялась пожирать взглядом пустоту. Потом покачала головой, будто взвешивала что-то…и согласилась сама с собой коротким кивком.
 -Знаете, у меня однажды возникла идея стать осязаемым. – бодро продолжила она. - Интересно иногда варьировать собственные материализации и не только. Вы можете присесть, если что…

 Люся указала на второе бархатное кресло напротив стола.
 -А, впрочем, делайте что хотите. Только не переживайте особенно за то, что я сейчас в женском обличии, а о себе от мужского лица. Это не ваши проблемы, посему, вкушайте истину, и не растворяйте внимание в мелочах.

 Она положила сигарету прямо на стол, взяла неизвестно откуда появившуюся заколку – палку с пером на конце – и, замотав волосы, воткнула ее в голову.

 -Так вот, продолжаю. В человеческом обличии из меня получалось неприличное создание. Периодически текли слюни, я частенько ошивался возле пряничной, в кафе и буфетах при театрах, объедал фуршеты благотворительные. Бывало я матерился, просил всех жертвовать на нужды свои личные, врал, учил, врал опять. Верещал монологи, да так, что ко мне тянули руки,  а я тянул массы, и окунал их же в массы… Но меня вычисляли. Всегда. И это не странно, а понятно. За мной же глаз да глаз, вы понимаете… Кто-то всегда конролирует мой беспредел. (Это к вопросу об относительности – нет ничего вседозволенного и безграничного). И удовольствия нет - все в конечном итоге знают, кто ты. Инфлюэнция, знаете ли, нестабильная.

 Она взяла сигарету и продолжила курить, кольцами выдыхая дым.

 -Так, вернусь к телу темы. Мне приспичило быть более очевидным миру. Ибо в этом моя суть – предложение и старательное вовлечение в спрос. Для этого я не стал человеком или животным…а распустился, как кактусоподобное зло. Мягкими шипами, пронизывая тонкие струны человеческих душ.
 
 Женщина захохотала и длинными ногтями расцарапала воздух.
 
 -Так вот, уважаемый… кто бы ты ни был. Мне пришла идея рассказать,  как моя материализация ярко вошла в будни многих из вас. Что? Меня не особо не заметно? Люську всегда видно.
 
 Она нахмурилась и оскалилась, отчего лицо ее из прекрасного превратилось в пугающее.
 -Дам тебе три карты из моей колоды, и ты поймешь, какова моя очевидность. Только названия карт отгадывай сам. Я тебя сейчас разведу на интеллектуальный процесс. Ответь мне на вопрос, что за неприличное слово на букву «Д»?- со смехом громко спросила Люся.
 
 Она хлопнула в ладоши. Сначала пропал камин, который освещал комнату, затем улетучился звук от ее хохота и самой последней исчезла сигрета.
           ***

  Кафе. Официантка что-то шепчет бармену на ухо и оглядывается на посетителя у окна: плотный мужик уплетает шестой пончик и отрыгивает. Подростки смеются громко. В кофейню заходит парень. Он помят, испуган, его слегка трясет.Старательно пытаясь спрятать свой тремор, он двигается равно, быстро и резко.
 
 Парень всматривается в посетителей. Потом выбирает одинокого мужика с горой пончиков у окна и без приглашения присаживается  напротив.
 Заговорчески сиплым голосом говорит:
 
 -Слышь, пойдем демократией займемся.
  Пауза. Плотный мужичок замирает с пончиком в руках, а парень покашливая оглядывается по сторонам.

 -Свобода слова, имбирь с чесноком на массы, популяризация стимуляторов плоскомыслия, всевдо равенство и акценты на искусственный свет.

 Парень оглядывается, смахивает с плеча кожаной куртки не то пыль, не то песок. Грязь эта оседает на чашке  молчаливого мужика.
 
 -Вы будете что-то заказывать? – появляется официантка.
 -Нет. Ничего не надо. Уйди.- грубо ответил парень.
 
 Явно недовольная, она отходит к барной стойке и что-то шепчет бармену.


 Парень резко наклоняется к толстому мужику напротив и  очень рассерженно говорит:

 -С какого ты тут расселся?
 -Обед у меня, через десять минут пойду на работу, -как будто извиняется мужик.
 -Работа  любит идиота. Давай, кошара кошмара рабочего прогресса, вставай уже. Пойдем со мной! Что? Не веришь? А вот тебе, пожалуйста, пример, как цивилизованный мир уже в новую эру вступил.

 Откидывается на спинку скрипучего стула, расставляет ноги. Затем расслабленно, уверенно продолжает.

 -Был я тут недавно за бугром. Забрел с ребятами в бар. Там значиЦЦа кроме выпивки, на закуски и угощения в основном орехи. Бесплатно! И условие свободного доступа к закусю простое: все ошмётки от орехов кидать на пол. Швырять, как можно небрежнее. Весь пол покрыт этим хламом. Идёшь, а черепушки ореховые так и скорбят под ногами. Воля, понимаешь? Вот, что значит свобода. Это не твои там "полеты мысли" или что ещё любят втирать: "свободен тот, кто познал себя"? Бред.

 Парень берет кофе мужика, делает глоток и с душой сплевывает на пол.

 -Песок у тебя какой-то в чашке. - вытирает ладошкой рот и продолжает:
 -Через такой бар обязательно надо пройти каждому.  Только в таком подходе к вещам можно понять, как равны мы все друг перед другом в своем стремлении к обычным вещам. Не имеет права один человек заявлять огромному числу других, как правильно отделять еду от грязи, что мусор, а что нет! Свобода от рабства этики! Мы и только мы, вольные граждане имеем власть над настоящим и будущим.

 Подростки за соседним столом прислушиваются. Официантка и бармен замерли у барной стойки и внимает каждому слову парня. Тот явно заметил всеобщее внимание и довольно улыбнулся. Его немного продолжало трясти,но от возбуждения, а не страха быть непринятым окружающими. Гордо парень продолжал свой монолог:

 -Вот когда ты можешь позволить себе снять эти оковы этикета, когда тебе уже не надо переживать по поводу других, если все наравне плюют, куда хотят. Прошу заметить: все это ещё и бесплатно! Обязательно найди этот бар. Называется : "Демократия".
Мужик облизнул палец за пальцем от сахарной пудры, дожевал последний кусок пончика и кивнул:
 -А ведь ты прав!
        ***

 Вакуумная комната возвращалась, окутывая кафе, работника на обеденном перерыве, гордого парня, внемлющих.подростков, официантку и гордое слово “Демократия"– всё.

 Из мрака вернулось бледное лицо Люси. За ней выплыла вся комната.

 -Видишь, у людей есть демократия, а я им шипами между глаз! И как здорово вышло. Осязаемо Люську? Еще как! Мне нравится, когда во имя этого слова на букву «Д» другие «Д» начинают слезоточить, носить гордо знамя мироносцев и плавают в ведре с кипящими дебатами.
 
 Люся встала и вытянулась, как кошка вытягивая спину.
 
 -Шшшш, я  не змей, но искуситель. А  сейчас расскажу тебе про Люськин макияж. Как я люблю косметику. Нет, это не грим, не украсы, но маскировка уродства. Как народные массы стараются доказать миру, что добры к другим. При этом добра нет, есть эгоизм и попкорн тезисов. Хотя, наверное, я слишком обрывочно высказываюсь, мой дружок. Смотри сам…Постой, а как же загадка? Назови мне слово, первое слово! ( смеется), которое пришло тебе на ум, начинающееся на букву «Г».


             ***

 Жаркая, удушающая запахом дров, комната утекала. Сама себя абсорбировала и превращалась в белоснежную больницу.
 
 На двери табличка: невропатолог.
Дверь открылась маленькой рукой рукой в мозолях. Женщина присела на стул напротив врача.

 Сутулая, без грамма косметики. На ней - коричневый уставший свитер по колено, цветной полосатый шарф и кожаные потертые перчатки торчат из старой черной сумки. Глаза женщины – голубые, но с серыми вкраплениями, отчего взгляд кажется туманным. Волосы редкие схвачены в тугой тонкий хвост. Глубокие морщины у рта, грустно стекают по подбородку, объясняя ее грусть.
 Бодрый, лощеный, словно воском натёртый, врач улыбается пациентке. Он не рад ей ,но он активно это скрывает. Взглядом серьезным он старается передать все самые важные аспекты врача сведущего в каждом слове и действии своем.

 -Жанна Анатольевна, рад вас видеть на приеме.- нежно, негромко шевелит блестящим ртом доктор.
 
 -Ой, а я как рада.- загораются огромные глаза Жанны.

 Доктор сразу переходит к процедурам и проверкам. Ему хочется избавиться от женщины и спокойно выпить коньяку с лимоном.
 
 -Сколько пальцев видите? – врач начинает водить в воздухе руками по кругу.
 -Один, средний.

 Врач тихо бормочет под нос и записывает :
 -Тааак, хорошо, адекватное восприятие предлагаемой реальности.

 Он говорит это как будто  не ей, но хочет , чтобы ее нокаутировали его как будто  умные слова.
 У Жанны в глазах только голубое небо и счастье. Ей кажется, что она -новорожденный младенец, которому  во время этого сеанса откроется невероятное  добро. Ни единой мысли, никакого анализа происходящего.  Жанна улыбается блаженно и печальные морщины ее поднимаются  вверх.

 -Так-с, продолжаем. - доктор широко улыбается. - Расскажите мне, теоретически, способны ли вы с закрытыми глазами указательным пальцем левой руки дотронуться до кончика носа?

 -Вы знаете, я и по горящим углям пойду, ибо общение с Вами помогает мне вступить в альфа состояние. – закатывая глаза тараторит она.

 -И  все же, давайте о теории…- со скрываемым, но все же раздражением, говорит врач.
 
 -Хорошо. Я не совсем уверена в своих силах, чтобы однозначно ответить на этот вопрос. Видите ли… у меня совсем растерянно внутренне «я», как будто пакет с дыркой. Понимаете? Как трудно жить, концентрироваться на всех этих серьезных вещах, когда нет внутренней стабильности.
 -Понимаю, - хрипло откашливается он.
 -Какая грустная история со мной приключилась! Однажды на выходе из тридцать пятого магазина я увидела плакат: « Жизнь – это дерево, которое тянется к небесам», и внизу маленькими такими буквочками: Александр Житейный «Опус личностного роста». Ох, как красиво, вы бы только видели. Я пришла домой, там муж…Он-то совсем меня не понимает. Говорю: Котя, там такой плакат, я наверное куплю всю серию книг Житейного, ведь одним плакатом заставил поверить, что жизнь- это древо… А Котя очень индифферентно так, знаете ли, заявляет, что Житейный балабол и мудак, и что ежели жизнь – это дерево, то я – сучья.
 -Простите?
 -Сучья! Есть ветки, а есть сучья…

 -Хорошо, скажите, вас это расстраивает?

 -Меня это удивляет, доктор. Ибо как человек может быть так слеп и не желать развиваться изнутри? Рефлекторный фокстрот – утром мой муж пьет кофе, вечером ковыряется в телефоне. Нет... Никакого понимания приоритетов. Существование, сплошное существование, но не жизнь! Котю я отправила жить к свекрови. А я так стараюсь стать лучше и работаю над собой. Только понять не могу, как долго будут продолжаться мои труды...?
 -Век живи – век учись, - говорит врач, - только не надо сдаваться. Верьте в свои силы. Какие книги Житейного вы прочли?

 -Все.
 -Вы в оригинале?
 -Конечно, я обязана каждое слово через себя пропустить. Понимаете, я же сразу становлюсь лучше. На ночь два абзаца, сутра…стараюсь тоже два, но чаще один – времени нет, на троллейбус опаздываю. И весь день – я просто окрыленная. У меня не жизнь, а полет! Вот, например, я на работе всем рассказывала, что для развития не надо утомляться трудами, а необходимы благие дела: улыбка ветру, погладить кору дерева, услышать шепот дождя… Все это очень важно. А эти материальные глупости – такая суета!
 
 -Вот на этом мы и остановимся. Вы не просто правы, а бесконечно правы. Поэтому, давайте избавимся от суеты!

 -Конечно, конечно, - улыбаясь, протягивает она пухлый конверт.

Рука врача быстро забирает деньги.
 
 -Так, теперь скажите, куда вам справку?
 -На работу новую, меня уволили, теперь я в одном гос учреждении полы мыть буду, вот надобно сан книжку…
 
 -Отлично.
 Пока доктор расписывается и ставит штамп на бланке, она следит за каждым его движением и глаза ее полны слез радости.

 Оннадменно, довольно протягивает справку. Бумажку Жанна рассматривает с восхищением.
 
 -Сам Александр Житейный мне справку выписал! Теперь я по-настоящему счастлива.Вы настоящий врач!

 - Врач? - переспрашивает Житейный.

           ***

  Вспышкой сгорает кабинет и все, что в нем происходило. Остаётся лишь уголёк, который, не обжигаясь, Люся перетирает указательным и большим пальцем.

 -Ну ты понял? Слово на букву “Г”?  Глупость!
 Люцифер качает недовольно головой. Затем подходит к камину и швыряет в него труху от уголька.
 
 -Вот ничего их не учит! Чего прутся к псевдо специалистам? -раздраженно говорит она. - Мой отчёт о моем собственном внедрении скажет: свершилось. А вот реальность разочаруется...

 Расстроенная Люся поворачивает голову и смотрит по-доброму в темноту.

 -Я вот сейчас за тобой наблюдал. Ты так рассматривал эту даму. Думаешь, у тебя с ней ничего общего? Ну подумай- подумай.
 
 Красиво играет свет от огня в волосах Люси. Она не дышит, но выдыхает дым. Повернувшись, Люцифер цепляется взглядом за тень на потолке потолке и словно хватает ее. Рукой тащит ее к голове и затем втирает в виски.
 -Мысль словил, - поясняет виновато Люся и спокойно продолжает:
 -Понимаешь, в чем дело… Вам дают столько возможностей, чтобы раскрыться. На поверхности лежат очевидные вещи, но как интересно – все готовы выплачивать тонны заработанных бабосиков на какое-то псевдо улучшение и озарение. А реально оглянуться, начать раскрываться и верить …хм…ну ты понял в кого, так тут сразу тишина. Проще всегда через диван да в мечты о том, что сразу после жизни за пазуху к кому-то в тепло.
 
 Люцифер качает головой и ухмыляется.

 -У меня особо нет проблем с этим, ибо в этом и одна из позиций моих: меньше сам трудись, и глупее становись. Я вас потом встречаю с фанфарами и без – иногда лень просто трубить.

 -Третья загадка сканворда. - бодро продолжила Люся.- Все по горизонтали. Отгадай слово на букву «Ж». Распущенность, браток… Узнаю свои шипы.

              ***

 Улица. Зимняя рутина смешала тротуар со снегом и грязью. Молодая журналистка останавливает пару в надежде получить небольшое интервью от проходящей художественной выставки.
 -Извините, вы не ответите на пару вопросов, -вежливо спрашивает девушка, - вы сейчас вышли из музея. Не могли бы вы поделиться эмоциями?
 
 Женщина, с пухлыми щеками, пальцами и лодыжками охотно соглашается.
 -Конечно, - прикрикивая, отвечает она. - Только ун момент, подкрашу...
 -Свисток, - оканчивает за ней фразу ее супруг.

 Довольная журналистка что-то быстро объясняет оператору.
 Пока женщина прихорашивается, муж ее негативно отзывается об этой затее.
 
 -Ну, вот зачем? – спрашивает он.
 -Не матерись, - шепчет ему она.
 -Готовы? – торопливо спрашивает журналистка.
 -Да, - уверенно кивает баба.

 Шустрая журналистка, поворачивается на камеру и быстро произносит:
 -Невероятный ажиотаж вызвала выставка современного искусства в художественном музее. Мы беседуем с ее посетителями. Это простые граждане, как мы с вами, которые нашли время на то, чтобы культурно обогатиться.

 Повернувшись к паре,  девушка продолжает:
 -Скажите много ли вы времени уделяете культурной жизни?
 -Мы с мужем очень любим искусство. – громко окая кричит в микрофон баба. -Практически при любом удобном случае мы его любим. Когда нам особенно везёт, мы идём в концерт. В доме эстрад нам иногда показывают польскую гимнастику, а в ДК Тракторного завода - балет юниоров. Очень я люблю после концертов идти в буфет. Там самые вкусные пряники, сервелат и дорогая водка.

 Журналистка пытается что-то спросить, но женщина перебивает ее и продолжает:
 -Я,если честно, -она оглядывается на мужика,- и муж мой, конечно, (куда я без своего мужика), были на выставке современного искусства по пригласительным от завода. Расплывалась выставка (так сказано в программке) от фойе до фойе! И так красиво: стеклянный куб, в котором лодка на моторчике ломится в прозрачную стенку, капустная кочерыжка из стали со свечкой в центре, девушка на картине в узкой юбке и глазами в слезах и название "Тиски тоски".

 Баба толкает локтем своего вялого мужика. Кажется, он не слушает ее, но хочет что-то сказать от души.
 
 -Я вам скажу, что каждое искусство обязательно важно. – женщина громко дышит между слов в микрофон, будто кто-то отнимает у нее воздух. – Оно сразу тащит человека к высшему классу, ой, я хотела сказать, к высшему разуму. Очень мы с мужем уважаем ходить в концерты, выставки.

 Журналистка снова пытается что-то сказать, но не тут-то было.
 
 -Я сама - тво...- орет баба.
Муж перебивает:
 -Тва...
 
 Локтем снова его толкает, улыбается и продолжает:
 -Тво!рческая личность
 -У меня из бусинок панно: маргаритка и осетр.

 Отхаркнувшись на месиво из грязи и снега,  муж кивает.

 -Скажите, - журналистке удается вклиниться и задать вопрос,- обращается к мужу,- а вы, как считаете, что происходит с искусством сегодня?

 Мужик вдруг превращается в серьезного. Кажется, что он знает не просто ответ на этот вопрос, но и само слово “импрессионизм”. Поднимает голову. Строго, осознанно смотрит на камеру и произносит:

 -Даля все видали, Моне не нравится жене, а Пикассо - теперь нарицательное словцо.
 
 Жена сквозь зубы:
 -Ты хоть иногда можешь нормально ответить? Тебя спросили: что с современным искусством происходит сегодня?
 
 Он сутулится и уверенно произносит:
- Жопа.
 
            ***
 Мужик стал покрываться черной пылью, затем она облепила жену и всех, кто их окружал. Постепенно все превратилось в чёрное пятно, которое  деформировалось в уже знакомую комнату с камином. На полу, на черной шкуре неизвестного зверя сидела Люся. Рядом в котелке кипятилась вода. Без всяких вспомогательных маневров, просто стоя на полу. Чучело орла сверху внимательно следило за кипящей жидкостью.


 -Видишь, как интересно все растасовалось? – она взяла голыми руками котелок и принялась пить бурлящий кипяток. - И это я всего лишь пару карт раскрыл. А у меня - колода!

 Она дышала паром, как будто из банной печи.

 -Жопа говорят с искусством. Ты как считаешь? - она выдохнула резко от выпитого кипятка. - Я вот думаю, что все нормально с вашим творчеством, если оно искусство, а не задний проход. Но выбор-то пока в мою пользу!
 
 Люся подмигнула чучелу орла на стене и тот ответил ей кивком.
 
 -Кстати, я не Люся,- продолжила она, - даже не Люцифер. Это вы из меня сущность придумали. Удобно конечно, когда появляется желание в человеческое обличие нарядился, но меня всегда распознают…А на самом деле меня нельзя потрогать, я не улыбаюсь, меня нет в справочнике личностей. Сейчас я в образе, все это декорация… Но тебе же нравится видеть во мне Это! Я - это оппозит для возможности выбора. Все гораздо проще.

 Она хохотала и на каждом выдохе из ее ушей выкарабкивался пар.
 -Люся, скажешь ты, перестань! –  Это плохо, зачем ты в людей внедряешь эти гадости? Ты считаешь что я плохой? Как сказать... Наверное, если плохой - это отрицательное понятие, то да. Но это совершенно не означает, что мне нет места.Я повторю для уяснения. Дело не в том, что я плохой по понятиям, а в том, что ты выбираешь.

 -Думай! - поднимая палец  вверх полушептал Люцифер. -И делай выводы. Мое дело предложить, а ваше, барин, не скупиться.
Люся хихикала звонким, разбивающим перепонки смехом. Удушливый запах мертвых бревен в  камине приобрел в себе оттенки сырости и помета. Старик, который когда-то был творением Пикассо, а теперь уже кусками мозаики на столе, скрежетал зубами. Люцифер замолчал и черными глазами Люси уставился в темноту. В руках он тасовал колоду карт.