Пов. страт-х. 59 рд. гл. 41. Вадик или

Сынок генерала спрашивает:
— Папа, а я смогу стать генералом?
— Сможешь, сынок, сможешь.
— А маршалом?
— Нет, маршалом, сынок, не сможешь. У маршала свои дети есть.

Незаметно наша 59 дивизия из «дикой», несмотря на отдаленность, превратилась в «придворную». Как произошла эта метаморфоза, никто толком не заметил. Ощутили, как говорится, по косвенным признакам. Дивизия, как исправившийся ученик, вместо двоек и троек стала получать четверки и пятерки на всех учениях и тренировках. Хотя, как отпетый лентяй, никаких новых усилий не прикладывала. Личный состав и без того постоянно находился в перенапряжении, и выжать из него дополнительное старание было невозможно. И сколько я себя помнил и сколько помнили старожилы, всегда не хватало времени, и вся служба проходила в режиме «ошпаренной кошки».
Никто бы и не заметил, что мы выходим в передовики, если бы не замполиты, сообщившие, что мы теперь не можем сдать с таким трудом достигнутые позиции и должны оправдывать оказанное высокое доверие. Сначала все думали, что это значит удержать высокие показатели боевой и политической подготовки. Но высокое доверие выразилось еще и в несколько странной форме. Мы удостоились чести пропустить через себя в генералы достойнейшего отпрыска пролетарского генералитета.
Это был моложавый импозантный мужчина среднего возраста приятной внешности, и звали его Вадик. Нет, конечно, он имел и отчество, и фамилию, и достойнейшее воинское звание, но за глаза все почему-то упорно называли его Вадиком.
Вадик был сыном одного из заместителей главкома и, соответственно, нуждался в особом прохождении службы. Чтобы занять высокий пост в Главном Штабе РВСН, который по нашему недалекому разумению иногда наследовался, ему все-таки требовалось послужить в войсках самую малость на ответственных должностях. А сколько таких Вадиков-недотеп у пап-генералов накапливается, и куда их девать? Не месить же им грязь на окраинах империи. Всех надо пристроить к кормушке в главке, у которой сам и находишься.
Безусловно, родителям, может быть, и хотелось пристроить сына в гражданской системе, если мальчик не уродился военным. Но, видно, папа могуч, как это и водится, только в своей вотчине, вот и чешет репу, как из Вадика без особого вреда для его здоровья, а если повезет, и обороноспособности страны, сделать полководца.
Думали, думали отцы-генералы и, наконец, придумали. Не знаю, как в их генеральском уме это называется, но в офицерской среде это выведение в большие люди получило простое и точное название «трамплин для проституток». Тут все просто: трамплином были мы, а проституткой — Вадик. Обидно, конечно, для Вадика. Мужик он, в общем, был неплохой, интеллигентный и безвредный, но для заместителя командира дивизии тяжелых ракет стратегического назначения звания «хороший парень» маловато. А что проститутка — тоже в чем-то справедливо. Если не имеешь принципов, убеждений, твердой военной закалки, легко подпадаешь под чужое влияние и своим высоким положением дезорганизуешь армию. Во время перестройки Вадики, а их наверху скопилось много, делами подтвердили пригодность к древнейшей профессии.
Надо сказать, дивизия, то есть ее руководство, доверие оправдала. Вадика торжественно встретили, ввели в коллектив. Опекали его и на службе, и во внеслужебное время. Можно было встретить командира дивизии и Вадика прогуливающимися с семьями по городку в цивильной легкой одежде. Чего раньше никогда не бывало. Раньше командир или начальник штаба предпочитали пронестись по улицам на служебных газиках в баню или на рыбалку или просто выпить в апартаментах генеральской гостиницы. А наличие столь высокого московского сослуживца внесло дополнительную культуру в досуг высшего руководства.
В рабочее время ситуация тоже немного изменилась. Непосредственно опекал Вадика начальник штаба дивизии, судя по всему, его-то и назначили ответственным за успешное становление полководца. Это и понятно — командиру дивизии недосуг постоянно обучать своего заместителя, а начальник штаба зарывался с Вадиком в документы и инструкции и спокойно готовил того к бумажной работе в Москве.
На подведениях итогов с участием Вадика все стеснялись высказаться по существу и прямо, то есть матом. То ли при Вадике всем хотелось выглядеть лучше, чем на самом деле, то ли не хотели обучать его плохим словам.
Вадик был очень аккуратен в ношении формы одежды, и окружающие, невольно подражая ему, подтянулись. Стало меньше грязных и мятых мундиров, значки и планки тоже стали обязательны на кителях. Он постоянно делал замечания по внешнему виду подчиненных. Может быть, в этой области службы он чувствовал себя увереннее, чем в управлении частями и подразделениями, но боевого дежурства не избегал. Правда, заступал не один, а с опытным штатным дежурным, так сказать с «костылем». Но это обычное явление для больших начальников. Вадик старательно играл в военного — это ощущение не совсем реальной жизни затягивало окружающих и несколько напрягало. Если ты не лицедей — тяжело играть в спектакле даже статистом.
Но все когда-то кончается. Оттянув свой срок на периферии, Вадик вернулся в Москву покорять следующие штабные вершины. Все вздохнули свободно — отмучились. Уровень культуры общения командиров частей сразу резко упал, но хорошее отношение с главным штабом РВСН дивизия сохранила надолго.